Снося картины со стен, они добрались до спальни и растворились друг в друге.
***
Алессия отупело уставилась на часы. Цифры светились мягким синим светом и показывали четыре утра. Из паба они выехали где-то в двенадцать ночи, значит, они в постели провели около трех часов?
Да такого не было даже в ее студенческие годы.
Она устало повернула голову на спящего рядом с ней Фила и истерично хихикнула. Она устала настолько, что готова была уже молить о пощаде, но он словно почувствовал это, отвернулся и уснул. Так делали многие мужчины, но сейчас Алессия была рада этому. Это был лучшая ночь в ее жизни.
Фил мирно спал рядом. Алессия потянулась и включила бра. Он недовольно застонал и прикрыл глаза тыльной стороной ладони. Длинные кудрявые волосы разметались по подушке. Резинка, которой он перетягивал кудри, где-то потерялась. Девушка не выдержала и дотронулась до его волос. При свете тусклой лампы Алессия разглядывала мужчину на собственной кровати. Взгляд скользил по коже на руках, груди и цеплялся за шрамы. Тело Фила было полностью покрыто разными по форме и длине шрамами.
Глаза Алессии расширились, когда она увидела круглую затянувшуюся рану. Она готова была почку поставить на то, что это было огнестрельное ранение.
– Кто же ты, Фил? – прошептала Алессия. Он что-то прокряхтел и опустил руку, которой прикрывал глаза. Девушка рассматривала его красивое мужественное лицо, покрытое щетиной, и не могла отвести взгляда – он был так красив.
Она хотела сфотографировать его, но вспомнила, что бросила сумку где-то у входа. Да и вообще…, они хоть закрыли за собой дверь, когда входили?
Тихо встав с кровати, Алессия вышла в коридор, включила свет и нашла глазами сумку, что валялась у самого входа. Она проверила двери и, как Алессия и предполагала, они ее не закрыли.
Подняв шубу и куртку Фила, она повесила их на крючки и замерла в нерешительности.
Бросив взгляд в проем, она прислушалась.
“Я не должна лазить по чужим карманам”, – говорила совесть, но любопытство было сильнее.
Алессия засунула руку в карман куртки и достала бумажник Фила. Вновь бросив взгляд на проем, она открыла портмоне и пригляделась к водительскому удостоверению: Морган Феликс, дата рождения: 07.08.2000.
Так. Если с именем все понятно: может ему не нравилось имя Феликс, поэтому он представляется всем Филом… Или кличка осталась с детства к которой он привык. Знала она таких людей, кто по паспорту был, например, Александром, а в реальной жизни все звали этого человека Дексом.
Взгляд Алессии остановился на годе рождении Фила.
А вот с датой…
Она моргнула пару раз, вдруг плохо разглядела.
“Двухтысячный? Это же сколько ему лет?”
Она в шоке начала загибать пальцы – математика никогда не была ее сильной стороной. Двадцать один год ему исполниться в августе? Она все не могла поверить, что рожденные в двухтысячном были уже взрослыми людьми. В голове ее до сих пор была уверенность, что они должны быть младенцами.
Алессия ошарашено уставилась на себя в зеркало напротив. Она была растрепана, под глазами растеклась тушь. Она, конечно, выглядела на лет двадцать пять из-за спорта, правильного питания и, конечно же, крови дэвлесс, но на самом деле ей было тридцать четыре.
– У нас что с ним разница в четырнадцать лет? – выдохнула она, все еще не веря в это и хихикнула: – Теперь понятно, почему он такой выносливый в постели.
Вдруг она услышала какие-то звуки в спальне.
Она быстро сложила бумажник, засунула его в карман куртки. Молниеносно вбежав на кухню, она налила стакан воды и, наигранно зевнув, вернулась в спальню.
Фил сидел на кровати, спустив ноги на пушистый коврик. Он повернулся и встал. Распущенные волосы до плеч взметнулись. Оголенный подтянутый торс, подсвеченный тусклым светом бра, заставил ее сглотнуть.
Сейчас, зная его настоящий возраст, она разглядывала его как ценный экспонат.
Она чувствовала себя сорокалетней теткой, которая совратила несовершеннолетнего. Но сколько бы не смотрела на него, почему-то не чувствовала, что он был настолько молод. От силы он выглядел на двадцать семь лет, точно не меньше. Может, все же она ошиблась? Не разглядела?
