Ночью, перед тем, как мы легли, Геральт хотел выкинуть лопушок, который забыл в моём закутке, но я ему помешала:
– Оставь. Засушу и поставлю в вазочку. Такими лопухами разбрасываться нельзя.
========== Глава XVIII ==========
Поздним вечером, когда в сторожке спали все, кроме Дива, князь разбудил Ладимира. Тот кое-как продрал глаза и сонно уставился на Ворона.
– Чего вам ещё? Вы карандаш под яблоней обронили, и он вам позарез нужен?
– Вроде того. Пойдём.
Они прошли Запредельем и скоро оказались напротив дома. Ладимир, пребывая в благостном заблуждении, что идут они за потерянным карандашом, спокойно следовал за князем, но, едва они миновали анисовку, окончательно проснулся, остановился и проглотил вопль «Я туда не пойду!», вовремя заметив перед своим носом кулак Дива.
– Ты туда и не пойдёшь, – успокоил князь Ладимира. – Я сам. У крыльца подожди.
Ладимир остался у крыльца, слегка волнуясь – не за князя, а за себя. В доме явно и откровенно не спали, и он подозревал, что если Геральта снова прервут, получит на орехи не Див, а именно он, Ладимир.
Див появился через пару минут, и они отправились назад.
– Нашли карандаш? – полюбопытствовал Ладимир. – Или нож… или что ещё вы там ухитрились оставить?
Див ответил не сразу.
– Любопытная у Геральта техника, – задумчиво поведал он.
Ладимир поперхнулся.
– Вы пошли туда посреди ночи, чтобы изучить технику Геральта?!
– Если бы я хотел этим заняться, мне понадобилось бы куда больше времени. Вдобавок к солидному опыту, он весьма изобретателен.
– Вы это за две минуты заметили?
– Мне хватило.
– Если вас не интересовала сексуальная техника ведьмака, зачем вы туда отправились?
Див показал ему серебряное кольцо в виде рыси.
– Не понял, – озадаченно сказал Ладимир. – Нет, я помню, как вы сказали, что им не мешало бы заняться. Но как мы это сделаем? Вы, хотя постоянно отнекиваетесь, всё-таки владеете магией?
– Нет.
– Так как же…
– По наитию. Возможно, кого-то из нас осенит.
– Простите, но этим кем-то точно буду не я. Из меня ведьмак все мозги вытряхнул, когда держал за холку…
Олега будить не стали. Его просто перенесли в сарай к лошадям и устроили с большим удобством на сене. Вернувшись в сторожку, Див положил кольцо на стол, сел напротив, облокотился о столешницу, положил голову на руки и застыл, разглядывая украшение.
Ладимир зажёг керосинку (вопреки ожиданиям, свечей в избушке не оказалось) и сел напротив Дива.
– И что вы намерены делать?
– Понятия не имею, – пожал плечами Див.
– Можно три раза скороговоркой произнести: «Абракадабра». Или устроить танец с бубнами. Можно сварить зелье из той травы, которая у вас здесь сушится. Правда, тогда мы, скорее всего, демонов призовём.
Див выпрямился и начал задумчиво вертеть кольцо в пальцах.
– Слушайте, а не ерунда это всё? Кольцо как кольцо. Серебряное.
– Возможно. Жалко, Шивы нет…
Он положил кольцо на место и рассеянно щёлкнул пальцами.
Через секунду Ладимир спросил:
– Мне кажется, или оно на самом деле светится?
Кольцо медленно наливалось мягким бледно-голубым светом. Оно мерцало всё ярче, потихоньку освещая пространство вокруг себя. Затем вспыхнуло белым холодным пламенем, которое взметнулось под потолок, и погасло.
А за столом их оказалось уже трое.
Третья особа, высокая, очень тонкая, изящная, в обтягивающих серебристо-зелёных брюках, заправленных в ботфорты, в узком, расшитом серебром, плотно облегающем фигуру камзоле под цвет брюк, с комфортом расположилась в углу, постукивая по столу длинными пальцами. Её можно было бы назвать привлекательной женщиной, если бы костлявые пальцы не заканчивались втяжными крючковатыми когтями, а голова не была головой рыси серебристой масти, с кисточками на ушах и даже небольшими бакенбардами.
В полной тишине было слышно, как за лесом вопит вылетевшая на охоту сова. Ладимир икнул.
– Как же мне это надоело, – сказал Див.
– Вы песенку Аллы Пугачёвой про горе-волшебника знаете? – прочистив горло, спросил Ладимир. – По-моему, строчка «Сделать хотел грозу, а получил козу» в аккурат о вас.
