На этих словах меня всего покоробило. Не было никакого предвкушения, не было безумного желания попробовать, что там приготовили сёстры. В душе разлилось горьковатое отвращение.
— Имплант не поможет, — спокойно возразил я. — Я почти не чувствую касаний. Мне на него плевать, он вообще воспринимается, как нечто чужеродное. Если вы будете его насиловать, вспыхнет защитная пелена и отсечёт воздействие. Если продолжите в том же духе, просто отправите меня в энергетическую кому.
— До комы не дойдёт, — впрочем, из голоса орденки уже ушла её былая абсолютная уверенность.
— А до чего дойдёт? Оглушат и прикуют к кушетке, а потом начнут накачивать медикаментами? Вам овощ нужен для миссии высочайшего приоритета? Я обещал Ри выкарабкаться, и намерен сдержать обещание. Но к импланту никого не подпущу. Пока я в ясном сознании, это исключено, а когда сознание потускнеет, включится пелена.
— Ты… Почему? — только и смогла выдавить Высшая. Потом она всё же собралась с мыслями, и исполненным недоумения взглядом уставилась на меня. — Тебя никто не собирается никуда приковывать. Обычная релаксация, тренировки на пределе возможностей, психологическая разгрузка. Имплант — только забота сестёр, и ничего более.
— Просто не мешайте моим боевым подругам — я чувствую, только в стае смогу встать на ноги. Не молитесь на свой имплант, он не панацея.
— Я не позволю вам довести моего Кошака до гроба. Пройдёт релаксацию в стае, чуть восстановит вкус к жизни, а потом занимайтесь с ним и готовьте к миссии. Это моё последнее слово, — голос Тины теперь отдавал металлом. Если до моих слов она ещё не до конца определилась в линии поведения, то после них, переглянувшись с Ми и получив от неё подтверждение, всё для себя решила окончательно.
— Ты готова пойти на конфликт с Орденом? Из-за мужчины? — глаза оливковокожей стали по пять копеек.
— Этот мужчина, сестра, вытащил меня с того света, когда остальные уже похоронили. Этот мужчина провёл психологическую реанимацию в полевых условиях. Успешную. После неё я почти сразу вернулась в Экспансию. Я обещала сделать для него всё возможное, и я сделаю. Даже если мне придётся заплатить за это жизнью. Слово Тины А`Гийн, Высшей валькирии Космической Экспансии.
— Давай начистоту, сестра, — попыталась зайти с другого конца орденка. — Почему ты это делаешь? Про долг я услышала, но для меня интересы Экспансии выше твоего личного долга. Что ещё?
— Он нуждается не просто в абстрактной поддержке. Он нуждается в поддержке стаи. Я специалист по психологической адаптации, и то, что я увидела и услышала сегодня, позволяет сделать однозначный вывод: Орден ошибается в отношении мечника. Орден не в состоянии провести адаптацию абстрактными, не адекватными конкретному индивиду методами. Это моё утверждение также обусловлено личным опытом тесного психологического контакта с мечником. Орден не учитывает личностные особенности и прошлый жизненный опыт Леона. Я имею в виду его попытку ради мести уничтожить крейсер внешников с собой на борту, то есть свести счёты с жизнью и счёты со своими врагами, отнявшими у него всё самое ценное в жизни. Считаю, что только Верховная может дать ответ: ошибается Орден в лице Высшей, или фракция валькирий в лице Высшей.
На несколько мгновений над поляной повисла тишина. Каждая присутствующая здесь республиканка обдумывала тяжеловесную суть слов Тины, и высокопоставленная орденка не была исключением. Только после непродолжительной оценки она смогла продолжить диалог.
— Признаю, Высшая, в твоих словах есть резон. Леон во время разговора со мной сетовал на отсутствие у фламбера режущей кромки и жаловался на невозможность убить себя своими же полями. Но методики Ордена достаточно эффективны, поэтому ответ должна дать Верховная, после более обстоятельного анализа, с учётом мнения сестёр, близких к объекту.
Опять тишина, которую неожиданно для всех разорвали слова новой участницы переговоров.
— Так, сёстры, вам нужно мнение Верховной? Хорошо. Тогда я вас спрашиваю, валькирии: что вы тут устроили? Что за детский сад? Почему мешаете мечницам выполнять долг перед Экспансией?
