Как правило, этой новости, хватало, чтобы понять какой человек перед ней.
– Дурак твой отец, – произнес Фил.
Алессия прищурилась, наклонила голову вбок и помешала эль трубочкой. Фил не выглядел удивленным. Он обладал или актерским талантом, или и в самом деле ему было все равно на то, что она пустая.
– А какая у тебя сила? – это был совсем не тактичный вопрос. У дэвлесс было неприлично об этом спрашивать.
Но чем старше она становилась, тем больше свидания становились похожи на собеседования.
Играющие в дартс мужчины за спиной галдели все громче, Алессия бросила на них недовольный взгляд.
Филипп поднял бокал с элем и пригубил его – он сделал это намеренно, чтобы дать себе время обдумать, что ему ответить.
Он не мог сказать правду. Алессия вообще не должна была узнать, что он дэвлесс, но глупо было отрицать очевидное, если она увидела газету. Он должен соврать и сказать, что он пустой… Но почему ему не хотелось врать? Он устал от постоянной лжи. Да и смысл врать, если они больше никогда не увидятся? Телекинез – не такая уж редкая сила в рядах дэвлесс.
– Телекинез, – тихо ответил он и, улыбнувшись, кинул взгляд по сторонам. Он приподнял бокал и переместил силой пробковый бирдекель к Алессии.
Журналистка выдохнула. Как бы она не уверяла саму себя, что сила не важна, но видя, как использовали силу другие по ее коже бежали мурашки.
– Но я многое отдал бы за то, чтобы родиться без силы, – задумчиво добавил он, и улыбка сползла с губ Филиппа, когда он понял, что сказал эти слова вслух.
Это было правдой. Если бы в нем так и не проявилась сила, возможно ли, что Владыка избавился от него? Подкинул бы его к какому-то приюту. Фил бы вырос обычным человеком. Он бы не стал убийцей.
Он был рожден, чтобы служить отцу. Он был рожден, потому что смешение крови Аскендитов и Пурусов должно было дать большую силу. Он был рожден, чтобы стать членом “Dominus Mortis”…
Если бы только его сила не проявилась… Он смог бы жить обычной жизнью?
Алессия закусила губу, ошарашено рассматривая лицо Фила.
– Почему ты так говоришь? Разве тебе не нравится перемещать предметы одной силой мысли? – тихо поинтересовалась она.
Фил недовольно поджал губы. Он не должен был говорить о силе. Он, вероятно, слишком много выпил на голодный желудок и быстро опьянел?
Один из играющих в дартс мужчин запутался в собственных ногах и задел угол стола, за которым сидели Филипп и Алессия.
Фил удержал свой бокал.
Алессия вскрикнула, остатки эля ее вокала расплескались по столу. Мужчины громко рассмеялись своими низкими голосами.
Филипп обернулся и манул им рукой:
– Аккуратней. Вы так галдите, что мы даже собственные голоса не слышим, – попросил он вполне вежливо.
Мужик, что врезался в их стол, превосходил Фила вширь раза в два. Его огромный живот колыхнулся, выглядывая из-под футболки. Сфокусировав пьяный взгляд на Филе, он икнул и произнес заплетающимся языком:
– Эй, ты, сопляк… Че ты сказал?
Филипп вскинул свою густую бровь, покосился на Алессию и медленно встал со своего стула.
Алессия замерла в предвкушении. Она и боялась мужской драки, но, в то же время, вокруг Фила, который не струсил перед этим громилой, словно образовался ореол идеальности.
Фил был еще и храбрым!
Никогда прежде она еще не встречала такого мужчину.
Даже если он и проиграет сражение с этим громилой, он уже выиграл сердце Алессии. Именно в этот момент журналистка поняла, что безвозвратно и необратимо влюбилась в этого малознакомого, неразговорчивого мужчину. Она никогда не верила в любовь с первого взгляда и смеялась над самим этим выражением, но теперь поняла его значение.
Филипп выпрямился и снизу вверх посмотрел на громилу. Ему нечего было бояться – он был профессиональным убийцей и вилкой мог в секунду вспороть громиле яремную вену.
Громила подняла свою огромную руку и положил Филиппу на плечо. Ни один мускул на лице стрелка не дрогнул, он охватил широкое запястье громилы и сжал, надавив на определенные точки.
