А я и не уподобляюсь — я выполняю фактическую роль. Я их разделил, лишил офицера, и нейтрализовал конфликт. Теперь они не единая группа, пытающаяся жить по своим правилам, а разрозненная кучка людей без своего офицера, считающая таковым меня. А Терников лишь понимает, что меня по каким-то причинам выбрало большинство, а подчиняется также ещё и ввиду нашего с ним уговора и отсутствия перспектив. Причины же моего избрания, в силу их специфичности, ему вряд ли расскажут. Вот итог. Но я думаю, что тебе другое не нравится. Ты опасаешься, что мне этого будет мало, и я подвину уже тебя.
Кишка тонка. Развлекайся.
Ох и зря я столько наговорил. А всё потому, что задел он меня за живое своим сравнением с пятым колесом. Ведь нужна лишь неделя от силы, чтобы я стал не просто формальным, а самым настоящим офицером, все привыкнут. А теперь жди от него подставы…
Тяжкие думы развеяла подошедшая Катя:
У тебя сегодня прямо триумф, молодец!
Вот пол жизни хотел себе Триумф, а оказалось, что у него не два колеса…
Губа не дура. Только у Триумфа всё же два колеса. А с чего у тебя такие аналогии?
Да с предыдущего разговора зацепилось.
С Семёнычем?
Ага.
Ты с ним будь на чеку. Он очень хитрый человек.
Я в курсе, спасибо.
Постепенно возможные козни Семёныча перестали меня тревожить, и мы ещё долго сидели и разговаривали.
— Ты мне расскажешь, какие у тебя планы… на эту ночь? — заговорщицки задала мне Катя вопрос.
Предположим, что такие же как у тебя…
Вот и славно, а то здесь абсолютно не с кем поиграть в города. — засмеялась она.
Кать, только ты должна знать, что мне кое-кто очень нравится…
Светка? Знаю, мы все это заметили.
Так я же наоборот не показывал ничего и старался не обращать на неё внимание. — ответил я после короткой паузы, не став юлить.
Это мы все тоже заметили. — снова засмеялась она, в то время, как я начал густо краснеть.
Не беспокойся за меня, я понимаю. — ответила она, её веснушки в свете костра будто оживали. — Тем более здесь всё вокруг лишь нарисованная игра, а наша прошлая игра мне очень понравилась…
Глава 12. Иная правда.
…так вот я не понимаю, почему нам так мало дают еды? С её качеством я ещё могу смириться, но не с её количеством! — завёл разговор грузный Вадим, когда мы сидели уже привычной компанией за завтраком.
То есть тебе не хватает жучков, крысиного помёта, посторонних объектов, клея и волос, а тухлый запах возбуждает аппетит? — ответил я на его привычные жалобы.
Побольше посоли, поперчи, или же залей соусом — и будет нормально… чего только в войну не ели…
Ты лучше просто кетчуп попей, полезней будет… или же хлебушком насыщайся — посмотри только, какие Юра бутерброды делает — хлеб, кетчуп, соль, ну и горчица, когда есть… одно заглядение… а то мне уже кажется, что у тебя аллотриофагия…
Это что такое?
Парорексия.
Чего? Шутишь что-ли?
Ну пикацизм, не делай вид, будто не знаешь.
А, издеваешься…
Вадим, а может тебе вообще на завтрак не ходить? Тебе это только на пользу пойдёт.
Но-но! Я попрошу не касаться моей слегка полноватой фигуры.
Это очень не просто сделать за таким маленьким столом. — улыбнулся я.
Так что всё это вышеперечисленное?
Это желание есть несъедобное. Землю, к примеру, песок, крупу в сухом виде…
Откуда ты это знаешь? — поинтересовалась Света.
Образование…
Я думал, что ты музыкант. — заметил Юра.
Одно другому не мешает. Ведь замечательно же, когда хобби превращается в профессию…
И много ты заработал своим хобби? — спросила Катя.
Не меряй всё деньгами, причём моё хобби ещё не стало профессией.
Так ты на врача учился?
Мимо пробегал… было дело, хотел в ветеринарию пойти, по стопам отца, но он был против, так как, по его словам, там ничему не учат, только следят за посещаемостью и продают свои методички, а все знания он приобрёл на практике, работая ассистентом, изучая самостоятельно и на платных курсах…
И какой у тебя профиль?
