— Даю вам слово. Это крайняя мера, миледи, мне вовсе не хотелось бы к ней прибегать, — ответил император. Потом поцеловал ручку герцогини. — Я надеюсь, что всё будет хорошо.
Фрида вздрогнула, но Его Величество ничего не заметил. Он бросил последний грустный взгляд на герцогиню, кивнул и захлопнул дверцу. Карета покатила вслед за удаляющейся грозой, таинственно освещаемая молниями и провожаемая громом.
— Миледи, с вами всё в порядке? — тихо спросил Ричард, держа над Фридой зонтик.
Фрида запахнулась в шаль и лишь кивнула.
Уже в доме, когда она решительно направилась на второй этаж, в гостиную, где принимали императора, Ричард снова робко сказал:
— Миледи, может быть, не стоит? Господина сейчас лучше оставить одного.
Фрида резко мотнула головой.
— Госпожа, тогда позвольте мне…
Фрида снова мотнула головой и, несколько поспешно поднявшись по лестнице, решительно распахнула дверь гостиной.
Пол был усыпан стеклянной крошкой и красиво сверкал в зарницах, время от времени расцвечивающих чёрное небо. Свечи уже не горели, как и камин. Стенные панели были безнадёжно испорчены, как и тяжёлые оконные портьеры — Эш в них, похоже, запутался, когда выглядывал на улицу. А окна разбил, и по комнате теперь со свистом гулял ветер.
«Дитя», — с досадой подумала Фрида.
Сам фейри стоял посреди комнаты, пытаясь снять с рогов остатки портьер. Но круто обернулся, услышав, как распахивается дверь. А потом, не дав жене сделать и шага, подхватил её на руки — Фрида вздрогнула от неожиданности — и, громко стуча копытами, понёс по коридорам в спальню.
В комнате он осторожно, будто Фрида была хрустальной, уложил её на кровать и сел рядом, положив руки жене на плечи, словно пытался таким образом удержать её.
Фрида спокойно смотрела на него — ждала, что будет дальше.
— Ты боишься меня? — вдруг тихо спросил Эш.
Фрида усмехнулась.
— Конечно, нет.
— Нет? Все боятся. Этот кретин, слуги… Даже Дикон. Все.
«Как мало вышло «всех», — подумала Фрида.
— Чего мне бояться? — спросила она вслух. — Взрослого ребёнка, который не умеет держать себя в руках?
Эш тоже усмехнулся.
— Я мог убить его, — сказал он, чуть погодя. — Я хотел. Я давно хочу. Зачем ты меня остановила?
— Затем, что «хочу» и «делаю» — разные вещи, — Фрида повела плечами, но фейри держал её крепко. — Ты убьёшь его, и тебя потащат в застенки Тайной полиции…
— Меня? — саркастично усмехнулся Эш.
— Тебя. — Фрида прищурилась. — Знаешь, даже самый сильный зверь обращается в бегство, когда его травят на охоте. Что бы ты сделал? Сбежал на «ту сторону»?
— Нет!
— Значит, тебя бы казнили. А следом меня и Ричарда. Как сообщников. А мою семью лишили бы титулов и привилегий. И всё потому, что ты, видите ли, захотел убить императора.
Эш отнял, наконец, руки и выпрямился.
— Всё слишком сложно у вас, людей.
— Как будто у фейри легче!
— Намного.
Фрида мысленно в этом усомнилась, но ничего не сказала. Повернувшись, она смотрела на угрюмого герцога. Тот крутил что-то в руках — пальцы Эша никогда не отдыхали.
— Почему ты больше не проводишь обряд? — нарушила она зыбкую тишину.
Эш пожал плечами.
— Жаль? — предположила Фрида.
Эш усмехнулся.
— Нисколько. Люди, полукровки… ничего для меня не значат. Но, — он запнулся. — Каждый раз теперь я вижу в них тебя. Даже если жертва — мужчина. Всегда — ты. Я… — Эш отвёл взгляд. — Не могу.
Фрида ищуще взглянула на него.
— Из-за ребёнка? Тогда ждать всего-то семь месяцев…
Эш снова посмотрел на неё.
— Ты считаешь меня чудовищем?
— Нет. Просто какую ценность я буду иметь для тебя, после того, как рожу наследника?
Глаза фейри, зелёные, пронзительные, сейчас жгучие, расширились.
— Ты… — Он снова запнулся.
Фрида изумлённо ждала.
— Не говори так, — скомкано закончил Эш. — Причём здесь ребёнок? Ты важна… Просто не говори так, хорошо?
