- А?
- Да этих тварей ненавижу! Ты думаешь откуда вторая взялась? Она за Юркой наблюдала, пока мы его не прикончили, а теперь на нас смотрит. Ей по фигу за кем смотреть, на кого. Лишь бы пыриться! - он подпрыгнул и запустил камнем в сферу. Камень попал, но никакого вреда не нанёс, лишь глухо ударил по мягкой обшивке.
- Ай чёрт! - вдруг чертыхнулся сидевший внизу него Юра и двойник сразу забыл о шарах. - Всё, карандаш кончился - сломался. Жаль, а я столько ещё хотел написать...
- Так заточим!
- Чем? Да и чёрт с ним - не важно. Главное написал, - он осторожно поместил листок в пустую коробку из-под сухарей, которую получше упрятал в сундук. Даже при большом количестве ящичков пенал выглядел наполовину пустым.
- Что и не прочтёшь чего ты там написал?
- Захочешь - сам прочитаешь. Только предупреждаю: я писал от всех, кто остался. Имею на это полное право. Юрка наш не решился, подбирал слова целыми днями и думал. А я вот считаю, что самое лучшее всегда на выдохе пишется. Как ты там говорил: "Последнее произведение искусства?", а я написал последние строчки от человека. Грандиозно? Если сразу на такое с кондачка не решиться, никогда не решишься...
- Какой же ты дурак...
- Верно... Пошли?
Не пошли, а поволочились. Тащить сундук на руках тяжеловато - слишком толстые стенки, слишком плотная крышка. Глупый ящик, нечеловеческий и делали его конечно не люди, а те, кто жил там - наверху. Ни Юра, ни Юрий никогда не видели властителей железного неба. Как могли они выглядеть? Осьминоги со склизкими щупальцами? Медведеподобные монстры, похожие на Чубаку? Гуманоиды с раздутыми головами? Да ни всё ли равно? Они там, наверху и в гости к себе не приглашают. Висят над миром по какой-то нужде, посылают сюда двойников и шары наблюдения. А может корабль вовсе необитаемый и на автоматике - фабрика по производству определённой модели людей, провианта и наблюдательных зондов? И откуда инопланетянам знать о вкусах обычного человека? Жратва есть - не помрёт, да и ладно. А то что сухари горько-кислые им плевать. "Держи набор витаминовый, тонизирующий порошок и шар с консервированной водой. Внизу нет ни капли, держи родной, от себя отрываем!"
- Слушай, завали уже свой хлебальник, мне теории твои до фиолетовой лампочки... - Пыхтел Юрий, помогая перетаскивать сундук через обломок бетона. С его лба градом лился солёный пот, дыхание сбилось. Чёртова жара донимала и нагревала волосы так, что они становились калёными. Мозги спеклись и Юра неосознанно говорил то, о чём сейчас думает. - Лучше скажи мне, профессор: долго ли топать до дома?
Вопрос оказался больной. Хоть город Юра узнал, но сориентироваться в нём не мог. Со времён конца света может быть тысячелетия прошли! Улицы и кварталы потеряли знакомые очертания. Тут руины, там руины, тут обломки, там обломки. Уже почти месяц петляли. Но придав голосу оптимизма и бодрости, Юра в который раз сообщил:
- Значит так - выходим на Проспект мира, по нему до площади Ленина, а это центр. От мэрии сворачиваем на Фрунзе и два квартала вперёд, до Литейной. Квартал оттуда и угловой дом на перекрёстке Осеевской и Свердлово будет как раз-таки наш.
- А сразу никак? Покороче, профессор!
- Короче? - поставив сундук "на попа", Юра выдохнул. - Короче легко ошибиться. Живём в мегаполисе... Жили. Я улиц узнать не могу - всё в единую белую кашу смешалось и песком занесло. Раньше с любой окраины мог до дома добраться, а теперь... Теперь ни черта не вижу! Надёжнее будет до центра дойти, а оттуда по ориентирам - главным улицам и считая кварталы. Мы с тобой двадцать дней потеряли, когда пытались пройти напрямик.
- А может город не тот?
- Тот-тот. Театр оперы помнишь? Его развалены проходили. Я то место узнал, всё как раньше стояло, так до сих пор и стоит. Напротив чаша от фонтанчика даже осталась и памятник...
