– Брат, – Дорес повернулся к монаху, – Сдаётся мне, что у него нет девчонки, – монах смотрел прямо в глаза Пактоши. Тот не выдержал и опустил взгляд.
– Да, – проговорил лорд, – я хотел воспользоваться девчонкой, но она показалась мне… агрессивной, что ли… счастливый случай отвёл напасть. Я почувствовал кхе-кхе, – он злобно усмехнулся, – И поступил правильно… сейчас понимаю как правильно, моё чутьё оно…
– Не томи, выродок, что ты с ней сделал? – оборвал его Дорес.
– Я отдал её прежнему начальнику охраны Мандру. Сказал, что если он преподнесёт эту заморскую наложницу королю, то продвинется при дворе. Я знал, что мерзавец сначала воспользуется ею сам, – кхе-хе-хе…
– Она его убила? – с лица графа пропали все напускные эмоции, он был заинтересован. Это не ускользнуло от внимательных глаз Пактоши.
– Не-е-ет, кхе-хе-хе, он же начальник охраны, – съёрничал лорд, – Она расцарапала ему лицо и сломала ребро, ничего существенного.
– Он уже мёртв?
– Да, король его отравил, кажется. А может, это сделал Марс. В любом случае, девчонка тут нипричём – это должно было случиться, он был слишком глуп.
– Марс… ты говоришь про Марса Вану? Провонявший кровью и тленом интриган и негодяй… – сплюнул Дорес, – Он нашёл себе место при дворе Леопольда?
– Самое лучшее место, – улыбнулся лорд, – Теперь он и начальник охраны и начальник тюрьмы.
– Марс или король в курсе про девчонку?
– Нет. Просто забрали её с другими наложницами и имуществом Мандра.
– Что же, лорд, лучше бы они никогда не узнали о ней. Думаю ты в этом так же заинтересован, как мы с графом… Если не хочешь познать месть Фуринского царя, – Марк был непривычно серьёзен.
– Безусловно, – прошипел в ответ Пактоши.
– Где её держат?
– В западном крыле, скорее всего.
– Не может быть! – усмехнулся граф, – С наложницами? Чокнутая фуринка вырежет их всех до одной, – он громко хлопнул ладонью по столу.
– Нет, любезный граф, она в отдельной камере.
– Это хорошо, – задумчиво проговорил Дорес, – как она назвалась?
– Чертовка молчит.
– Да-а-а-а… протянул Марк, – знаете что, милый лорд, вы пренеприятнейший человек…
– Абсолютный мерзавец, – добавил граф.
– Благодарю за комплименты, – учтиво поклонился Пактоши.
– …да, – Марк с ухмылкой продолжал, – но сегодня случилось то, к чему меня Господь не готовил: мы с вами заинтересованы в одном и том же. Давайте сделаем вид, что этого нелепого инцидента вовсе не было. Да, у короля теперь есть дикая кошка из Фурина, которая избила никчёмного начальника охраны – упокой господь его душу – ну и пусть! Мы с вами тут ни при чём! Она не протянет во дворце и двух недель с таким характером… а уж тем более в западном крыле среди наложниц, а-ха-ха-ха, – Марк снова расхохотался, – всем известно, что наложницы злее чёрных монахов, а-ха-ха-ха!
– Я полностью с вами согласен, брат! – продекламировал Пактоши.
– Да, – добавил Дорес, – и, конечно, этого разговора не было!
– Коне-е-ечно, – пропел, расплываясь в любезнейшей улыбке лорд, – о чём же мы тогда говорили?
– Мы сговорились, что я продам вам ящик лучшего фуринского вина, – ответил граф.
– Я жду вино, граф! Сколько я буду должен?
– Это будет подарок, – отрезал Дорес, разговор переходил на те тона, которые пробуждали в нём чёрного медведя, – нам пора, лорд. Вино пришлю завтра.
– Прощайте господа, – пропел Пактоши и, неотрывно глядя им вслед, беззвучно открыл ящик стола. В ящике было пусто, не считая пяти шелковых лент. Каждая лента – зелёная, красная, синяя, жёлтая и чёрная предназначалась для своего особого случая…
– Прощайте, – ещё раз тихо проговорил он и дёрнул чёрную ленту.
Через минуту в комнату через тайную дверь вошёл высокий худой человек с грязными волосами и шрамом через всё лицо.
