— В данный момент, я думаю не о себе, а о близких, на которых отразится мой поступок. Да и сильно сомневаюсь, что ваша невеста придет в восторг!
Он молчал и только с улыбкой смотрел не отрываясь мне в глаза.
— Лорд Вардас, Майло… Когда вы так смотрите на меня… Еще немного, и вам придется принести сюда целую бочку воды, чтобы потушить и меня, и кровать, и всю комнату…
И в эту секунду нашу задушевную беседу прервала с грохотом открывшаяся дверь.
— Ну ты и скотина, Вардас!!! — весьма гневно раздалось с порога.
Глава 9
Глава 9.1
Браггитас предстал перед нами во всей своей красе — взъерошенный, взлохмаченный и злой как тысяча йодасов, того и гляди, начнет плевать молниями и извергать из пасти огонь.
— Сейчас же убери от нее свои грязные лапы, — пригрозил кузен. — Иначе я все расскажу ее папаше, тогда от тебя — гада — не останется даже горстки пепла!
— Сомневаюсь, лорд Браггитас, что вы будете об этом распространяться, — невозмутимо произнес Майл, вставая с моей постели, от чего Легарт даже зарычал.
— Как никак вы упустили, вверенную вам девушку, а я ее нашел.
— И воспользовался этим, грязный ублюдок! — сквозь зубы молвил Браггитас. — Я тебе доверился, а ты еще и воспользовался глупой, доверчивой девчонкой…
— Что?! — это явно был перебор со стороны кузена. — Ну все! Хватит с меня этого балагана.
Вскочила с постели и направилась к выходу.
— Оба, пошли вон из моей комнаты! — я указала пальцем на открытый проход, где замаячили перепуганные постояльцы, и даже нарисовался сам хозяин захудалой гостиницы. — Вы уже и так сделали все, что могли, чтобы нас увидели и услышали.
— Собирайся! — скомандовал кузен. — Ты остановишься у меня, кое-что надо обсудить.
— Что?! Предстоящий бал? Даже не надейся! Я не маленькая животина, чтобы таскать меня везде за собой на поводке. Участвовать в ваших играх я больше не намерена. У меня есть свои планы и цели, к ним я и пойду.
Вардас и Браггитас переглянулись, после чего Майло направился ко мне. Не зная о его намерениях, я даже попятилась, а он просто оттеснил меня от выхода и захлопнул дверь перед носами любопытствующей публики.
— Послушай, Гинта, все не так просто, как хотелось бы, — спокойно изрек он.
— Отвезите меня в обитель! — ухватилась я за соломинку. — Я обещаю, что носа оттуда не высуну.
Ага. Высуну, и еще как! Только им об этом знать не полагалось. Разумеется, разрешения спрашивать я ни у кого не стану.
— Гинта, — у кузена сделался на редкость скорбный вид. — Понимаешь, нельзя взять и уехать по своей воле — ведь это глупое сватовство еще не закончилось.
— To есть, — подозрительно скосилась я на брата. — Ты меня никуда не собирался отпускать?
— Нет, — ответил за него лорд Вардас.
— Отлично, — спокойно констатировала я. — Просто замечательно. И давно вы в сговоре?
— Э-э-э… — блеснул кузен красноречием. — Я не ожидал, что ты сбежишь. У нас были другие планы.
— У вас у обоих? — решила я прояснить ситуацию, внимательно посмотрев на одного и другого.
— Мы договорились с лордом Браггитасом о том, что я буду сопровождать вас в дороге инкогнито…
— О, Пречистая, какая честь! — встряла я в объяснения канцлера, не сдерживая своего «восторга».
— На случай непредвиденных ситуаций, — невозмутимо продолжал лорд Вардас. — Как вы видите, леди Гинтаре, эта ситуация случилась. Моя вина в том, что я не предупредил лорда Браггитаса о вашем побеге, а самовольно отправился за вами.
— Чтобы извлечь свою выгоду! — ядовито заметил братец. — Я тебя, Вардас, вызову на поединок и все ребра тебе перемну!
— С огромным удовольствием приму ваше предложение вступить в бой, — невозмутимый канцлер даже вежливо склонился перед братом, от чего тот поморщился словно от зубной боли.
