Следующие три дня Тит работал сверхурочно, урезав перерыв на обед и сократив дистинции утренних пробежек. Стараясь не жертвовать собственной безопасностью, он активно проводил взрывные работы, чтобы увеличить выработку порошка, и фантазировал о том, как будет давать интервью в вечернем ток-шоу. Он сам выдумывал себе вопросы, каверзные и не очень, а потом сам же на них и отвечал. Причем всегда колко и в точку. А воображаемые зрители в зале после каждого такого ответа непременно смеялись и хлопали.
За трое суток Тит, по собственному мнению, стал мастером ораторского искусства. Воображаемым, конечно же. А когда на орбите объявился грузовик «Джет Ли», он уже был готов к отправлению на так нелюбимую им Землю. Опять…
Глава 12 Т-Проект
Не то, чтобы Тит часто думал о том, как выглядит жизнь в Голливуде. Как коренной Марсианин он в целом слабо представлял себе существование без купола, не говоря уже о том, чем там могут заниматься в свободное от съемок время кинозвезды. Да и кино, как явление, его мало интересовало. В школе он иногда с друзьями устраивал вечера просмотра, когда выходила какая-нибудь громкая новинка, не больше. Но теперь, оказавшись здесь, на берегу океана, среди пальм и летнего зноя, он думал, что если бы и представлял, то точно не так.
Тит смотрел из окна, арендованного Холтом автомобиля, на проплывавшие мимо улицы. По переулкам, словно перекати-поле, проносились подхваченные ветром пустые пакеты, обрывки бумаги и обертки с эмблемами ресторанов быстрого питания. На перекрестках стояли целые палаточные городки, где рядом с магазинными тележками толпились бездомные. А рядом с ними у патрульных машин стояли полицейские, будто не замечающие происходящего. Они спокойно говорили о чем-то, смеялись, кто-то, задрав руки вверх, разминался, будто провел в таком бездействии не первый час.
— Последний оплот свободы, — сказал Холт.
— Что? — Тит оторвался от окна и непонимающе посмотрел на него.
— Калифорния, — тот кивнул в сторону очередной группки бездомных на тротуаре. — Последний оплот американской свободы. Жестокой и беспощадной…
— Я думал, здесь все богатые и красивые. Голливуд и всё такое.
— Как видишь, не все. Кому-то везет больше, а кому-то не везет совсем.
— Но почему так?
— Этот город — самая настоящая лотерея. Многим хочется сорвать джек-пот, вот они и приезжают. Окрыленные мечтой, наивные, упертые. А на деле оказывается, что твое удачное выступление на школьном спектакле еще ничего не значит. Что одного таланта недостаточно и нужно немного попотеть, чтобы чего-то добиться. Но потеть не любит никто. Все думают, что вот-вот произойдет чудо, в их жизни появится добрая фея с нужными связями и тогда… — он неопределенно пожал плечами. — Но феи все нет и нет. А денег в кармане больше не становится. Лос-Анджелес не самое дешевое место для жизни, знаешь ли. Зато погода отличная. Снега почти никогда не бывает. Замерзнуть насмерть здесь нужно еще постараться. Вот и остаются в палатках. Все ждут свою фею. К некоторым она даже заглядывает. Когда доза вставит по полной.
— Да уж… — Тит снова уставился в окно.
По мере того, как автомобиль удалялся от побережья к горам, вид города заметно менялся. Латок на асфальте становилось все меньше, мусор в подворотнях почти исчез, да и сами они выглядели куда опрятнее. Никаких палаток на перекрестках, и многочисленных полицейских патрулей. На стенах пропали граффити, а частные дома уже больше напоминали особняки, нежели скромные семейные гнездышки.
— Значит тут живут те, кому повезло? — спросил он вслух. И хотя вопрос подразумевался риторическим, Холт все равно ответил.
— Живут. А что? Тоже хочешь?
— Нет. Мне моя Лилия как-то больше нравится. Там я единственный нищий, так что за консервы ни с кем драться не придется. И никто от меня патрулями полицейскими не отгородится.
