"Вот, вот оно!"
Сэм против воли улыбнулся. И сразу стёр неуместную ухмылку. Старик её не заметил.
- Я полагаю, мой мальчик, ты как никто достоин стать моим приемником и понести эти знания дальше. Храня и приумножая их. Если, конечно, ты выразишь подобное желание?
- Учитель, я так благодарен вам за доверие!
- Пустое, - отозвался старик, но Сэм видел, как дрогнули его губы. Шмыгнув носом, учитель утёр его рукавом. А заодно утёр и глаза.
"Он отдаст мне всё. Старый человек - ему ничего не надо, лишь бы в спокойствие дожить свой век. И быть уверенным, что прожил его не зря, что оставил след. Я всё здесь изменю! Будет чистота, как в университетских лабораториях. И клиенты будут стоять в очереди, а не бегать по одному. Он сам ещё это увидит. Тогда и помирать может со спокойной душой".
- Давай-ка приступим, - сказал старик. Он перенёс лежащие в чаше пузырьки на стол с перегонным циклом. Снял со штатива круглую колбу. Откупорил один из пузырьков и высыпал в неё порошок. Долил до половины густой как ртуть жидкости, называемой "чёрным маслом", из другого. Взболтал, следя за цветом раствора на просвет пламени свечи. Одобрительно покивал сам себе.
Сэм поймал себя на том, что чешет ладонь, хотя та у него вовсе не чесалась. Пораненный занозой палец ныл, но не очень. А в глаза опять лезла эта прядка. Надо её отстричь, наконец. Он откинул со лба волосы и опустил обе руки "по швам".
- Будь добр, истолчи в ступке лютоцвет, - велел старик, не отвлекаясь от своих занятий.
Сэм с радостью бросился выполнять поручение. Истолчить лютоцвет - это мы запросто! Старик откупорил следующий пузырёк, зачем-то понюхал, вновь покивал, и добавил в раствор голубоватого порошка, отмерив точное его количество мерной железной ложечкой. Сэм мог лишь гадать, что это было за вещество. Ему ещё столькому нужно учиться и учиться! Но с лютоцветом он справится.
- Первый вариант этого состава, - продолжил говорить старик, - я когда-то изготовил по чистой случайности. Из-за невнимательности смешал совсем не то, совсем не с тем, чем хотел. Хм... часто значимые открытия именно так и происходят. Полученный состав заинтересовал меня и, проведя над ним некоторые исследования, опять-таки, не без доли везения, я выявил его необычные свойства. Дальше нужна была лишь кропотливая работа по определению точных пропорций всех составных частей. Но и она растянулась у меня на... Так, хорошо.
Старик сходил к шкафу, стоящему слева у камина. Приоткрыл скрипнувшую дверку, достал из его недр маленький мешочек, наподобие тех, в которых хранят деньги, снова плотно прикрыл дверку. Вернулся к столу.
- Вот в этом мешочке один из ключевых ингредиентов состава. И никто кроме меня в целом мире не знает секрет его приготовления.
Он продемонстрировал Сэму мешочек.
- Хочешь увидеть, что это?
Сэм оторвался от ступки. Впрочем, его согласного кивка и не потребовалось. Старик уже развязывал тесёмки на мешочке.
- Хочешь. Но сперва ты хотел бы задать мне некий вопрос.
Сэм на миг замешкался. На что намекал старик? А намекать он мог лишь на одно.
- Да, я хотел спросить... что за состав вы сейчас готовите?
- Не вы, а мы, - назидательно подчеркнул учитель. Вопрос был задан верно. - Это уникальное в своём роде средство. Возможно, единственное известное человечеству средство от, ни много ни мало, - смерти.
Сэм вскинул брови.
- Ну что я говорю! - махнул рукой учитель. - Конечно, не смерти, а только старения. Но и за это многие готовы, не задумываясь, расставаться с целыми состояниями.
Старик распустил горловину мешочка. Двумя пальца с жёлтыми твёрдокаменными ногтями достал изнутри щепотку содержимого и позволил чему-то рыхлому и сухому опасть на пол серым облачком.
- Это пепел, - пояснил он.