Громила переменился в лице и убрал свою руку.
Филипп стряхнул невидимее пылинки с плеча, улыбнулся и произнес:
– Может, сыграем в дартс? Если я выиграю, вы тихонько соберете вещи и покинете заведение.
Громила насупил брови, пристально вгляделся в глаза Филиппа и кивнул.
– Но если выиграю я, то поцелую твою цыпочку… – он отвратительно облизал свои губы и покосился на Алессию.
Лицо Фила перекосило, но тут он услышал голос Алессии:
– Что? Да какого… – и из прекрасного рта Алессии понеслись такие красивые обороты мата, что их можно было записывать. Филипп восхищенно присвистнул, а мужланы, расширив глаза, уставились на вскочившую со своего места мелкую Алессию. Ну точно, слоны и Моська.
На звуки повернули головы все, даже посетители на дальних концах зала. Казалось, даже музыка стихла, прислушиваясь к тому, что происходит, а звонкий голос Алессии продолжал бить их по ушам.
– Эй, подожди, – попятился громила. – Ну, она у тебя и строптивая… Ладно сидите. Мы, и правда, расшумелись.
В минуту три шумных друга ушли из паба.
Филипп ошарашено уставился на бесстрашную женщину перед ним. Алессия широко улыбнулась, резко развернулась. Ее волосы хлестнули по щеке стрелка.
Алессия подошла к мишени на стене и обернулась.
– Может, сыграем? – она вытащила из круглой мишени дротики и протянула Филу. – Спорим, что я тебя сделаю?
Улыбаясь, он покачал головой. Алессия уперла руки в бока и произнесла:
– Что? Не веришь? Если я выиграю, поедем ко мне?
– А если выиграю я? – подошел к ней Филипп и принял из ее руки дротик.
– Тебе решать…
Телефон на столе завибрировал, но Алессия не сразу поняла, что это звонил именно ее телефон.
– Я не умею играть, – очаровательно улыбнулся он. – Ты знаешь правила игры? Сколько раз будем бросать?
Телефон протяжно кричал и, наконец, журналистка услышала его.
– Ой, прости. Кажется, звонок, – крикнула она, подбегая к столику, и замерла с телефоном в руке, увидев на экране улыбающуюся фотографию Тома.
Она сглотнула и вскользь посмотрела на Фила, что стоял у мишени. Том звонил с утра, но Алессия скидывала его звонки. Она не хотела с ним говорить. Том был человеком, который почти не понимал ее. Он обидел ее, сказав, что она стала спать с ним только ради эксклюзива с Дмитрием Аскендитом. Тогда она поняла, насколько Том был чужим для нее. Он предал ее доверие. Да, она просила Тома поговорить с боссом об интервью. Да, она расспрашивала Тома об Аскендите. Просто она была такой: она по натуре своей была любопытна. Но она бы никогда не навредила Тому или соблазнила его ради интервью… Его обвинения, что она использовала его в своих целях, ударили по ее самолюбию.
Если Том так и не понял ее суть, как вообще она могла доверять этому человеку и строить с ним дальнейшие планы на жизнь?
Сокрушенно вздохнув, она нажала на кнопку и поднесла телефон к уху.
– Ало.
– Алессия, – выдохнул Том. – Наконец-то ты подняла трубку. Я хотел извиниться перед тобой. Я наговорил лишнего. Я не должен был…
– Том, я думаю нам надо расстаться, – произнесла она, и взгляд остановился на Филе, который делал вид, что ему совсем не интересен разговор Алессии с кем-то.
– Что? Ты о чем? Мы только объявили о помолвке.
– Это было ошибкой…
– Я слышу голоса и музыку. Ты сейчас где-то в баре?
Алессию передернуло.
– Нет.
– Ты врешь. Я точно слышу, что ты где-то в заведении. С кем ты? – почти закричал Том. – Ты поэтому расстаешься со мной? Потому что нашла кого-то другого?
– Том, прекрати… Ты сам знаешь, что мы слишком разные, чтобы жениться. Ты обвинял меня в том, что я встречаюсь с тобой ради эксклюзива с Аскендитом… Ты так думаешь обо мне?
По ту сторону трубки телефона стало тихо.
– Ало, Том? Ты слушаешь меня?