— Отгородится? — Холт рассмеялся. — Тит, полиция не богатых от бедных защищает, а бедных от богатых. Говорю же, последний оплот американской свободы. Здесь тебе никто не может помешать быть таким мерзким и социально неприемлемым, каким захочется. Не было бы патрулей, богатенькие уже давным-давно всех за черту города бы выставили.
— Но разве так не лучше?
— Лучше, не лучше… Вопрос точки зрения. Что одному хорошо, другому — смерть.
Через несколько минут автомобиль свернул с широкого проспекта на улицу поуже, проехал по ней вдоль забора, за которым виднелись ряды бежевых ангаров, и остановился у пропускного пункта с шлагбаумом. Охранник просканировал документы Тита с Холтом, сверился с планшетом, после чего пропустил автомобиль на территорию студии.
Магией кино в этом месте даже не пахло. Происходящее вокруг больше походило на производственный цех в разгар трудового дня. Люди деловито сновали туда-сюда, погрузчики разъезжали с каким-то ящиками, изредка по специально отведенным путям проходили автобусы без верха, до отказа набитые глазеющими туристами.
На парковке Тита с Холтом встретила девушка в строгой серой юбке и белоснежной рубашке. Она представилась производственным ассистентом и попросила следовать за ней. Холт поинтересовался у нее, разобрались ли они с его «проектом», на что она почти равнодушным тоном ответила, что не первый день работает. Тит не понимал, о чем идет речь и просто молча шел рядом, с любопытством вертя по сторонам головой.
Здание телеканала выглядело так же неприметно, как и ангар, стоявший рядом с ним. Девушка провела Холта и Тита внутрь, к посту охраны, где им выдали гостевые бейджи, затем они на лифте спустились в подвал, а там, по длинному коридору, увешанному фотографиями побывавших на ток-шоу звезд, с автографами на каждой — к двери с надписью «гримерная». Девушка жестом показала остановиться, затем приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Спросила что-то у того, кто находился там. Тит не расслышал, что. После чего пригласила их войти.
Помещение гримерной представляло собой небольшую комнату с тремя столиками у одной стены и длинной вешалкой для одежды — у другой. У каждого столика стоял стул, а на стене висело большое зеркало, по периметру подсвеченное яркой диодной лентой. У последнего переминалась с ноги на ногу полноватая женщина с непослушными кудрявыми волосами. В руках она держала пару кисточек, а на поясе у нее болталась сумка с косметикой.
— Это Ненси, наша гример, — представила ее производственный ассистент. — Она подготовит вас к съемке. По коридорам не гулять и в соседние гримерные не заходить. Другие участники попросили их не беспокоить. Захотите в туалет — по коридору на лево, предпоследняя дверь. На ней написано, не промахнетесь. Скоро придет стажер, принесет закуски и… — она вдруг замолчала, подняв указательный палец. По всей видимости ей что-то передавали в ушной имплант, серебристую блашку которого Тит заметил по пути сюда. — Да? Когда? Хорошо… Я передам. Да, хорошо… — взгляд девушки снова сфокусировался на Холте с Титом. — Съемки начнутся через час. В первый раз на ток-шоу?
— Да, — ответил за Тита Холт.
— Хорошо. Тогда я попрошу, чтобы стажер вам принес еще и успокоительное.
— Спасибо, не нужно, — на этот раз подал голос Тит. Он соврал.
Девушка окинула его оценивающим взглядом, затем повела бровью, явно раскусив его ложь.
— Не хотите — не принимайте. Мое дело предложить.
После этих слов она кивнула гримеру и быстрым шагом вышла в коридор.
— Садитесь, пожалуйста, — тон Ненси разительно отличался в лучшую сторону.
Титу сразу вспомнилось, как его в детстве мама звала вечером за стол, ужинать. Он послушно уселся на стул, оказавшийся довольно жестким, и посмотрел на себя в зеркало. В свете диодной ленты лицо показалось ему каким-то через чур твердым, грубым, как старая картофелина. Скорее всего так должно было быть. Освещение подчеркивало явные недостатки, которые предполагалось сгладить косметикой для камеры. Но от этой мысли Титу легче не становилось.
Тем временем у него за спиной Ненси с деловитостью профессионала принялась извлекать из поясной сумочки различные косметические принадлежности.
