- Мы все плохо спим, - поморщился Милош. За последние два привала он наслушался подобных разговоров вдосталь.
Недобрые предчувствия были коньком Томо.
Милош знал, что каждый житель побережья, от только начавшего ходить карапуза, ещё писающего на мамкину юбку и пускающего слюни, до глубокого старца, мало чем отличающегося от того же карапуза, боялся синекожих. Если в Империи детей пугали лешими и злобными карликами, то здесь их (да и взрослых тоже) пугали пустынниками. Синекожие по общему убеждению не были людьми. По виду-то они, может, и казались людьми, но по сути своей - нет. Они якобы якшались с нечистыми силами, они были бессмертны, они пили кровь вместо воды. И, конечно, они таскали из "проклятых городов" в не менее "проклятых горах" всякие запрещённые вещи, дарующие им тёмное могущество, но которые, должно быть, и свели их человеческую суть на нет.
В последнее Милош, пожалуй, тоже верил (отчасти), но в остальное...
- Это только страх, Томо, - сказал он, понизив голос. Проводник ушёл вперёд, но всё же. - Вас с детства учат не прислушиваться к внутреннему чутью, а бояться. Бояться синекожих. А тем того только и надо. Всё их "тёмное могущество" держится только и исключительно на вашем же собственном страхе. Для чего, ты думаешь, они носят эти свои наряды и красятся с ног до головы в синий, словно баклажаны? Потому что им так нравится? Сомневаюсь. Неужели для вас не очевидна простота подобных фокусов?
- Вы нездешний и много не понимаете, господин. У нас всё не так, как в вашей стране, - ответил Томо. Это был его любимый ответ едва ли не на все вопросы, с которыми прежде обращался, а теперь перестал обращаться к нему Милош. - Как он находит те самые оазисы, а? Он же будто чует их.
- Они живут в самом сердце этой выжженной земли. Им ли не знать, где искать воду?
- Я тоже житель пустыни, - не согласился слуга, - но мне это никогда не было под силу. Это ведовство.
- Ты хочешь сказать, магия?
- Пусть магия, - кивнул Томо. - Он ведун.
- Я знаю это, - вздохнул Милош. - Маг может почувствовать мага.
- Почувствовать-то вы, может, и можете, а вот узнать, что он замыслил - нет. Он же неспроста так всё время молчит. И не убеждайте меня, господин, что легко одолеете его ведовство. Оно из Их города. Никто из живых не в силах совладать с подобным. Кроме них.
"Опять по кругу. - Маг прикрыл глаза, но тут же заставил себя открыть их. - Когда же они, наконец, устроят хотя бы короткий привал?"
Он чувствовал, что отдых ему просто необходим.
Томо между тем принялся что-то рассказывать Ивару. Эти двое легко сошлись, хотя и были знакомы без году неделя. Второй его спутник был из той породы людей, с которыми смог бы общаться любой. Ивар всегда внимательно слушал, но сам почти не говорил. Томо это вполне устраивало.
Милош сделал ещё один маленький глоток.
Песок стелился под копытами лошадей. Они вскарабкались на очередной бархан. Перевалили через его вершину и увидели новую гору. Справа, слева и сзади них было то же самое. Волны Жёлтого моря, застывшие в неподвижности и накрытые сверху куполом блеклых небес...
Привал Шуаль объявил, когда бархат небесного небосклона уже вовсю искрился россыпью звёзд. Милош прежде никогда не думал, что они могут быть настолько яркими и огромными. А обгрызенный с края диск растущей луны светил как небесный фонарь. Признаться, он не имел особой привычки что-либо разглядывать у себя над головой, его специализация более относилась к копанию в земле или ветхих манускриптах. Но тут не смотреть на подобную прелесть не получалось.
Звёзды перемигивались. Льдисто-синие и костисто-белые. Складывались в созвездия - Лев, Рак и Рыба, святой Грегор с копьём, и многие-многие другие. Млечный путь тянулся через небосвод, посреди тьмы вселенского Хаоса. Колючий свет звёзд (некоторые из которых падали - эх, найти бы хоть одну из них) и мягкая тьма, в которой барханы предстали пологими холмами, облитыми серебром. Вместо золота под ногами сыпучий обсидиан. Пустыня ночью и пустыня днём разнилась до неузнаваемости.