– Найди Синего. Нам нужно кое-кого украсть. И сделать это раньше чем они…
Глава 5
Когда Дорес и Марк вышли от лорда, на город уже опустилась ночь. Притаившийся в подворотне Румос догнал их шагов через пятьдесят.
– Ну где? – спросил он, идя сзади будто не с ними.
– В западном крыле, – ответил Дорес, обращаясь к Марку.
– Ох, тебя так, – прогудел Румос, – когда же?
– Раньше старого свинодела… – ответил задумчиво Марк, – Значит, прямо сейчас.
– Хвала Господу! – пробурчал Румос и, закопавшись в складках рясы, отстал.
– Что за ерунда с этими пятью богами, ради всего святого? – неожиданно спросил Марк.
– А… пять богов Фурина, – ухмыльнулся Дорес, – Один фуринский мореход рассказал. Они этой байкой эйборских торговцев пугают. Говорят, работает безотказно. Я давно хотел проверить – с лордом сработало.
– Ну, ты даёшь граф… э-хе-хе… не ожидал такого от тебя…
Румос прошёл следом за ними шагов двадцать и свернул в подворотню, потом свернул снова и зашёл в трактир. За столиками сидели грязные угрюмые матросы и подвыпившие горожане. Румос опёрся о стойку:
– Милостью Господней!
– И тебе здоровья, брат! – ответил седой трактирщик.
– Пять пинт крепкого тёмного, – проговорил он тихо, – Вели отнести в обитель.
– Записать в счёт оплаченного? – трактирщик поднял седую бровь.
– Ты знаешь, старик, орден всегда платит вперёд, – сказал Румос, – Выйду там? – монах кивнул на чёрный ход.
– Конечно, иди. Божьей помощи, брат.
– И тебе Божьей помощи, старик.
Румос вышел через чёрный ход и огляделся. Неподалёку в подворотне две огромные чёрные тени лупили ногами стонущего и кряхтящего грязного человека. Румос спокойно прошёл мимо них. Они оставили свою жертву и пошли за ним, двигаясь абсолютно синхронно. Монахи прошли до конца переулка и снова свернули. За поворотом к ним присоединились ещё две чёрные тени. Какое-то время они плутали в переулках портового города, пока не растворились во тьме какой-то улочки.
Глава 6
Пактоши спал плохо, он просыпался и засыпал так часто, что перестал различать где сон, а где явь. По его спальне бродили серые тени, он вскакивал и просил принести свечи и их приносили. Он запивал снотворное вином, снова ложился и через время тени возвращались и он снова кричал. Приходил заспанный и злой слуга в грязной рубашке… Пактоши пил вино и сидел глядя на свечи пока не начинал проваливаться в сон. Когда слуга выругавшись шёпотом ушёл в третий раз, тени вернулись. Но лорд уже не смог закричать. В дальнем углу спальни он увидел тень настолько чёрную, что она была темнее само́й ночи. И она двигалась к нему. Пактоши почувствовал, как по его лицу стекают холодные капли пота, но не смог пошевелиться. Он смотрел под черноту капюшона надвигающейся тени неотрывно и не дыша. Как кролик смотрит на удава. Как умирающий от длительной болезни зачарованно смотрит в глаза приближающейся смерти.
Смерть. Пактоши понял, что это Смерть. Он хотел закричать что есть силы и броситься бежать, но смог издать только слабый протяжный стон и остался неподвижным. Смерть подплыла к самой кровати и приблизила чёрную пустоту капюшона к белому лицу лорда, а он продолжал пялиться в эту пугающую тьму как заворожённый…
И вдруг Смерть поднесла руки к капюшону и Пактоши понял, что она хочет его снять…
– Нет… нет, нет, нет! – зашептал осипшим голосом он, – Не-е-е-ет! Нет, нет, не-не-не-не-е-ет! – он вдруг понял, что лучше умереть на этом же месте, чем заглянуть ей в глаза, – стой!
Но Смерть скинула капюшон и из-под него лорду улыбнулся своей милейшей улыбкой граф Дорес.
Не-е-е-е-е-ет! – возопил лорд, охваченный диким ужасом. Он вскочил на кровати, продолжая повторять:
– Нет, нет… нет-нет-нет… не-е-е-е-е-е-ет!
Вбежал испуганный слуга с коптящим подсвечником и следом за ним пьяный телохранитель лорда с саблей наголо.
– Кто здесь? – завопил бравый охранник, нетвёрдыми шагами маршируя к окну мимо кровати.