— Ну ладно, — Холт похлопал Тита по плечу, — ты тут развлекайся, а я пойду прогуляюсь. Посмотрю, что у них тут и как.
— Сказали же, что нельзя, — Тит хотел было повернуть голову, но чуть не напоролся глазом на возникшую будто из ниоткуда кисточку с пудрой.
— Если бы я всегда делал только то, что можно, был бы нищим, — Холт подмигнул гримеру. — Скоро вернусь.
Он вышел из гримерной, оставив Тита один на один с Ненси и ее кисточками. А когда по прошествии получаса снова показался на пороге, удивился произошедшим изменениям. Благодаря работе Ненси мелкие, глубоко посаженные глаза Тита теперь казались более выразительными, а грубости кожи померкли. Оттенок ее тоже изменился, став более здоровым. Непослушная копна на голове была покорена и уложена в подобие прически, а судя по легкому блеску, еще и зафиксирована лаком.
— Ого! — Холт одобрительно кивнул. — Вот это я понимаю, лицо компании.
— Нагулялся? — Титу было неприятно, что о нем говорят, как о каком-то рекламном плакате. Хотя, в сущности это было недалеко от истины.
— Нагулялся. Даже на сцену посмотреть успел. У них там…
— Прошу прощения, — Холта перебил худой паренек, остановившийся у него за спиной. В руках он держал поднос с наваленными кучей упаковками различных снеков, а под мышкой сжимал две бутылки воды. — Можно?
— Да, конечно… — Холт отступил, пропуская его в гримерную. — Так вот, у них там кондиционер на всю работает. Холодно, как в морозильнике. Будь готов.
— Это потому что скоро зрителей будут запускать, — стажер поставил поднос на стол. При этом одна из бутылок упала на пол и закатилась под вешалку. — Чтобы было чем дышать.
Стажер оказался прав. Через десять минут после того, как в гримерной появилась вода с едой, двери съемочного зала открылись и в него начали заходить люди. Они о чем-то беседовали друг с другом, рассаживаясь по местам, вертели по сторонам головами, разглядывали съемочное оборудование. Пара подкачанных охранников в черных футболках следили за порядком, а низенький мужчина в натянутой брюшком белой рубашке занял кресло продюсера и принялся активно что-то отмечать у себя в планшете.
Затем свет в зале померк, а лучи софитов устремились к сцене. В выхваченном из темноты круге появился комик на разогреве. Он поприветствовал зрителей, поблагодарил за то, что пришли и стал засыпать их шутками.
Холт с Титом наблюдали за происходящим из комнаты ожидания. Это было помещение размерами в половину гримерной, в котором помещались только диван с настенным экраном.
Сперва зрители реагировали на комика со скрипом. Некоторые шутки вызывали короткие смешки, другие же уходили в тишину. Но спустя пять минут беспрерывной бомбардировки атмосфера в зале начала теплеть. Сорвались первые аплодисменты, кто-то даже присвистнул. А когда смешки переросли в хохот, комик выкрикнул: «Дайте мне бурю!» Зрители все как один загудели и зааплодировали. «Я вас не слышу!» — он демонстративно приложил ладонь к уху. Ответная реакция последовала незамедлительно. Крики с аплодисментами заглушили его голос.
— Так-то лучше! А теперь, встречайте, Клифорд Йанг!
Из колонок полилась вступительная музыка, смешавшись с аплодисментами смехом и выкриками в единый фон. Круг света разросся, подсветив остальную часть сцены. Ее вид был классическим для подобного рода телешоу. Псевдообъемное изображение ночного города, спроецированное на дальнюю стену, перед которой стояли два кресла, а по правую сторону от них — массивный письменный стол. Сверху на столе возвышался старинного вида микрофон на подставке-треноге. У микрофона стояла чашка с напечатанным на ней логотипом: «Позднее шоу с Клифордом Йангом».
Под грохот аплодисментов со вступительной музыкой бархатные кулисы между сценой и рядами зрительских сидений разъехались в стороны. В свет софитов вышел невысокий мужчина в черном костюме-двойке с ярко-лазурным галстуком на шее. Он широко улыбался, выставляя на показ свои ровные, белоснежные зубы, и приветственно махал рукой вопившим зрителям, пока шел вдоль рядов. Сделав своеобразный круг почета, он остановился у центральной камеры, помахал в объектив и приложил палец к губам, прося тишины. Вместе с этим над сценой загорелась надпись: «Тихо». Зрители еще несколько секунд продолжали шуметь, но постепенно аплодисменты с выкриками и свистом сошли на нет.