Он подошел к ней вплотную, пресс с кубиками коснулся стакана. Вода взметнулась и расплескалась.
Фил осторожно взял стакан воды из рук Алессии, сделал глоток и, охватив, девушку второй рукой притянул к себе.
– А я думаю, куда же ты пропала?
– Пить захотелось, – пропищала она.
Фил провел рукой по ее голой спине. Тысячи мурашек пробежались от места прикосновения по всему телу.
– Фил… Нет… Мне завтра на работу… То есть сегодня. Я уже старая бабушка.
Он засмеялся и, не отпуская ее, поставил стакан на тумбочку.
– Ну, ты скажешь.
– А сколько ты мне дашь? – улыбнулась она.
Филипп почесал подбородок, не стесняясь, осматривая ее.
– Лет двадцать пять? – он знал, что главному редактору “Davless-news” не могло быть двадцать пять лет, но в то же время он знал, что ошибки в возрасте в меньшую сторону льстили женщинам.
Алессия смущенно рассмеялась. Ей нравилось, что она молодо выглядела.
– А сколько же? – округлил глаза он. Журналистка потупилась и решила не врать о своем возрасте.
– Тридцать четыре. А тебе? – снизу вверх она посмотрела на него. Улыбка словно приклеилась к лицу. Она была журналистом и знала, в какой момент надо задавать интересующий ее вопрос. Она проследила за его глазами – в них не было удивления, когда она сказала свой возраст. Он или слукавил на счет ее внешности, или знал ее примерный возраст.
Филипп изобразил удивление на лице. В его документах было написано, что он Феликс. Марина обычно выбирала имена для поддельных документов в справочнике имен на ту букву, на которую начиналось реальное имя члена “Dominus Mortis”. Это упрощало запоминание имени.
Но вот возраст. Если Фил не ошибался, то по нынешним документам он должен был быть студентом. Лет двадцать.
Как ему сейчас.
Но что сказать Алессии? Как она воспримет, если он скажет свой реальный возраст? Да и стоит ли волноваться? Завтра он уедет и больше они не увидятся.
– Двадцать, – махнул он плечами, словно разница в возрасте в четырнадцать лет его совершенно не смущала. – Я студент.
“Двадцать… двадцать… двадцать… двадцать…” – словно звон похоронного колокола прозвучало в голове Алессии.
– С…ссстудент? – заикаясь повторила она. – Меня хоть не посадят?
Филипп вскинул бровь и его невероятно красивые и сексуальные губы растянулись в кривой улыбке.
– А что тебя так смущает?
Алессия вся покраснела, отвернулась и, схватив халат со стула, накинула его на плечи. Она до последнего не верила, но услышав его слова, ей вдруг стало не по себе.
– Что-то спать мне перехотелось… Четыре утра? Самое время выпить кофе, – воскликнула она наигранно и направилась на кухню, пытаясь выглядеть непринужденно и уверенно.
Выключатель щелкнул. Яркий свет ослепил. Алессия поморщилась и направилась к кофемашине.
Филипп видел, как лицо Алессии вытянулось, когда он произнес сколько ему лет. Он не понимал, почему она начала переживать. Ему казалось, что это должно льстить ей, а не расстраивать.
Алессия тем временем дождалась, пока кофемашина прогрелась, и подставила кружку.
– Ты будешь? – буркнула она.
– Да, пожалуйста, – присел он за стол, наблюдая за этой странной женщиной. Никогда прежде его не спрашивали о возрасте.
Алессия все не поворачивалась. Булькающий звук от тонкой струи и аромат, что растекался по всей комнате, взбодрил. Филипп, не удержавшись, встал и развернул Алессию к себе. Она резко выдохнула от неожиданности.
– Что ты…?
– Я не был хорош в постели? – низкий голос смешался с ароматом кофе и окутал Алессию.
Она вскинула голову. Их взгляды встретились.
– Нет. Это была самая прекрасная ночь, что у меня была.
– Так почему же ты расстроилась?
Зрачок Алессии застыл на глазах Фила. Она сама не знала почему. Это ведь было всего лишь одно свидание. Ну и что, что она переспала с малолеткой. Подумаешь. Но глубина ее расстройства была куда глубже.
Рот ее приоткрылся.
Она ведь не могла влюбиться за один вечер?