– Хозяин, вы в порядке? Здесь кто-то был? – слуга, опасливо глядя по сторонам, двинулся к вжавшемуся в спинку кровати тяжело дышащему лорду.
– Не-ет, нет-нет, – прошептал Пактоши, – нет… я не в порядке… принеси ещё свечей… и вина́ тоже…
«Кажется, хозяин сходит с ума» – подумал слуга, расставляя подсвечники во всех углах спальни.
«Он наверняка и не заметит, если я прихвачу одну бутылочку себе?» – подумал телохранитель, тащивший целый ящик вина в спальню лорда.
Пактоши смотрел на пляски теней на потолке и пил вино, совершенно не чувствуя его вкуса. Он заснул когда начало светать.
Проснувшись, лорд первым делом потянулся к дверце над головой. За ней были пять цветных лент. Пактоши подёргал чёрную, где-то зазвонил колокольчик.
Через пару минут в комнату вошёл человек со шрамом. Однако помимо шрама на его лице появились новые приметы: распухшая губа, рассечённая скула и огромный фингал под правым глазом.
– Свиньи черти, кто тебя?
– Чёрные братья, хозяин.
– Святые небеса… вы привезли девчонку? Где Синий, он цел?
– Мы опоздали… Синий угодил в ловушку…
– Какую ловушку? Он жив? Где он?
– Его схватила охрана дворца… – весь разговор слуга смотрел в пол и только сейчас поднял глаза на лорда. Тот был в растерянности.
– Свиньи… боги. – прошептал Пактоши и замолчал. Он медленно взял со спального столика хрустальный стакан с остатками вина. Слуга забеспокоился, – Но как же так, упырь? – лорд посмотрел на него вопросительно и удивлённо.
– Это чёртовы монахи, хозяин…
– Чёртовы монахи? – возвысил голос лорд, – Чёртовы ублюдки! – заорал Пактоши и швырнул стакан в грязного покалеченного человека со шрамом. Слуга умело увернулся, стакан с весёлым звоном разбился об стену.
– Чёртов Дорес, – Пактоши извлёк откуда-то бутылку и снова запустил в него. Слуга увернулся и даже позволил себе ухмылку.
– Чёртов мертвец Синий, – лорд выхватил неизвестно откуда ещё одну бутылку и на этот раз она угодила прямо в голову развеселившемуся было слуге. Бутылка со звоном разлетелась, а слуга с громким криком упал на пол.
– Убирайся прочь, подонок! Мразь! Безрукий! Упыри! Недоноски! Убрать здесь всё! Лучшее платье! Лучший экипаж! Я еду к королю!
Глава 7
Старик закрыл лавку раньше обычного времени и, подумав немного, написал на куске коры: «ушёл собирать травы» и прикрепил его к двери снаружи.
С одной стороны, бо́льшая часть деревни вовсе не умела читать – зачем им записка? Но с другой… непонятное объявление лучше никакого.
– Это как жест уважения к своим покупателям, – говорил сам себе старик, шагая по ночному лесу, – они подойдут к двери лавки, дёрнут ручку – закрыто! И вдруг увидят мои каракули:
– Этого раньше не было, – подумают они, – должно быть, старик нацарапал. Значит, он беспокоился о том, что мы можем прийти… значит, он уважает нас.
Старик улыбнулся. Ему нравились эти люди… грубые, невежественные, но простые, добрые… иногда.
Ему хотелось проявить к ним какую-то любовь, заботу… но, к сожалению, такие явления старый лекарь понимал совсем не так, как жители деревни.
– Что ж, они просто другие.
Старик прекрасно знал этот путь. Он взял свой походный посох и шёл очень быстро. Гроза застала его задолго до того, как он ступил на камни древней дороги. Однако это не нарушило его планов. Когда стало темно, он зажёг голубой кристалл в посохе и в его призрачном свете снова можно было различать дорогу. Старик был уверен – до полудня он точно будет у каменного моста.
Лекарь с самого начала предполагал, что Акселю может потребоваться помощь. Но утром прошедшего дня он отчётливо это почувствовал…
Нет. Ему не было виде́ний или знамений. Он и не верил в них. Старик был человеком практичным и чуждым всяческой магической ерунды, хотя… в этих местах среди диких народов он должен был называть себя магом и прикидываться волшебником. И сегодня утром не как маг, а как учёный… как человек, он просто почувствовал, что Акселю нужно помочь, закрыл лавку и двинулся в путь. Он рассчитывал перехватить парня у моста… или хотя бы понять – перешёл тот реку или нет.
