На середину центрального круга не без труда был водружён старый котёл необъятных размеров. Ржавчина источила его бока, а одна из боковых ручек отвалилась. Подобную рухлядь удалось приобрести на барахолке, где торгуют всяким хламом, и для предстоящего действия она подходила как нельзя лучше.
Вроде всё готово.
Ещё раз осмотрев приготовления, Словен довольно вздохнул. Его окружала тишина, не столь нарушаемая, сколь усугубляемая едва слышным потрескиванием свечей. На улице продолжал лить дождь, но сюда его звук не проникал. Маг был совершенно один, только тени, как молчаливые зрители, залегли на стенах.
Близилась полночь. Пора начинать, ведь неизвестно, сколько в точности продлится эксперимент. Конечно, вряд ли более двух-трёх часов, но как бы то ни было, до рассвета он должен успеть всё закончить. Так что лучше поторопиться.
Маг сходил за свёртком, оставленным на пустом бочонке у лестницы. Извлёк один из двух предметов, второй снова завернул в ткань и отложил в сторону. Это ему понадобится позже. Пока же...
Худые ладони Словена сжимали вытянутую колбу толстого алхимического стекла, которую можно нагревать на спиртовой горелке, не опасаясь, что та лопнет в самый неподходящий момент. Он поднёс сосуд к глазам и, прищурившись, вгляделся в его содержимое. Внутри заключалась бордовая жидкость, алмазные искорки водили в ней свои хороводы, медленно оседая и вновь взвиваясь, хотя колбу никто не встряхивал. Изготовление этого состава заняло месяц. Словен сам смешивал и выпаривал все компоненты в алхимической лаборатории. Сегодня тот был закончен и сегодня же он пустит его в дело.
Маг выдернул затычку и вылил коктейль в котёл. Жидкости хватило лишь на то, что покрыть собою дно, но и этого вполне достаточно. Опустевшую колбу он швырнул в угол. Склянка звякнула, покатившись по полу, и замерла в темноте. Потерев чуть озябшие пальцы, Словен вытянул их над поверхностью пузатого сосуда. Облизал пересохшие губы. И начал читать.
Первые строки заклятья прозвучали подобные надгробному песнопению, протяжные и мрачные. Наряду с фетишами он использовал и словесные чары. Время работать посредством одних лишь мыслеформ для него ещё не настало. Линии фигуры тут же отозвались фосфоресцирующим свечением. Жидкость в котле вспучилась и закипела. Пена быстро поднялась до краёв; цвет её сменился с бордового на мутно-коричневый, а сама она сделалась похожа на болотную жижу.
Всё шло как по написанному. Словен прекрасно знал теорию проводимого ритуала. И пусть его практической реализацией он занимался впервые, но больших сложностей им не ожидалось.
Напев отзвучал. Пространство погреба ещё какие-то мгновения отзывалось глухим эхом, но вот затихло и оно. Маг проверил - никаких отклонений или ошибок в астральной составляющей чар не обнаружилось. Магические скрепы надёжно фиксировали его фигуру в этом пласте реальности, канал связи с соседним должен был быть стойким и надёжным.
Сотворённое заклятье набирало силу, истончая границу пространств. Покуда та не порвалась - и переход не открылся.
На Словена повеяло Межреальностью. Дрожь пробежала по всему его телу. Ещё недавно он едва ли не жил там, но затем путь вовне стал для него запрещён. Как же, как же долго он не хаживал в мир серого тумана!
Старик извлёк из чехла на своём поясе маленький ритуальный ножичек. Подобную вещицу предпочитал иметь при себе каждый чародей. Лёгкое касание, и на конце указательного пальца выступила алая капля. Он смахнул её в котёл, прямо в заполняющую его муть, что теперь двигалась кругами, закручиваясь в глубокую сужающуюся воронку. Чуть поразмыслив, отправил следом и вторую каплю. Затем убрал ножик обратно в чехол, а палец по детской привычке в рот.
Кровь - сосредоточие силы мага. Его внутренний личностный источник энергии. Для особых нужд. Словен очень живо представил себе, как кровные архимаги, а именно таким было подавляющее их большинство, узнай они о столь грубых жертвах своего новоиспечённого коллеги, не сдержавают кислых ухмылок. Никто из них не опустился бы до использования собственной голубой крови, даже для осуществления извлечения. Но Словен не был "кровным", может именно потому, ему и было плевать на подобные предрассудки.
