- Да нет здесь никого... - Успел сказать Юра и тут над ними пронеслась тень.
Вообще оно никогда не теряло людей из вида, преследовало неотступно, но спрятаться от него было можно, особенно если поглубже залезть в руины. Увесистая сфера легко парила над головами, приглядывая за Юриями огоньком болезненно-жёлтого цвета. Ни линза и ни фара, ни оптический прибор, а свет, который пробивался как будто бы изнутри обтянутого мягким покрытием шара. То, что это покрытие мягкое Юра сам однажды потрогал, а всё из-за того, что Юрий отчаянно не любил беззвучного наблюдателя.
- Вали нахрен! - рассвирепел двойник, схватил с земли кусочек бетона и что есть силы запустил им в парящий глаз. Конечно же не попал. Глаз легко увернулся и всё также беззвучно светил на людей жёлтым пламенем.
- Да отлязь ты от него. Думаешь одного сбил, так теперь они бояться будут? Нового за минуту пришлют...
- Ублююююдки! Выыыыыыродки! Гандоооны! - орал Юрий в железное небо, да только зря силы тратил. Глазу было абсолютно всё равно - простая истина, что в первые дни чуть не довела самого Юру до слёз...
Металлический лязг. О-о, этот звук был куда как важнее, его ни с чем здесь не спутать! Кто-то волочил свой сундук за длинную цепь - обычный способ передвигаться с таким тяжким грузом, если никуда не спешишь.
- Так, подхватили и побежали! - распорядился двойник. Схема была проста - сундук слишком тяжёлый для одного. Хоть в нём лежало всё самое важное, но тащить ящик в руках можно очень недолго. Когда Юра встретился с Юрием, у того сундука уже не было. Он всё сожрал и всё давно выпил. По-русски сказать - умирал. Сундук снять с ноги представлялось совсем невозможным. Цепь крепилась к оковам, которые были не металлическими, ногу не натирали, выглядели словно податливый пластик, но при этом - хрен снимешь. А Юрий вот как-то сподобился, снял. Соглашение было простым как три копейки: двойник помогает Юре таскать сундук, наполнять его, а тот делится запасами с Юрием. В чём смысл и конечная цель? Об этом после. А теперь - подхватили!
Подхватили и побежали. Темп самый быстрый - крейсерский, боевой. В огрубевшие подошвы впиваются мелкие камни, спина горит от белого света, дыханье сбилось, но жертва уже виднеется за ближайшей кучей обломков. Юра не знал, когда человек их увидел, но тот уже бежал во всю прыть, прихватив сундук в свои руки. Он часто оборачивался через плечо, чтобы взглянуть на преследователей. Пара охотников поднажала, чтобы не тратить на долгую погоню лишние силы.
- Юрка, стой ублюдок! Всё равно ведь скопытишься! - азартно крикнул Юрий спотыкавшемуся беглецу. Положение с самого старта оказалось неравным. Юриев было двое, они тащили только один сундук, а перед тем отдохнули, да ещё застали одиночку врасплох. Шипя закипевшей слюной меж зубов, Юрий уже готовил к удару кусок арматуры.
- Сейчас, сейчас. Сейча-ас! - бухтел он, шире ставя свой шаг. Вот уже видны нестриженые волосы беглеца, испуганный взгляд и вспотевший затылок. Юрка оказался воробей стреляный и не остановился, не решил подружиться и уж тем более не удивлялся наличию двойников. Скорее всего он даже знал, зачем его догоняют. И от этого Юре стало не по себе. Он не любил убивать, убивал всегда Юрий, но без чужих сундуков они бы столько не продержались...
- Стой сучёныш! - выхаркал запыхавшийся Юрий и ударил Юрку прутом прямо по темечку. Тот споткнулся, покатился по белой пыли, но был ещё жив. Двойник выпустил общий сундук и подскочил к несчастному, чтобы добить. Юра не мог на это смотреть, он отвернулся и прижал ящик к груди, как будто тот огораживал его от страшной, кровавой расправы.
- Не надо! Не надо! А-а! Лена!!! - завопил Юрка и тут раздался хруст черепа. Всё... Они убили себя... Его... Юрку... Человека.
- Ну чё встал? Давай, подтаскивай ближе! - пыхтя, отражение тащило добытый сундук, заодно волочив цепь с трупом Юрки. За ним, чертя длинный след тянулась алая линия крови. - Целый месяц одним и тем же с тобой занимаемся. А шара хватает в лучшем случае на неделю. Ты жмуров наших считаешь?
- Н-нет...
- И я не считаю. Наверное, штук пять завалили. Думаешь, зачем вместе ходим? Жрать и пить хочется - вот зачем. Одиночек ловить и сундуки отжимать пока только мы додумались, ну а дальше? Другие тоже в стаи собьются и начнётся тогда... Вот зачем я за тобой первый поплёлся, а не только из-за воды. Вдвоём спокойнее.
Объясняя всё это, Юрий снимал крышку с чужого богатства. Внутри оказался почти полностью замутневший водяной шар и опустошённая коробка из-под сухарей. Только порошка ещё оставалось в избытке - его весь не слопаешь, как ни старайся.
- Э-эх ты, горазд Юрка жрать, - развел руками двойник. - Ну не бросать же... Давай перекладывать!
Юра подтащил ящик ближе и начал было помогать с сортировкой вещей, но тут же грохнулся на задницу рядом и заскулил. Слёзы катились сами собой и Юра лишь успевал подтирать их руками. Двойник молча смотрел на него, бессознательно барабаня пальцами по мутной глади водяного шара.
