Милош улыбнулся. Широко и добродушно, как говорится, от всей души. Проводник не взглянул на него. Повисло молчание. Двое их спутников ехали позади. Милош хотел повторить свою просьбу - общение с этим типом обещало стать тем ещё удовольствием. Но ради дела можно и потерпеть.
Синекожий ответил, когда империц уже открыл рот для новых доводов:
- Пусть едет.
И всё.
Милош вновь расплылся в улыбке и сказал: "Замечательно!". На том, собственно, спор и угас.
Всю ночь синекожий вёл их по пустыне, и они больше не общались с ним. Кромешная темень, пронзительный ветер, несущий тучи песка, чернильное небо над головой. Милош и его спутники вымотались до предела, хотя маг полагал, что уж он-то подготовился к этому путешествию отменно.
Когда солнечный горн вновь показался над восточным краем мира, и температура резко подскочила, синекожий объявил, что они встанут на привал до вечера. Впереди как раз обнаружился обширный песчаный "овраг", на дне которого - о чудо! - росла рощица здешних деревьев. Прямые стволы, похожие на толстые волосатые канаты, и пучки изрезанных листьев на самом верху. На побережье в Заморье Милош видел их высоченными, дюжина и более метров, с сочными плодами - некоторые из которых были длинные и мягкие, а другие наподобие огромных мохнатых орехов. Но здесь никаких плодов не наблюдалось. Тем не менее, деревья давали хоть какую-то тень. Там была жизнь, а значит, должна быть и вода!
Милош воспринял появление этого островка растительности посреди выхолощенных пустынных просторов, как самый прелестный мираж, из когда-либо виденных в жизни. Но это не был мираж - проводник вывел их точно туда, куда и рассчитывал. До миражей у них дело дошло позже.
В центре оазиса нашёлся старый, обмазанный глиной колодец. На его дне поблёскивала живительная влага, и они достали её с помощью ведра и привязанной к нему длинной верёвки. Подобным приспособлением Томо запасся ещё до начала похода. Вода имела чуть застоявшийся душок, но всё равно показалась блаженно вкусной. Люди и лошади пили её как полоумные, пили, пили и никак не могли напиться. Здесь же нашлось достаточно сухих кустарников, чтобы обломать их для костра и приготовить нормальную еду.
Подкрепившись похлёбкой и сухофруктами, они расстелили спальные мешки. Солнце под деревьями пекло не столь нещадно, а от долгого сидения в седле кости ломило так, что Милош думал, что стоит ему коснуться головой плотного валика, заменявшего подушку, и он провалится в мёртвый сон. Тем не менее, они втроём немного поболтали, делясь впечатлениями о ночном переходе, хотя в темноте почти ничего разглядеть не удалось. Но и просто поговорить после длительного молчания было приятно.
Синекожий сам подошёл и подсел к их тесному кружку.
Тогда-то они и узнали, что их проводника зовут Шуаль-Аот-Эбуро, можно просто Шуаль, и что это одно из носимых им имён. В последующие дни пустынник всё также предпочитал держаться особняком, и лишь маг порой заговаривал с ним. Ивар не отличался многословностью, а Томо синекожего откровенно боялся...
Милош положил на организацию этой экспедиции последние два года своей жизни, и теперь он всеми силами пытался выжать из мрачного пустынника сколь можно больше сведений. В том числе касаемо и конечной цели их поездки.
- Крыланы... - Он знал о крыланах и том месте, куда они направлялись, постаравшись дать понять это Шуалю, чтобы тот не вздумал водить их за нос. Но ведь знание никогда не бывает полным и абсолютным, особенно для учёного. Тем более те крохи, что в действительности имелись у него.
- Мы звать их Омму, - сказал синекожий. - Это древнее слово.
- Пусть будут Ом-му. Там, куда мы идём... ведь там остались, как бы это точнее сказать - потомки этого народа?
Синекожий покачивался в седле, смотря перед собой. Маг посчитал его молчание за хороший знак и продолжил:
- Как они воспримут наше появление? Могут возникнуть...
- Со стражи можно дог-ровориться.