– Я все слышу, Алессия. Я погорячился. Прости меня. Просто ты так наседала. Мне на мгновение показалось… Ладно…Прости меня. Где ты находишься? Я подъеду. Мы решим все разногласия.
Филиппу надоело стоять в одиночестве возле мишени, и он направился к столику, где как раз и стояла Алессия.
Журналистка фыркнула на предложение Тома.
– Нет уж. Том, это было не единожды. Ты со своим Дмитрием Аскендитом помешался. Думаю, тебе стоит пожениться на нем…
Фил вскинул бровь, услышав последние слова Алессии.
Том в трубке возмущенно втянул воздух через нос и задышал, словно обиженный шарпей.
– Заказать еще эля? – спросил Фил, садясь за столик.
Алессия кивнула и отвернулась, все еще держа телефон у уха.
– Я слышал мужской голос. Ты что уже кого-то нашла? Ты с мужчиной?
– Да! – не выдержала Алессия. – И прекрати мне звонить.
Она со злостью нажала на кнопку отсоединения. Журналистка сжала губы, все еще злясь на Тома, но, наконец, сказав ему о том, что думала, испытала облегчение.
Она ведь уже давно чувствовала, что встречалась с Томом не потому, что любила его, а потому что так было надо. Потому что он был хорошей партией для нее, потому что он нравился маме… Но она ничего не чувствовала к нему.
– Прости за это, – обернулась она к Филу.
– Это ведь был тот водитель, который оставил тебя на мосту? Он точно не достоин тебя.
Алессия кивнула и криво усмехнулась. Она задумчиво почесала подбородок, вспоминая, о чем они говорили до звонка Тома.
– На счет игры в дартс. Я правил не знаю. Давай так: игра длится, пока кто-то из нас не попадет в яблочко. Хорошо?
Филипп кивнул и проследил, как девушка встала напротив мишени, там, где была прочерчена линия на полу. Она расставила ноги, словно собиралась метать не дротик, а гирю и примерилась. Шумно выдохнув, она бросила дротик.
Дротик пролетел и воткнулся острием недалеко от яблочка. Филипп вскинул бровь: “Неплохо”.
Он встал со своего места и приблизился к Алессии.
Журналистка победно вскинула подбородок и махнула головой:
– Твоя очередь.
Филипп хмыкнул и встал на ее место. Движение руки, и дротик попал в самый край мишени.
Алессия рассмеялась, изображая ведьму из Салема.
– У тебя нет шансов.
Алессия кинула следующий дротик, он попал в узкий круг мишени. Дротик Филиппа второй раз попал во внешний круг, только ровно с другой стороны. Если бы Алессия подошла к мишени с линейкой, то увидела, что если провести линию от первого дротика ко второму, то линия бы проходила прямо в середине яблочка.
Губы Филиппа дрогнули, сдерживая смех. Метать дротики было ничем по сравнению с метанием ножей или иголок.
Ничего не подозревающая Алессия запрыгала на одном месте и весело захлопала в ладоши.
Следующие несколько минут каждый из них бросил дротик по два раза. Дротики Филиппа не пересекали границу внутреннего круга, а Алессия уже вплотную приблизилась к яблочку.
Она вытащила свой дротик из мишени, подошла к месту, где стоял Филипп, и толкнула его бедром.
Филу до одури нравилась эта их игра в дартс по выдуманным правилам. Он видел, как Алессии нравилось чувствовать превосходство над ним. Она не была из тех женщин, которые поддавались мужчинам, чтобы подняться в их глазах и польстить им. Нет, напротив. Она стала игривей, и словно львица ходила вокруг него то и дело притрагиваясь то к руке, то к торсу.
Тогда, когда она думала, что соблазняет Фила, он заманивал ее в выставленный ей же капкан.
Алессия прицелилась, кинула дротик и попала в яблочко.
– Юху! – закричала она и бросилась на шею Филу. – Ну все. Ты мой.
Филипп почувствовал руки Алессии, которые обвили шею, ее навалившееся на него тело и замер. Он не привык к прикосновениям. От нее пахло сладкими медовыми духами. Алессия смеялась и весело что-то щебетала, а он стоял, словно кто-то вылил на него ведро воды. Конечно, женщины ласкали его… в постели, но так… просто обнять… Когда-то давно мама обнимала его. Но после того как она свихнулась, тогда ему было около семи, больше никогда и никто не прикасался к нему без необходимости, даже наказывая… Сила Владыки не требовала прикосновения. Члены “Dominus Mortis” обучали его кто стрелять, кто метать, кто маскироваться, кто боевым искусствам, языкам и пользоваться своей силой.
