Вайлири Тайфол молча кивнула. Аринэль, старательно пряча улыбку, с каменной рожей уселся за стол. Анти, тоже с совершенно холодной маской, села рядом с ним. А родители устроились на лавке напротив. Батя тоже держал на лице полный покерфейс.
– Ну, что, Ари, – спросил он. – И как тебе собеседник?
– Мне ответить правильно или честно? – спросил в ответ Аринэль.
Бран пристально посмотрел на сына. Потом на Саятану. Женщина слегка улыбнулась.
– Ну, давай как есть, – произнес старший Тайфол.
– Меня уже достали этими проверками, – ответил Аринэль. – Я понимаю, что перестраховываются. Что еще будут не раз… проверять. Но просто надоело.
– Ари, – заговорила Саятана. – Как мать, я могу понять императрицу. Я бы тоже несколько раз проверила тех, кто общается с моей дочерью. Вот станешь отцом, ты тоже это поймешь.
Бран как-то криво на это улыбнулся.
– А все-таки, Ари, – произнес он. – Если не брать в расчет, о чем говорили, что ты думаешь о Лавре Берриусе?
– Хитрая своло… человек, – Ари слегка скривился от того, что ему в бок врезался острый локоть Анти, когда он чуть было не сказал грубо. – Все пытался вывести на эмоцию.
От этих слов парня у родителей слегка вытянулись лица. У Саятаны и Брана почти незаметно, а вот мама эльфа удивилась сильнее.
– Вот как, – немного невпопад произнес старший Тайфол. – Хм. И что конкретно он говорил?
– Да как обычно, – вздохнул Ари. – Что я хочу сделать с Юли… хм, принцессой.
Родители переглянулись. Бран вопросительно поднял брови, смотря на Саятану. Та еле заметно утвердительно кивнула.
– Сын, – осторожно спросил старший Тайфол. – А что ты хочешь сделать?
– Да ничего! – мрачно бросил Аринэль. – Ничего я с ней не делаю, кроме тренировок.
– Это уже немало, Ари, – также осторожно продолжил Бран. – Не тебе говорить, что человек после этого меняется…
– Естественно, – с явной тоской в голосе произнес Аринэль. – Если бы при этом никто не менялся, то этим бы вряд ли вообще занимались.
В этот момент к столу с огромным, просто гигантским подносом, подошла та женщина, Ятая. Она наставила на стол тарелок с супом каким-то, водрузила в центр блюдо с жаренными ломтями мяса. Кувшины с вином, глиняные кружки.
– Приятного аппетита! – широко улыбаясь, произнесла женщина. – Кстати, а как вас зовут, юный рыцарь?
Когда Лавр Берриус вошел в кабинет, Сабрина встала и пошла к нему навстречу.
– Добрый день, Лавр! – улыбнулась Велакрус. – Рада тебя видеть.
– А ты, Сабрина, все так же красива, – ответил Берриус и по его губам скользнула легкая и грустная улыбка.
Глава Академии сделала приглашающий жест в сторону диванов.
– Помниться, у Аваратан тут диванов не стояло, – произнес Берриус традиционную фразу, когда они сели.
– Что-то же должно было измениться, – улыбнулась Сабрина.
В этот момент в кабинет вошла Хаяна, с подносом в руках, на котором стояли две чашки с орисом.
– Здравствуй, Хаяна, – добродушно произнес глава Прамерии. – Не передумала?
Хаяна молча поставила чашки на столик между Велакрус и Берриусом.
– Нет, господин Берриус, – тихо ответила секретарь. – К тому же, в последнее время здесь гораздо интереснее.
Хаяна слегка поклонилась и ушла.
– А ты не оставляешь надежды вернуть ее, – усмехнулась Сабрина.
– Что ты, давно оставил, – ответил Берриус. – Но традиция…
Велакрус в ответ улыбнулась.
– Скажи, Сабрина, – произнес Лавр и отпил из чашки. – О, мэллорн мне в огород! Я можно сказать, только для этого и приезжаю, чтобы попить орис, заваренный Хаяной!
Мужчина даже зажмурился от удовольствия.
– Так что ты хотел узнать, Лавр? – спросила Сабрина.