Никакой, я бросил учёбу после врачебной практики на четвёртом курсе… а так бы был хирургом. Видите ли, сейчас врач, как и учитель, лишь обслуживающий персонал, не говоря уже о низких зарплатах, при которых необходимо работать по две-три смены, чтобы нормально зарабатывать, а вообще — если бы все врачи ушли в бизнес, по советам прошлого премьер-министра, чтобы получать столько, сколько хватало бы на жизнь, то лишь это бы побудило всех к активным действиям, и мы бы уже жили, а не выживали…
Прям всё так плохо у нас в здравоохранении…
Ну да — основная беда в финансировании и конкурсах, когда одна больница получает необходимое, а другая лишь кукиш без масла, причём во второй оборот пациентов и персонала может быть даже в несколько раз больше, чем в первой, также не забывайте про «оптимизацию», благодаря которой закрылась половина больниц и поликлиник — например было 60 коек, которые на бумаге сократили до 40, но в отделении всё равно 60 пациентов, а врачей уже меньше, которых сократили да ещё и урезали им все надбавки… они добили медицину как раз перед первой эпидемией, что она и вскрыла вместе с язвами на разваливающихся стенах медучреждений… и сейчас огромное количество медицинских работников не видит обещанных надбавок за работу с вирусными больными и постоянно записывают видеообращения…
Грустно всё как… — заметила Катя.
Ага… могу ещё продолжить тем, что пошла мода обвинять врачей и судиться с ними по поводу и без, а также нападать на бригады скорой помощи или насиловать медицинских работников, помимо этого врачей штрафуют за то, что они принимают благотворительную помощь в виде лекарств, препаратов и расходников для нужд пустых необеспеченных больниц…
Завязывай с этим, мы не на кухне водку пьём. — зло заметил Юра, жуя «бутерброд».
Я вообще уверен, что всё это сделано специально. — продолжил я, не обращая на него внимания. — В рамках борьбы с пенсионерами, на которых в первую очередь и сказывается состояние здравоохранения, что видится предельно ясно как раз на фоне недавнего повышения пенсионного возраста и увеличения финансирования в пандемию не медучреждений, а псов режима. Ведь даже с прежним пенсионным возрастом до пенсии не доживало примерно треть граждан, а повышение пенсионного возраста всего лишь на пять лет увеличивает их число уже вдвое, но это очередное повышение пенсионного возраста могло бы стать роковой ошибкой нынешней власти, выплачивать же пенсии им ох как не хочется. Образование же они уничтожают для того, чтобы люди об этом не задумывались и не понимали ничего, являясь при этом религиозными патриотами, готовыми расшибиться в лепёшку за каждое слово религиозного проповедника, находящегося в тесной связке с властью. Нас пытаются сделать бездумными рабами, задача которых в обеспечении всех потребностей капиталистической криминальной банды.
Всё куда хуже — во многих столичных садах уже отсутствует лепка, физкультура и музыка — якобы это помогает распространяться вирусам. — заметила Света.
Да ладно?! Это же самый важный период развития!
Пока что это не законодательная инициатива — это «рекомендация» потребнадзора, которой многие последовали для того, чтобы избежать проблем…
Оно всё понятно, но давайте не с утра об этом!
Ладно. Свет, будешь яблоко? А то, боюсь, не осилю.
А вчера у тебя была аллергия на апельсины. — улыбнулась эта крайне привлекательная девушка. — А позавчера ты отказался от банана.
Да я так наедаюсь этой гадостью, что на фрукты совершенно нету места. Даже на бананы. А от кислого у меня такая эмоциональная аллергия, что моих гримас за столом лучше не видеть. Так будешь?
Давай на палапам. — согласилась она на компромисс.
Ладно, рискнём, надеюсь не лопну. — ответил я, ломая яблоко пополам.
Уже зная, что некоторые в курсе моего уже ни разу не тайного влечения, я начал ухаживать за Светой, но ничего окромя самого факта фиаско не добился — она пока лишь отшучивалась и держала дистанцию, да и не знал я, что значит «ухаживать», если честно — у меня всё было просто и сводилось лишь к тому, чтобы пригласить погулять, поэтому сейчас мне было не привычно и тяжко.