- Башка от памятника.
- Ну а чё ты хочешь? Занесло...
Это было действительно так. Вот вроде бы идёшь ты по городу в котором родился, выучился, в институт поступил, жену встретил, работал, а узнать его можешь лишь по кускам. От города самого остались куски - бесполезные белые стены, словно вылепленные из блестящего сахара. Вот что делает жаркое солнце и песчаный налёт. Но порой, свернув на новую улочку или пройдя возле дома, Юра вспоминал что-то знакомое. Так было с магазином женской одежды, мимо больших витрин которого он каждый день проезжал на работу. Семь утра, темнота зимняя, ночь! А в освещённых витринах возле манекенов суетятся молодые девчонки-продавщицы. Или вход на станцию метро - когда был студентом пёр в общей волне на учёбу. Толпы, толпы, толпы! И всё...
...И никого... Никто ведь не знал, как оно... Как оно произошло. Что это было?.. Метеорит? Ядерная война? Адронный коллайдер херакнул? Эта тема была одной из самых любимых для споров с Юрием. Хоть друг другу они не признавались, но приятно думать, что живёшь после Армагеддона и можешь рассуждать о причинах. По теории вероятности кто-то должен был выжить, кто-то должен остаться даже после ядерной катастрофы! Книжки и фильмы не готовили к полному одиночеству. Где все бункеры, где все сталкеры, где убежище сто один?! Может самое интересное Юрии пропустили? Человечество поборолось за жизнь, потрепыхалось, а теперь и скелет не найти? Хотя, конечно они находили выбеленные солнцем и песком кости - окаменелости. Нет больше студентов, девчонок-продавщиц, заказчиков с вечными жалобами, школотронов с портфелями, гаишников, гастарбайтеров, скорочей, соседей, родных, мамы с отчимом... Нету Ленки...
- И тёщи нету, чтоб её курву старую, - пыхтел Юрий на его размышления.
- Зря ты так, Зин-Семёновна была славной женщиной. Никогда слова дурного нам не сказала. А с дачи соленья с вареньями, овощи свежие - витамины сплошные. Ленку закармливала, всё о внуках твердила, а та ей в ответ: "Мама! Ты меня в тридцать один родила, а мне в двадцать шесть теперь рваться?". Бедная женщина чуть ли не плакала. Чего ты так на неё обозлился?
- Баян...
- Чего?
- Хоронили тёщу, порвали два баяна! - ляпнул Юрий и сам же заржал над собственной шуткой. Юра даже не улыбнулся, ведь двойник действительно мог вспомнить что-то обидное про Ленькину мать. Больше всего они (Юрии) похожи в свой первый день - мыслят одинаково, хотят одного и того же, иногда даже двигаются почти что синхронно. Но с каждой минутой всё резче становились отличия: разнились мнения, затевались первые ссоры. Характер "уплывал" в разные стороны по мелочам. Где один был терпелив, второй начинал орать и громко требовать. Один экономил, другой всё транжирил. Осторожный Юрий таился в тени, а нахальный полз в самое пекло. Личность и характер первого дня становились базисом для развития. Прошлое было для всех захвачено идентично, а вот страшное настоящее лепило из людей своё, новое будущее. Вот если бы...
Вдруг сундук гулко упал на белоснежный песок. Шары внутри загремели как пустая посуда, коробки грянули дружным хором железок. Это неожиданное поведение заставило Юру вырваться из размышлений.
- Ты чего?! - закричал он на двойника, уже прикидывая судьбу хрупких шаров.
- Юра, ты... Ты вперёд погляди...
Впереди стоял дом. Их дом. Его можно было не узнать из-за обрушившихся перекрытий, из-за белого налёта песков и лишённых стёкол окон, но Юрий узнал. Панельная пятиэтажка...