Кровь растворилась в пене, и та вновь сменила цвет, став на этот раз бледно розовой. Густые клубы розового же то ли пара, то ли тумана, повалили через край котла, окутав его прозрачной пеленой. Всё верно. Заклятье запущено, и далее будет действовать уже самостоятельно.
Теперь предстояло ждать. Возможно, долго. Маг присел на холодный пол, заняв строго определённое место в начертанной фигуре. Место извлекающего.
Он принял медитативную позу, скрестив под собой ноги. Глаза закрыты, лёгкое облачко исходит от его ровного дыхания. Как-либо повлиять на процесс охоты Словен не был способен. Но он мог понаблюдать за ней. Для этого требовалось ввести себя в транс. Требовалось, чтобы его сознание ушло из этого пласта реальности. Причём, в самом прямом смысле.
Потоки тумана изливаются из котла, обволакивая всё вокруг. Линии фигуры в них бледно фосфоресцируют. Пламя свечей дрожит, расплываясь шафранными пятнами. Туман наполняет помещение погреба мистикой и словно бы отрезает его от прочего мира. Тени на стенах тускнеют. Словен погружался в транс. Розовые клубы захлёстывают и его - ощущение оторванности усиливается...
Маг нахмурился. Как он ни старался, очистить разум до кристальной ясности ему не удавалось. Что-то отвлечённое продолжало заботить его.
Он легко нашёл причину. Поводом для затаённого волнения явились всё те же воспоминания. Теперь о событиях последних лет - подготовка к ритуалу и сам ритуал "Восхождение". Словену не представлялось приятным вновь, пусть даже мысленно, возвращаться к ним. Но какая-то его часть, тем не менее, желала этого. Цепь памяти следовало довести до конца, то был самый быстрый способ освободиться.
Чернота под сомкнутыми веками мага затрепетала. Картины прошлого проступили сквозь неё, наполнились красками, звуками, действием, сделавшись неотличимыми от реальности.
...Ритуал требовал долгой подготовки и вполне определённой жертвенности. К тому же, не каждый желающий мог рассчитывать на получение должного разрешения. Когда уважаемый промоэгрессор, чудак и затворник Словен Струб на очередном заседании ректората объявил о намерении начать подготовку к "восхождению", его слова были восприняты неоднозначно. Помимо удивлений, прозвучали и откровенно презрительные мнения о невозможности его допущения к ритуалу ввиду "несостоятельности Словена Струба как мага высшей категории".
Руководство Академии составляли пятеро выборных архимагов. Четверо из них, в том числе и ректор, являлись "кровными", и они не выразили одобрения. Но пятым был его хороший знакомый, "не-кровный", заведующий кафедрой, на которой Словен проработал не один десяток лет. Тот пошёл против большинства и оказал коллеге поддержку, поверив в него.
Словен был опытным теоретиком и знал много, может даже слишком много, об особенностях ритуала. При желании он вполне мог попытаться провести его самостоятельно, без всякого контроля со стороны. Члены ректората при всей своей спеси не пошли бы на подобный риск.
Правда, желанного разрешения пришлось ждать ещё целый год. В Академии случилась смена ректора, занимавшего свой пост без малого целый век. Та история произошла при скандальных обстоятельствах и сопровождалась разгулом подковёрных интриг. Тут уж было не до его амбиций.
Когда же он повторно заявил о твёрдом намерении пройти "восхождение", отказать ему уже не смогли.
Через неделю Словен подал прошение о выходе на заслуженный отдых. Совмещать работу и подготовку к ритуалу было невозможно, равно как и вести прежнюю жизнь. Потому далеко уже немолодой чародей полностью изменял своё существование, распустил слуг и продал дом. А затем покинул Терион, почти ничего не взяв с собой в дорогу.
На следующие три года он ушёл из мира.
...Его окутывают алхимические испарения. Дыхания едва ощущается, сердце бьётся медленно, ресницы чуть подрагивают. Сознание расслабленно, но и сохраняет особую концентрацию.
...Своей новой обителью он избрал лабиринт заброшенных шахт в толще Берегового нагорья, что в дне пути на юго-восток от столицы. В своё время там же готовился к ритуалу знакомый архимаг, давший ему на прощание несколько ценных советов. Словен спустился в подгорную тьму. Лишь изредка он впредь будет выходить из неё на поверхность, дабы посетить ближайшую деревню и пополнить свой запас самых простых припасов.