Или могла?
Поэтому в душе словно жалил рой пчел?
Он ей понравился, но теперь, когда она узнала, что ему всего двадцать лет, она расстроилась от понимания, что их отношения не могут быть серьезными. Почему у нее в личной жизни было все наперекосяк? С ней что-то было не так? Она была успешна, красива. Она следила за питанием, занималась спортом. Она добивалась поставленных целей. Но единственная цель, которая была ей недоступна – семья.
До боли в груди, до сумасшествия она хотела семью. Она хотела возвращаться домой и знать, что кто-то ее ждет. Она хотела научиться готовить ради любимого человека. Она хотела простого женского счастья.
На глаза навернулись слезы.
В юности она думала, что не рождена для семьи. Главное – добиться профессионального успеха. Она была окружена друзьями, людьми, но с возрастом ее круг общения поредел: кто-то завел семью, и теперь у них не было времени на друзей, кто-то просто ушел. Вечера ее стали проходить в одиночестве.
Открыв соцсети, она наблюдала за счастливо улыбающимися одногруппниками, одноклассниками в окружении своих семей: эта вышла замуж, эта беременна, а этот помолвлен. И с каждым таким событием она чувствовала, как проваливается в глубокую яму.
Возможно, именно поэтому она приняла предложение Тома о замужестве, но на самом деле она его никогда не любила.
Она железная леди. Она добилась многого в этой жизни. Она самодостаточна, но почему глаза наполнились слезами?
Она не привыкла показывать свою слабость и опустила взгляд. Почему рядом с Филом она так размякла?
С переполненных глаз сорвалась слеза печали. Филипп вскинул руку и вытер скатившуюся каплю с ее щеки. Костяшкой пальца он приподнял ее подбородок и заглянул в глаза, пытаясь разгадать, о чем же она думала. Но женщины всегда были для него загадкой. Не дождавшись ответа, он наклонился и поцеловал ее.
Алессия воспротивилась, уткнулась руками в его грудь, но Фил был настойчив и Алессия сдалась. Руки обмякли. Он, обхватив ее за талию, приподнял ее и она села на столешницу.
Он целовал ее и любил, как не любил ее до этого никто другой.
***
Журналистка спала на кровати, зарывшись в собственные волосы, словно в одеяло. Она мило посапывала. Оголенная грудь с торчащими розовыми сосками смотрела на Филиппа. Он сидел на кровати уже одетый. Он должен был выезжать в аэропорт, дальше откладывать было некуда.
Клининговая компания очистит от отпечатков его квартиру, в которой он провел несколько недель. Надо было еще собрать вещи.
Филипп мог бы оставить записку, но не нашел листа бумаги. Он мог бы просто уйти, ведь они бы никогда больше не встретились, но что-то заставило его встать коленом на простыни и поцеловать Алессию в щеку.
Она закряхтела.
– Мне пора уходить, – прошептал он ей на ухо. Ресницы Алессии задрожали. Она вздохнула, потянулась. – А сколько времени?
– Пять утра тридцать минут. Спи.
– Так рано? – привстала она, натягивая на грудь одеяло, словно он что-то там не видел.
Фил улыбнулся, приложился губами к ее губам и тихо произнес:
– Прощай.
Алессия застыла. Он сказал это так, словно прощался с ней навсегда, и почему-то от этого ее сердце спотыкнулось и на мгновение перестало биться.
– До встречи? – с надеждой спросила она.
Он взглянул на нее последний раз и вышел из спальни.
Алессия упала обратно на подушки и уставилась в потолок.
– Он ведь вечером вернется домой. Почему же мне кажется, что я его видела в последний раз? – спросила она сама себя.
***
Филипп полусидел-полулежал на кресле в зале ожидания. Глаза его были прикрыты, а руки сложены в замок. При любом подозрительном звуке он приподнимал один глаз, проверял обстановку и снова закрывал его.
Его рейс задерживали из-за погодных условий, и он недовольно подумал, что мог бы еще понежиться в объятиях Алессии.
Эта девушка не выходила из его головы. Он до сих пор чувствовал на своей коже аромат ее медовых духов, в ушах стояли ее стоны, а на губах горел последний поцелуй.