Двойник первым бросился внутрь подъездов позабыв обо всём, кроме верной дороги! Четвёртый этаж, вверх по лестнице и направо! Как они смогли выйти к нему?! Как добраться? Чистый случай, должно же было наконец повезти! Повезло сейчас, ну а дальше? Ведь пол дома разрушено, пятьдесят вторая квартира могла просто исчезнуть под тоннами обломков бетона и могильных песков. Вверх, вверх, вверх по ступеням! Скорее! Почему-то Юре захотелось быть непременно быстрее своего двойника, первым открыть дверь, первым увидеть, что стало с квартирой за это время, первым оказаться в той точке из которой всё началось, а вернее закончилось. Ему надо быть первым, но позади загремел ящик...
- Юрий! Юрий стой! - закричал он чуть ли не со слезами. Отражение даже не замедлилось. Белые пятки сверкали уже возле четвёртого подъезда. Юрий остановился только у самого входа, глянул наверх, увидел, что четвёртый этаж уцелел и ринулся в двери. Козырёк над подъездом давно обвалился и перекрыл вход, но сверху оставалось отверстие, через которое Юрий протиснулся.
- Стой ты, сволочь поганая! Стой! - вытирая на ходу слёзы, волочил Юра тяжёлый сундук. Он тащил за двоих - жратву на него, еду на него и лекарство. Не мог быть первым, двойник его бросил. Сволочь он! Сволочь! Только через минуту Юра добрался до подъезда заваленного обломками козырька. Ещё через две минуты смог протиснуться в тесную пасть норы. С громом и отчаянным треском шаров стащил паршивый гроб следом и оказался в темноте дома. Весь пол и первую половину лестничного пролёта завалило песком, но дальше было свободно. Сжав зубы от злости и с натугой перехватив перетяжелённый сундук, Юра начал карабкаться вверх. Его сил хватило только на второй этаж, дальше потребовалось поставить сундук и отдохнуть. А этот ублюдок был уже там! Юра слышал шорох шагов и бормотание, скрип собственной двери. Злость росла и придавала сил для борьбы. Он снова штурмовал ступени с тяжёлой ношей в руках, пока наконец не добрался...
Дверь была целой, да и чего бы ей сделалось? Железная дверь, как у всех. Только деревянные плашечки облицовки превратились в труху, а вот номер - золотой номер пятьдесят два прикрученный на четыре китайских шурупа остался на месте - это первое по-настоящему родное, что Юра увидел в своей новой жизни. Дверь на несмазанных петлях отчаянно заскрипела и подалась в сторону. А внутри... Юра не поверил глазам - внутри всё как было! Песок выметен, рассохшаяся от жары мебель расставлена, даже мелочи лежали как надо. В прихожей встретило зеркало с паутиной осколков, но висевшее всё в той же пластмассовой раме. Внутри полок для обуви лежат старые порванные башмаки, которые Ленка давно хотела выбросить. Сейчас они совсем высохли и окаменели. На полу прихожей сохранился когда-то бурый половичок, сейчас отлинявший в непонятные цвета жёлто-оранжевого. Обои почти полностью отслоились от стен и при каждом порыве ветра шелестели обрывками старой бумаги. Каждая сохранившаяся вещь в их квартире оказалась аккуратно расставлена, прибрана и с любовью обтёрта от пыли. Всё именно так, как и было до вспышки...
Юра шёл не спеша, на каждом шагу открывая для себя прежний мир. Дом, к которому он так рвался, который являлся к нему в сокровенных мечтах, теперь был перед ним. Но именно здесь мечты потерпели фиаско. Не было в Юре ничего исключительного, ведь не он один разглядел в руинах собственный город. Уже очень многие приходили сюда и в порыве нахлынувших чувств наводили порядок: чинили вещи, выметали пески, собирали обломки. Паломничество в пятьдесят вторую квартиру началось вероятно с самого первого дня. Никто не заставлял их сюда приходить и что-то делать. Общая память влекла двойников, каждый по-своему находил нужный путь, каждый по-своему жертвовал всем чтоб добраться. Юра не был особенным, лишь только одним из многих...
- Лена... - Прошептал он, хватаясь за имя жены как за последнюю ниточку. Шарахнулся на кухню, где виделись в последний раз, но там пусто. Только газовая плита на четыре конфорки, посуда !вымыта!, покрытый ржавыми пятнами холодильник. Никого. С кухни он скорее бросился в комнату. Распахнул задребезжавшую стёклами дверь и увидел её... И его...