<p>
-- Опасайся не оружия, а заразы.</p>
<p>
-- Проказы? -- с ужасом предположил я и непроизвольно дёрнулся в сторону.</p>
<p>
-- Хуже... -- Он вынес из пещеры солдатскую фляжку. -- Поставь свою посуду на стол, я сам налью, а ты потом возьмёшь.</p>
<p>
-- Выпивать перед охотой -- не рановато ли?</p>
<p>
-- Это не выпивка, а лекарство. Настойка на местных травах, прополисе и мумие для укрепления иммунитета. Тебе вместо прививки. Тут тебе не средняя полоса России, где заразы на природе почти нет. Так и воду на привале будем с моим бальзамом пить.</p>
<p>
Я протянул ему кружку и... чуть не хлопнулся носом об стол -- косматый ком с диким рёвом свалился на меня с вяза-карагача, под которым я сидел. Я дёрнулся было за ножом, но старик строго меня одёрнул:</p>
<p>
-- Не кипятись, это мой котик Васька так вот на руки просится. Ласки просит, поганец.</p>
<p>
Котяра действительно замурлыкал у меня на руках, словно скутер на низких оборотах воркотал. Сам же кот был сплошным узлом мускулов под пушистой шубой.</p>
<p>
-- Как тебе это удалось дед? -- опустил я ласкового, но опасного зверя на землю. -- Дикие коты манулы не приручаются.</p>
<p>
-- Это не манул, и он не чистокровный. Его мне моя сибирская кошечка с настоящим камышовым котом нагуляла.</p>
<p>
-- В папу пошёл, -- оценил я рост и вес кота.</p>
<p>
Когда этот гигантский котофей потёрся о ножку шаткого стола, громко зазвенела металлическая посуда.</p>
<p>
-- Он меня всегда на охоту провожает, а потом исчезает в камышах на весь день. Ну, пошли с богом, что ли, Васька! А ты, друг, звать тебя не знаю как и знать не хочу, ступай за мной, но никогда не обгоняй.</p>
<p>
И на том спасибо, что спину мне под чужую пулю подставлять не придётся.</p>
<p>
</p>
<p>
* * *</p>
<p>
</p>
<p>
Так и потопали втроём. Впереди гордо шествовал камышовый кот, задрав трубой хвост. Хорошо ещё, что не гепард. За ним шагал дед, бодро и уверенно, как дачник по собственному участку. Замыкал группу я в болотных резиновых сапогах, страшно неудобных и жарких, но надёжных по этой местности.</p>
<p>
В разных диких местах, которые, слава богу, пока ещё скрыты от туристов-варваров, ко мне не раз на экзотической охоте по разной дичи прибивались всякие беглые зэки в добровольные егеря. Они куда охотней набиваются в подручные к профессиональным охотникам-промысловикам, чтобы зимой поработать на них за тёплый ночлег, еду и нехитрую одёжку. К отпускникам же липнут только летом, дабы перехватить живую деньгу. Нередко бесследно исчезают, если за ними не уследишь, прихватив у тебя оружие и деньги. Иметь дело с таким бичарой все равно что травить дичь волком -- никогда не знаешь, на кого он кинется, на тебя или добычу.</p>
<p>
-- Ты ж не из местных, дед, по выговору, а?</p>
<p>
-- Из костромских я.</p>
<p>
-- А как сюда прибился?</p>
<p>
-- Видел, ветер шары-кусты по пустыне гоняет?</p>
<p>
-- Перекати-поле?</p>
<p>
-- Ага, жаза-сагыз. Носит его ветром по пустыне всю зиму, по весне прибьёт дождиком к земле. Куст пустит корень, даст пару отпрысков. Осенью отрывается от земли, и снова катается всю зиму по ветру. Вот так и я катался, пока сюда не прибился.</p>
<p>
</p>
<p>
ГЛАВА 4</p>
<p>
</p>
<p>