Все взгляды обратились к говорившей и, готов биться об заклад, в глазах доброй половины валькирий вспыхнул подлинный азарт. Действо явно набирало обороты! Ведь перед нами стояла ни кто иная, как Ведьма — Верховная дальней разведки Республики Ноч. Я сразу её узнал, и сердце невольно забилось чаще.
Вроде бы это была всё та же, до боли знакомая мне женщина, но… что-то в её облике неуловимо изменилось. Она была живой! Глаза республиканки горели таким же азартом, как у сестёр, и в них больше не было так запомнившегося мне выражения безразличия, сдобренного толикой безумия. А ещё её волосы. Раньше, во время нашего земного существования, её волосы казались мне до умопомрачения красивыми. Чёрные, гладкие, шелковистые… они доходили ей до попки. Теперь её копна стала ещё роскошней, ниспадая до самых икр, и, вполне естественно, ничуть не утратила в фактуре, эдаким саваном укутывая её стройную фигурку. Одежда… На ней, определённо, была одежда. Вот только…
Когда я в первый раз увидел совещание Верховного Совета Республики по головизору, то не сразу поверил, что передо мной заседание едва ли не самого влиятельного органа в галактике. Ри тогда долго надо мной подшучивала, предлагая нарядиться также к нашей очередной близости. И вот теперь я видел это нечто вблизи… Какие-то подвижные, широкие покровы, типа римской тоги, только на несколько порядков сложней, были… почти полностью прозрачны. Тела республиканок, по сути, прикрывали только блики, которые рождала наноткань (2). То есть Верховные представали перед своими согражданами едва ли не обнажёнными. Конечно, это символизировало их открытость перед гражданами Республики, но было как-то дико на взгляд такого дикаря, как я. Да и на взгляд внешников тоже.
Мои орлы из команды рассказывали, что файлы с заседаниями Верховного Совета Республики распространялись в Секторах из-под полы, и были притягательней для мужской части населения, нежели привычная и доступная порнушка. И вряд ли дело тут было в тотальном непатриотизме… Просто Верховные были характерными представительницами своего народа, то есть потрясающе красивыми — на неискушённый-то взгляд среднестатистического внешника! — и всякие «звёзды» местной клубнички дамам в подмётки не годились. Даже то, что они на Совете не совершали ничего предосудительного, с лихвой компенсировалось эмоциональностью ораторш. Их разгорячённые лица, горящие подлинным чувством глаза смотрелись куда эффектней жалких кривляний визионных жриц дистанционной любви. А если к этому добавить борьбу с распространением «враждебной пропаганды» со стороны контрразведки… Успех дамам был обеспечен, и их поимённо знали почти все враги Республики мужского пола. И вот теперь одна из таких «звёзд» головидения стояла передо мной. Стояла практически обнажённой, потому что вблизи покровы вообще не воспринимались за одежду.
Но одежда или её отсутствие были делом вторым, куда важней было то, что передо мной стояла Диана. Моя Ди. Вытащившая меня в своё время из небытия и давшая невероятной силы импульс к личностному развитию. Сражавшаяся из-за меня на дуэли! Какой мужчина в Республике может похвастаться, что ради него Верховная — это воплощение мудрости и всепонимания — схлестнулась в Сфере… с Высшей валькирией — этим живым воплощением воинского начала?! Да никто! Ну а по меркам внешников и прочих дикарей это действо и вовсе было воплощённым театром абсурда — две женщины, схлестнувшиеся на дуэли ради мужчины! Но кого интересует мнение какого-то там дикаря?! Да и было в этом что-то, льстившее собственному самолюбию — вон, какой я крутой самец, даже женщины из-за меня передрались! Пусть не за волосы друг дружку тягали… но какая в конце концов разница?! Дело ведь в самом факте!
Я не смог сдержать свой порыв и с радостным криком «Ди!» метнулся навстречу женщине. Но на расстоянии вытянутой руки застыл, боясь прикоснуться к этой ожившей картинке, к этому символу Республики. Ведь все Верховные были не просто облачёнными властью представительницами своего народа, они являлись ещё и символом величия Республики. Теперь я это знал — жизнь научила. Слишком долго общался с республиканками, слишком активно впитывал информацию, слишком хорошо научился делать правильные выводы. Умом знал. Но вот сердцу было плевать. Оно настойчиво требовало обнять мою Ди, наплевать на статус, наплевать на… величие Республики.