– Ну ты, салага, – неожиданно пробасило существо хриплым, насквозь пропитым и совершенно не женским голосом. – На князя зазря не наезжай, что требовалось, то и получил.
– Оно ещё разговаривает, – обречённо сказал Ладимир, отодвигаясь на всякий случай подальше.
– Она, – спокойно поправил князь.
– Да где ж она? Вы этот бас слышите? У Волка Ларсена наверняка такой же был… Хотя нет, он выпивкой не увлекался.
– Лад, она сидит к тебе боком.
Ладимир всмотрелся.
– Ах, извините, – насмешливо сказал он. – Ваши достоинства столь надёжно сокрыты, что их нелегко разглядеть.
Особа хмуро посмотрела на него.
– Твои достоинства, – сказала она, – разглядеть ещё сложнее, даже если бы ты был без штанов.
– Считай, что ты сразила меня наповал своим остроумием, – пробурчал Ладимир и пересел к Диву.
– Что понадобилось от меня, княже? – спросила гостья не слишком любезно.
– Кто ты такая и какое отношение имеешь к Геральту? – спокойно спросил князь и тихо бросил Ладимиру: – Самовар поставь.
Незнакомка недовольно засопела, но всё же ответила:
– Меня зовут Грай. Лесавка я, княже.
Див приподнял бровь:
– Я себе лесавок несколько иначе представлял.
Грай невесело усмехнулась:
– Что ж ты думаешь, княже? И я когда-то была крохотным лохматым комочком и играла в опавших листьях. Пока Кукольник меня к рукам не прибрал. Ты же, княже, лишь Запределье от магов бережёшь, на нас, сирых, милости твоей не достаёт.
– Сколько лет назад это было?
– Да уж лет двести тому…
Грай осеклась. Див спокойно смотрел на неё. Грай смутилась, кашлянула и сказала:
– Прости, княже, забыла, что ты не эльф. Уж больно похож… Ты о Кукольниках слышал?
– Для меня все маги одинаковы, – сухо сказал Ворон.
Грай сосредоточенно нахмурилась, собираясь с мыслями. Ладимир поставил на стол большое блюдо с выпечкой, разлил чай по чашкам и одну из них пододвинул к Грай. Та молча уставилась на неё, словно не верила своим глазам.
– Бери, бери, – сказал Див. – Не отравлено.
– И пирожки тоже, – добавил Ладимир. – Я на них смотреть уже не могу.
– Думай, прежде чем к радушным бабушкам на чай заходить, – усмехнулся Див.
– Так а куда деваться? Жалко было старушку, даже Геральт ей отказать не смог.
– Как раз Геральт повёл себя так, как можно было от него ожидать.
– Ну да, тоже мне, нашли образец мягкосердечия…
– Вы меня угощаете? – изумлённо спросила Грай, которая по-прежнему не решалась прикоснуться ни к чаю, ни к сдобе.
– Само собой, – ответил Див. – У нас гостей угощать принято.
– Благодарю, княже… и тебе спасибо, Чёрный.
Она несмело отпила из чашки. Ладимир подвинул к ней блюдо.
– Ешь, у нас этого добра…
– Ещё щи есть, – вспомнил Див и кивнул Ладимиру.
Тот ухватом достал из печки горшок, налил в тарелку щей и поставил перед Грай. Та взяла ложку, низко наклонилась, почти уткнувшись лбом в стол, но не сдержалась и хлюпнула носом.
– Прощения прошу, – пробормотала она в тарелку. – Мой хозяин бы никогда…
– Я не твой хозяин, – сказал князь.
Ладимир украдкой сунул ей носовой платок.
Когда со щами было покончено, Грай продолжила рассказ:
– Всем магам для того, чтобы творить заклинания, требуется энергия. В Запределье волшебники, которые ещё остались там, обращаются к стихиям напрямую. А здесь, княже, так не получится, слишком люди планету всякой гадостью отравили. Здешние маги раньше Запредельем пользовались, но было это неудобно, Звероподобные бунтовали, гарпии и атроксы особенно… а сейчас и вовсе невозможно стало, после того как ты, княже, всех земных чародеев из Запределья выставил. И ничего им не осталось, как только энергию из минералов выкачивать. Закавыка в том, что ни один самоцвет не обладает неисчерпаемой энергией, а магам её нужно много. То, чего обычному человеку хватает на всю жизнь, и он ещё амулет свой внукам передаёт, а то и правнукам, сильному магу хватит на десять – два десятка заклинаний, а новичок за два-три всё израсходует. Самоцветы могут самостоятельно подзаряжаться. Только это долго, и про качество такой энергии я уже говорила. Вот и додумались накопители применять, иначе куклы. Используют статуэтки, игрушки, но более всего украшения любят, с брильянтами особенно.