Ивар с Томо занимались лошадьми, кормя их из торб, подвешенных к мордам. Милош стоял с задранной головой, пока не затекла шея. Ноги и спина тоже ныли. Маг смочил горло и пошёл немного прогуляться.
Верблюд проводника лежал на брюхе - отдыхал. Его хозяина нигде не было видно. Милош решил пройтись вокруг и поискать пустынника, - если тот будет в настроении, может удастся ещё немного разговорить его. Например, о веровании синекожих в то, что вымершие крыланы (Омму) являлись их предками, а может и божествами. Эта новость уже стала открытием. То ли будет дальше! Правильно говорят, сидя в четырёх стенах, правды не познать, сколько бы ты о ней не теоретизировал и не читал в древних свитках.
Солнце скрылось, ветер поутих, так что можно было сбросить с лица платок и дышать свободно. Милош медленно брёл, загребая песок и качаясь из стороны в сторону, - обезвоживание и духота вымотали его, жителя большого города. Даже Томо и тот выглядел теперь далеко не столь бодро, как поначалу. Он хоть и привычный к подобному, но маг сомневался, чтобы ему слишком уж часто приходилось странствовать по пустыне.
Побродив и от того устав ещё сильнее, Милош плюхнулся на песок, посидеть и перевести дух. Синекожего он не нашёл, ну да и Бездна с ним. Он был один в чёрном пустом мире. Одинокая лодочка посреди бескрайнего застывшего моря. Днём пекло, как в преисподней, ночью холод, заставляющий зубы выбивать барабанную дробь, - до чего же чуждый край. Маг запрокинул голову и вновь уставился на звёздное покрывало.
Огоньки наверху подмигивали ему и расплывались. Некоторые из них складывались в странные фигуры, начинали водить хороводы. Он заморгал, пытаясь сбросить наваждение, но взгляда не отвёл. Звёзды закружились ещё быстрее. И сияли они теперь гораздо ярче - ледяные иглы били в глаза, причиняя ощутимую боль. В ушах нарастал гул. Не просто отдалённое завывание ветра, а размеренный давящий гул.
Что за чертовщина?
Милош сжал виски ладонями, крепко зажмурился. Когда отвёл руки, увидел, что песок у его ног шевелится. Маг ахнул и подался назад, проделав задом борозду. Вскочил. От столь стремительных действий его замутило.
Песок бурлил, словно кипящий бульон. Света луны хватило, чтобы различить, как десяток, а может и дюжина маленьких вздыбленных бугорков, быстро перемещаясь, "рисовала" вокруг него круги. Там, под песком, что-то двигалось с поразительной скоростью. Что-то или кто-то. Какие-то представители местной фауны?
Лицо Милоша затвердело. Он принялся сжимать и разжимать кулаки, разминая ладони. Ощутил, как у кистей ожили воздушные потоки. Плавный жест, и созданный чарами вихрь закрутил песок в воронку, заставляя его подняться в воздух. Если кто и таился под ним, сейчас их мигом выдернет на поверхность!
Маг стоял в центре рукотворного смерча. Он щурился, защищая глаза от сора. Всматривался. И никого не видел.
Но он же точно...
Милош обтёр ладони друг об друга, развевая чары. Завихрения ослабли и песок опадал, занимая прежнее место.
Пусто.
Маг сухо сглотнул. Сотворение чар отняло остатки сил. Он хотел снова присесть, ноги едва держали, но тут заметил, как к нему ползёт очередной бугорок. И вот из песка уже вылетает извивающаяся змея, или что-то подобное. Милош успел различить золотисто-сверкнувший узор на чешуе.
Сердце ёкнуло. Он инстинктивно сжался, ожидая боли от укуса. В последний момент заметил ещё одну тень, что возникла столь же внезапно, словно тоже выпрыгнув из-под земли. Но то была уже тень человека.