— Спасибо, спасибо! — мужчина продолжал улыбаться. — У нас сегодня прекрасная публика, да, Майкл?
Кадр сменился, показав продюсера в натянутой животом белой рубашке. Не отвлекаясь от планшета, он одобрительно кивнул. Публика тут же разразилась новой порцией аплодисментов.
— Да, вот об этом я и говорю! — мужчина сделал пару хлопков вместе со всеми, а затем прокричал: — Я — Клифорд Йанг, и добро пожаловать на Вечернее шоу!
Снова заиграла вступительная музыка, а на мониторах, выводивших изображение с камер, можно было увидеть начальную заставку шоу. Тит, словно загипнотизированный, наблюдал за происходящим. До этого момента он никогда не задумывался, как делают подобного рода передачи. Иногда ему доводилось смотреть их, но всегда казалось, что все происходит в прямом эфире, а вместо зрителей уже давным-давно звуковые эффекты. На деле же оба предположения оказались неверны.
Тем временем заставка кончилась и Йанг начал свой монолог. Около десяти минут он шутил на тему последних новостей. Высмеивал одиозных политиков, о которых Тит совершенно ничего не знал, а потому все шутки пролетали мимо него. Иногда переговаривался с публикой и продюсером Майклом.
Когда сегмент с монологом подошел к концу, Йанг объявил рекламную паузу и занял свое место за столом. Из колонок в зале заиграла музыка, призванная разбавить ожидание.
«Сейчас начнут объявлять первого гостя», — подумал Тит и от этой мысли у него по спине побежали мурашки. По какой-то причине сцена пугала его больше, чем полет на край изведанного космоса, чем ночь в палатке, по крыше которой барабанит аммиачный дождь, чем вид культи, на месте которой еще вчера была нога.
Холт по одному взгляду Тита понял, что тот чертовски взволнован и нахмурился.
— Может все же успокоительного? — предложил он, ткнув его локтем в ребро.
Тит вздрогнул, будто вынырнул из глубокого сна.
— Да. Нет… Наверное, для этого уже поздновато.
— Тогда просто постарайся немного расслабиться. Ты же знаменитый одинокий колонист, или кто?
— Ага, точно…
Тит снова вернул свое внимание на монитор. Рекламная пауза подошла к концу. В кадре появился Йанг. Он, будто не замечая камеры, деловито перебирал записки, оставленные ему на листках бумаги с логотипом шоу. Вдруг он отложил их в сторону и посмотрел в объектив.
— Сегодня у нас необычный выпуск, — сказал он с напускной серьезностью. — Конечно, каждый выпуск Вечернего шоу необычный. Но этот необычнее остальных. А все потому, что сегодня у нас запланирован сюрприз. Только тсс, никому не говорите.
По залу прокатилась волна смешков.
— А теперь встречайте нашего первого гостя. Актер, сценарист, и просто красивый одинокий мужчина… — он подмигнул трем дородным женщинам, сидевшим в первом ряду. — Мик Ульге!
Не услышав своего имени, Тит облегченно выдохнул. Он чувствовал, будто снова попал в школу, забыв про домашнее задание. А учитель бегал взглядом по партам, выискивая жертву.
Зал в который раз разразился аплодисментами. Кулисы раздвинулись и из коридора в свет софитов вышел высокий загорелый блондин с пронзительно голубыми глазами и лицом скандинавского бога.
Тит в последнее время совсем не интересовался кинематографом и не знал, что Мик Ульге на данный момент был одним из самых популярных героев боевиков в мире. Хотя об особенности его ролей можно было догадаться по общей физической форме актера.
Под улюлюканье зрителей и музыку из заставки Йанг провел Мика к столу, дождался пока тот не сядет в кресло, после чего занял свое место ведущего.
— Здравствуй, Мик, как твои дела? Должен сказать, выглядишь просто отлично!