— Помнится, на Земле ты был куда смелей. Под ручку держал, в парке зажимал, по дискотекам таскал. Что изменилось? — Ди светло мне улыбнулась.
— Ты… стала другой. Уже нет того давящего отчаяния. Ты дышишь полной грудью. Ты стала Верховной Республики!
— Да брось, Леон. Ты ведь тоже не стоял на месте. Вот чего я точно не ожидала — что ты так споёшься с этой ненормальной Высшей, и даже к порядку её призовёшь. Вон, и ещё одна Высшая глотки за тебя орденкам рвать готова… Нет, Леон, ничего не изменилось. И я по-прежнему рада тебя видеть.
Я всё-таки обнял эту женщину — пусть немного несмело, аккуратно, словно боялся повредить символ Республики. Впрочем, сам «символ» совсем не тушевался, и зажал меня так, что стало тяжело дышать. Ди запустила ладонь в мои волосы, заглянула в глаза, а в довершение впилась в губы жадным бескомпромиссным поцелуем. Ошарашенные валькирии наблюдали эту сцену воссоединения в абсолютной тишине. Они получили своё зрелище, однако оно получилось совсем не таким, на какое они рассчитывали. Ярче, сочней, глубже. Но с привкусом шока. Так что первой зааплодировала орденка, вспомнившая, видимо, за что я получил свою первую планету-прародительницу, потом к ней присоединилась Милена. Потом и прочие, видя улыбки на лицах аплодирующих боевых сестёр, потихоньку втянулись.
— Ладно, милый мой мальчик, потом продолжим. Обещаю, — тихо заверила девочка, прерывая поцелуй. — А вы, сёстры, отвечайте на вопрос. Я дала вам достаточно времени, чтобы продумать ответ.
— Верховная, мы посчитали, что место Леона — в стае, — чувствуя себя нашкодившей девчонкой, виновато проговорила Милена.
— Я полностью с этим согласна, сестра! Но вопрос был в другом: почему вы не дали сёстрам выполнить их долг и отвезти мальчика в представительство Ордена?
— Мы не могли им рисковать, — поддержала сестру Ти.
— А разве Орден хотел его смерти? По-моему, сестра чётко дала понять, что его там ждут с распростёртыми объятьями. Как вы вообще видите его появление в стае, если его ждут в Ордене?
— Мы хотели доставить его к тебе, сестра, и там всё решить, — Ти соображала быстро, но даже она до конца не понимала, к чему ведёт Ди.
— То есть вы хотели спрятать мальчика от Ордена… в резиденции дальней разведки? В резиденции службы, которая самым тесным образом связана с Орденом в вопросах отбора максимально лояльных республиканок для службы во Внешних колониях? В резиденции, где постоянно присутствуют представители Ордена для решения неотложных вопросов Экспансии на самом сложном участке — за границами Республики? Вам самим не смешно?
— Это… Я об этом не подумала, — тихо ответила Ти.
— Не подумала она! А кто должен думать? Я понимаю, Старшие валькирии — они просто хотели поиграть с интересным мужчиной, избранником их лучшей подруги, Валери. Ещё и Милена со своим непоседливым характером их подбила. Она же всегда сначала делает, а только потом думает! Но ты, Ти?! Высшая валькирия, одна из самых тактически грамотных, специалист по подготовке стай. Как ты могла «не подумать»?!
— Как представлю, что столько сделавший для меня мальчик может погибнуть на ровном месте… Среди сестёр, а не врагов… У меня только одни эмоции остаются, Верховная. Извини. Я готова, если мои компетенции вызывают вопросы, оставить ранг и уйти в стаю.
— И прихватить с собой Леона? Ну-ну. Нет, Высшая, вас не так много, башковитых, чтобы вами разбрасываться из-за минутной слабости. Просто давай порассуждаем вместе. Ну, заберут они Леона. Куда они его денут? В казематы закроют? Нет, конечно! Будет он в резиденции Ордена как сыр в масле кататься. Захотят сёстры с ним поиграть или ещё как поддержать, всегда смогут его там найти. А кроме всего прочего, именно я его отозвала из Сектора, чтобы он там дров не наломал. Я знаю его состояние и никогда бы не оставила одного в такой час. Я бы и без вас за ним пришла. Поверьте, ни на секунду о нём не забывала. Просто дел много, никак не могла выкроить минутку…
— Да, глупо получилось… — протянула Милена. — Извините, сёстры, за этот детский сад. Просто… Я ведь та ещё кошка драная, не могу бросить этого Кошака. Я и перед Памятью Ри за него отвечаю, и сама к нему неровно дышу. Но… Ди, ты ведь могла и опоздать. Что было бы, если бы в Ордене… всё прошло не так гладко? Ты бы себе это простила?