Вот в чём смысл, княже. Берут такой бриллиантик и подселяют в него духа, специально обученного. Дух в голове человека плохие мысли поселяет, а негативную энергию, которую хозяин украшения излучает, концентрирует в камне. Чем больше зла вокруг камня, тем лучше. Слышали ведь, сколько крови льётся за то, чтобы драгоценности себе присвоить. Позитивная энергия качественнее, но с ней работать сложнее, к тому же, проще человека на негатив пробить, чем наоборот… Так вот… Алмазы и корунды сами по себе – пустышки, но накопители бездонные, в них энергии можно закачать сколько захочешь. Когда такой камень злобой хорошенько омоется, Кукольник его изымает и своим собратьям магам продаёт. Использованные камни берёт на подзарядку, и тоже не задаром. Прибыльное дело, княже. Всё, что Кукольнику требуется, только духов ловить, ломать да обучать. Чаще всего берут мелочь вроде полевиков, водяниц, лесавок, домовых. Реже – русалок и болотниц. Они сильнее, наводящие чары у них лучше, но их ломать сложно, умирают часто.
Грай помолчала и продолжила:
– Паршивая это судьба, княже. Сначала в толстостенную бутыль сажают и через неё непрерывно электрические разряды пропускают. Посидишь под ними пару дней, так обалдеешь, что родную мать продашь. Потом режут на тебе руну «наутиз» и подселяют в какую-нибудь мелочь – колечко дешёвенькое серебряное аль браслетик. Вот там ты и учишься энергию из хозяина тянуть, а потом – на зло его подбивать, чтобы поток энергии усилить. Выучишься как следует – серьёзные камни дают.
Только знаешь, что я тебе скажу, княже? Учёба ничуть не лучше, чем в бутыли сидеть. Лежишь в шкатулке, в темноте, лежалым серебром воняет, и со всех сторон тебя другие побрякушки царапают. А одушевлённая – ты одна, поговорить не с кем. Лежишь и желтеешь, плёнкой липкой покрываешься, фу, вспомнить тошно… Редко когда солнышко увидишь. Таскают по улицам, вонища от автомобилев этих страшная, потом воняет, мертвечиной… люди ж обожают мертвечину на себе таскать. На ногах так у всех поголовно кожа, с убитой скотины поснятая. И в городищах этих проклятых от всех этих испарений постоянно туман вонючий висит, солнце через него как пятно мутное…
А одна из моих хозяек знаешь что удумала? Сама пьяница, ну и решила, что спирт всякую заразу убивает. Оно верно, княже, но всё же не повод, чтобы кольцо оставлять в стакане с водкой на ночь отмокать…
Хорошим накопителем я была, княже. Рубин Ривза, сапфир Чёрный Лотос, алмаз Слеза Пророка… На последнем я оплошала, княже. Понимаешь, для того, чтобы энергию высасывать, тоже силы нужны. Только свои будешь использовать – помрёшь. А из камня забирать запрещено, для этого на твоей плоти руну ставят. Поймает хозяин – хорошо если в бутыль отправят на исправление. А то выкачают тебя досуха, и – всё, с жизнью распрощаешься.
Я, княже, научилась в обход хозяина немножко энергии подсасывать, но на алмазе он, паскуда, меня поймал. Выжал до капли, в кольцо серебряное пихнул и оставил – помирать.
Я поначалу почти не соображала ничего, а когда чуть в себя пришла – что за диво, голова вроде прояснилась. А дива не было, просто хозяйка моя со мной почти не расставалась. Днём на мир посмотришь, а вечером на черепке глиняном отдыхаешь, а не в тесной шкатулке. И черепок не простой, а от горшка стародавнего, ему уже десять веков минуло, одиннадцатый пошёл… Мало того, каждый день в холодной воде купают да каждую неделю щёткой с мылом моют, никакая дрянь не пристанет. И я, княже, вместо того чтобы помереть, сил начала набираться.
А потом сюда попала… Поля увидела, которых, думала, уж никогда не увижу, небо, что над землёй как плат расстилается, а не маячит не пойми где, небоскрёбами подпёртое… Запах цветов лесных-полевых услышала, закаты и рассветы встречала… И поправилась я, княже, силы во мне открылись, которых раньше не было и быть не могло. И руна проклятая с моей руки исчезла…
Стала я думать да гадать, чем свою хозяюшку отблагодарить. Ну и сдуру попыталась её самое потаённое желание исполнить – любовь найти. Она из себя красавица, умница, да только, княже, угораздило её не в том месте и не в то время родиться.
