Они застыли, не сводя друг с друга глаз, и в классе ощутимо сгустилось напряжение. Реддл прищурился, пристально изучая ее. Красивое лицо оставалось совершенно бесстрастным и даже расслабленным, но Миранда была готова поклясться, что его желание прикончить ее только что стало еще сильнее. Кажется, кому-то в этом классе не нравилось, когда его слова оспаривали и ставили под сомнение, да еще во всеуслышание. Ну, и что ты мне теперь сделаешь, Реддл?
– Кхм-кхм, – громко прокашлялась профессор Вилкост, про которую Миранда уже вовсе успела позабыть. – Я очень довольна вашими познаниями, но все же прерву вашу увлекательную дискуссию. Возвращаемся к нашему занятию. И по десять баллов Гриффиндору и Слизерину.
Миранда первой отвела взгляд и уткнулась в пергамент перед собой. Атмосфера в классе слегка разрядилась, Вилкост продолжала рассказывать об особенностях вызова Патронуса. Заскрипели перья, Реддл наконец-то от нее отвернулся, и она физически испытала облегчение, когда он склонился над своими конспектами.
Опасный человек. Нисколько не похож на того, кто хоть как-то переживает из-за того, что стал убийцей всего месяц назад. Он превосходно владеет собой, предпочитает контролировать ситуацию, а его аура давит на нее в буквальном смысле, не давая расслабиться. Может, не стоило его сейчас еще больше злить? Кто знает, чем ей это теперь аукнется…
Остаток урока пролетел, как в тумане, и на обед она шла в каком-то полубессознательном состоянии, машинально следуя по пятам за Макгонагалл. Та всю дорогу делилась впечатлениями от урока, на что Миранда только поддакивала и согласно мычала, раз за разом прокручивая у себя в голове всю новую встречу с Реддлом и пытаясь анализировать его жесты, взгляды, поведение. Какова вероятность, что он не останется в стороне и все же предпримет реальные шаги против нее?
– Привет! – весело поздоровался женский голос слева от нее, когда они с Минервой сели за гриффиндорский стол в Большом зале. Миранда подняла голову и обнаружила хрупкую белокурую девушку, которую уже определенно где-то видела. В певучем голосе отчетливо звучал французский акцент. – Меня зовут Симона Лефевр. Ты Миранда, да? Мы только что были вместе на Защите. Здорово ты Реддла осадила, такого еще никто не видел!
Миранда выдавила дружелюбную улыбку, не желая вступать в диалог, но внезапно заговорила и Минерва:
– Кстати, да! Это здорово, что ты столько всего знаешь по Защите от Темных Искусств. А то Реддл всегда такой всеведущий, хорошо, что теперь кто-то может оспорить его авторитет!
– Я вовсе ничего оспаривать не хотела! – Миранда чуть не поперхнулась тыквенным соком. – Просто озвучила то, о чем читала в учебниках! Не моя вина, что он главу о Патронусах читал не слишком внимательно.
– Реддл – и не слишком внимательно? – Симона захихикала. – Скажешь тоже! Он лучший ученик школы, сдал все СОВ на сплошные «превосходно»! Его ответы не то что оспорить, даже дополнить никто не пытался, а тут ты со своими познаниями о Патронусах! Ты, к слову, сама их вызывать случайно не умеешь? А то представляю себе реакцию Реддла, когда ты на уроке возьмешь и вызовешь Патронуса быстрее него!
Миранда, изначально собиравшаяся ответить на вопрос Симоны утвердительно, торопливо сдала назад.
– Нет… Не умею.
Не стоит привлекать к себе еще большее внимание. Незаметность и скрытность – вот ее главные качества на этот год, а не превращение в местную знаменитость…
Хотя увидеть, как отреагирует на ее Патронуса Реддл, она бы и сама не отказалась, это правда.
– Ты откуда? – быстро спросила она, чтобы перевести внимание соседок на более безопасную тему. – Я просто слышу французский акцент…
– У меня французские корни, но я из Америки, – Симона улыбнулась. – Моя бабушка живет в Луизиане, в детстве я много времени жила с ней. Но мы переехали в Англию восемь лет назад, в Хогвартсе я с первого курса.
– А где больше нравилось?