Шуаль выбросил руку вперёд и перехватил змею у самой шеи мага. Тварь зашипела, раздвоенное жало задрожало в её пасти меж рядами загнутых внутрь зубов. Гибкий хвост обвил предплечье синекожего, стянув материю на рукаве халата. Гадина была длиной не менее метра и, вероятно, обладала не дюжей силой, раз могла выпрыгивать на такую высоту. Но пустынник крепко держал её.
Милош осознал, что от этой опасности его уберегли. Но вместо слов благодарности закружился на месте, выглядывая остальных тварей.
Песок вокруг них оставался ровен и неподвижен.
- Вы здесь чужой и ничего не знать, - сказал Шуаль, едва ли не слово в слово повторив присказку Томо. - Не надо далеко ходить от остальные.
- Это я уже понял, - промямлил маг, взгляд которого продолжал шарить по земле.
Лишь когда синекожий свободной рукой взялся за хвост змеи, отмотал её от себя и отбросил далеко в сторону, Милош обернулся к нему. Хотел спросить, как тот сумел столь незаметно подкрасться, но крикнул другое:
- Надо было убить её!
- Не надо.
- Она может вернуться и наброситься на моих слуг! - Маг пытался разглядеть змею, но в подобной темени разве что увидишь.
- Она не вернуться.
Может и так, но к чему рисковать? Впрочем, спорить с пустынником он не стал. Тот наверняка знал повадки местной живности досконально.
- Готов поклясться, здесь было полно этих тварей. Больше десятка!
Шуаль взглянул прямо на него. Его глаза маслянисто блестели.
- Это агура, - сказал он. - Её яд убить лошадь. Она не пускать другие змея на своя территория. Их не видеть сразу много.
Милош и сам уже убедился, что поблизости не было больше ни одной ползучей гадины. Но он же видел! Маг взглянул на небо. Звёзды и светоч луны пребывали на своих местах. Он утёр взмокший лоб.
- Должно быть, показалось...
Синекожий направился к стоянке. Милош смотрел ему вслед, пытаясь успокоить дыхание.
- Надо идти быстро, - не оборачиваясь, произнёс пустынник. - Ночь мала. А вода ещё далеко.
Куда уж быстрее, хотел сказать маг. Но только хотел. Если проводник говорит, что надо спешить, значит, так оно и есть. Врать ему незачем. Ведь, чем скорее они закончат свои дела, тем скорее он получит обещанную плату. Кроме того, Милош сомневался, что необходимость возиться с чужаками для Шуаля-как-его-там была столь уж большим удовольствием.
Он ещё раз запрокинул голову. Звёзды искрились и перемигивались. Яркие, огромные, но вполне даже обычные.
- Эта пустыня кого угодно доконает, - пожаловался сам себе маг. Хорошо бы выбраться из неё раньше, чем с ним случится очередное помутнение.
Отвязав полегчавшую баклагу с пояса, Милош сделал глоток. Потом ещё один. Ни Ивару, ни Томо о случившейся галлюцинации знать было незачем - к чему лишний раз волновать людей.
Спустя четверть часа, они уже были в сёдлах и, выстроившись цепочкой, следовали за пустынником. Оставшуюся часть ночи Милош провёл в тягостной полудрёме, которая только усугублялась с каждым пройденным часом пути.
Незаметно окружающая темнота рассеивалась. И вот горизонт впереди просветлел. Маг поднёс горлышко баклаги ко рту, но из него вытекла всего пара капель, смочивших губы. Он слизал их непослушным языком.
А между тем...
Пустыня расцветала. Песок приобрёл насыщенный багряный оттенок, будто на нём в одночасье выросло бескрайнее поле маков. Теперь застывшее море, что они пересекали, стало морем крови.
Восточный край неба обращался титаническим костром, и всполохи его пламени, протягиваясь далеко в стороны, дрожали и извивались, словно танцовщицы в цветастых платьях, словно гигантские огненные змеи. От буйства красок в глазах у Милоша поплыло. Он вцепился в седло. Ему казалось, что море пришло в движение. Его качало на волнах, а мимо проносились фантастические существа - мохнатые драконы, плоские длинные рыбы и невероятные птицы, чьи чудесные перья трепетали радужными монистами. И все они были багряными, как старая кровь, как лепестки маков, как пламя догорающего костра.