– Сейчас, – Берриус отпил еще ориса. – Просто превосходно! Только в Эло, да и то, очень немногие, могут также заварить орис!
– Лавр, – иронично произнесла Велакрус. – Ты что, не можешь без этих своих штучек?
Мужчина виновато улыбнулся.
– Прости, но это уже привычка, – сказал он и поставил чашку на стол. – Но Хаяна права. Здесь гораздо интереснее.
Сабрина вздохнула.
– Да, это очень интересно, Лавр, – помрачнела Велакрус. – Когда ученики попадают на пирамиду.
– А это был их выбор, – спокойно заметил Берриус.
– Выбор, к которому их подтолкнули, – в голосе Велакрус проскочила злость.
– Нельзя подтолкнуть того, кто не колеблется, – заметил Лавр. – Это прозвучит жестоко, но те ученики, они не в тот день стали такими.
– И вы это использовали, – с прищуром посмотрела на Берриуса Сабрина.
– Слишком долго было все спокойно, Сабрина, – ответил Лавр. – Появление тех, кто желает приобрести и при этом не желает вкладывать – это неизбежность. Признаю, мы проиграли эту битву. Мы тоже расслабились и это стало неуправляемым. Но, Сабрин. Присягу никто не отменял. Можно как угодно крутить смыслы, но если ты поворачиваешь оружие или дар против других подданных, это однозначное нарушение этой самой присяги.
– Вот только детям можно так мозги прополоскать, что они этого даже не поймут, – заметила глава. – Что и случилось, Лавр. Я не отрицаю своей вины. Но…
Велакрус дернула щекой, сидя с таким видом, словно стояла перед пирамидой. Берриус откинулся на спинку дивана.
– Нельзя, как ты говоришь, прополоскать мозги тому, кто имеет твердые установки, – произнес он. – И вопрос о том, как так получилось, что их дети себя повели именно так, мы родителям задали. И задаем. Но, Сабрина, двадцать лет – это мало. А серьезно мы стали работать всего пять. Пять лет! А те же Сейрусы ловчили уже не одно поколение! Сабрина, я не отрицаю своей вины, но ты сама видела, что было. Взять хотя бы Академию. Парадокс, но если бы не это событие, все так и бы тянулось. Только через год, с новым набором, на фоне набора этого года, стало бы возможно внести серьезные изменения. Серьезные, но не такие, как сейчас. Или я не прав, Сабрина?
Велакрус, не смотря на собеседника, поджала губы.
– Пока все заткнулись, – жестко произнес Лавр. – Все понимают, что после произошедшего с принцессой, императрица колебаться не будет. У нее сейчас есть ПРАВО поступать максимально жестко. Тайфолы дали нам возможность, Юлиса основание.
– И опять дети… – тихо, с болью сказала Велакрус.
– Сабрина, – холодно произнес Берриус. – Ты прекрасно знаешь, что Лария Эридис уже готовилась принять трон, если бы все пошло на наихудшему сценарию. Столкновение с Сейрусами было лишь вопросом времени. Причем ближайшего времени. Им нельзя было дать действовать тогда, когда они были бы готовы. И теперь мы видим почему расчеты Единения неизбежно приводили к наличию у Сейрусов большей силы, чем они показывали.
В кабинете воцарилась тишина. Берриус уже сказал все, что хотел. Велакрус не знала, что говорить еще. И тут мужчина наклонился и коснулся пальцами руки женщины.
– Сабрина, я все понимаю, – мягко произнес он. – Я помню, что ты не хотела быть в Академии. Но если не мы, то кто?
– Проклятье, – негромко, но с чувством произнесла Велакрус. – И на Сейрусов… И на нас.
Берриус скривился. На его лице на мгновение отразилась тоска. В кабинете повисла тишина. Та тишина, в которой люди переживают события прошлого.
– Так зачем ты пришел, Лавр? – спросила Велакрус, после длинной паузы. – Не поверю, что ты захотел выслушать стоны расклеившейся тетки.
– На самом деле и за этим тоже, – произнес Берриус. – А в общем, мне захотелось самому ощутить изменения, про которые сообщали. Еще меня просили кое с кем побеседовать.
Велакрус сначала посмотрела на мужчину вопросительно, а потом по ее лицу промелькнуло выражение понимания.
