– Не слыхала.
Она лгала: Мира успела поймать миг, когда зрачки женщины расширились.
– Сир Джон Корвис, сир Клайв Стагфорт. Эти имена вам также ни о чем не говорят, сударыня?
– Ни о чем.
В этот раз ничто не отразилось на лице.
– Сударыня, прошу вас, помогите мне. Я должна поговорить с Лейлой Тальмир.
– Нечем тебе помочь. Я ее не знаю. Ступай.
– Будьте добры, выслушайте. Сир Стагфорт был моим отцом. Он погиб в марте – убит. Я ищу тех, кто это сделал. Думаю, у отца и капитана Корвиса были общие враги.
– Твои заботы, сиротка. Меня это не касается. Не знаю этих людей.
Слишком жестко она резала и слишком быстро. Бледный Луг – крохотный городишко, люди в таких местах обычно разговорчивы. Мира навидалась гостиничных хозяев за месяц дороги из Нортвуда. Эта женщина была необычна, странно спешила избавиться от расспросов. Имелась причина…
– Миледи, помогите мне, – сказала Мира. – Мой отец – не единственная жертва, идет череда убийств. Вы можете спасти невинных людей, и даже самого…
– Оглохла, что ли? Я сказала: ничего не знаю. Убирайся!
Мира глубоким вдохом уняла раздражение. Боль в висках проснулась и принялась точить когти.
– Миледи, я не хочу ничего плохого и ничем вам не угрожаю…
– Еще чего не хватало! Думаешь, твой молодчик с зубочисткой меня напугает? Я крикну – полный двор слуг сбежится.
Вранье. В лучшем случае, кроме дочери хозяйки здесь был еще один слуга.
– Простите, миледи, если выразилась грубо. Выслушайте. Капитан Корвис погиб по вине герцога Альмеры. Герцог убил его. Неужели вы не хотите расквитаться?
Гримаса исказила лицо хозяйки, карие глаза налились злостью.
– Ну-ка теперь ты послушай, что скажу. Убирайся отсюда немедля, не то горько пожалеешь! Прекрати заливать мне уши этой мерзостью! Я не знаю ни про какие убийства и знать не желаю! Ты хорошо поняла?
Мира сжала пальцами виски. Медленно проговорила:
– Леди Лейла. Мужчина, которого вы любили, погиб на пыточном столе. Ему ломали кости и сдирали кожу, жгли каленым железом. Он умер в мучениях, которые сложно вообразить. Вы живете в жалком городишке, в нищете, боясь даже назваться собственным именем. Ваша дочь прислуживает всякому отребью. А виновник всего, герцог Айден Альмера, купается в славе и роскоши, выдает дочку замуж за императора!
– Убирайся прочь, – выдавила хозяйка, краснея от ярости. И с треском захлопнула ставни перед носом Миры.
Девушка помедлила, ошарашенная этой вспышкой. Сделала шаг назад, другой… согнулась от внезапной боли в печени, ахнула. Тошнота подступила к горлу, Мира сплюнула желчь, наполнившую рот. Ванден заметил и рванулся на помощь.
– Нет, сидите, у меня все… ох… хорошо. Я еще… не закончила.
Мира подняла глаза. Ставни на окне закрылись неплотно и оставили узкую щель. Хозяйка гостиницы выглядывала в нее. Мира заставила себя выпрямиться, вынула медяк, прицелилась и швырнула в щель. Изобразила на лице милейшую улыбку:
– Возьмите за вашу неоценимую помощь, добрая госпожа.
Она сделала два шага, когда ставни распахнулись, и хозяйка прошипела:
– Иди-ка сюда, мелкая дрянь. Зачем ты явилась? Потешаться надо мною? Каково – хороша ли забава? Ты, с твоими янмэйскими щечками, лукавыми глазенками, блестящими ноготками – думаешь, не вижу, кто ты такая?! Дочь сира Стагфорта? Врешь! Сир Стагфорт был эмилиевцем, а ты – из высшей знати! На твоем лбу это написано! Думаешь, можешь явиться сюда и втоптать меня в грязь, посмеяться над бедою, поковыряться в старых ранах?! Думаешь, весело – напоминать, как умер мой жених? А ты потеряла хоть кого-то? Переживала когда-нибудь смерть близкого человека?! Нет, не убегай, ответь!