Из него вырастили идеального убийцу, члена “Dominus Mortis”… И много лет он считал, что все вокруг так и живут. Но попав в реальный мир в четырнадцать, он был шокирован, что подростки в его возрасте жили другой жизнью. И чем старше он становился, тем больше чувствовал одиночество. Нет, он привык убивать. Его уже не грызли никакие муки совести, только почему-то после очередного задания он не спал всю ночь и не мог перестать вести подсчет. Счетчик его жертв отпечатался в голове – девяносто два человека, – и как бы он не старался забыть, счетчик никуда не уходил.
В глубине души он мечтал лишь о нормальной жизни, но знал, что это невозможно и лелеял эту мечту как маленького ребенка в самом далеком уголке своего сознания.
– Ты что застыл? – спросила Алессия, расцепляя руки. – Одеваемся и едем ко мне.
Филипп медленно кивнул и послушно пошел за Алессией. Эта женщина с самого их знакомства выбивала его из колеи. Он смотрел на ее тонкую фигуру и, не сдержавшись, провел рукой по ее оголенной спине. Смеясь, журналистка обернулась, и они встретились взглядами.
Алессия манила к себе, она словно излучала теплый свет, который, наконец, мог согреть его. Он так остро до головокружения захотел почувствовать себя нормальным, обычным, хотя бы одну ночь.
Алессия заказала такси, Фил положил наличку на стол и, взглянув на Алессию, которая что-то искала в собственной сумке, бросил дротик, что все еще держал в руке. Дротик попал в кончик хвоста дротика, который принес победу Алессии.
Фил по-джентельменски придержал мягкую шубку. Журналистка застегнулась и, подцепив волосы, вытащила их из-под ворота.
– Что-то ты притих, – заметила она, натягивая кожаные перчатки.
– Я любуюсь тобой, – он очаровательно улыбнулся.
Алессия хмыкнула, сделала шаг ближе к нему, подтянулась и чмокнула его в щеку, прямо рядом с его ртом.
– Спасибо, – выдохнула она не отстраняясь.
Филипп прочитал в ее глазах приглашение. Он охватил ее за талию, наклонился и сделал то, что хотел сделать половину вечера – поцеловал ее.
Ее губы были мягкими, теплыми. Она замерла в его объятьях. Филипп выдохнул через нос и обнял ее так, как не обнимал никого в этой жизни. Она ответила на поцелуй, и в этот момент все закружилось, завертелось.
Энергия их сплелась, и все отошло на второй план. Они хотели только одного и, продолжая целоваться, запрыгнули в подъехавшее такси. Алессия периодически из-под полуприкрытых глаз улавливала недовольный взгляд таксиста, но она больше не могла контролировать себя.
Их страсть выплескивалась из них, как океан во время шторма из берегов.
Фил прикусил мочку уха Алессии. Она не сдержала стон и сразу же прикрыла рот рукой, поглядывая на таксиста. Фил хмыкнул и провел влажную дорожку на ее шее, закутываясь лицом в мех ее шубки. Как же он хотел содрать с нее одежду прямо сейчас.
– Да когда же мы приедем? – выдохнула она.
Он сжал ее грудь, и она обмякла, больше не чувствуя себя и свои мысли, кроме острого возбуждения.
Такси остановилось. Они выскочили из машины и под смех Алессии зашли в подъезд. Дверь за ними захлопнулась. Фил пригвоздил Алесию к двери, продолжая целовать и ласкать ее тело.
Всего несколько пролетов и они ввалились в ее квартиру.
Не включая свет, стрелок, привалил ее к стене и стянул с нее шубу. Алессия гладила его по груди и тоже стянула с него куртку. Одежда с шуршанием упала на пол.
Фил развернул Алессию лицом к стене и расстегнул змейку ее платья, продолжая ласкать ее шею, спускаясь губами по спине.
Развернув и закинув девушку себе на бедра, он повалил какую-то вазу на пол, что со звоном разбилась, и черепушки ее разлетелись по коридору, но никто из них не заметил этого. Громкий вздох наслаждения, стон и острое желание, что сжигало и требовало продолжения.