– Сложно сказать. Здесь интереснее, но в Луизиане было теплее. Я каждое лето возвращаюсь обязательно туда. Бабушка всегда так радуется… – Миранда отметила смуглую кожу Симоны – это был явно не загар, а результат смешения разных кровей. Вкупе с белокурыми волосами ее внешность казалась слегка экзотичной, непривычной. – А ты откуда?
Обед потек своим ходом в приятной, дружелюбной атмосфере. Миранда поддерживала светскую беседу, изредка вставляла словечко Минерва, потом к их разговору подключились и другие гриффиндорцы, сидевшие поблизости. Услышав знакомые фамилии – Поттер, Лонгботтом, Браун – Миранда с интересом разглядывала предков своих сокурсников, пытаясь найти семейное сходство. После обеда к Симоне подошел симпатичный семикурсник с Когтеврана, с которым она встречалась и которого немедленно рекомендовала Миранде как Оуэна Бэгшота. После церемонии знакомства парочка ушла в библиотеку, а Миранда и Минерва отправились на Трансфигурацию.
Здесь ее успехи были значительно скромнее, и Миранда предпочла молча слушать профессора Дамблдора и записывать конспект, не мешая Минерве зарабатывать своими ответами баллы для факультета. Как и ожидалось, в этом предмете Минерва демонстрировала потрясающие способности и быстрее всех справилась с данным заданием – превратить остроконечную шляпу в живого фламинго. К концу урока в классе царили шум и гам, перемежавшиеся с птичьим клекотом, летали перья. Миранда задумчиво разглядывала своего фламинго – тот получился почти идеальным, только на голове почему-то посреди розового оперения присутствовало ярко-голубое страусиное перо, которое было на шляпе. Дамблдор только усмехнулся, когда заметил это нововведение, и поставил «Выше ожидаемого».
Вечером Миранда сделала домашнее задание, вежливо отказалась от предложения Симоны посидеть в гостиной с ней и Мэри Аберкромби с их курса и отправилась в спальню. Ей было необходимо многое обдумать.
========== Глава 7 ==========
В следующие недели жизнь постепенно вошла в свой ритм и устаканилась. Миранда привыкла к распорядку дня семикурсников, посещала занятия, зарабатывала баллы, общалась с однокурсниками. Со всеми студентами она оставалась ровно-дружелюбной, но близких отношений ни с кем не заводила и на откровенность ни с кем не шла. По секрету от Симоны она узнала, что некоторые парни с Гриффиндора, да и с прочих факультетов находят ее интересной, а кто-то хотел бы познакомиться поближе. Рассказывая это, Симона взволнованно понижала голос, и глаза ее горели от желания побыть «свахой», но Миранда старательно делала вид, будто не понимает намеков, и разговоры о парнях как-то сами собой затихали. С Минервой они теперь реже ходили вместе, поскольку Миранда «научилась» ориентироваться в замке, и большую часть свободного времени она была предоставлена самой себе.
Такую линию поведения она выбрала не только из опасения выдать какую-нибудь важную правду о себе постороннему. Она и в своем родном времени никогда не была компанейским человеком, предпочитая уединение шумным сборищам. Единственным близким другом для нее была родная сестра, однако Пантея училась на Слизерине, и потому в школе сестры могли проводить гораздо меньше времени вместе, чем хотели бы. С одногруппниками у нее были такие же нейтрально-доброжелательные отношения, как сейчас в 1944 году. Не потому, что в ней играли фростовские надменность и безразличие, а просто потому, что у нее почти не было точек соприкосновения с ровесниками. К квиддичу она относилась с полным равнодушием, в плюй-камни и шахматы не играла. Зато интересовалась Темными Искусствами и боевой магией и уйму времени проводила в библиотеке – но не обсуждать же это с другими учениками! В школе она чувствовала временами родственную душу в Гермионе Грейнджер, которой искренне восхищалась благодаря способности последней быть первой абсолютно во всех предметах, даже тех, которые ей не слишком нравились, но Гермиона почти все время проводила с Гарри и Роном, и лезть в их компанию Миранде казалось неправильным. Пожалуй, лучше всего она себя чувствовала на пятом курсе, когда Гарри создал ОД, и там она ощущала себя причастной к общей тайне. Она же была с Гарри, Роном, Гермионой, Невиллом, Полумной и Джинни в Отделе Тайн – но и это событие не сплотило их всех вместе, и на шестом курсе все вернулось на круги своя.