- Договориться?
- Да. Когда придём, увидеть сами.
Милош понял, что пока данной темы лучше не касаться. Но у него имелось множество других. Пробыв месяц в Заморье, он успел пообщаться с пустынниками, с которыми они встречались на переговорах, но те вели себя столь отчуждённо, что скорее напоминали каменные изваяния, чем живых существ. И местные имперцы не смогли рассказать ему о них ничего нового, что бы он и так не знал. Одни непроверенные сведения или вовсе "страшные" слухи. Но сейчас, в личном общении, он мог надеяться на большее.
Прикинувшись простачком, Милош задал весьма глупый вопрос:
- Крыланы, которые бывшие Омму, и те крыланы-летуны, что служат Орланам ручными питомцами, они как-нибудь связаны?
Синекожий мог не понять, о чём его спрашивают, и потому промолчать. А мог просто промолчать, не желая говорить. Но сегодня Шуаль был на редкость многословен:
- Мы думать, давно те маленький летуны служить Омму... Мы видеть рисунки на каменный плиты. Потом они улететь везде. И к вам через Большой Вода.
Вот это уже интересно! Милош утёр горячий мокрый лоб и подобрался в седле. Каждое слово из пустынника приходилось вытягивать едва ли не клещами, но эти крупицы знаний были на вес золота.
- И насколько же... деградировали нынешние крыланы, те, кого вы называете Стражами гор, ну или как-то так?
Синекожий повернулся к нему, и Милош вновь ощутил холодок, пробежавший по спине от его "нечеловеческого" взгляда.
- Слово "деградировать" означает... - решил пояснить маг.
- Сильно, - перебил проводник. - Потомки древний Владык теперь только звери.
- Почему это произошло? Вы знаете? Я многие годы пытаюсь изучать их цивилизацию, но имеющихся сведений очень мало, а те, что есть, разрозненны и по большей части совершенно невероятны. Я был бы вам весьма благодарен, если бы...
- Больше говорить об это не надо. Мы считать Омму наши - пра-родители. И мы печально думать, кто они стали.
Маг прикусил язык.
Синекожий подхватил поводья и легонько стеганул ими.
- Хэф! - крикнул он.
Верблюд прибавил шагу. Милош отстал. На этом их беседу стоит считать завершённой.
- Где будет следующий привал? - всё же спросил империц в спину пустынника.
- Там, где вода.
Он сделал ещё один маленький глоток. Тёплый комок скользнул по горлу. Милош поправил тюрбан. Солнце почти скрылось за горизонтом, ещё с полчаса и совсем стемнеет. Магу казалось, что он никогда этого не дождётся. Как же тяжко, аж желудок крутит и подкатывает к горлу. Хотя это скорее от сухих пайков, которыми снабдили их солдаты.
- Надеюсь, привал снова будет в оазисе, - голос Томо вырвал Милоша из полудрёмы, в которую он провалился, сам того не заметив.
Маг приоткрыл свинцовые веки. Его спутники ехали возле него.
- Что?
- Я говорю, мы устроим следующий привал под крышей или под пальмами, господин? Лишь бы не под чистым небом.
- Он сказал, что там будет вода. А уж что это за место, пояснять не стал.
Пришлось Томо довольствоваться подобным ответом.
Первую стоянку они провели в оазисе, где было вдоволь воды. Второй день укрывались посреди остатков некоего селения, состоящих из десятка полуразвалившихся глинобитных хибар, чьи стены потрескались от времени и жары. Колодец здесь тоже имелся, но полностью заметённый. Маг спросил синекожего, что это за место. Оказалось, когда-то здесь была деревня, но потом вода ушла, а с ней ушли и люди. Вот и весь ответ. Томо добавил, что подобных брошенных селений в пустыне полно и их иногда используют караваны для стоянок. Но не часто, ведь те пользовались дурной славой. Там обитали духи умерших, пояснил он, и они продолжали охранять свою землю.
Милош ради интереса проверил развалины на наличие потусторонних сущностей. Словам своего болтливого темнокожего слуги он не верил, но всё же. Селение было вымершим во всех отношениях.