Дождь всё усиливался, на севере грохотал гром, старик старался идти быстрее. Когда каменная дорога, порядком разрушенная корнями огромных сосен и размытая струями ручьёв, пустилась вниз, дождь уже практически закончился и вокруг было светло. Он подошёл к мосту как раз в тот момент, когда из-за сопки в разрывах облаков показалось весеннее солнце.
– Должно быть, сейчас около одиннадцати… – прошептал старик, закрываясь ладонью от ярких лучей, – Надеюсь, что он здесь.
Старик взошёл на мост, прошагал, громко ударяя посохом о гулкие камни к разлому, и с интересом заглянул вниз:
– Помогите… Я здесь! – раздался снизу голос Акселя.
Глава 8
Василина уже потеряла счёт камерам и темницам, в которых побывала за последние три дня. Но следовало признать: нынешняя была хуже всех. Совершенно без света – только маленькая свеча, с каменным полом, единственным столом и четырьмя стульями. Кожаные ремни в углу говорили о том, что чья-то участь тут была ещё менее завидной. Девушка проснулась уже более получаса назад и почти не удивилась тому, что засыпа́ла вовсе не здесь.
Страна, в которую её привёз чокнутый чёрный верзила поразила её своей дикостью и отсталостью.
Никогда раньше она не видела таких слабых мужчин. Как их ещё не уничтожили, если у них такие воины? А так же не видела таких глупых и трусливых вельмож. Как они могут управлять страной?
Должно быть, правду сказал старый лакей – чёрный Кехр один из достойнейших мужей этого вымирающего королевства.
Именно за этими мыслями её застал грохот засова, дверь открылась и, сгибаясь, в неё протиснулись по очереди три огромные чёрные фигуры. Василина вскочила со стула, попятилась назад и прижалась к стене, готовясь защищаться.
– Сядь на место, дикая ты кошка! – проговорил знакомый голос.
– Кехр-р-р-р, негодяй! – зарычала Василина и прыгнула на говорящего.
Через две минуты она уже сидела на своём стуле, тяжело дыша и крепко стянутая кожаными ремнями. Марк хохотал.
– Граф, когда ты рассказывал, что у вас не такие уж плохие отношения, я подумал, что она чуть ли не влюблена в тебя, а-ха-ха-ха! Согласись, Румос, он же так и сказал – неплохие отношения!
– Да-а-а, гы-гы, так и сказал, – подтвердил Румос.
– Она просто дикая рысь, – злобно бросил граф.
– Это мы поняли, – продолжал хохотать Марк, – но когда она услышала твой голос, я подумал, что она бросится тебе на шею, а-ха-ха!
– Так она и бросилась, – прогудел Румос.
– Да, а-ха-ха, чтобы придушить его раз и навсегда! – Марк был в полном восторге, – А что это за слово, которое она сказала? Леший? Кешью…
– Кехр, – неожиданно заговорила Василина, – Кехр на нашем языке значит великан. Я зову его чёрный Кехр.
Марк и Румос синхронно и крайне озадаченно посмотрели на Дореса.
– Она что? Понимает наш язык?
– Конечно, понимает, недоделки чёртовы… она же дочь царя.
Они одновременно повернулись к Василине. Прямые длинные волосы растрёпаны, лицо бледное, пухлые губы растянуты в ехидной ухмылке, а огромные серо-голубые глаза хохочут:
– Чего вы от меня хотите, дикари?
– Мы хотим предложить тебе сделку, принцесса, – Дорес поднял на неё очень серьёзный взгляд.
– Оставь свои дешёвые уловки, Кехр, – усмехнулась Василина, – Это действует только на провинциальных воришек и недалёких вельмож! Что я вам нужна, понял бы и старый барс моего дяди… но сделка, как вам, возможно, известно, дело обоюдное. Так в чём же моя польза? Что вы мне можете предложить такого, чего у меня…
– Твой кхарн! – оборвал её граф.
– Ты не в силах мне это дать, – ответила она серьёзно. Граф наклонился к ней через стол:
– Я, граф Дорес, кошачья твоя душа! – проревел он, – Если я сказал, что могу помочь тебе следовать твоему кхарну, значит, так оно и есть!
Василина улыбнулась, обнажив белые зубы.
– Рассказывай, Кехр, я тебе верю.