- Пепел? - Сэм забыл о своей ступке. Его взгляд не отрывался от производимых учителем манипуляций.
А тот рассказывал, словно давно собирался поведать свои тайны, да всё не находилось подходящего случая.
- Именно. Но, не древесный или бумажный... Ты ведь знаешь, что порой в нашей работе, как и в лекарском деле, для составления некоторых экстрактов приходится иметь дело с живой материей. Например, печенью или сердцем животных. А для особых вытяжек даже человека. И желательно, извлечённых сразу после кончины последнего. Я вам, помнится, рассказывал об этом на лекциях. Приятного в таких процедурах мало, а некоторые, далёкие от науки личности, вовсе причисляют их к мерзкой некромантии... Что же касается данного пепла, то он получен от сожжения живых мышей и цыплят с привнесением в процессе изготовления ряда специфических добавок, являющихся моими собственными находками.
Сэм ничего не сказал. Он смотрел на мешочек в руках учителя. Удивительно, если он не переменился в лице.
- Наука требует смелости. И жертвенности. Со стороны учёного в том числе. Если ты не готов жертвовать самим собой, а порой и не только собой, истинного учёного из тебя не выйдет. - Старик говорил размеренно и весомо, как в прежние времена, стоя на преподавательской кафедре. - Я провёл множество изысканий, комбинируя вариации, и пришёл к выводу, что изготовляемый эликсир может обладать широким набором свойств: целительных, но не только. При этом, если чётко следовать отработанным мною правилам и очерёдностям, в предварительно производимых пеплах будет сконцентрирована живительная сила их начальных объектов, и она же перейдёт в результирующий состав. Жизнь - мощнейшая из энергий, что движет нашим миром. Но пути её... эээ переработки я вам по понятным причинам никогда не преподавал, хотя это, воистину, так.
Сэм ощущал себя как оглушённый. Слова старика влетали в одно его ухо и вылетали из другого. Какие-то слишком заумные, путаные слова. Он всё думал о той железной сковороде в зеве камина. Его передёрнуло.
Старик недовольно нахмурился:
- Я предупреждал, что тебе может стать не по себе. И если ты не способен...
- Я помню, что вы говорили, - поспешно отозвался Сэм. - Я... я уже размолол лютоцвет. Чем я ещё могу быть вам полезен, учитель?
Старик улыбнулся. Сэм сосредоточился, дабы согнать со своего лица затравленное выражение. Нечего тут, что он впрямь, ведь он... Не малое дитя, чтобы... В конце концов, это вам не коров пасти. Это наука!
- Ты мне поможешь, но позже, - продолжил учитель, как ни в чём не бывало. Мерной ложечкой он отсыпал в колбу легковесного праха из мешочка - ровно две с половиной ложечки, взбултыхал сосуд и снова посмотрел его на просвет. - Живительная сила может быть возвращена из пеплов в организм человека. Составляя на её основе эликсиры, я излечиваю недуги пациентов и дарую им тонус жизни буквально на глазах. Нечто подобно совершают маги посредством исцеления, но они жертвуют собственную силу. Мы с тобой, к сожалению, не чародеи и вынуждены идти более сложным путём. Однако, результат здесь достигается даже значимее!
Старик задохнулся от быстрой речи. Распалился он не на шутку, давно Сэм не слышал от него столь длинных рассуждений, всё больше брюзжания и те отпускаемые, словно бы с неохотой.
- Давай лютоцвет, - велел он.
Сэм передал ступку. Учитель, почти не глядя, бросил в колбу немного размолотых соцветий.
- Хорошо. С этим порядок.
Он подвесил колбу обратно к штативу, осторожно закрепил ремешком к её носику стеклянную трубку. На подставке поместил под дно горелку, чтобы цветок пламени растекался точно по центру склянки.
- Теперь пусть кипит.
- А корень вершинника разве не нужен? - Сэм был готов нарезать или истолчить ещё что-нибудь. Вершинник хорошо помогает от "желудочного расстройства", что проявляется и в прямую, и в обратную сторону. Других его применений Сэм не знал, но, да мало ли, чего он ещё не знал.
- Пожалуй, обойдёмся без него. Вкус станет уж больно горьким, а так будет сладенький.