Томо - он из местных. Уроженец одного из прибрежных городов-полюсов, какого точно Милош не помнил. Невысокий и успевший скопить жирка к своим тридцати годам. Короткие жёсткие завитки смоляных волос. Кожа цвета эбонита. Широчайшая белоснежная улыбка. И язык без костей, который умолкал, только если его обладатель спал.
Ещё до рождения Томо его родичи перебрались в имперскую колонию, активно закрепляющуюся по эту сторону моря Мглы, привлечённые возможностью заработать. И так поступали многие. Туземцы расчищали лес и строили дома, обрабатывали наделы и делали прочие хозяйственные дела, обслуживая "Большого Соседа". Белокожие хорошо платили, и монеты с клеймом сокола быстро получили хождение в прибрежных землях. Империя пришла на восток, пришла основательно и надолго, все это понимали. Время враждебных войн с захватчиками минуло, кто был недоволен появлением чужаков, оказались либо убиты, либо угнаны в рабство. Прочие присмирели. Кроме того, белокожие вели себя вполне дружелюбно. Империи нуждалась в ценной древесине и охотничьих трофеях из здешних лесов, требовалось осваивать месторождения руд и расширять сферу влияния на близлежащие страны, а постоянные конфликты тому совсем не способствовали. Потому меч войны был зарыт в песок (навсегда ли, нет ли), сменившись "дланью, дары дающей". Места для жизни хватало всем, так зачем лить кровь зазря?
Прошло меньше столетия, а на восточном континенте у Империи уже имелась крепкая колония, названная уделом Заморье. Томо вырос в колонии. Проявив себя на редкость сообразительной и деятельной личностью, он стал для имперцев своего рода посредником в решении многочисленных вопросов, возникающих во взаимоотношениях с наёмными работниками, число которых в Заморье росло с каждым годом. Когда встал выбор, кто будет сопровождать орденского представителя в походе, что тот намеревался совершить в самую опасную часть пустыни, одним из основных требований к кандидату было хорошее владение, как местным наречием, так и западным языком. Уж в этом Томо заметно превосходил своих соплеменников.
- Господин, вы меня слышите?
Милош потряс головой. Он что, опять задремал? Проклятая духота. Он поймал на себе встревоженный взгляд Ивара и кивнул ему. Пустыня вокруг них поблекла. Быстро темнело, а от "топки" на западе осталась лишь багряная дымка. Хвала Творцу, или кто там всем заведует, за те малые радости, что он дарует нам!
- Да, я тебя слышу, - ответил маг, сконцентрировавшись на лоснящемся лице своего темнокожего спутника, или помощника, или слуги, - в данном случае особой разницы не имелось. Томо так же, как и они с Иваром, был облачён в парусиновую куртку грязно-серого оттенка, - не шик, но всё не столь мрачно, как у их проводника. Из-под тюрбана, прикрывающего пышную шапку волос, блестели два белых, как яичные белки, глаза. - Тебя что-то беспокоит?
- В общем-то, нет, господин, - замялся здоровяк, ровняя свою лошадь с лошадью мага. - Вы же знаете, что в пустыне я ориентируюсь плохо,
(Милош знал, что это отнюдь не так, но не стал перебивать)
и куда нас ведёт... этот, я представляю с трудом.
- Мы идём к горам, и этого достаточно. Здесь не о чем волноваться.
- Да я, собственно, не о том, - заверил его Томо. - Я...
Он глянул в спину синекожему, а может, на зад его горбатого зверя, но скорее первое. Милош потянулся к баклаге.
- Опять твои предчувствия?
- Да, - не стал отрицать слуга. - Моя мать говорила, что наши предчувствия - самое верное орудие, что дала нам природа, и они никогда не подведут, если к ним внимательно прислушиваться. А ей это говорила её мать - моя бабка. А той её мать. И ещё все они говорили, что нельзя верить пустынникам. Их следует опасаться и держаться от них подальше, вот что они говорили. А недобрые предчувствия не отпускают меня с тех самых пор, как мы встретили его... Мне сняться плохие сны, господин.