Поскрежетав зубами, Фил скинул ноги с багажа. Тяжелый вздох, взгляд на кроссовки. Он хотел сесть в самолет и оставить Алессию Амбре, главного редактора “Davless-news”, позади. Почему-то казалось, что как только он улетит из этого города, то забудет о ней.
Вдруг телефон в кармане куртки затрезвонил. Филипп достал его. Звонок оборвался, и на экране высветилось сообщение:
“Планируется новое задание. Возвращайся в конспиративную квартиру и жди указаний”.
Глаза Фила несколько раз прочитали написанное. Изменение планов – обычное дело, но ведь он планировал уехать.
Сердце учащенно забилось в груди.
Палец застыл над экраном. Он ведь должен был отчитаться, что был в близких отношениях с главным редактором “Davless-news”. Эти отношения были опасны. Марина должна подыскать для него другую квартиру, но почему он не мог заставить себя написать об этом?
Филипп медленно встал, поднял сумку и подумал, что стоит забрать винтовку из ячейки.
Он написал Марине, куда направлялся, чтобы она подчистила камеры слежения. Мысли его были далеко, рядом с Алессией.
***
Главный редактор “Davless-news” Амбре Алессия недовольно зыркнула на секретаря.
– Принеси мне кофе и покрепче, – произнесла она вместо приветствия.
– Да, мисс Амбре. Сейчас.
Алессия открыла свой кабинет и, повесив шубу на плечики, села в огромное кресло и вздохнула. Она спать не хотела, но от недосыпа голова была словно зажата в металлический шлем и от каждого громкого звука он резонировал.
В стекленную дверь постучали. Алессия недовольно потерла виски.
“Ну зачем стучать? Я же вижу все через стекло”, – простонала она про себя и махнула рукой секретарю, чтобы он входил.
Карл поставил кружку на стол и выпрямился. Журналистка пригубила живительную жидкость и, не отрывая губ от чашки, подняла глаза на секретаря.
– Ты хочешь еще что-то?
– Мисс Амбре, только что звонил мистер Фридом. Директора АКД застрелили. АКД еще не давало официальных заявлений, но это проверенная информация.
Алессия подскочила со своего места, расплескав на себя горячий кофе.
– Вот дьявол! – воскликнула она, отряхивая с блузы коричневую жидкость, которая вмиг пропитала тонкую ткань и обожгла грудь.
Оттянув блузу, она смачно выругалась.
– Макет уже отправлен в печать?
– Да, как вы и приказали.
– Позвони в типографию, пусть притормозят. Эта новость должна быть на главных страницах!
Алессия достала запасной костюм из шкафа и скривилась – запасной блузы не было. Она только сейчас вспомнила, что использовала ее на прошлой неделе и забыла привести новую.
Вздохнув, она стянула блузу, не стесняясь секретаря, и продолжила раздавать указы. Она осталась только в слегка влажном бюсте.
– Пусть Лекс в срочном порядке напишет статью, чтобы через час она была у меня, а Дэвид пусть хватает оператора и едет к главному офису АКД. Я поеду за ним следом. Мы должны включить эту новость в вечерний выпуск новостей на сайте. – Алессия натянула жакет на оголенное тело, застегнулась и обернулась. Глаза секретаря вмиг поднялись на ее лицо и словно приклеились. Алессия закатила глаза. – Быстро!
Секретарь кивнул и выскочил из кабинета.
Мисс Амбре подошла к столу, порылась в выдвижных ящиках и нашла булавку. Она заколола лацканы жакета, так, чтобы они не распахивались и не показывали откровенное декольте.
Внутри разгорелся огонь азарта. Хоть она всячески и скрывала, но она обожала дедлайны. Они заставляли ее действовать, делали жизнь интереснее. И чем позже новость поступала к ним в редакцию, тем была большая вероятность, что их конкуренты “Davless-news NY” не выпустят ее. Для Алессии это было своеобразным соревнованием. Она хотела во что бы то ни стало переплюнуть главного редактора “Davless-news NY”.
Газета Алессии в нынешнее время была не просто газетой для дэвлесс. Сейчас у “Davless-news” был новостной сайт, где они публиковали видео-трансляции новостей, интервью и важных событий дэвлесс. “Davless-news” была главным информационным полем для дэвлесс. И это было заслугой Алессии. Именно она предложила много лет назад запустить сайт, именно она ввела трансляцию новостей. Она заслуженно встала во главе “Davless-news”.