Мира приблизилась, заговорила тихо и ровно, стараясь не замечать боли:
– Меня зовут Минерва Джемма Алессандра рода Янмэй, леди Стагфорт. Мой отец, сир Клайв Стагфорт рода Эмилии, сделал предложение Джемме Алессандре Гортензии, троюродной сестре владыки по материнской линии. Они заключили помолвку за месяц до Шутовского заговора, а после суда вынужденно бежали на Север. Там мать умерла от чахотки. Я немногое помню об этом, тогда мне исполнилось всего три года. Зато хорошо помню, как погиб отец: получил арбалетный болт в висок, острие вышло сквозь левый глаз. Он упал в пяти шагах от меня. Я удовлетворила ваше любопытство, леди Лейла?
Хозяйка гостиницы покачала головой.
– Твой отец говорил, что помолвлен, но не сказал, с кем. Он предлагал мне ехать на Север, в Предлесье. Говорил, там буду в большей безопасности. Что я забыла на Севере? Родилась в Фаунтерре, моя душа здесь…
– Понимаю вас, миледи.
– Ты думаешь, этот подонок Альмера убил сира Клайва?
– Не уверена, миледи, – призналась Мира.
– Тогда зачем тебе старые кости? Какое твое дело до того, что было между Джоном и Айденом?
– Если я узнаю, что сделал Айден тогда, двадцать лет назад, то смогу понять, виновен ли он сейчас. Если он способен на убийство…
– Любой лорд способен на убийство. И ты будешь. Такая порода.
Девушка раскрыла рот, леди Лейла вскинула руку.
– Не перебивай. Джон знал какую-то тайну герцога. Он виделся с Айденом за месяц до смерти и стал сам не свой. Узнал о герцоге нечто, а может быть, они вместе узнали. С тех пор Джон не знал покоя. Это была тайна из тех, за которые убивают без колебаний. Джон молчал со мною, но я чувствовала. Сложно было не ощутить… Я допытывалась. «Герцог скрывает ради дочери», – вот все, что сказал Джон. Скрывает ради дочери. Затем Айден вызвал к себе, и Джон заподозрил, что его ждет. В последний день мы…
Леди Лейла сбилась, на миг застыла, прикрыв глаза. Решительно мотнула головой:
– Тебе это не нужно.
– Миледи, вы можете…
– Того и боюсь, что могу. Тебе эти сопли ни к чему. Айден убил Джона, поскольку тот знал тайну. Это все, что есть для тебя. Прочее – только мое.
– В чем состояла тайна?
– Джон не сказал. Если б сказал, Айден нашел бы меня.
– Джон узнал тайну месяцем раньше?
– Верно.
– Откуда?
– Не знаю.
– Герцог скрывает ради дочери? Это точная фраза?
– Да, слово в слово.
– Не знаю, как вас благодарить, миледи.
– Никак. Ступай и дай мне снова забыть.
– Я могу вам помочь?
– Не смей даже заикнуться о деньгах!
– Конечно, миледи.
– Ступай.
Мира пошла к столу, где ждал ее встревоженный воин. Леди Тальмир сказала вслед:
– Если Айден Альмера падет… просила бы тебя написать мне, но я и так узнаю. У нас почтовый городок, новости приходят быстро.
– Я напишу, миледи.
Едва они прошли арку с плющом, Мира вцепилась в руку Вандена.
– Поддержите меня, боюсь упасть.
– О, боги! Что с вами, миледи?
– Ничего страшного, пройдет… Только помогите забраться в экипаж.
Она скорчилась на заднем сиденье, пытаясь изогнуться, чтобы раскаленные иглы не так глубоко впивались в печень. Солнце сжигало платье и кожу, но, несмотря на это, Миру бил озноб. Ванден, бледный от волнения, все повторял:
– Что с вами? Свернем с дороги, миледи. Найдем лекаря. Что с вами, миледи?
– Просто не обращайте внимания, – отвечала Мира. – Это скоро пройдет… Правда, пройдет.
Болезнь набирала сил. Прежде приступы боли занимали минуты, этот же продлился больше часа. Хворь скрутила ее и выжала, как прачка – стираное белье. Мира ничего не знала о пытках, но если они чем-то похожи на болезнь печени, то неудивительно, что Корвис выдал тайну заговора…
Позже она услышала, будто сквозь туман, слова кучера:
– Облака слетаются. Под вечер будет ливень!
Поглядела: солнца не было, небо затянулось серым сукном. В эту минуту боль отхлынула, и Мира смогла сесть. Экипаж въезжал в столицу.