С тех же пор, как я стал офицером, распорядок дня для меня ничуть не изменился — всё так же было необходимо самосовершенствоваться, чтобы оставаться нужным для исследования. Да и мне с моим новым статусом полагалось превосходить подчинённых, чем я, пока что, к сожалению, не мог похвастаться. И вот спустя дня четыре я, на удивление, опять попадаю в симуляцию. На этот раз мы, по сценарию, захватили заложников в крупном здании, похожем на бизнес-центр и чего-то там требуем и, пока мы ждём выполнения этих самых требований, нас начнут штурмовать. Среди нашей группы я оказался единственным офицером и потому бразды правления были у меня. Про этот режим игры я слышал только то, что нам самим за убийство заложников начисляют огромные штрафы, так же как и группе захвата, поэтому я, уже наученный опытом Юры по взаимодействию с местными НПС, сразу же принял стратегическое решение:
У вас есть два варианта — либо принять свою смерть прямо сейчас, либо же одеть наши комбезы, взять наше оружие и надеятся лишь на ранение, получив шанс выжить. — обратился я к заложникам. — На размышления даю одну минуту.
Затем, не смотря на шокированные взгляды всех вокруг, я отдал приказ половине своего отряда, соответствующей количеству заложников, снять комбезы, разрядить автоматы, и вставить в них пустые магазины. По прошествии минуты я взвёл курок на пистолете и сказал:
Минута прошла, прошу всех согласных с условиями отойти в сторону.
На прежнем месте не осталось никого.
Поздравляю с правильным выбором. — сказал я. — А сейчас переодевайтесь и берите разряженные автоматы, после чего за каждым заложником закрепляется сопровождающий, готовый в него выстрелить при попытке бегства, вы занимаете первый и подвальный этажи, где и будете держать оборону.
Во время происходящего и последующих переодеваний на меня с явной антипатией смотрела Света Венкова, безусловно не собираясь в этом участвовать. Хорошо хоть не оспаривала приказ. Учитывая этот неприязненный взгляд, я не мог позволить ей идти в двойках с заложниками — не хватало ещё того, чтобы она отпустила своего подопечного, и противник бы прознал про нашу маленькую хитрость. Поэтому, задвинув подальше всю симпатию к ней, я приказал ей быть в отряде, мимикриющем под гражданских.
Пока несколькими этажами ниже шла перестрелка, к нам, разбив стёкла, на верёвках спустилась группа захвата и, прибив крюки к стене здания и протянув тросы к соседнему дому, начала нас эвакуировать. У каждого из нас было по два спрятанных под одеждой пистолета, которые мы забрали у других бойцов нашей группы, оставив им наши автоматы. По прибытии на место, нас обступил офицерский состав для сбора информации по террористам, заложенным бомбам и другим сюрпризам. Лучшего варианта и быть не могло:
Погнали! — крикнул я, вытаскивая оружие.
Первым выстрелом я убил в голову того самого усатого полковника, если я не ошибся в его звёздах. Буквально через несколько секунд громкой пальбы вокруг нас уже не было никого живого — мы перебили всю группу захвата, которая нас эвакуировала и весь офицерский состав. Они даже не успели никак среагировать. Прозвучавший несколько минут спустя гонг обозначил окончание симуляции и нашу очередную победу, нам даже не пришлось возвращаться обратно и добивать группу захвата — думаю победа как таковая для нас и не предусматривалась, однако, учитывая, что свою задачу противник не выполнил, ибо всех заложников бравые штурмовики благополучно перестреляли, попутно потеряв всё своё руководство, игра всё же присудила нам победу. Вся симуляция заняла от силы час.
Вторая подряд победа раззадорила даже самых флегматичных и лагерь просто стоял на ушах. По прежней схеме я опять выделил часть заработанных жетонов для того, чтобы обмыть нашу победу, и этот день заканчивался грандиозной попойкой. Вдвоём с Юрой и купленными по моему персональному заказу бутылками виски, колы и вина, мы направились искать Катю и Свету:
Приветствуем прекрасных дам! Не дам не приветствуем, но поздороваемся. — начал я, когда мы подошли к кучке девчонок и нескольким парням, здороваясь со всеми. — Позволите к вам присоединиться?