На том же шестом курсе, когда Тот-Кого-Нельзя-Называть и Пожиратели начали действовать практически в открытую, отец ввел новое правило – договорился с директором, и под предлогом семейных обстоятельств каждые выходные Миранда и Пантея возвращались из школы домой, где Ричард начал усиленно тренировать их боевые навыки. Таким образом, в школе они с сестрой появлялись только на уроках, а это общению с сокурсниками тоже не способствовало.
Миранда относилась к такой изоляции довольно философски. Временами, конечно, хотелось почувствовать себя частью какой-то большой компании, но и в одиночестве она ощущала себя вполне самодостаточной.
Вот и в 1944 году она вела себя так же замкнуто. В глазах окружающих, особенно парней, это придавало ей дополнительную загадочность и шарм, но Миранде не было до этого дела. Ее целью было отыскать способ вернуться, а тратить кучу времени и усилий на налаживание дипломатических отношений с окружающими подростками казалось ей нецелесообразным.
Первый этап плана она выполнила на второй день учебы и добралась до библиотеки. Теперь каждый вечер Миранда была занята тем, что методично перерывала всю доступную литературу, которая могла иметь хоть какое-то отношение к стихийным выбросам магии и путешествиям во времени, но пока не обнаружила ничего, стоящего внимания. Доступ в Запретную секцию ей пока был закрыт, и она прикидывала, каким путем могла бы добыть разрешение у кого-нибудь из профессоров.
Вот только было одно жирное «но», которое изрядно портило ей жизнь и не давало спокойно заниматься поисками. Это «но» называлось Том Реддл (его даже звали так же, как убитого им маггла!) и отравляло ее существование тем, что почти каждый вечер точно так же, как она, располагалось в библиотеке и проводило там по несколько часов. Миранда была бы счастлива, если бы ей вовсе не приходилось встречаться с этим человеком, но боги судьбы, видимо, были к ней не очень благосклонны, и высокая фигура слизеринца регулярно возникала в поле ее зрения.
Мало ей совместных уроков с ним! К счастью, на занятиях их пути пересекались только на Зельеварении, Защите от Темных Искусств и Древних Рунах, но и этого было более, чем достаточно! Прочие семикурсники с Гриффиндора и Слизерина ходили теперь на эти уроки как на представление, каждый раз ожидая новой жаркой дискуссии «Соммерс vs Реддл». Первое Зельеварение у Слизнорта прошло ничуть не лучше, чем Защита. Профессор начал лекцию с рассказа о Сыворотке Правды, задал вопрос классу, кто какими знаниями об этом зелье мог бы поделиться, вверх взмыли две руки, и пошло-поехало… В очередной раз позабыв о своем решении держаться тише воды ниже травы, Миранда кинулась в жаркий спор на тему, чем можно было бы отменить эффект Сыворотки, и понеслось… Она утверждала свое, вспоминая все, что читала в библиотеке Хогвартса и Фростов, Реддл невозмутимо парировал ее выпады, приводя в пример малоизвестные тексты древних зельеваров. Прочие студенты только переводили взгляды с одного на другого, напоминая зрителей на маггловском теннисе. Слизнорт чуть ли не утирал слезы от счастья, видя такой энтузиазм на своем уроке, и в конце щедро наградил каждого тридцатью очками, после чего все наконец-то вздохнули с облегчением и приступили к приготовлению зелья. Сама Сыворотка должна была готовиться примерно месяц, так что пока приступили к приготовлению основы. Миранда аккуратно резала корень смородины и украдкой поглядывала в сторону Реддла, который как ни в чем не бывало взвешивал перья болтрушайки. После первого занятия у профессора Вилкост Реддл сохранял полную невозмутимость, и Миранда не могла понять, какие чувства он сейчас на самом деле испытывал.