– Сразу говорю, Лавр, – предостерегающе произнесла она. – Я в этом не участвую.
– Ну, в этом все будут участвовать, в той или иной степени, – спокойно заметил Берриус.
– Знаешь, а я, наверное, заслужила право отойти в этот раз, – возразила Велакрус. – А еще, я уверена, у вас тут достаточно глаз и ушей, чтобы держать руку на пульсе.
– Нет, Сабрина, – холодно и твердо произнес Берриус. – В этом ничего не поменялось. И не поменяется. Здесь ты тот человек, который знает больше всех.
Велакрус некоторое время молча и пристально смотрела на мужчину, который сидел напротив.
– Все равно тянете меня в это, – с тоской произнесла Сабрина.
– Ну, ты нашла выход, – с грустной улыбкой произнес Берриус. – Скоро ты уедешь на Стену и для тебя плавание в этом… всем, закончится.
– Мне уже не восемнадцать, Лавр, – вздохнула Велакрус. – Это не закончится никогда.
Они посидели некоторое время молча.
– И о чем же ты говорил с младшим Тайфолом? – спросила Сабрина.
Берриус усмехнулся насчет того, как Велакрус сразу и точно определила его недавнего собеседника. Но тут не надо было быть Единением, чтобы догадаться. Личность Аринэля Тайфола привлекла очень много внимания.
– Мне было больше интересно не то, о чем мы говорим, – произнес мужчина. – А как этот парень на это реагирует.
– И? – поинтересовалась глава.
– Реакции интересные, – задумчиво ответил Берриус. – Очень интересные. Ему было скучно.
– Скучно? – недоуменно переспросила Велакрус.
– Да, – кивнул мужчина. – Не страшно, не интересно. А скучно. И немного раздражения. Словно он каждый день беседует с дознавателями.
– Ну, Аринэль очень своеобразный парень, – прокомментировала глава.
– Да, своеобразный, – снова кивнул Берриус. – И теперь я еще больше убедился в том…
Мужчина сделал паузу.
– Следует либо прямо сейчас, немедленно, убрать его из круга общения принцессы, – с расстановкой произнес Лавр. – Скорее, правда, придется Юлису убирать отсюда…
– Либо? – поинтересовалась Велакрус.
Берриус как-то зло в ответ улыбнулся, практически оскалился.
– Либо надо принять тот факт, – произнес он. – Что этот парень вполне может стать моим преемником.
Замок готовился к Приему и Первому балу. Даже здесь, наверное, в самом тихом месте замка и то, время от времени доносились характерные звуки этих приготовлений. Императрица, смотря в окно, смотрела на суету во дворе. Но мысли ее бродили далеко.
На ее столе лежало открытое письмо. И его нахождение, письма с гербом уже несуществующего рода Сейрус, было здесь… странным.
«Встретимся у реки»
Именно это сказал Демион, когда уезжал в Кантос на летнюю практику. А Хагер на Стену. У реки…
Тогда юной принцессе Грестос очень импонировало то, что сразу два представителя самых сильных родов Империи оказывают ей знаки внимания. И прав был папа… После того, как Хагер вернулся со стены, Демион просто не мог с ним даже рядом встать.
Даже не беря во внимание личные симпатии, Аассен был лучшим выбором, потому что стал смотреть на мир не через призму каких-то своих хотелок. Хагер и до того не отличался излишней радужностью во взоре, а уж после стены на Нейран взглянул совершенно взрослый мужчина, точно знающий, чего хочет. А Демион… Демион при встрече психанул. А потом и вовсе начал давить влиянием своего рода. Именно тогда Нейран начала (в смысле на собственном опыте) очень сильно сомневаться в то, что Сейрусы нужны Империи.
И это письмо, прощальное письмо-исповедь Демиона, только подтверждение. Как женщина Нейран сочувствовала. Просто не повезло. Демиону было не выйти из этого порочного круга. Даже если бы он съездил на Стену. Сугон Сейрус был слишком властолюбив и обладал очень большим влиянием на сына. А Демион… На него влиял Хагер. На него влиял отец…
Нейран грустно улыбнулась. Но все-таки в конце Демион смог. Вывел семью из-под удара и показал Тайдерис, что не всё они смогли предусмотреть даже в отношении него. Рекуриары побывали в поместье Сейрусов, где на месте главного здания остались лишь обгорелые стены.
