-Ах ты падла, - с ненавистью прошипел я, обращаясь к фотографии. - Держишь тут меня... Как крысу подопытную. Встретить бы тебя...
Интернет, интернет, где же интернет... Мне бы только подать весточку о себе. Я старательно гнал от себя мысль, что мне особо некому писать: приемные родители не пользуются интернетом, а друзей или девушки, которые волновались бы о моем местоположении, у меня не было.
Черт, как же неправильно я жил!
Никакого интернета так и не нашлось. Софт мало походил на любую из известных мне операционных систем. Не было даже панели управления, ну, той маленькой полосочки внизу, через которую можно было выйти в меню "Пуск". Видимо, комп управлялся через консольные команды, но вызвать консоль у меня не получилось. Все-таки, я повар, а не сисадмин.
Но кое-что на рабочем столе все же было.
Мое внимание привлек файл с названием "Дневники наблюдений". Я открыл его и увидел очередную фотографию. На этот раз свою.
ИМЯ: Дмитрий Шустов
ВОЗРАСТ: 21 год
ПОЛ: мужской (цисгендер)
РАСА: европеоид (восточно-балтийский тип)
ОСТАВШИЕСЯ ЖИЗНИ: 2
Дальше шли личные заметки, из которых я понял, что Андрей Перельштейн наблюдает за каждым моим шагом внутри виртуала.
"Испытуемый необычайно быстро адаптировался к управлению с помощью нейроинтерфейса. Одну из функций под названием "Ультимейт" он активировал и успешно применил уже в первый час игры. Это интересный результат, но еще ничего не гарантирующий. Требуются дополнительные наблюдения".
Я грустно посмотрел на попискивающих рядом мышек.
-Ну что, братва, оказывается мы с вами в одной жопе. Я такая же лабораторная крыска, как и вы.
"На данный момент у Испытуемого не наблюдается сформированного морально-ценностного ядра. Он совершает противоречивые поступки: в одних случаях потакает слабостям, таким как похоть, трусость, цинизм, в других - демонстрирует высокий уровень эмпатии, сострадания, отваги. Можно сказать, что Испытуемый находится в стадии формирования системы ценностей, и мы затрудняемся предсказать, на какую сторону он склонится. Ему предстоит сделать ключевой выбор, чему будут способствовать внутриигровые сюжетные ситуации".
Я почувствовал, как краска заливает лицо. Значит, моя попытка изнасилования Алисы... не прошло незамеченной. Мне стало невероятно стыдно, но я продолжил читать.
"Большим вопросом является то, насколько Испытуемый осознает свое нахождение внутри игры. Непредвиденные пробуждения Испытуемого, а также попытка одного из сотрудников сообщить Испытуемому о возможности смерти внутри игры, нарушили чистоту эксперимента. Сотрудник был сурово наказан и уволен, но вред проекту, вероятно, уже был нанесен. В данный момент мы оцениваем поведение Испытуемого с целью понять, знает ли он о возможности реальной смерти после трех внутриигровых смертей. Если мы точно поймем, что знает, данного Испытуемого придется утилизировать и начать эксперимент заново со следующим кандидатом".
МИНУТОЧКУ! Чего-чего, блин?!!
"Утилизировать данного Испытуемого"?!! Да вы совсем охерели!
Итак, по какой-то причине мне нельзя знать о том, что жизни в игре не бесконечные. Но я уже это знаю. А они еще не знают, что я знаю. Но если они узнают, то "утилизируют" меня, не дожидаясь, пока я сам помру в игре.
По спине побежали мурашки. Я внимательно осмотрел комнату, проверяя наличие камер. Если он узнают, что я сидел за компьютером и читал эти заметки - мне конец...
Вдруг из коридора послышались стремительно приближающиеся шаги.
Сердце бешено забилось. Я стремительно закрыл заметки и постарался вернуть компьютер, кресло и халат в исходное состояние. Затем подполз обратно к холодильнику, набил рот едой и блаженно откинулся на спину, изображая сон.
Я услышал, как в комнату кто-то вбежал и выругался матом.
-Сбежал, ублюдок! Бей тревогу! - провизжал истеричный женский голос.
-Тихо, да вон же он, - другой голос был мужским, басистым и спокойным. - Наелся и спит.
-Надо сообщить боссу!
-Ты хочешь, чтобы нас тоже выперли отсюда? Давай засунем его обратно, все починим и забудем.
Собеседница замолчала, а затем я услышал, как ко мне приближается цокот каблуков.
И вдруг мою шею пронзила игла, из которой по всему телу мгновенно растеклась холодная обездвиживающая гадость. Я погрузился в небытие.
ГЛАВА 4
Меня несли.
Я видел огромные бронированные ворота высотой с многоэтажный дом, на которых была выгравирована буква В. Видел гомонящую толпу и глазеющих на меня детей. Видел мерно шагающего полураздетого негра, который крепко сжимал рукояти моих носилок.
Снова темнота.
А потом я очнулся в белоснежной палате с чистым бельем, одетый в приятно пахнущую, выглаженную сорочку. Рядом на тумбочке стояла упаковка сока с дружелюбно подмигивающим апельсином на обложке.
Где я? Неужели...