А теперь он регулярно радовал ее своим присутствием в библиотеке. Ничего удивительного: Миранда уже к концу первой недели убедилась, что Том Реддл по уровню знаний вполне соперничал с Гермионой, и в школе играл роль эдакого «золотого мальчика». Лучший студент, отличник, староста школы, полтора года назад получил табличку «За особые заслуги перед школой»… За какие хоть заслуги, интересно?.. Все преподаватели его обожали, однокурсники смотрели с восхищением, да и по отношению к другим факультетам Том Реддл вел себя куда лучше своих одноклассников – никого не задирал, заклинаниями в гриффиндорцев не швырялся, грязнокровками никого не обзывал, в отличие от идиотов Селвина и Трэверса… В общем, портрет идеального студента налицо, и Миранде становилось не по себе от мысли, что скрывается под этой маской. В том, что здесь, в школе, это была именно маска, а его истинное лицо ей довелось увидеть в Литтл-Хэнглтоне, она не сомневалась.
Пытаясь составить его портрет и разобраться, что же за человек он был, она даже обратилась за помощью к Симоне, о чем пожалела ровно через три минуты.
– Реддл? Том Реддл? – взволнованно зашептала Симона, крайне воодушевившись предложенной темой разговора. – Ты хочешь знать о нем больше?
– Да. Можешь что-нибудь рассказать?
– Да я не так много знаю, – призналась та неохотно, а затем ее глаза восторженно округлились. – А что, он тебе нравится? Поэтому ты не хочешь знакомиться ни с кем из наших?
– Нет, Симона, дело не в…
– Впустую тратишь время, – сказала она необычайно серьезно и сочувственно сжала ее ладонь. Миранда посмотрела на смуглую руку с удивлением. – Я тебя прекрасно понимаю, сама просто обмираю, когда он смотрит на меня! Он же такой красавчик, и такой умный, мужественный, но… Он встречается только с кем-то со Слизерина. Сама понимаешь, они же там все чистокровные, – Симона чуть скривила губы. – Сейчас это Друэлла Розье, до нее была Вальбурга Блэк… А еще раньше…
– Симона, я вовсе не это…
– Лучше обрати внимание на кого-нибудь другого, – посоветовала она настоятельно, тряхнув копной белокурых волос. – Хочешь, я тебя с кем-нибудь познакомлю? Между прочим, ко мне подходили Эдвард Аббот с Пуффендуя и Малькольм Дэвис с Когтеврана, спрашивали про тебя. Знаешь, Малькольм играет в квиддич, зато Эдвард…
Еле-еле отвязавшись от Симоны, Миранда выскочила из гриффиндорской гостиной и побрела по коридору по направлению к библиотеке. Похоже, опираться можно будет только на собственные умозаключения.
За исключением пикировок на занятиях, больше они вообще не общались. Не в последнюю очередь потому, что Миранда старалась всеми силами избегать невозмутимого слизеринца, буквально кожей чувствуя исходящую от него опасность. Это было на каком-то интуитивном уровне, практически неуловимо, но спутать это ощущение угрозы с чем-то другим было невозможно. Может, она так отчетливо это ощущала, потому что именно на нее эта угроза была направлена? В одном Миранда была уверена: Реддл мог сколько угодно притворяться безразличным и отстраненным, но он ничего не забыл. Она все так же оставалась для него помехой, которую было необходимо устранить. Сейчас он затаился, как змея в засаде, но придет подходящий момент – и атака змеи будет стремительной и смертоносной. И она должна быть к этому готова.
***
На первую субботу октября был назначен матч по квиддичу между Гриффиндором и Когтевраном. Миранда с чистой совестью его пропустила и использовала свободное время, чтобы закрыться в Выручай-комнате и в тишине и спокойствии почитать «Волхование», до которого минувший месяц руки никак не доходили. Выручай-комната по ее просьбе превратилась в уютную комнату – точную копию ее спальни в особняке Фростов, новая глава, посвященная обрядам на крови, была такой же мрачной и затягивающей, и время пролетело незаметно. Около двух часов дня Миранда закрыла книгу, убрала в сумку и отправилась в родную башню.
В замке было пусто, и ее шаги гулко отдавались эхом. Похоже, матч сегодня затянулся, и все обитатели Хогвартса по-прежнему находились на квиддичном поле. До нужной лестницы оставалась пара коридоров и одна галерея, но дойти Миранда так и не успела. За углом она натолкнулась на людей, которых меньше всего ожидала сейчас увидеть – а именно, на профессора Слизнорта в компании Тома Реддла, которые неторопливо шли по коридору, что-то обсуждая. Отступить назад и скрыться она уже не успевала.