Я окончательно убедилась, что с этой девочкой что-то очень и очень не так. Но как же выяснить, что именно? Знаний о магии из Поттерианы было не то что крайне недостаточно, это вообще было непонятно что, а не знания. Ох, узнает Эйлин, расколет меня, магглу, как белочка орешек! Это пока она по ряду причин плохо соображает, а что будет потом?
Хотя, если у Северуса будет нормальная вменяемая мать и адекватный отец — какое мне дело? Ну, вышибут из тела. Один раз я уже умирала. Что-то будет дальше?
*
А на следующий день были разговоры — конечно, с Северусом. Утром, за завтраком, в автобусе до Бирмингема, по дороге к книжному. А еще, попутно с закупкой, точнее, копированием книг — денег у нас по-прежнему не было, так что Джеминио под прилавком и отвод глаз — наше все! — мы посетили Геологический музей Лэпворта. Так посетили, что пришлось заночевать в той самой ночлежке Армии Спасения.
Заодно удалось немного подработать, а после того, как я поделилась тем, что семейные отношения налаживаются, не забывая благодарить через каждую пару фраз Всевышнего, нас даже пригласили выступить перед неофитами — с трудом удалось откреститься. В конце концов, я и так еле на ногах держалась.
Северус же, бледный и усталый, продолжал фонтанировать впечатлениями, правда, только в разговоре со мной — с посторонними он оставался привычно молчаливым. Ну еще бы: он наконец «понял», как устроена Земля и как развивалась на ней жизнь! Прикоснулся к истории тысячелетий! А динозавры… Наверняка это были волшебные животные! Нет, волшебные бы не вымерли… А может, где-то водятся?.. Он продолжал фантазировать, и мне оставалось лишь направить его в определенное русло. О да, стать ученым, найти такой вот скелет самому — да какому бы десятилетнему мальчишке, только что увидавшему все это, не захотелось бы?
Я, кстати, втихую наджеминила зуб тираннозавра, точнее, его кусок, без сигнального маячка, и спрятала в рукав — будет Северусу подарочек. Но покажу его только дома и под самым большим секретом! Что меня восхитило — ребенок моментально схватывал классификацию и зубодробительные названия этих чудовищ — латынь же… Вот только когда о продолжительности жизни прочел, нахмурился — видите ли, всего по тридцать лет настоящие магические звери жить не могут.
— А ты не думаешь, что в те времена и тридцать лет были долгожительством? Они же до нашего времени сколько еще должны были развиваться? И как вообще появилось и развивалось волшебство?
— Думаешь, это кто-то записывал?
— Ну а как иначе? Волшебники должны были как-то передавать информацию — хотя бы своим детям, вдруг те забудут?
— А… библиотека там была? В музее?
Я покачала головой.
— Ты же уже знаешь, что такие вещи надо искать не в библиотеках?
— А где?
— В музейных фондах. В хранилищах. Изредка на экспозициях. И большинство из них совсем не похожи на книги. Это могут быть древнеегипетские письмена на папирусе, глиняные таблички с клинописью, чеканки, резьба, узелковое письмо… про последнее не спрашивай, я только картинку видела с описанием.
— Где?
— В маггловской энциклопедии, представь себе.
— Да, — протянул он. — Магглы вообще того… дают.
— А ты думал. Есть что изучить. И просто море полезного.
— Это точно, — вздохнула… Эйлин!
— Поздравляю, деточка, — шепнула ей я. — Твой разум более не девственен.
— Э… ты… вы… при ребенке?
— Я просто имела в виду, что наконец-то ты по-настоящему узнала маленький кусочек другого мира, который считала… чем считала? Глупостью, недостойной упоминания?
— Маленький? — пискнула она. — Да я… мы же чуть живы!
— Хорошо, следующий кусочек будет после отдыха.
— Мне уже страшно…
— Страшно или интересно?
— Страшно интересно! — встрял Северус, и я, то есть, кажется, мы, потрепали его по умной голове. Не дадим этому ребенку пропасть!
— Спи уже.
— А вы?
— У нас еще одно дело, но скоро придем! Не волнуйся, сынок, тут ни тебя, ни нас никто не обидит, ты ведь знаешь. Спи, Северус.
— Кажется, он уже. Намаялся, — растрогалась я, но быстро поднялась и зашагала к комнате старика-кастеляна.