Фрида, хмурясь, кивнула.
— А с Генри я что-нибудь придумаю, — сказал Эш. — Тебе не нужно его бояться. Тебе никого не нужно бояться, понимаешь?
— Понимаю, — усмехнулась Фрида. И вытащила из медальона золотистый локон. — Мы вместе что-нибудь придумаем. Например, можно зачаровать императора так, чтобы он написал нужное завещание… Хотя лучше придумать что-нибудь более изящное.
Эш изумлённо моргнул.
— Это… Генриха?
— Ну да. — Фрида улыбнулась. — Пока ты устраивал истерику, у меня была сотня и одна возможность добыть это, а также его кровь. Спасибо, что поцарапал его шею, Эш. Я немного не так представляла семейную взаимопомощь, но… И так тоже неплохо. Из этого, — она аккуратно положила медальон с локоном и испачканный в крови платок на прикроватный столик, — можно сварить что угодно.
Эш восхищённо посмотрел на жену и, наклонившись, поцеловал её прямо в довольную улыбку, а потом и в насмешливо прищуренные глаза, пока руки скользили к округлившемуся животу и ниже… Ещё бы разобраться с этим ворохом юбок!
Выгнувшись, Фрида улыбнулась и выдохнула:
— Я тоже ждала тебя, Эш.
Это было как музыка — и даже лучше. Но где-то глубоко внутри, даже когда они вместе в постели, даже забывшись, Эша терзала обида: Фрида откровенно не понимала его, его восхищения и привязанности. Она стала нужной, необходимой, но ничего из этого как будто сама не испытывала. Эш сам не понимал, как можно не чувствовать то же в ответ? Почему? Разве это не как отражение в зеркале? Если он восхищается ею, почему от неё в ответ веет только досадой? Она с удовольствием принимает его ласки, но всё равно как будто тяготится его обществом.
И если раньше Эш подумал бы: «Ничего, я сделаю так, чтобы ты была моей, растворилась во мне, я тебя заставлю», — то сейчас он только с грустью принимал то положение вещей, которое имел. Он уже неплохо изучил Фриду, чтобы ждать иного. Ломать её бесполезно, а ухаживания она принимала как само собой разумеющееся. Или смеялась.
— Ты ждала меня? — уточнил он потом, когда они лежали, усталые, на кровати. Фрида смотрела, как догорают занавески балдахина — Эш снова неосознанно его поджёг.
— Конечно. Здесь очень скучно.
— Только потому, что скучно?
Она повернулась к нему, приподнявшись на локте. Прядь чёрных волос пересекла её грудь, кремово-белую, соблазнительно-нежную.
— И холодно. Ты греешь, Эш. Но иногда горишь так ярко, что я боюсь обжечься.
— Я не сделаю тебе больно, — тихо пообещал Эш.
Фрида молча улыбнулась. Он не мог даже сказать, верит она ему или нет.
Занавески жутко чадили, и этот горький запах напомнил…
— А я ведь кое-что привёз тебе, — сказал Эш. — Тебе понравится.
Фрида с усмешкой села на кровати.
— Неужели новую камеристку?
— А тебе нужна камеристка?
Герцогиня только покачала головой, как будто восхищённо.
— Ты изумителен, Эш.
— Ну естественно!
Мальчишку-оборотня пытались искупать — безуспешно. От воды он отфыркивался, поцарапал горничную, чуть не покусал лакея, но Ричард вовремя вмешался. На него оборотень только рычал, зато стоило в каморке, которую отвели мальчишке, появиться Эшу, он сразу заскулил.
— Боги, Эш! — выдохнула Фрида, входя следом. Оборотень заинтересованно потянул носом. — Это…
— Ага.
— Где ты его достал?
— Ты не поверишь: посреди столицы. Он поджёг площадь и, кажется, спалил дом своего хозяина.
Оборотень, склонив голову, внимательно прислушался. В каморке было тесно, душно от горячей воды в высокой кадке, и ароматно пахло выпечкой с кухни.
— Его нужно отпустить, — резко сказала Фрида, глядя на мальчика.
Тот, насупившись, посмотрел в ответ. Кровь у него уже не шла, но грязный он был — ужас!
Эш усмехнулся.
— Да кто его тут держит! — И, наклонившись к оборотню, снял с него ошейник из волос. — Хочешь уйти отсюда? Проваливай!
Оборотень потянул носом — и, неестественно сгорбившись, потрусил в сторону кухни.
— Только учти, дорогая, ловить его потом в окрестностях замка сама будешь, — заметил Эш. — Это же оборотень, он сам через границу не перейдёт, силёнок не хватит.