— Так. Отставить панику. Леон, я тебя придушу. Лучше самой это сделать. Зачем сестёр пугаешь? Ты хоть представляешь, сколько валькирий по тебе будут скорбеть, когти кусать? А я? Ты обо мне подумал? Мне же ещё Экспансию на себе тянуть, как я это буду делать, зная, что к тебе не успела, и ты глупость раньше сотворил? Ты, вроде бы, не девчонка внешников. Совсем обалдел? — накинулась на меня Диана, до которой вдруг дошло, что девчонки в чём-то могли оказаться правы. — Так, ладно, мы с тобой ещё поговорим о твоём поведении. Сейчас нужно решить вопрос твоего перевода в стаю. Я так понимаю, все валькирии желают принять участие в судьбе мальчика? — слитный хор голосов был ей ответом. — Тогда мы прямо здесь и сейчас всё решим.
— Но как, Верховная, мы можем что-то решить прямо здесь? Ты же сама говорила про наш долг, — воскликнула совсем потерявшаяся орденка. Она уже ничего не понимала в этом кошачьем цирке, полном шипящих и рычащих валькирий.
— Нет ничего проще, сёстры. Вызовем вашу Верховную, и всё с ней решим. А вы будете пояснять, если какие вопросы возникнут. Так. Теперь все тихо, нужно голограмму разместить, чтобы все видели.
На площадке произошло быстрое перемещение. Валькирии были кем угодно, но только не праздными обывателями, потому быстро сориентировались и подготовили для Верховной точку голопроекции — аккурат на месте, где оглашалась память моей Валери. Потом девчонки спокойно расселись за те же столики, где внимали речи своей сестры, и приготовились к продолжению бесплатного шоу. Чувствую, в десанте сегодня рождалась новая легенда — про мечника, судьбу которого решали аж две живые Верховные, а до того предрешила почившая Высшая.
Не прошло и пары минут, как возвышение обернулось оливковокожей Верховной ордена. Серьёзная пожилая дама смотрела спокойно и властно, но, увидев перед собой обширную аудиторию, несколько удивлённо вскинула бровь: она умела держать лицо.
— Что это за цирк, Ди? Ты где вообще?
— Только что огласили память Валери О`Стирх. Валькирий интересует один небезызвестный тебе объект Памяти. Леон Иванович Познань. По его поводу беспокою.
— А что там беспокоиться? Мои девочки должны его встретить и проводить в резиденцию Ордена. Проведём переподготовку, и пристроим к работе. Я тебе потом сообщу детали планируемой операции с его участием, хотя там и нет особых деталей, всё на текущий момент слишком размыто и нечётко. Нужно многое уяснить, и, прежде всего, его кондиции. Ведь мечницы обычно выпускаются в стаи только после первичной подготовки в Ордене. Я ответила на вопросы сестёр?
— Всё это, конечно, хорошо, сестра. Но валькирий беспокоит иное. Понимаешь… Многие здесь ему лично обязаны. Кто жизнью, кто честью и восстановленной психикой, кто интересной игрой в постели… У всех свои резоны. Так вот, Верховная, валькирии интересуются, какими методиками в Ордене намерены выводить Леона из суицидального состояния, вызванного смертью его возлюбленной?
— Да что там описывать, — махнула рукой пожилая дама, — все методики давно работают. С мужчинами проще простого — через имплант и…
— Прости, сестра, что перебиваю, но этот момент как раз и заботит всех больше всего. Понимаешь, он неадекватно реагирует на имплант. Вы это учитываете в методиках?
— То есть как «неадекватно»? Он мужчина, у него имплант, как он может вообще на него реагировать? Он реагирует на воздействие, а не на имплант.
— Твои девочки пробовали воздействовать. Это вызвало не удовольствие, а агрессию и ухудшение психического состояния. Он почти не воспринимает простого касания.
— Пусть соберут информацию. Нужно скорректировать программу, — республиканка тут же посерьёзнела.