— Мария… какое счастье, что вы со мной, — вздохнула Эйлин.
Она продолжала лепетать извинения — все еще за свое прошлое поведение, но мне пришлось переключиться: та самая подработка, без которой нельзя — так уж заведено было в ночлежке, да и сумма, пусть мизерная, была нам нужна… На этот раз я сортировала постельное белье. Поэтому то, что она говорит, а я не размыкаю губ, дошло до меня не сразу.
— Я могу тебя слышать! — воскликнула я мысленно и тут же получила ответ: Эйлин тоже.
— Это прекрасно, но… что будет дальше? Мне и раньше казалось, что я ощущаю некоторые твои чувства.
— Я тоже… Но что может случиться?
— Понятия не имею. Но… а вдруг мы срастемся? Сольемся?
— У Северуса будет мабушка…
— Ты — и шутишь?!
Эйлин хихикнула. Осспадя, неужели девочка становится нормальной? Это что — то, что делает похвала животворящая? Ну все, Мария, двойка тебе по… как это будет… внедрению? Ладно, тройка с минусом — вас все-таки не сдали в психушку, и вообще с тобой еще продолжают контачить.
— А что с откатом и остальным, что на тебе висит? Как это будет действовать тогда? На что завязана клятва, кроме крови? Изменится ли тело? Будем ли мы помнить опыт каждой из нас? В конце концов, мне не надо твоего Тобиаса в мужья, мне вообще никого не надо, а ты… ты же еще молодая!
— Разве можно о таком? — я почувствовала, как щеки запламенели — да, Эйлин, воспитание…
— Как раз и можно. Ребенок спит и далеко. Расскажешь ты мне хоть что-нибудь или подождать еще немного, пока твоя память сама в мою не проникнет?
— А… — начала Эйлин, но осеклась. — Я не знаю.
— В смысле? Как я, что ли — тут помню, а тут не помню?
— Ну да.
— Приехали…
— Да вроде пока пришли.
«Дорогая, неужели ты еще и острить начала?» — хотела спросить я, но Эйлин просто констатировала факт, что мы действительно пришли. А ноги от усталости ныли несмотря ни на какую магию. Так что мы приземлились на кровати рядом с Северусовой и провалились в сон.
*
На следующий день был настоящий отходняк. Конечно, совмещенный с домашними делами — но по сравнению с пребыванием на ногах шестнадцать часов за последние сутки это показалось отдыхом.
Почти весь день мы провели на кухне. Северус сравнивал, что он знал по программе, и готовился к урокам, я пыталась помочь, Эйлин, лапушка, тренировалась в готовке — и у нее даже начинало получаться. Домашняя лапша в товарном количестве для супов была заготовлена на пару недель. А драники, которые я, дабы не травмировать нежную английскую психику, обозвала крокетами, получились аппетитными — золотистыми, хрустящими, только самую малость пересоленными. Тоби, по крайней мере, был очень доволен — ему под банку пива зашло, пискнуть не успело. Вторую он благоразумно не взял, взглянув на усталую и хмурую меня.
Зато он в кои-то веки выслушал Северусов фонтан по поводу динозавров и даже нашел что вставить — оказывается, наш папа смотрел один из первых фильмов про них, еще черно-белый — «Бегемот, морской монстр». Потом разговор перешел на другой фильм, «Миллион лет до нашей эры», а потом произошло настоящее чудо — Тобиас! Пригласил! Северуса! В кино! И тот с радостью согласился…
Блин, я чуть слезу не пустила. Да и Эйлин…
— Ты… вы тоже хотели бы сходить?
Я задумалась и почувствовала, что Эйлин снова побаивается. Ну а я… мой список фильмов «про динозавров» пару десятков точно насчитывает.
— Спасибо, конечно, но, может, мы лучше сэкономим на еще один музей…
— Думаешь, я не могу жену в кино пригласить? — Тоби вдруг разозлился.
— Как это не можешь, если уже пригласил? — сделала вид, что сильно удивилась я.
Он нахмурился, но подвоха не нашел, а потому махнул рукой и отправился спать, предварительно смерив странным взглядом нас. Или… Эйлин? А ведь она стала посимпатичней, да и в новом платье выглядела неплохо. Охохонюшки… «Вам кого в постель, жену или тещу?» Вот уж… Интересно, а закуклиться, как Эйлин поначалу, я смогу? Главное потом выбраться. Вот не хватало мне проблем, еще и что-то вроде семейной жизни, кажись, намечается.