Из кухни раздалось возмущённое:
— Штьо этьо такоэ! Убьеритье рьебьёнка ньемьедьленно!
Эш поднял брови — дескать, я же говорил.
— Значит, его нужно перевести через границу! — Фрида скрестила руки на груди.
— Конечно, дорогая, но для начала ему бы не мешало немного прийти в себя. Или его свои же съедят.
На кухне что-то с грохотом упало.
— Этьо нье для еды! — закричал повар.
Но оборотень, очевидно, считал иначе, потому что следом раздалось чавканье, ужаснувшее даже Фриду. Судя по звукам, мальчишка жевал разделочный стол.
— Хорошо. — Она сама направилась на кухню.
А потом долго, не обращая внимания на возмущённого повара и удивлённую прислугу, уговаривала оборотня пойти с ней и помыться. «А потом — ужин».
— Если его поколотить, дело пойдёт быстрее, — дал дельный совет Эш.
— Не сомневаюсь, — высокомерно ответила Фрида и продолжила в том же духе.
Оборотень соблазнился сначала говяжьей вырезкой, а потом руками Фриды. Получил серебряным амулетом в нос, обиженно взвыл. Фрида его пожалела, погладила, потом поцеловала в обожжённый носик. Оборотню понравилось. Он тоже полез целоваться, но был жестоко отвергнут и водворён в кадку с водой. И уже не сопротивлялся.
— Я так и думал, что вы поладите, — наблюдая это, сказал Эш. — Но ошейник я ему всё-таки надену.
Фрида больше не возражала.
— Ты расскажешь, как съездил? — спросила она, когда весь замок уже спал, а они с мужем лежали, усталые, на нерасстелянной постели.
До этого Эш старательно зубрил книгу с заклинаниями, подарок Лесного короля. Фрида его поправляла, пережидала вспышки гнева, попытки бросить всё к чертям собачьим, сжечь книгу, пойти прямо сейчас и рассказать Лесному королю, что он, Эш, о нём думает… И так далее.
— Какая гадость! — сказал Эш, увидев руку мертвеца. — Я этот труп знал. Как ты наткнулась на единственную полукровку на кладбище?
— Что? — удивилась Фрида.
— Так это я её… того, — объяснил Эш. — Мерзкая была, настоящая ведьма! Я, говорит, тебе все рога пообломаю. Ну, я её и выпил. Первый раз, случайно — всю. Как она, кстати, не беспокойная? Хм, странно. Ведьма ведьмой была, честное слово!
— Ужасно, — пробормотала Фрида. — Следовало извиниться…
— Перед трупом? Да ей уже по… — договорить Эш не успел, потому что рука вцепилась ему в нос и долго ещё не отпускала. — Ужас, — подтвердил потом герцог. — Хорошо, что мне всё это для магии не нужно.
Фрида тоже так думала — жить бы в замке иначе было невозможно. А ещё она завидовала: помнила, как у неё самой долго не выходило даже самое простое заклинание. У Эша всё получалось слёту. Фейри, не то что она, слабая полукровка…
Рассказывать о своей поездке Эш не стал. Обмолвился только, что Ричард «разобрался с домом». Фрида подумала, что хорошо бы вернуться в столицу. В Виндзор-холле очень скучно…
— Ты здесь всё оживила, — похвалил её труды Эш. — Я надеюсь, ты не колдовала?
Фрида в ответ улыбнулась.
— Рада, что тебе понравилось, дорогой.
А потом — потому что Эш готов был разразиться тирадой об опасности, которая подстерегает мать его ребёнка за каждым углом, особенно если перед этим магичить — она скользнула вниз, под одеяло и заткнула этому… оленю рот — по-своему. Впрочем, не то чтобы совсем, но стоны ей нравилось слышать куда больше, чем его надменное «ты должна». Эш неисправим…
А потом очень хорошо было лежать и смотреть на него, усталого, спящего, залитого лунным светом. И что-то загоралось в сердце, что-то, к чему Фрида совсем не привыкла и никогда раньше не испытывала, а потому немного пугалась. И цинично думала, что этот рогатый наглец хорош, только когда спит.
И ещё очень приятно было положить голову ему на сгиб локтя, пристроиться под боком и дышать горечью дыма и свежестью леса, зелени и грозы. Эш во сне завозился, устраиваясь поудобнее, обнял её. Фриде было тепло-тепло и очень уютно. Впервые за эти недели.
