Ракета медленно опускалась на лётное поле. Из кормовых дюз било пламя, поднимавшее в воздух всё, что успело нанести на плиты космодрома. Жёлто-коричневые клубы песка накрыли замершие подъёмники вокруг грузовых ракет, загнали в укрытие контейнеровозки и разочаровали тех, кто поднялся в наземную часть города посмотреть на посадку.
Ещё бы, такое событие! Пассажирские ракеты не летали к Марсу уже девятнадцать лет.
Я наблюдала посадку с вершины холма за городом. С вершины - это громко сказано. Город строили на равнине, поэтому я довольствовалась низким, как будто приплюснутым холмом в четырёх километрах от шлюза. Сидела, глазела на космодром и любовалась горами на западе. Обычно их скрывала поднятая ветром пыль, но второй день царило затишье, и я рассматривала рыжеватые осыпи на горных склонах.
Марс показывал себя во всей красе. Прощался.
Устав щуриться, я прибавила затемнения на шлеме. Нечего и говорить, постоянные ветра порядочно отравляли нам жизнь, но они же создавали пылевую завесу, которая приглушала резкий солнечный свет. Как можно жить на планете, где солнце ещё ярче?
Нос ракеты скрылся в песчаной туче. Села.
Я откинулась на спину, подкрутила терморегулятор скафандра и уставилась в небо - светлое, белёсое. Где-то там нас ждала Земля.
Проект "Марс-4" сворачивался. Грузовые ракеты заполнялись ценным оборудованием и результатами исследований, остальное скармливали утилизаторам. Завтра мы переедем в ракету, вот в эту, которая только что села. Демонтируем что не успели, законсервируем что не разобрали - и на старт.
Законсервируем. Как будто сюда кто-то вернётся.
Поднявшись, я отряхнула скафандр и побрела вниз по пологому склону. Над космодромом висело облако мелкого, летучего марсианского песка, который скрывал оживление на лётном поле. Вокруг ракет наверняка уже сновали машины, в подземной части города люди вернулись к прерванным делам. Одной мне нечем заняться - вчера меня освободили от работы. Мол, попрощайся с родиной.
Девятнадцать лет назад, когда люди только-только прилетели с Земли, им было не до детей. Чужая для них планета, постройка города Марс-4 - не сказать, чтобы шла настоящая борьба за жизнь, но вроде того. Тем не менее через год появилась я.
Первый человек, родившийся на Марсе.
Следующий ребёнок родился только через шесть лет. Потом народ немного осмелел, и сейчас нас уже четверо. Каждый из нас становился сенсацией, но мне перемывали кости дольше всех.
Обо мне писали в сети и в газетах, рассказывали в новостях, обсуждали в блогах. Там царили разброд и шатание. Всерьёз рассуждали, человек ли я. Долгая жизнь на Марсе накладывала отпечаток даже на взрослых - что же чужая планета сотворит с ребёнком?
- Ничего страшного, - объяснил мне Алексей Владимирович. Начитавшись всяких ужасов, я прибежала к знакомому врачу. Кстати, единственному на Марсе педиатру. - Твой организм подстраивается под условия окружающей среды, он хочет, чтобы тебе здесь было комфортно. Другое дело, если придётся лететь на Землю.
Какая Земля, сюда переселялись насовсем. Казалось, исполнилась голубая мечта земных учёных - началась колонизация других планет. Однако спустя девятнадцать лет мы полностью зависели от земных поставок и ничего не могли предложить взамен. Разве что сенсации вроде меня.
Такие сенсации обходились слишком дорого. Денег у Земли не было.
Я прошла шлюзы и выбралась из скафандра. Погружённая в мысли, я двигалась на полном автомате, даже не обратила внимания, кто сидел на контроле. Кто-то знакомый, раз дёргать не стал.
- Па-аберегись!
Отскочив, я прижалась спиной к переборке. Мимо проползла грузовая тележка, на задке которой пристроился Саныч.
- Привет, Катюш! - тележка остановилась. - Чего, думу тяжёлую думаешь?
- Вроде того.
- Залезай, подвезу! Тебе куда?
Да никуда, если честно. Я пожала плечами.
- Спасибо, я пройдусь.
- Что, с работы сбежала?
Последние два года я числилась стажёром у наших программистов. Меня туда пристроили сразу после того, как не стало родителей. Несчастный случай. Моим опекуном стал дядя Гена, который сейчас учитель. Он следил, чтобы я не оставалась одна, он же придумал эту стажировку параллельно с учёбой.
Вчера Григорий Андреевич сказал, что я захочу попрощаться с родным домом и обдумать дальнейшую жизнь, поэтому я свободна до самого отлёта. Вот спасибо.
- Меня отпустили.
- Выходной? - обрадовался за меня Саныч. - Тогда просто так покатайся.
Времени у меня полно. Вся жизнь, можно сказать.
Я пристроилась рядом с Санычем. Так и поехали: он вполоборота, я спиной по ходу движения. Серые стены ползли мимо со скоростью гружёной и неповоротливой тележки.
- Ну что, Катюш, хочется на Землю?
- Там много интересного.
- Это понятно, а что больше всего хочешь посмотреть, куда поедешь?
Я знала.
- На море, к Тихому океану.
- На море хорошо, - воодушевился Саныч. - Можно рыбу ловить, можно на лодке плавать, на вёслах ходить. А лучше парус поставить. Парус поднимешь, ветер поймаешь, сама лежишь, куришь... не, курить не надо, просто по сторонам глазеешь, а лодка плывёт себе, покачивается, представляешь? Хорошо!