Легко сказать, да трудно сделать. Не было рядом с ней никого мало-мальски подходящего. Я ведь даже тебя, Чёрный, смотрела, но в тебе, уж прости, такая зверюга сидит – разума надо решиться, чтобы с тобой жизнь связать.
Я уж искать перестала… Но как-то ночью в снах путешествовала… появился у меня такой талант после того, как я в лунных лучах искупалась. Забрела в сон одной чародейки. А снилось той, как мужчина её ублажал… Волшебница эта вторую сотню лет разменяла, непросто было её удивить, но этому любовнику удалось. Решила я его отыскать, и отыскала. Ведьмак оказался. Оно и правда, герой! – Грай усмехнулась. – Любое чудище наповал сразит, любую женщину от восторга кричать заставит, – Грай плотоядно растянула губы, обнажая клыки, и сощурила светлые, серебристо-зелёные глаза, – а сам кричит редко. То есть кричал.
Она коротко хохотнула.
– Единственный его недостаток – не из этого мира оказался. Жалко было, да что поделаешь. Я могу в сновидениях да в других мирах духом бесплотным путешествовать, а вытащить кого-то сюда – нет. Не в моих силах порталы создавать. Однако я попробовала…
Грай умолкла, подбирая слова.
– Сны насылать? – предположил Ладимир.
– Да нет… этого я не умею. Но могу быть проводником. Чем сны хороши – это особое пространство, любые границы между мирами стираются. Я и провела Русалку к нему.
Она почесала за ухом.
– Кто ж знал, что его в аккурат накануне оборотень подрал. Но души их зацепились одна за другую, и потом она к нему во снах приходила сама, без всякой моей помощи. Так что, княже, я почти не виновата. Только дорогу указала. А то, что он эти сны запоминал, а она – нет… так я ни при чём. У всех… психика разная.
Наступила тишина.
– Не отпускал бы ты его, княже? – внезапно сказала Грай и умоляюще посмотрела на Дива. – Ты же можешь…
– Грай, насильно я его держать не стану. Ни к чему хорошему это не приведёт.
– Ему и года не прожить, – глухо сказала Грай. – Ты ведь не хуже меня это знаешь… Вы оба знаете.
– Я не буду ему препятствовать, – сказал Див, и в голосе его появился лёд. – Он не ради прихоти туда возвращается.
– Как же она без него будет?
– Раньше надо было думать, – раздражённо сказал Ладимир. – Ты же можешь в будущее заглядывать? Вот и заглянула бы перед тем, как сводить.
– Да разве я знала, что она его полюбит?
Ладимир хотел ей что-то сказать, но Див вовремя остановил его взглядом.
– Ладно, – убедившись, что князь не передумает, сказала Грай. – Пора мне. Потрудитесь меня на место отнести.
Она встала, приготовилась вернуться в кольцо, но Див её остановил:
– Подожди. Как ты воплотилась? Не по щелчку же пальцев?
– Княже, – ехидно ответила Грай, – от твоего взгляда покойники из гробов сбегут, а не токмо что дух из кольца вылезет. Есть такой зверь, василиском зовётся, ядовитая тварюга, взглядом насмерть разит. Вот ты навроде этого василиска…
========== Глава XIX ==========
…Дни летели, и до конца отпуска оставалось совсем чуть-чуть. До ухода ведьмака – ещё меньше.
Мы не расставались ни на минуту, но почти не говорили. И чем ближе становился роковой день, тем больше я теряла голову.
Сердце обливалось кровью при мысли о том, что мне предстоит остаться одной, и внутренний голос упорно твердил: «Скажи ему, скажи, что любишь его! Сделай всё, чтобы он остался! Проси, моли, унижайся, лишь бы он остался!». Вот только уходил он не по собственной прихоти. И я чувствовала, что не смогу толкнуть его на предательство дочери.
Правды ради следует сказать, что к дочери ведьмака я никаких тёплых чувств не испытывала. Возможно, неприязнь, которая временами сильно напоминала ненависть. Из-за неё рушилась моя жизнь с Геральтом. Даже если бы после её спасения он решил вернуться, то вернулся бы, скорее всего, вместе с ней. Ведьмака я приняла бы без вопросов. Одного. Его приёмные дети мне совершенно не были нужны.