*
И вот настал тот день. Я настояла на своем присутствии в школе, объяснив это Северусу тем, что просто хочу осмотреться — все же мне вроде как там работу предложили.
И вот мы в коридоре школы, рядом с завучем — высоким тощим мужчиной с тусклым взглядом, который перед началом уроков провел нам небольшую экскурсию. Дружно поблагодарили — теперь мы знаем, где тут и что. В коридоре начали появляться дети, и мы срочно сделали вид, что каждый сам по себе.
Оказывается, о новичке кое-кого из них уже предупредили.
— Северус Снейп — это ты, что ли? — подошел к нашему мальчику какой-то светловолосый мажористый пацан, и я напрялась.
— Сам догадался? — приподнял бровь Северус, а я сразу вспомнила Рикмана и едва сдержала нервный смешок.
— Неа, — мотнул головой парнишка. — Я Майк. Это правда, что ты шаришь в латыни? Нам о тебе все уши прожужжали.
— Даже кое-что нашарил, — отшутился Северус, удивительно попадая в тон.
— Сядешь со мной? Урок будет здесь, — Майк кивнул на приоткрытую дверь, но пройти не торопился.
Я старательно делала вид, что изучаю висящие на стенах плакаты. Мальчишки косились на меня, но я вроде никому не мешала. Ну тетка и тетка, подумаешь.
— Не вопрос. Тебе помощь нужна?
— Как догадался?
— Не поверишь, сам!
Мальчишки засмеялись, и у меня отлегло от сердца. Один контакт, кажется, есть.
— А вы кто?
А я еще на что-то надеялась. Подростков не обманешь, даже в десять лет! И глаза им, кстати, не отведешь — налетят, и ничем хорошим это не закончится. Ох, Северус, кажется, готов провалиться — не хватало, чтоб его маменькиным сынком с первого дня дразнить начали!
— Возможно, ваш будущий учитель истории, — отвечаю я. — И по совместительству мать этого оболтуса. Сейчас осмотрюсь и пойду искать свой будущий кабинет.
— А он на третьем этаже!
— Благодарю вас, — я демонстрирую одну из своих скупых официальных улыбок. — Обещаю зачесть подсказку при первом опросе.
Майк хмыкнул и уже открыл было рот, как…
— Северус! — подлетел к нам рыжий вихрь. — Классно, что тебя к нам перевели! Сядешь со мной на латыни?
Упс… Значит, они все-таки уже знакомы. Бли-и-ин.
— Привет, Лили. Прости, но я уже Майку пообещал. Но-о-о… мы же можем сесть через проход, все равно рядом? Я помогу, если тебе будет нужно.
— Ладно, я сама справлюсь, — задрала симпатичный носик рыжая и промаршировала в класс.
Я сделала незаметный пасс, улучшая собственный слух, отправилась в сторону лестницы на третий этаж и выглянула в окно — ну а что, надо посмотреть на школьный двор, в конце концов.
— Ну как знаешь… — слегка растерялся Северус, но лицо держал без проблем, я краем глаза видела. Отражение на стекле, а не его самого, конечно.
А может, он не настолько еще увлечен?
— Ты откуда знаешь Эванс?
— Да встречались пару раз у реки.
— Она тебя латынью грузила?
— Да нет, с чего бы! Так, поболтали. Одно правило ей рассказал, она тогда что-то написала неудачно. Знаешь, с другой стороны реки без ненормативной лексики и поговорить не с кем. Ну, в школе, где я до этого был.
— Много ругательств знаешь?
— Тебе шпору написать?
— Я так запомню. Ну?
— Ха. Думаю, страницы на три наберется. И что мне за это будет?
— А что тебе надо?
— Откуда мне знать, что у тебя есть интересного?
— Откуда я знаю, что тебе интересно?
— Для начала расскажи, чем увлекаешься ты сам, — Северус шагнул к классу уже вместе с тем, кто явно мог стать его новым приятелем — Майк уже начинал ему что-то рассказывать.
О! Не зря я мальчика натаскивала, семь потов сошло… Главное — интересоваться людьми. Потому что общие интересы здорово помогают найти контакт. А когда контакт установлен, можно и своими делами заняться. Но как же он талантлив! Ну, дай бог…
А с Лилькой, значит, наш мальчик уже знаком. И когда успел-то? Ничего… за год постараемся дурь-то выбить. У нас динозавры есть, в конце концов!