Интересно, я бы смогла научиться плавать? На Марсе попробовать негде, воды-то мало, даже мелкодисперсный душ через пять минут автоматически отключается. Каждый из нас хоть раз стоял покрытый подсыхающей корочкой геля и гипнотизировал кран, пока вода не включится снова - а это целых десять минут. Быстро привыкаешь следить за временем.
- На Луне тоже моря есть, знаешь? - собеседник Санычу никогда не требовался. - Не такие, как на Земле. В них и воды-то нет, сама понимаешь, но вообще мне на Луне нравится. Я решил там остаться, когда прилетим.
- Да? - отозвалась я.
На Землю мы летели не напрямик: сначала посадка на Луне, а через две недели на Землю.
- Чего я на этой Земле не видел? - продолжил Саныч. - Здесь, в космосе, как-то спокойней. Коллективы небольшие, все друг друга знают, хорошо. Душевнее, что ли. Останусь, уж какая-никакая работа для меня найдётся.
Мы доехали до развилки.
- Ладно, спасибо, - я на ходу спрыгнула на пол.
Тележка поползла дальше. Саныч помахал мне рукой.
- Выше нос, Катюш, прорвёмся!
Я помахала в ответ. Кто-кто, а Саныч нигде не пропадёт.
Свернув за угол, я побрела к пассажирскому лифту. Хватит с меня прощания с Марсом, надо заняться делом, тогда и голова прочистится.
Дверцы лифта открылись. Пассажиры потеснились, я шагнула внутрь, буркнув под нос приветствие. С тихим скрежетом кабина пошла вниз, под поверхность планеты. Ремонтировать лифт уже не будут.
- Катя...
Рядом стоял дядя Гена.
- Ты куда сейчас?
- К Григорий-Андреичу.
- Разве он тебя не отпустил?
- Может, им какая помощь нужна. Мне не сложно.
Дядя Гена поправил очки. Линзы он не любил и единственный во всём городе упорно ходил в неудобной оправе.
- Лучше перенеси вещи, - он нажал на кнопку моего этажа. - Я договорился. Собирайся, если ещё не собралась, и через час иди в ракету, тебе там всё покажут.
Я засопела. Вот уж куда можно не торопиться.
- Я знаю, тебе не хочется, - дядя Гена поблёскивал очками. - Но врачи считают, что тебе стоит привыкнуть к новой обстановке.
Лифт остановился, дядя Гена подцепил меня под локоть и вывел на этаж.
- Катя... - он помолчал, дожидаясь, пока двери лифта закроются и попутчики уедут ниже. - Если ты решила бороться, то нужно бороться. Цепляться за любую возможность руками и ногами, и даже зубами, поэтому давай-ка собирайся и иди в ракету. Помочь с тяжёлыми вещами?
Да-да, у меня же двадцать контейнеров разного барахла.
- Не надо.
- Попрошу Колю заглянуть к тебе, если ты меня стесняешься. Ты правильно думаешь, безделье только во вред, вот и займись насущными делами. Зайди, осмотрись, познакомься. Я вечером подойду, поговорим все вместе. А Григорий Андреевич без тебя найдёт, кого запрячь.
Похлопав меня по плечу, дядя Гена ткнул кнопку вызова лифта и подчёркнуто сурово смерил взглядом окошко с указанием этажа, как будто собирался поставить лифту двойку за нерасторопность.
Я сунула руки в карманы и зашагала к своему блоку. Как и я, дядя Гена прекрасно умел делать вид, что не боится.
Пассажирская раздевалка пустовала. Оставив скафандр, я подняла полупустой контейнер - ящика поменьше не нашлось. Внутри лифта висел список этажей. Пробежав его глазами, я выбрала кнопку, рядом с которой висела табличка "Медблок".
На табло менялись номера этажей. На седьмом кабина затормозила.
- Ресторан ещё не работает, поторопилась, Кать!
В лифт ввалился Толик, смеясь собственной шутке. Следом вошёл Михайлов, наш биолог, и нажал кнопку.
- Здравствуй, - Михайлов задержался на мне взглядом. - Переезжаешь? Толя, помоги девушке.
- Это мы мигом, - Толик выхватил у меня контейнер. - Здесь такая столовая, ты бы видела! Ну прямо ресторан! Я сто лет в ресторане не был. А лучшие каюты на шестнадцатом, только это секрет, а то позанимают, пока мы ходим.
Михайлов коротко вздохнул.
- Все пассажирские каюты одинаковые.
- Да ну их, - переключился Толик. - Ты уже придумала, куда...
- Что за ракету за нами прислали? - невежливо перебила я. Не хватало мне очередного разговора о будущей жизни на Земле. - Неужели специально построили?
Сообщение между Луной и Землёй наладили, но на Марс пассажирская ракета летела один раз, девятнадцать лет назад. Поначалу ракета служила переселенцам жильём, но на третий год её полностью разобрали на полезные в хозяйстве вещи.
Возвращаться не планировали.
- Это лунная, - ответил Михайлов. - Её модифицировали для дальнего перелёта, практически для одного рейса.
- О, приехали! Кому на двенадцатый?
- Твой этаж, - Михайлов посторонился, чтобы я могла пройти. - Толик, проводишь и назад, дел полно.
Попрощавшись, я вышла на площадку.
- Подожди, это же медблок, - спохватился Толик и метнулся к кнопке лифта. Не успел: тот уехал на этаж выше.
- Мне сюда.