Завершив приготовления, старик плюхнулся в низкое кресло с потёртой кожаной спинкой, что стояло у другого края стола. Облегчённо выдохнул. Отодвинул в сторону подсвечник и какую-то книгу в деревянном окладе, что, должно быть, читал недавно, на их место, к себе поближе, поставил фарфоровую чашу. Сэм разглядел, что узор на ней действительно составляли фигурки пляшущих человечков, и нанесены они были красной краской. Прежде он этой чаши в доме ни разу не видел, а тут старик с ней, прям, не расставался. И для чего она ему, скажет или нет?
Сэм стоял у соседнего стола. Дыша он с натугой, словно воздух в комнате сделался до невозможности спёртым. Это от волнения. Он облизал сухие губы. Попить бы чего-нибудь. Придётся идти на кухню. Или в погреб за молоком. Сейчас он не прочь был бы спуститься и в погреб.
Говорить старик мог и сидя. Сэм навострил уши, слушая его со всем вниманием.
- Кроме пеплов изготавливаются ещё и соли. Здесь процедура иная. И результат выходит иным. Соли сохраняют признаки объектов, из которых их получили. Вид живо... объекта может быть подобран целенаправленно, а там возможны сочетания. Словом, простор для опытов. Но и работать с солями сложнее. В этом деле, покуда своим руками не возьмёшься, ничего толком не поймёшь.
Сэма не прельщало браться за такую работу. Даже за целые состояния, что она сулила. Не тому он учился столько лет и не тем мечтал заниматься. Сначала следовало хорошенько обдумать всё услышанное. А там... там видно будет.
- Но не о пеплах и солях я хотел с тобой сегодня поговорить. - Старик откинулся на спинку кресла. - Я хотел предложить тебе испытание, мой мальчик.
Сэм в свою очередь смотрел на развалившегося в кресле учителя и молчал. Он думал. В голову ему отчего-то лезли мысли одна неприятнее другой. Шершавый язык прошёлся по не менее шершавым губам.
- Что за испытание? - От этой сухости голос едва не подвёл его.
Старик поёрзал, усаживаясь удобнее. Покряхтел, поскрёб ногтями щетину на шее, то ли собираясь с мыслями, то ли намеренно нагнетая обстановку. Язычки свечей колыхали незримые потоки воздуха, чуть потрескивало, плюясь искорками, отчего-то всегда представлявшееся Сэму зловещим синеватое пламя горелок (такое пламя могло быть в Преисподней), и тени дёргались на кажущемся не просто старым, а древним, лице учителя.
- Эта история из тех, в которые верится с трудом, если вообще верится. Но, кроме как принять её наверну, мне тебе предложить нечего. Пока нечего. Дальше всё будет зависеть от тебя самого.
Сказал и снова умолк, предоставляя Сэму дать ответ.
- Я не понимают, о чём вы говорите, учитель?
Старик не сводил с него поблескивающего взгляда. Выжидающего. Пальцы его правой руки скользили по краю фарфоровой чаши, каждый раз задерживаясь на впадине скола. Эти пальцы знали историю этого скола.
- Я постараюсь объяснить, в надежде, что ты мне поверишь. Хотя бы отчасти. Иначе наш разговор потеряет всякий смысл.
Теперь ждал Сэм. Он послушает. Почему нет? Денег с него за это не возьмут. Да и любопытно, что ещё выкинет старик. Тот представал перед ним просто в новом свете.
- Парень, я выгляжу дряхло. - Учитель хмыкнул, словно в этом было что-то весёлое. - Ещё бы! Хотел бы я посмотреть, кто бы выглядел лучше в свои-то двести с гаком годков.
Быстрый сверкающий взгляд. Загадочная ухмылка.
- Вы хотите сказать, что вам больше двухсот лет? - Сэм тоже улыбнулся.
- Угу. Признаться, сам уже не помню, сколько именно. Но больше двухсот точно. И всё благодаря им.
Старик кивнул на мешочек с пеплом, лежащий на столешнице у горелки. Чьим-то пеплом. Мышонка или цыплёнка. Сэм почувствовал, как у него скручивает желудок.