— Собирайся, Гинтаре, мы отправляемся домой! — скомандовал Браггитас. — Нам надо начать готовиться к предстоящему балу, как можно скорее!
— Прямо сейчас? — я пытливо посмотрела на родственника, у которого от злости лицо стало цвета наливного яблока. — На дворе — глубокая ночь, а я хочу спать. Если так жаждешь попасть на дурацкий бал, можешь идти и готовиться к нему сам
— выйдешь вместо меня.
Кузен закатил глаза.
— Не переспоришь же! — констатировал он. — Вардас, есть тут еще покои?
— Без понятия, но, если хотите, мы можем выяснить это у корчмаря, который стоит прямо под дверью!
Снаружи послышался грохот, будто тот, кто стоял под дверью, грохнулся в обморок от страха, что его раскрыли.
— Прошу следовать за мной, лорд Браггитас, — вежливо позвал канцлер моего кузена на выход из моей комнаты.
Теперь настала моя очередь морщиться — свобода была так близко. В надеже я устремила взор в окно.
— Ах, да! — спохватился Легарт на выходе, проследив за моим взглядом. — Во дворе дежурят мои люди. Так что, даже не рассчитывай на очередной побег.
— Ну, что ты! — выпучила я глаза. — Даже в помыслах не было!
Довольный собой Браггитас и хмурый Вардас покинули мои покои. В коридоре им еще предстояло выслушать претензии хозяина, предварительно подняв того с пола, и, видимо, Браггитасу придется расстаться с частью дорожных сбережений. Чтобы возместить ущерб, за разбитую дверь, поднятый шум и, само собой, за проведенную на постое ночь. Потом шум снаружи поулегся, а я вернулась в свою остывшую постель. Камин почти потух, от того в моей клетушке становилось неуютно. Не желая оставаться в холоде и мерзнуть всю оставшуюся ночь, решила подбросить еще поленьев, но в этот момент дверь в покои в очередной раз отворилась.
— Я извиняюсь, госпожа, — повинилась заспанная девочка лет четырнадцати, такая же рыжая и кудрявая, как и я. — Господин просил принести вам одеяло потеплее.
Ого! Интересно, кто так озаботился о моем комфорте. Ответ покоился на поверхности — Вардас видел мое состояние, знал, что я замерзаю.
— Ты случайно не свое принесла? — на кровать мне легло, и правда, пуховое одеяло невероятного бардового оттенка.
— Не-е-ет, — сонно протянула девочка. — У папки еще имеется. А лорд этот, вроде, еще больше денег дал, так что, все нормально. Вам поленцев подложить в очаг?
— Ага! — обрадовалась я такой помощи. — Будь добра, коли не сложно.
После всего, сон долго ко мне не шел. Девочка давно ушла, одеяло грело, очаг пылал, а сна все не было. Я все время пыталась вернуться в тот ужасный подвал, чтобы увидеть Людю, но хрустальный гроб мне больше так и не явился. Когда я, наконец, погрузилась в тревожный сон, мне больше ничего так и не приснилось.
9.2
Ее положили в гроб. Как так можно было, положить живого человека в гроб, пусть и хрустальный? Но Хозяйка — как ее все называли — так велела своим прислужникам, а они слушали и выполняли волю своей госпожи.
Людя сопротивлялась, сколько хватало сил, но тщетно. Она была слишком ослаблена, чтобы отбиться от здоровенных слуг.
— Что ты творишь? — сквозь злые слезы бессилия промолвила девушка. — Зачем тебе это?
Хрустальная коробка раскачивалась между столбами. От того, что на нее падал лунный свет, проникающий сквозь отверстие в сводах потолка, гроб светился холодным голубоватым цветом.
— Как же ты не понимаешь? — Хозяйка приблизилась к девушке. — Мне нужна та сила, что живет в тебе. Мое тело разрушается слишком быстро из-за пережитых страданий. Ты мне подходишь…
— Для чего? — перебила Людя, с ужасом понимая, что хрустальное великолепие предназначено для нее.
— Видишь ли, есть подозрение, что тебя найдут раньше, чем я смогу воспользоваться твоими услугами, — рассмеялась Хозяйка прямо в лицо девушке, от чего сероватая мертвая кожа смялась, словно бумага, образуя глубокие рытвины на скулах и щеках. — Твои мерзкие дружки уж больно рьяно влезают в дела моих верных подданных.