– Видите, уже все хорошо, – сказала Мира Вандену.
– Потерпите, миледи. До дому осталось совсем немного.
И тут они встали, упершись в скопление телег и карет.
– Что не едем? – крикнул кучер.
Кто-то ответил:
– Площадь Слияния закрыли. Искровики входят в город.
Мира насторожилась:
– Армия входит в столицу? Это еще зачем?
– То есть как – зачем? – удивился кучер. – Перед летними играми будет парад!
Девушка привстала, выглядывая поверх карет. Рассмотрела только цепочку всадников в алых камзолах, преграждавшую путь.
– Ванден, идемте посмотрим! Мне любопытно.
– Вы едва держитесь на ногах, миледи.
– Вот потому вы мне поможете. Ну же!
Воин покорно подставил руку, и они двинулись к площади, огибая телеги. Простое платье Миры имело свои недостатки: никто не спешил уступать дорогу скромной мещанке. Ванден пошел вперед, пробивая путь, Мира цеплялась за его руку и не отставала. И вот они уткнулись в грудь лошади алого гвардейца, а всадник рявкнул с высоты:
– Далее нет прохода. Остановитесь.
Они стали, глядя в просвет оцепления. На дальнем краю площади располагалась дюжина всадников в блестящих нарядах, на превосходных конях. Они ждали, обратив лица к широкой Закатной улице, выходящей на площадь.
– Полководцы встречают войско, – сказал кто-то в толпе. – Там генерал Алексис Серебряный Лис.
Мира пригляделась получше и рассмотрела: вот он – на белом коне впереди группы, в парадных доспехах и сверкающем шлеме с поднятым забралом. Полная броня: несмотря на жаркий день, Алексис не сделал себе послабления. Борозды хвори на его лице не были заметны с расстояния, зато могучее телосложение притягивало взгляд. В доспехах Серебряный Лис выглядел красавцем. Знаменосец держал флаг генерала: имперские перо и меч, а ниже – две лисицы острова Смайл. Всадник по правую руку от Алексиса также показался Мире знакомым: весьма грузный мужчина, как только выдерживает его жеребец! На этом человеке не было ни фунта железа, только геральдический камзол со снопами пшеницы и какими-то еще фигурками. Его также сопровождал знаменосец.
– Идут. Идут! – послышалось в толпе.
Лишь тогда Мира поняла, что ритмичный гул, доносившийся с запада, – это грохот шагов. С Закатной на площадь выехали шестеро всадников: трое офицеров в парадных доспехах, следом трое знаменосцев.
– Полковник и батальонные командиры, – сказал тот же всезнайка из толпы.
А следом за командирами на площадь вступили пехотинцы. Они шагали рядами по восемь человек, закованные в доспехи, и первой мыслью у Миры мелькнуло: бедняги… Но вторая мысль тут же затмила ее. Боги, какая мощь!
Девушке доводилось видеть отряды Нортвудов – то были просто группы крепких вооруженных парней. Но эти, что затапливали могучим потоком площадь Согласия, – совсем иное дело. Единая тысячеглавая стальная машина! Нога в ногу, плечо к плечу, щит к щиту. Мира не представляла, что множество людей способно действовать так слаженно. Они печатали шаг, и звенели оконные стекла, вздрагивала земля. Раздвоенные наконечники копий тянулись к небу, словно колосья на изобильном поле. Вот командиры остановились, знаменосцы взмахнули флагами, и войско замерло, ударив древками в брусчатку. Звук громыхнул раскатом грома, и тут же упала тишина.
Командиры приблизились к всадникам, ожидавшим на площади. Те сделали несколько шагов навстречу. Генерал Алексис отсалютовал обнаженным клинком, тут же и мечи командиров вылетели из ножен, взметнулись в салюте.
– Долгих лет его величеству Адриану! – в один голос выкрикнули офицеры.
– Да славятся перо и меч! – зычно ответил генерал.
– Полк Теодора Великого, в составе батальонов Бесстрашный и Неудержимый, прибыл под ваше распоряжение.
– Алексис Франсин Лотта, барон Смайл, генерал имперской армии, по приказу его величества принимаю командование.
– Рады служить императору!
Четкость реплик тоже впечатлила Миру. Офицеры как будто обменивались заранее условленными и выученными кодовыми словами. Лишь посвященный в таинство военной науки знает этот язык, а самозванец с первого же слова будет опознан и изгнан.