====== 7. Ремонт всеобъемлющий ======
Комментарий к 7. Ремонт всеобъемлющий Еще раз напоминаю, что бабушка у нас – бодрая, языкастая, смелая, но – не Мэри Сью, а просто пожилая женщина. А потому непоследовательна, как и большинство людей, что-то забывает, что-то выпускает из внимания и меняет мнение на ходу, если ей это хочется.
Я предупредиль.
— Ну как? — ноги сами понесли в прихожую, стоило только открыться входной двери — Северус вернулся из школы.
— Ну… лучше, чем я думал, — скупо улыбнулся он, скидывая курточку и пристраивая ее на вешалке.
— Все удалось?
— Ты… вы что, нет, конечно, за один-то день. Но там учиться и правда можно, — он вздохнул. — Было бы чему.
Вот прямо так? Мы не сразу обрели дар речи, да так, что Эйлин вдруг меня опередила:
— Ты показал им всем!
— Нет, мама, что ты! Бабушка же говорила, что не надо сразу все, да я и сам не больно-то хочу прослыть заучкой, — тут он хитро улыбнулся. — А вот в музей теперь хочет весь класс, даже те, кто уже там пару раз был. Бабушка, ты здесь? А мы правда в каникулы на раскопки поедем?
Эйлин вежливо «подвинулась», и я обрела возможность говорить:
— Дай угадаю: ты решил припрячь меня как экскурсовода?
— Ага…
— А что твоей маме будет тяжело, ты подумал?
— Правда? Мама?
Теперь уже «подвинулась» я.
— Если мы ограничимся динозаврами, то я переживу. Но если весь музей…
Я ощутила как тело передергивает плечами и поторопилась успокоить напарницу — вслух, потому что — какие секреты от Северуса-то?
— Не думаю, что у нас будет времени больше, чем пара часов. Но если действительно устраиваться работать в школу, такой опыт точно не будет лишним. Заодно репутацию семьи… отремонтируем.
— Не поняла…
— Коукворт — городок маленький, уверена, что тут все всё и про всех знают, и вам с Тобиасом кости местные кумушки перемыли не раз и не два… Да и Северус, наверное, личность известная.
— Я? — опешил Северус. — Это как это?
— Известность бывает разной, и хорошей — далеко не всегда. Особенно если учесть, что дурные дела люди помнят гораздо лучше, то скорее всего, твоя известность укладывается в простую фразу: «Этот оборванец из Паучьего». Ну и про родителей твоих говорят что-то примерно в этом роде.
Эйлин внутри сжалась, потом разозлилась, — я ее эмоции уже довольно хорошо чувствовала, как и она мои, — но с комментариями не вылезла. Ай, молодец.
— А я-то думал, чего это меня сегодня целых три учительницы похвалили, мол, я аккуратно одет…
— А то. По одежке принимают, по уму провожают. С одеждой мы постарались, ум тебе, надеюсь, уже удалось показать?
— Ну я не выпендривался, как ты и говорила, оно само так вышло. Хотя математика была нормальная, есть над чем подумать. А остальное… детский сад, — он скривился так, что я едва не рассмеялась.
— Получается, ты опять впереди всех? И как это тебе удается? — удивилась я.
Как-то не клеился у меня образ этого десятилетнего мальчишки с образцовым отличником. А выяснилось, что все просто: бедняге совершенно нечем было себя занять, особенно когда мамочку в очередной раз накрывало депрессией или чем там еще. На улицу идти — быть битому. К отцу? Еще хуже. Игрушки? Помилуйте, он давно вырос «из этой ерунды» — да еще с таким апломбом заявил об этом, что сразу захотелось купить ему железную дорогу и пару хороших конструкторов или головоломок. Вот только на какие шиши? Эх.
А занимался он тем, что было доступно — и это были отцовы книги, благо тому было однофигственно, что с ними и где они. Утаскивал к себе, читал, рисовал, пытался повторять. Ну и постепенно вырос у нас вундеркинд по принципу «не мы такие — жизнь такая». Когда мы пролистали книги, что у него в комнате лежат, я поняла, что он примерно уже первый этап средней школы «подбивает», вот только доступа к лабораторным, конечно, нет и не было. Может, перевести его на класс вперед? В его новой школе были объединены вторая ступень начальной и обе средние…