Велкам. Вино?! Я и не знала, что здесь оно есть. — удивилась Катя.
Тут у неписей чего только нету. — охотно пояснил Юра. — Главное, чтобы было чем расплатиться.
А гитару найдёшь? — спросил я у него.
Найдём, когда-нибудь и как-нибудь. — улыбнулся он.
Ты может и квестов много интересных получал?
Было дело. Весёлый тут программист работал. Одной бабульке нужно было купить буханку хлеба — в награду она мне дала…
Фууу — перебил я его.
Те сигары… которыми я поделился с одним озабоченным извращенцем. — закончил он.
А есть ещё? Или ты уже всё тому извращенцу отдал?
Держи, теперь точно все.
Поржав, мы задымили, ловя несколько завистливых взглядов, на что Юра показал, что больше у него нету.
Ну а вино как достал?
Обменял на водку у одного алкаша.
Кстати о вине — Свет, для тебя Юру просил его достать, а ты не пьёшь…
Мне что-то за сегодня от красного цвета не хорошо. — бросив на меня неприязненный взгляд ответила она.
Надо было тебе, Юр, белое брать…
Тут, похоже, не в вине дело… — ответил Юра.
Да нет, как раз в вине. — холодно произнесла Света.
Не совсем понимаю, о какой вине идёт речь? Мне должно быть стыдно, что неписей убили? Свечку им может поставить? Или помолиться? Я тут уже два раза террористом был, может меня расстрелять? Здесь же всё ненастоящее.
Какая разница, неписи они или нет, если они считают себя людьми? Если они хотят жить и боятся умереть? Пусть это и не искусственный интеллект, но на нынешнем уровне программа всё равно уже считает себя живой. И настоящие здесь мы и наши поступки.
Не припомню, чтобы там какую-то программу стёрли. Они, возможно, все уже в городе следуют своему скрипту, и если побродить там подольше — ты встретишь их всех, а они тебя даже не узнают.
А если узнают?
Если бы да кабы, то во рту росли б грибы… и что если узнают?
Я не хочу оставаться у кого-то в памяти сволочью или убийцей. И не хочу совершать гнусные поступки.
Свет, за что ты здесь оказалась?
Я журналистом была… Помнишь, может, был теракт в здании службы безопасности страны? 17-летний парень пронёс туда самодельную бомбу и взорвал на входе у рамок металлодетектора. Взрыв был слабый и кроме него самого никто не погиб. Перед этим он написал, что собирается сделать и объяснил мотивы — что это ведомство, мягко говоря, охренело, фабрикует дела, пытает, сажает и убивает людей за их мысли. Так вот я написала об этом статью, написала, что жестокость порождает жестокость, и эта система сама своими действиями создала этого парня, решившего таким радикальным образом донести свои мысли… и меня обвинили в оправдании терроризма.
Высказав что было у неё на душе, она стала ко мне более приветлива, как мне показалось, но напряжение всё равно чувствовалось, поэтому я извинился за то, что покидаю их компанию, надеясь, что это извинение мне зачтётся за случай с заложниками, за который я не собирался извиняться, так как был уверен в своей правоте, да и мы бы не праздновали сейчас ничего в противном случае, и мы с Юрой пристроились к другой компании. Потом я увидел проходящую мимо Катю с Котовым, держащихся за руки и улыбнулся ей, получив в ответ такую же улыбку. Когда уже все разошлись и я, как обычно, остался один, ко мне подсела Катя.
Если меня ждёшь, то зря. — выпалила она сразу же.
Не, не охота так рано спать, всё равно не засну.
Она успокоиться, я знаю.
Надеюсь… я думал тебя бесит Котов.
Я тоже так думала, но после того, как он нас прикрыл тогда у города, я к нему стала нейтрально относиться… а потом он продолжил извиняться, и это как-то переросло в ухаживания…
Рад за вас. — искренне улыбнулся я.
Спасибо. Он хороший, непутёвый правда, но милый. Ладно, я пойду, он меня ждёт. Спокойной ночи. — сказала она на прощание и чмокнула меня в щёку.