Предгрозовой порыв ветра колыхнул знамена, и Мира смогла разглядеть герб толстого всадника. Снопы пшеницы и дельфины – герцогство Южный Путь.
– Морис Лабелин?.. – удивленно выдохнула девушка. – Что он здесь делает?..
Вдруг чей-то вкрадчивый голос прозвучал у самого ее уха:
– Леди Глория, вас это тоже забавляет, верно? Герцог Лабелин, сватающий за императора свою вассалку, бок о бок с первым полководцем Империи. Любопытная картинка!
Мира обернулась, вздрогнув от неожиданности.
– О, не пугайтесь, это всего лишь я, – проворковал Ворон Короны. – Во мне нет ничегошеньки интересного… в отличие от них. Лорд Великого Дома имеет право следовать за имперским генералом на параде, такова привилегия. Но лишь в том случае, если генерал позволил ему. С каких пор Лабелин сделался другом славного Серебряного Лиса? Уверен, этот вопрос занимает не меня одного.
– Вы следили за мною?
– Следил? О, нет! – Марк грубовато хохотнул. – На это есть собачонки. Я здесь не ради слежки и не из-за вас.
– Приятно слышать.
– Но когда увидел вас в наряде мещаночки, не смог устоять и подобрался ближе. Исключительно ради того, чтобы полюбоваться.
На дальнем краю площади генерал Алексис вложил меч в ножны. Офицеры последовали его примеру.
– Колонной по восемь, парадным шагом – за мной! – приказал Серебряный Лис, и полковник эхом ответил:
– Слушаюсь, милорд.
Знаменосцы подали сигналы, войско лязгнуло сталью и пришло в движение, хлынуло через площадь. Шлемы наливались свинцовым отражением туч, багровели плащи.
– Этот полк хорош? – спросила Мира.
– Лучший из всех, – кивнул Ворон. – Если вас интересует, способен ли он захватить и удержать дворец, то отвечу: более чем.
– Тайную стражу обучают читать мысли?
– Вам это неприятно? – Марк подмигнул девушке. – Тогда не думайте так громко.
Ванден потянул Миру за руку:
– Скоро будет ливень, миледи. Вернемся в экипаж.
– И вы откажетесь от беседы со мною? – вмешался Ворон. – У меня тоже есть карета, вполне защищенная от грозы.
Он указал на черный, очень скромный экипаж – коробку на колесах.
Марк низкороден, напомнила себе Мира. Я могу отшить его в любой момент. Но любопытно – что же он хочет сказать?
– Матушка не очень-то любит беседовать с вами. Она говорит: вы имеете склонность выклевывать людям глаза, прежде чем палач отсечет их головы.
Ворон Короны оскалился:
– Только если это очень красивые глаза. Как у вас, миледи.
Его дерзость – конечно, намеренна. Не привыкшие к такому обхождению дворяне злятся, теряя способность рассуждать трезво. А для лжи необходима ясность мысли. Хорош. Мастер той игры, которой Мира старалась научиться, набивая синяки и шишки.
– Подождите меня, сир Ванден. Хочу поговорить с этим человеком. Матери он знаком, так что не тревожьтесь.
– Марк, к вашим услугам, сир Ванден, – поклонился Ворон Короны и увлек Миру за собою.
Распахнул перед нею дверцу, помог взобраться. Вопреки неказистой наружности, внутри карета была просторной и уютной. Мира устроилась на мягком сиденье, Марк сел напротив. В оконце ударили первые капли.
– Вы так любезны со мною, – мурлыкнула Мира. – Стало быть, моя голова уже обещана палачу?
– Не скрою, в свое время я присматривался к вашей шейке. Она тонка и изящна, дивный вышел бы контраст с громадным топором палача! Публика обожает подобные эффекты.
– Как первородная дама, я надеялась на меч, – пожала Мира плечами, – но раз уж говорите, что топор лучше подойдет, то доверюсь вашему опыту… Почему вы подозревали меня? Зачем бы нам с матушкой докладывать владыке об убийстве, совершенном нами же?
– А откуда мне было знать, что какое-то убийство вообще имело место? Сами посудите. Северная графиня приезжает в столицу с юной дочкой. Девица – пятый ребенок, ни при каких раскладах не может надеяться на наследство. Род Праматери Сьюзен – это тоже не сказка. Все-таки седьмой род – не второй и не третий… Такую невесту дорого не продашь.
– Вы говорите обо мне, сударь, – с негодованием бросила Мира.