— Каких таких подданных? — Людя отчаянно тянула время, лишь бы не оказаться запертой в гробу под холодным светом луны.
— Моих верных соратников, — Хозяйка дотронулась до лица перепуганной девушки своей холодной рукой, всей в пятнах, как у трупа. Хотя, наверное, так и было — эта женщина и являлась трупом, вцепившимся в явь всей своей злобой и ненавистью.
Девушку передернуло от этих мыслей.
— Ну что же ты? — пожурила ее Хозяйка. — Я тебе не причиню зла. Посмотри, как он прекрасен, и ты будешь так же прекрасна в этом гробу.
— Но это гроб! — Людя предприняла попытку вырваться из мощной хватки бесстрастных прислужников Хозяйки, даже укусила одного из них, за что и схлопотала затрещину.
— Лучше убей сразу, рахана поганая! — Продолжала кричать девушка, не оставляя попытки вырваться. — Зачем ты так мучаешь меня, за что?
— Никто тебя не мучает, дорогая моя, — Хозяйка даже хохотнула, похоже, всю ситуацию она находила весьма забавной. — Просто луна придаст тебе благородную бледность, так ценимую в высоких домах, да и больше магических сил, но так как ты обладаешь весьма несгибаемой волей, тебе придется уснуть очень-очень крепко.
— Неужели меня даже не отравят по-настоящему?!
— К чему такие крайности? Я же тебя не убивать сюда привела, — рассмеялась Хозяйка. — наоборот, наградить еще большей силой.
— Зачем?
— Как же ты не понимаешь, а ведь с виду не глупа, — недовольно проговорила рахана. — Мое тело почти мертво, за годы служения Гильтине я утратила былую красоту, но приобрела много знаний, теперь наступило время воспользоваться этими знаниями, чтобы восстановить справедливость.
— Ты… дура!
Смелое заявление стоило Люде опухшей щеки, но уже было все равно — никто так и не пришел за ней, так никто ее и не спас…
— Я получу твое тело и твою силу, как только ты будешь готова к этому, а теперь спи!
— Не буду!
— Упрямая девчонка…
Хозяйка выставила перед лицом девушки свою руку и дунула. Глаза Люди защипало, в горле запершило, стало невыносимо дышать.
Ну вот и все… промелькнула в голове мысль, может хоть на этом мучения таки закончатся.
— Спи, — тихо произнесла хозяйка, укладывая тело девушки в хрустальный гроб. — Спи! Здесь тебя уж точно никто не найдет. Да и вряд ли сыщется тот, кто любит тебя так, чтобы спасти…
Слова хозяйки доносились из далека. Не совсем понятные и внятные. Но и у Люди не было сил их обдумывать. Сил вообще не было, пока однажды к ней не пришла Гинта…
Я собиралась на бал. С огромным удовольствием я бы послала в болотные топи и бал, и короля, и отбор вместе с гостями и невестами. А еще кузена, канцлера и батюшку для полного порядка. Тетки на радостях опять наняли целый штат модисток и белошвеек, которые принялись снимать с меня мерки и обкалывать своими булавками. Только ничего не приносило радости. Совсем. Отец после того, как я его покинула, ни разу меня не навестил. Кузен, видимо, совсем завяз в работе. Канцлер благополучно охаживал свою невесту. И это было последней каплей терпения.
Как можно было так со мной себя вести?
— Возможно у него есть на то причины, — улыбнулась вайдела Беата, перед самым своим отправлением в обитель.
— И все равно это подло с его стороны! — мне было до ужаса больно и неприятно. Накануне в дом кузена заявилась, не кто иная, как Лейда Гамильтон, которая представилась невестой канцлера. Не напрямую, нет. Но в каждом ее слове сквозило то, что они близки.
Оказывается, леди Хенсли знала Майло Вардаса уже очень много лет и знала, надо сказать, весьма неплохо.
— Я решила сама с вами познакомиться! — с порога выдала ивелесская красавица. — Майло столько рассказывал о вас, а я кроме него при латгельском дворе никого не знаю, вот и не удержалась от интереса завести с вами знакомства.
Майло… значит. Не совсем понимала — со мной и правда хотят познакомиться или это попытка поставить на место молоденькую пигалицу, а может решила разом двух зайцев прибить — избавить себя от одиночества в окружении чужестранцев и заявить права на холостого канцлера.