Фаза подготовки началась.
Ритуал "Восхождение", а в полном варианте "Восхождение над собой", являлся наивысшей формой проявления дара, на которую только мог решиться маг. Овеянный тайнами и страхами, кои сами чародеи усердно распускали, в принципе своего исполнения он был далеко не столь сложен. За исключением нескольких аспектов, при несоблюдении которых проведение ритуала если и становилось возможным, то было сопряжено с едва ли не фатальным риском как для самого претендента, так и для окружающих.
Да, риск имелся. Но и вознаграждение в случае успеха становилось соответствующим.
В Империи проживали миллионы людей, и только малая их часть обладала магическими способностями. Не удивительно, что чародеи занимали более чем привилегированное положение. Но и в их среде имелось разделение. От магов высших рангов, повелевавших силами самой природы, состоявших в управляющей коллегии Терракотового Ордена и наряду с Имперским Советом определявших жизнь страны, до рядовых служителей в провинциальных городках и пограничных гарнизонах.
Во главе магического сообщества стояли архимаги. Те, кто был над всеми рангами и категориями. Допущенные к таким глубинам и мощи искусства, о которых слагались легенды, а прочие могли лишь мечтать. Ритуал "Восхождение" являлся единственной возможностью получить подобные способности.
Однако, из тысяч обладающих даром, во все времена в Империи насчитывалось не более двадцати архимагов.
Желающих имелось множество. Действительные претенденты - мудрые, седовласые старцы, чувствующие в себе достаточно сил и решимости, также периодически появлялись. Вот только исход ритуала лишь в трети случаев завершался успехом. Прочие погибали. Или получали жуткое посмертие, что было хуже самой смерти.
Специальная подготовка стояла обязательным этапом испытания. Его предвосхищением. Без неё любой, даже самый блестящий чародей был обречён на провал. Синонимом подготовки являлось уединение. Только ты и твоё внутреннее "я", твой дух и твой разум. Полное отрешение от мира. Медитация и самозабвенная, граничащая с умственным помешательством работа с магической материей в тиши отшельничьего существования в продолжение многих лет. Опыт прошлых поколений архимагов доказал, что это был лучший способ в достаточной мере связать себя с астральной составляющей мироздания и подготовить свой разум к возвышению.
Место для подготовки претендент мог выбрать на свой вкус. Пустынь в лесной чаще, глубинная монастырская келья, уединённый остров вдали от корабельных путей или пещера в толще горы. Варианты имелись, пусть то была только внешняя обстановка.
Словен предпочёл мрак низких сводов и их гулкое эхо.
Он обитал в брошенных шахтах три долгих года. Наедине со своими мыслями, страхами и сомнениями. Придерживался строжайшего поста, спал едва ли не на голых камнях. Зимою из его рта вырывались клубы пара, и он трясся в тонких лохмотьях, держа заледеневшие пальцы над пламенем крохотного костерка. Он редко видел солнечный свет и чувствовал касание ветра на щеках. Подгорный мрак был его миром, летучие мыши его единственными друзьями.
Большую часть времени занимали медитации. Претендент учился очищать сознание от посторонних, мешающих мыслей, облегчая его, делая менее восприимчивым к физическим ощущениям (тот же голод и холод) и более к колебаниям астральных эманаций. Дух мага-отшельника, отстранившийся от мирской суеты, избавленный от её дрязг и страстей, как никогда много странствовал "вовне". Его магические способности развивались, он готовился задействовать их на доселе неведомом для себя уровне.
Старому человеку в пещере было одиноко, и никакие блуждания в чужих пространствах не могли скрасить тоски по прежней жизни. По этой и другим причинам многие из его предшественников сдавались и прекращали подготовку, признав свою несостоятельность и не желая изводить себя впустую. Лучшие из "кровных", коим от рождения была отпущена более жаркая искра, и те далеко не всегда находили в себе решимости ступить на этот путь. Но даже если решались, период подготовки мог растянуться на годы, а то и десятки лет. Бывало, что претенденты умирали, не рассчитав сил, и их тела отыскивались ещё нескоро.
Вероятно, замкнутое существование, которое он вёл до того, явилось для Словена своего рода преимуществом, помогшим ему перебороть тоску одиночества. Его не страшило грядущее испытание. Он ждал впереди чуда. Или вечного покоя, что, само по себе, тоже не столь уж и плохо.