Осень в каменистой пустыне -- самая прекрасная пора, не сравнить даже с весной. На два мёртвых сезона -- лютая зима и безжалостное жаркое лето -- природа тут умирает, остаётся без зелени и воды. Весна красна только тюльпанами да цветущими деревьями, зато осенью тут цветёт все, что способно выпустить цветок и дать семена до холодов. И одуряюще пахнет, иногда просто до мОрока и лёгкого головокружения, цветущая пустыня. Там, где есть хоть капелька воды, разумеется.</p>
<p>
-- Ну, гуляй Вася! -- поддал старик носком сапога своего кота.</p>
<p>
Кот высокомерно обернулся. Облил нас презрением, горделиво мяукнул и скрылся за стеной тростника, чтобы весь день на свободе забыть про мяуканье. Прирученые кошки придумали "мяу" только для людей. На свободе они друг с другом на языке мяу-мяу не общаются.</p>
<p>
-- Потом даже и захочешь, так не высмотришь моего кота в этих зарослях, во как замаскируется! Ничего, вечером он нас сам найдёт. Ты не отставай, а то заблукаешь с непривычки.</p>
<p>
-- Да на таком пятачке -- и заблудиться?</p>
<p>
-- Так только кажется, когда за деревьями лесу не видно, а заблудишься с трёх шагов. Если что -- ори без перерыва, чтобы я смог на голос к тебе выйти. А то ещё собак за тобой гонять по следу придётся.</p>
<p>
Ага, уже собаками пугает. Уйду я, дедок, так ловко, что и с собаками не сыщешь...</p>
<p>
В тростниковых зарослях и на самом деле легко заблудиться не на шутку. Стебли стоят непреодолимой стеной высотой примерно метров пять. Иногда высоченные стеблины перерастают в монструозные формы. Тогда вы еле обхватите рукой уже не тростинку, а самый настоящий бамбук, годный для прочных построек. Но таких стеблей ещё поискать надо -- слишком мало их попадается.</p>
<p>
-- Это я тебя намеренно по гущару повел, чтобы дорогу к лесу срезать. Так удобней и быстрей, если толк понимаешь.</p>
<p>
Да, понимаю, что удобней меня тут пришить и оставить в непроходимых зарослях. Даже хоронить не надо, дикое зверьё с мёртвым телом за пару дней управится до голых косточек.</p>
<p>
</p>
<p>
* * *</p>
<p>
</p>
<p>
Как я ни хорохорился, все же отстал и заблудился. Может, не я заблудился, а старик нарочно меня завёл в самую чащу и улизнул? Тогда уж точно жди фатального выстрела. А может, это будет нож в спину? А то и стрела из самострела-арбалета, поставленного на звериной тропе.</p>
<p>
Я остановился из предосторожности. В опасной ситуации лучше всего не делать лишних и необдуманных движений. Тишина, изредка прерываемая ленивым лягушачьим кваканьем, писком крылатых пичуг и жёлтых мышей-малюток, вьющих шары-гнезда на тростинке, продолжалась недолго. Где-то впереди сухо заиграла барабанная дробь тростниковых стеблин. Наверное, дед ломился ко мне напролом из зарослей.</p>
<p>
Я осторожно выбрался на неширокую прогалину, где все-таки можно было как-то осмотреться. Потом отступил на шаг, закрылся стеной тростника. Глянул на метёлки высоких тростин -- туда, где они заколыхались. Повернулся на треск, вскинул карабин, вышел на прогалину из своего укрытия и... застыл как вкопанный.</p>
<p>
На меня посматривали испуганные поросячьи глазки кабаньего подсвинка, ещё с едва заметными полосами на спине. Каюсь, от нервного перенапряжения не смог сдержаться и выстрелил прямо в задранный на меня пятачок. Подсвинок подскочил на задних лапах и замертво грохнулся набок.</p>
<p>
Я тяжело перевёл дыхание и снова развернул карабин в сторону треска раздираемого тростника, но уже с другой стороны. Не выстрелил только потому, что на охоте категорически запрещено стрелять в дичь, которой не видишь. Таковы вот правила охотничьей безопасности.</p>