«Хорошо, что ты вернулся», — мысленно сказала она. Только мысленно — не хотелось так открываться и говорить вслух. Почему-то так Фрида чувствовала себя слишком уязвимой. Пусть думает, что ей всё равно. Может, и ему-то как раз это неважно? С кем он был за эти две недели? Неужели засыпал один? Такой яркий красавиц, императорский маг? Он говорил раньше про любовниц, может, для него интрижка на стороне проще простого и не стоит упоминания? Может, она тоже так, одна из многих?
Но с каким восхищением он смотрел на неё, как нежно целовал, как трепетно гладил…
«Не хочу больше думать», — решила Фрида и закрыла глаза.
Под боком у Эша отпустить заботы и тревоги и просто наслаждаться близостью, уютом, теплом и защитой было так легко! Только засыпая, Фрида вспомнила про баньши. Но решила: «А! Завтра расскажу» Что могло случиться плохого сейчас, когда Эш с ней, дома? Когда они вместе. Всё будет хорошо…
Скрипка играла в её сне, и Лесной король улыбался со своего трона, а над его короной из ветвей бузины танцевал полумесяц.
— Ласточка, — голос вплёлся в нить музыки, как лунный свет в паутину. — Посмотри на меня.
Фрида подняла голову и с улыбкой взглянула на менестреля.
— Грэг.
Прекрасный, как рассвет, юноша осторожно коснулся её руки и запечатлел на ней лёгкий поцелуй.
— Ты не сердишься, — тихо сказал он и невесомо тронул распущенные волосы Фриды там, где у виска было вплетено совиное перо.
Фрида сжала его руку. Грэгори вынул перо из её волос и, положив его на раскрытую ладонь, поднял к звёздному небу. С его руки вверх потянулась струйка дыма, и пахла она ровно так, как тогда, когда Фрида сожгла это же перо в камине.
— Уилл очень скучает, — сказала она, глядя на неестественно бледное лицо менестреля.
Грэг улыбнулся щемяще грустно и тихо сказал:
— Он очень похож на тебя. Только совсем не умеет танцевать…
Фрида невольно вспомнила, как оконфузился её брат, лет в пять прокравшись на какой-то приём, который давала их мать. Да, в танце он казался маленьким медвежонком. Но очень милым, гости даже не сразу разрешили няне его увести. Ох и влетело потом Уиллу! А няню и вовсе уволили.
Музыка скрипки взметнулась ввысь, рассыпавшись звёздной пылью, и месяц покачнулся на чёрном небосводе. Фриде почудился запах гари, душный, ядовитый.
Грэгори наклонился к ней и прошептал на ухо:
— Ласточка…
Фрида недоумённо взглянула на него. Ей хотелось побыть здесь ещё немного, с отцом и старым другом. Где никто не угрожает ей смертью семьи, и не нужно выбирать между ними и незнакомыми людьми, которые, как и она, родились от фейри.
Запах дыма становился нестерпимым.
Фрида заглянула в чёрные глаза мёртвого менестреля. Он улыбнулся, ломано, больно. И шепнул:
— Беги.
— Что?
Лесную поляну стремительно заволакивал дым.
— Беги, Ласточка. Сейчас же!
Фрида дёрнулась. И проснулась.
Спальню скрывал дым — густой-густой. Где-то у двери мелькали огненные всполохи — кажется, горели кресла, и огонь вот-вот должен был перекинуться на туалетный столик.
Фрида рывком села. В чёрном провале окна за полыхающими занавесками ей почудилось лицо баньши.
— Эш…
Фейри счастливо улыбался во сне. Среди огня, в дыму ему явно очень нравилось.
Что-то с глухим стуком упало, взметнулись искры, одна попала на кровать, и покрывало в изножье тут же вспыхнуло.
— Э-э-эш! — истошно завопила Фрида, судорожно отодвигаясь и тряся фейри за плечи. Он не просыпался.
К огню во время постельных забав Фрида привыкла, но это не был огонь Эша, она чувствовала. Паника подкатила к горлу тошнотой, яркое солнце, полыхающее в животе, дрогнуло.
Трепеща от ужаса и задыхаясь, Фрида наклонилась и сильно укусила Эша за шею.
Это подействовало. Фейри взвыл и тоже рывком сел.
— Фрида! Что ты… Зачем ты подожгла спальню?
«Идиот!» — хотела выкрикнуть Фрида, но не смогла, изо рта вырвался лишь кашель. Впрочем, до Эша уже дошло: он сначала что-то попытался сделать с огнём, но у него не получилось. Тогда он схватил Фриду в охапку и соскочил с кровати.