Ну и пусть! Все равно лорд Вардас уже старый, кому он нужен, кроме старых дев?
Тетки с нескрываемым интересом взирали на ивелесскую леди, засыпали ее вопросами, ка которые Лейда отвечала с удовольствием. Я же в свою очередь предусмотрительно молчала, чтобы не ляпнуть чего-нибудь с досады невпопад. Послушно наливала всем чаю и подавала печенье, чтобы дамы больше кушали нежели болтали, только то ли печенья было маловато, то ли разговоры, и правда, были на диво содержательны и интересны, но никто расходиться не спешил.
— Дорогая леди… — тут Лейда Гамильтон запнулась, непонятно, сознательно или случайно.
— Сарф… — попыталась я выйти из положения, но даже эта мелочь чернильным пятном расползлась по моей душе — отец меня признал официально, но ее запинка была легким намеком на мою незаконнорожденность.
— А можно просто перейти на собственное имя? — мило улыбнулась гостья. — Ведь между нами не такая уж и большая разница в возрасте.
Она это серьезно? Но леди была серьезна, как никогда.
— Конечно, мне будет приятно, — как можно бойчее улыбнулась я Лейде, а на душе все равно скребли кошки. Не люблю я этих скользких намеков.
— Так расскажите же мне, Гинтаре, о своей жизни в обители, — наконец перешла к своему вопросу леди. — Каково было жить вдали от близких, среди простого люда?
И в глазах у нее промелькнуло что-то такое странное, не совсем приятное. Настораживающее.
9.3
— Очень хорошо, даже замечательно! — ответила я честно, от чего тетки стремительно стали отводить глаза в разные стороны, как будто на стенах появились весьма занятные письмена или невиданные полотна гобеленов.
— Вот как? — а вот лицо Лейды, вытянувшееся в длину с отвисшей челюстью и округлившимися глазами, доставило мне истинное удовольствие. — Вам так нравилась жизнь, лишенная удовольствия блистать на светских раутах, совершать путешествия и… покорять сердца мужчин.
Тут она улыбнулась, давая понять, что ни капли мне не поверила. Тяжкий вздох сам собой вырвался из груди. Убеждать эту лощеную красавицу в том, как мне было хорошо без всех этих «прелестей» сладкой жизни, не было никакого желания. Но дама явно желала услышать, что-то пикантное. Как бы ее не разочаровать.
— Смотря, что считать удовольствием, леди Хенсли… простите, леди Лейда, — я скромно потупила взор. — Возможно, ежедневные молитвы и изнурительный физический труд приносят сомнительную радость, но у всех нас было нечто большее, чем светские развлечения.
— И что же это? — в глазах Лейды загорелся азарт.
— Дружба!
— Что? — лицо красавицы снова вытянулось.
— Да, дружба. Думаю, это звучит неправдоподобно, но именно здесь — при королевском дворе — я поняла, чего именно мне не хватает.
— Простите! — бедняжка даже прокашлялась, поди и слова-то такого не слышала в своих ивелесских дворцах на блистательных приемах. — Ни за что в это не поверю.
— И не надо. Я никого не пытаюсь в чем-то убедить, леди Лейда.
Тетки молча оторвались от созерцания гобеленов и с интересом стали наблюдать за мной.
— Видите ли, за всю свою короткую жизнь я всякого повидала, — продолжала я свой незамысловатый рассказ. — Именно в обители Пречистой я нашла убежище от всех невзгод. Она стала моим домом, там я обрела семью. Никто меня не попрекал за мое происхождение, не пытался унизить или обидеть. Я была счастлива. Придворная жизнь слишком суетная, здесь есть место соперничеству, стремлению к сомнительному совершенству, но нет места таким простым понятиям, как дружба, любовь и сострадание.
— Не будь так категорична в своих суждениях, дорогая, — наконец-то промолвила тетушка Катрисс, протягивая мне фарфоровую чашечку для очередной порции чая.
— Разве при дворе ты не познала массу всего интересного?
— Пока я познавала столичные интересности и тешилась местными диковинками, лишилась самого важного сокровища, о котором стала забывать, — темный отвар тонкой струйкой заполнил чашку тетушки. — Я лишилась дружбы.