<p>
-- Вот тебе делать было нечего, паря! -- вывалился из стены тростника дед.</p>
<p>
-- Я не хотел. Как-то машинально все получилось.</p>
<p>
-- Понятно -- перепугался.</p>
<p>
-- Тебе кабанчика жалко?</p>
<p>
-- Сейчас его мамочка с дружной семейкой из десяти веприков сюда нагрянет, они нас с тобой в кашу истолкут, если озвереют. Надо убрать дичину и самим убираться поскорее.</p>
<p>
Из пятиметровых монструозных стеблин мы с дедом соорудили волокушу и выволокли мою добычу на чистое место.</p>
<p>
-- Морду, шкуру или копыта на трофей брать будешь?</p>
<p>
-- Нет, это ж всего-навсего подсвинок, а не настоящий кабан. Да и лишняя тяжесть на обратном пути.</p>
<p>
-- Ну и ладно, сейчас кабанчика у нас приберут, чтобы добро не пропадало. А ты отдохни пока.</p>
<p>
Старик лихим троекратным посвистом всполошил птиц. Ну, просто разбойник с большой дороги из кино про житьё-бытьё в старину. Над тростниковыми зарослями поднялась стайка горластых чаек. Сдержанным лаем издалека откликнулись собаки. Дед свистнул ещё раз. Лай приближался. Чёрно-каштановые псы тайганы выскочили из тростника и как-то слишком сдержанно, тактично, что ли, зарычали на добытого кабанчика. С толком и расстановкой обнюхали тушу и слизали кровь с простреленного рыла.</p>
<p>
Я давно приметил, что тайганы не пустолайки, а подают голос, когда хотят обратить на себя внимание, а между собой только рычат или добродушно ворчат.</p>
<p>
Старик хлопнул в ладоши:</p>
<p>
-- Приведите к нам кого-нибудь, шерстолапые!</p>
<p>
Собаки вскинули морды, глянули умными карими глазами на деда и, как мне показалось, кивнули. Бесшумно исчезли в тростниках по его свисту.</p>
<p>
-- Больше так не шуткуй, паря, -- недовольно бросил мне дед. -- Без предупреждения не стреляй. Места у нас тесные, ненароком прихлопнешь ещё кого из наших в тростниковых дебрях. Знаю я вас, городских - тележного скрипа пугаетесь.</p>
<p>
Ага, а ты, надо думать, в меня без предупреждения выстрелишь? Неровные шансы для меня, получается. Это я только подумал, а для вида согласился:</p>
<p>
-- Прости, чёрт попутал. Не новичок же -- обидно, вот что. Обещаю, что в последний раз сорвался на инстинкты.</p>
<p>
-- Лады, коли так.</p>
<p>
Собачий лай предупредил нас о новой встрече. Из зарослей вслед за собаками выскочили два парня. Старые люди могли бы принять их за советских солдат на парко-хозяйственных работах. Оба стрижены наголо, голые по пояс, оттого и загорелые до черноты. В хэбэшных галифе, затянутых брезентовым ремешком и заправленных в кирзовые сапоги. Но это были вовсе не статисты с киносъемочной площадки на съёмках фильма о давнем прошлом, где все было так плохо, как нас пытаются убедить с экрана. Просто советские стратегические запасы обмундирования, хранившиеся на случай всеобщей мобилизации, с лёгкой руки вороватых прапорщиков обеспечили местную глубинку одёжкой на сто лет вперёд.</p>
<p>
-- Салам, аке, -- кивнули парни деду.</p>
<p>
Осмотрели кабанчика и задорно скалились на меня белозубой улыбкой:</p>
<p>
-- Турист перетрусил?</p>
<p>
-- Ну вы там не очень! С кем не бывает, -- насупился старик на них. -- Отнесите веприка к себе. На охоту сегодня не ходите. Этого хватит пока. И мы с прогулки зайдём к вам в гости молодой кабанятинки отведать.</p>