– Встретимся, Деми, – тихо произнесла Нейран, посмотрев на серое низкое небо. – Обязательно встретимся…
А перед ее глазами стояла картина весеннего Артезиуса. Тихая заводь реки, у зеленого мостика в Роще. Веселая компания подростков, которые только что закончили первый курс Академии. Вечно серьезная Сабрина Сейтис, которая даже и не думала, что когда-то станет главой Академии. Она пошла учиться на год позже и стеснялась этого. Тогда да, год казался прям разницей. Всегда невозмутимая Хаяна, над которой было бесполезно шутить в плане того, что она испытывает к Сабрине нежные чувства. Демион Сейрус… Хагер… Юные, веселые, полные сил. А жизнь, казалось, всегда будет вот такой, светлой и безмятежной.
«Как давно это было, – подумала Нейран. – И как будто вчера».
А ведь Демион и Хагер, несмотря на то, что оба добивались ее внимания, и в самом деле были весьма дружны. Тем контрастнее потом прошла между ними черта. Собственно, Демион всегда был таким. Зависимым от того, что о нем думают, как его оценивают окружающие. Он не любил ученическую форму и снимал ее сразу, как только это становилось возможным.
«И это еще один кирпичик, – размышляла императрица. – Ему даже власть нужна была лишь потому, что так он выглядел еще презентабельнее».
И даже этот его шаг. Не отрицая того, что для этого все-таки нужна решимость, но все равно… показуха. Демион хотел доказать… ей. Это не плохо и не хорошо. Если бы Деми попал в ее лагерь, возможно он был бы на месте Вестфолена. Но история не терпит сослагательного наклонения. Случилось так, как случилось.
В дверь постучали. Императрица вздохнула. Развернувшись, она подошла к столу, убрала конверт и письмо в ящик стола.
– Да! – громко сказала она.
И про себя усмехнулась, увидев хмурого Хагера. Мужчина, смерив ее мрачным взглядом, дошел до кресла, стоящего у стены. Сел, выдохнул. И посмотрел на стоящую женщину.
– А ты не торопишься? – тихо спросил он.
– Отнюдь, – спокойно ответила Нейран. – Момент наилучший. Позже это будет сделать гораздо труднее.
Мужчина снова выдохнул, отвел взгляд.
– Это не спонтанное решение, – заговорила императрица. – Империи нужен символ нового. А новое должно отличаться от старого. И Император будет именно той фигурой, который будет символом, девизом и вообще новой вехой государства.
Аассен дернул щекой, когда Нейран упомянула должность, которую ему прочила.
– Но выход из рода, – произнес он. – Это… слишком. Я…
– Хагер, – негромко, но с металлом в голосе произнесла Грестос.
Точнее, это сказала Императрица. В этот момент она стояла на фоне окна и Хагера Аассена, который посмотрел на нее, но настоящему пробрало от вида Повелительницы.
– Рода, Семьи, кланы, – слова падали в реальность булыжниками.
Нет. Стальными слитками. В голосе императрицы звенела горечь… А еще в нем была непоколебимая уверенность в том, что она говорит.
– Это все было нами принесено с Этарии, – продолжала Грестос и добавила с ненавистью. – Из Тайдерис. И это уже здесь не один раз становилось причиной раздора. Это оковы, которые будут раз за разом тянуть нас вниз, не давая вынырнуть. Как только набирается достаточно ресурсов для нового рывка, они тут же оказываются поделенными. Сейчас именно тот момент, когда можно… начать решать этот вопрос.
Хагер с удивлением смотрел на Императрицу.
– Да, это произойдет не сейчас, – Грестос смотрела куда-то вверх и вдаль. – Но начало пути, первый шаг, надо было делать… вчера.
Императрица вздохнула.
– Посмотри на Академию, – продолжила она. – Сейчас там нет аристократов и простолюдинов. Там есть ученики. И сразу же результат! Учеников уже сейчас можно отправлять в учебный легион, на курсы младших командиров!
Хагер ответил не сразу. Он смотрел на Императрицу. На ту женщину, которую любил всю жизнь.
– Нейран, – глухо произнес он. – Ты понимаешь, что это может нас просто уничтожить?