- Ты чего...
- Нет, ты слышал, что он кричал? Ты ведь слышал, не прикидывайся!
- Ну?
- Он Ленку звал. Он ведь её помнит. Мою Ленку! Леночку...
- Тьфу, твою мать... - Выругалось отражение и перекатило шар в их сундук. - Ну и чё ты споли развесил? Они все Ленку... Помнят. У каждого воспоминания одни и те же. Да они сами одни и те же - одинаковые...
- А мы?
- А мы ничем не лучше других! - со злостью приложил Юрий пустые коробки о песчаную землю. - Также живём хрен пойми зачем, также бегаем друг за другом, также есть-пить хотим! Ты думаешь мне не тяжело? Жену вспомнил, нюни развесил, цирк передо мной тут устроил, а мне смотреть тошно! Говно своё подбери и встать смирно! Встать я сказал!
Юра послушался отражение, несколько раз резко выдохнул и поднялся. Он помог завершить нехитрое перекладывание вещей и сделать общий сундук ещё тяжелее. Шар решили тут же распить - в нём оставалось немного. Так и вышло: удалось сделать только по две-три хороших затяжки воды, после чего шар окончательно превратился в бесполезный кусок окаменелости - стал белым и хрупким как скорлупа.
- Эх! - крякнул Юрий и бросил шар о бетонный обломок. Тот разлетелся на множество мелких частей - кварцевых, как и весь город вокруг. - Хорошая вещь, а так быстро кончается!
- Всё равно мы другие... - Буркнул Юра, садясь рядом со своим двойником. Странно, но тот не усмехнулся и не поддел его за слова, а молчал. - Я не просто так шляюсь, а домой иду. И ты значит идёшь ради этого... Только ради этого мы их всех убиваем. Они же не настоящие...
- А ты значит настоящий? - поскрёб бороду Юрий.
- Я? Да... Я не знаю, - он честно ответил. Не хотелось хитрить и выворачиваться, не хотелось сводить всё на шутку. Двадцать пять дней назад, когда только встретились, Юра рассказал двойнику о своём плане добраться до дома. Город вокруг них был разрушен, зарос пылью, окаменел от налёта. Высотки сломались под самый корень, панельные дома провалились внутрь своих этажей, мелкие здания вовсе сравняло с землёй жарким ветром. На улицах поднялись барханы белых песков, а на трассах ржавели прожжённые до дыр остовы тачек. Но это был его родной город - поднявшись на верх упавшего здания, Юра это увидел. Такое знание стоило дорогого. Возможно он единственный, кто понял и не воспринимал местность как арену для выживания.
Железное небо - оно ведь тоже мешало видеть город родным. Небо никогда не находилось в покое, в течении дня непрерывно перемещалось, покачивалось над руинами большой колыбелью. И конечно же, ещё в первый день своего пребывания в белом мире Юра предположил, что попал сюда с неба. На железном небе скорей всего жили те, кто отправлял сферы для наблюдения, кто наполнил город двойниками одного человека, и сделал это с какой-то страшной, изуверской, дьявольской целью. Вот и всё - никакого безумия. Ну, почти...
- Эгей, смотри что нашёл! - вдруг обрадовалось отражение. Порывшись в почти опустошённом сундуке, Юрий извлёк на свет бумагу и карандаш. Очень старую, превратившуюся в затёртую тряпицу бумагу и такой же старый, потрескавшийся вдоль корпуса карандаш.
- Ну-ка, изобрази что-нибудь, - предложил двойник Юре, но тот начал отмахиваться.
- Чего привязался? Знаешь же, что я рисовать не умею.
- Ведь пытался?
- Научиться правильно рисовать мне всегда казалось занятием скучным. Расчерти листок по квадратам, измерь расстояние от бровей до нижней губы - это ведь наука. Долбаная математика! А я всегда думал, что рисование - это творческое искусство!
- Ага, ага. Поэтому у тебя и лица все треугольные, искусствовед хренов. Да только теперь есть шанс создать лучшее (и последнее) произведение искусства в мире, которое уже никто не переплюнет...
Юра нехотя принял листок. Руки давно отвыкли от карандаша, он еле удержал деревянную палочку в огрубевших подушечках пальцев, а затем долго смотрел на собственную лохматую тень на бумаге. Почему-то вспомнилось, как Остап Бендер рисовал Кису Воробьяниного на огромном плакате по контуру тени. Вот бред.
- Слушай... - Сказал он двойнику. - А ведь Юрка бумагу не трогал и сберёг до последнего. Наверное, нашёл где-то... И карандаш. Хотел что-то на ней написать, что-то оставить после себя, но никак не решался...
- Ну?
Юра ничего больше не сказал. Он только понял, что должен сейчас написать. С великой осторожностью разложив на коленке бумагу, он начал выводить грифелем первые строчки. Но стоило взяться за дело, как над головой появились две сферы. Прейдя в необычное оживление они любопытно толкались и заглядывали жёлтым глазом через плечо.
- Эй, сучары поганые, вам какого тут надо?! - грозно зарычал Юрий, а Юра только лишь отмахнулся.
- Пусть, пусть. Не мешают, - он писал торопливо, самозабвенно, будто боялся не успеть - не доделать. А сферы тем временем крутились вокруг в неистовом хороводе, подбирая ракурс получше.
- Ненавижу ублюдков, - прошипело его отражение.