Едва я открыл глаза и пошевелил головой, как со стула в дальнем углу комнаты вскочил темнокожий парень и выбежал в коридор. Он сидел так тихо и незаметно, что его присутствие в комнате стало для меня полнейшей неожиданностью.
-Он очнулся! Очнулся! - услышал я радостные крики из коридора.
Я поднес руку к голове и нащупал чип. Сразу вспомнилась реакция усатого охранника. Если бы не удачное стечение обстоятельств, эта беспечность могла бы стоить мне жизни. Я не собирался повторять ошибки. Чип надо было спрятать.
Но куда?
Мой взгляд бешено метался по палате, пока не остановился на улыбчивом апельсине. Я схватил пакетик, вскрыл и жадно выпил весь сок до последней капли. Вкуса не было. За секунду до того, как открылась дверь в палату, я успел кинуть чип в упаковку из-под сока, и так остался лежать с ней в руках.
В палату ввалилась толпа людей. Среди них особенно выделялись трое: улыбчивый толстяк в костюме с галстуком и часами с цепочкой, седобородый старик в длинной черной рясе с какой-то языческой маской на макушке, и высокий мужчина с пронизывающим серым взглядом и звездой на груди. За этой троицей толпились одетые в простую рабочую одежду девушки.
Первым ко мне подбежал толстяк в парадной одежде, подождал, пока девушки займут позицию с боку и направят на него микрофоны и камеры, и взял меня за руку.
-Вот и очнулся наш герой! Как мы рады! Я, мэр города Тайгер-сити, решил лично поблагодарить такого отважного и самоотверженного воина, которому почти в одиночку удалось защитить ворота нашего славного поселения от гигантского бура, который вскрыл бы их, как консервную банку!
Мэр потряс мою руку под камерами, одарил улыбкой и отступил в сторону. Его место занял старик в рясе. Он тоже взял меня за руку, натянул на лицо маску, которая тут же засветилась мистическим светом. Из-под маски донесся глухой рокочущий голос:
-Одной из жриц в храме Желчи накануне было видение: огромный поток нечистот несется к нашему городу, но на его пути вырастает несокрушимая стена! Теперь я понял, что это значит! Вот она - наша стена!
Старик поднял мою руку.
-Этот герой был ниспослан нам в самый трудный момент, когда славный Тайгер-сити остался почти незащищенным. Наша храбрая армия исполняет священный долг перед великим Валтасаром, помогая ему искоренять ересь и смуту на севере! И в этот момент Темные силы решили нанести подлый удар! Но Желчь не оставила нас, а ниспослала спасение! Склонимся же перед ней!
Все присутствующие встали на одно колено и пробормотали что-то себе под нос. Священник встал первым, откупорил маленький флакончик с желтой жидкостью, висевший у него на груди, и окропил остальных.
Я не ожидал, что мне на лицо тоже попадет жидкость. Я вскрикнул от боли: жгло просто невероятно. Я попытался стереть каплю с щеки, но священник крепко схватил меня за руки и не дал пошевелиться:
-Прими ее Благодать!
Я заорал во весь голос, ощущая, как капля прожигает кожу, кость и проходит куда-то внутрь головы. Внезапно боль исчезла, и на душе стало легко и весело.
Священник отпустил мои руки, и я сразу кинулся ощупывать дырку на щеке. Но там ничего не было. Кожа оказалась гладкой и целой.
Священник поднял маску, усмехнулся мне и отошел в сторону.
-Отдыхай, герой! Набирайся сил! Ведь тебя ждет почетная церемония награждения перед всеми горожанами! - сказал мэр. - Если тебе что-то нужно, только скажи.
Я вяло покачал головой, и мэр дал журналисткам знак, что пора закругляться. Они быстро сложили аппаратуру и выбежали из палаты.
Улыбка сразу сошла с лица мэра, он переглянулся с молчаливым сероглазым спутником.
-Мое дело сделано, теперь побеседуй с ним, - услышал я приглушенный голос мэра. - Только порть ему личико. Завтра он должен стоять на ногах. Все-таки, у меня скоро выборы.
Сероглазый кивнул и хрустнул пальцами. Мэр и священник вышли.
Мы остались одни в палате. Сероглазый стоял молча у окна и смотрел мне в глаза. Я почувствовал, как по всему телу бегут мурашки.
Он взял стул, со скрипом подвинул к кушетке и сел, сложив руки на груди.
-Давайте знакомиться.
Говорил он так тихо, что приходилось прислушиваться, но от этого становилось еще страшнее.
-Меня зовут Дастин Хорн, я возглавляю местную ячейку Службы безопасности Нового Вавилона. Говоря проще - я местный шериф. Поскольку Тайгер-сити - верный вассал Нового Вавилона на протяжении десятилетий и никогда не создавал проблем, Царь царей давно уже не уделяет внимания этому отдаленному уголку. Моим агентам достаются второсортные или вообще списанные импланты, нас обделяют Желчью, на мои рапорты не отвечают месяцами. Дальний форпост для неудачников. Но меня не волнуют все эти материи: я человек долга и думаю лишь о том, чтобы поймать как можно больше врагов Нового Вавилона.
Он поднял глаза на мое напряженное лицо и захохотал.
-Я вас совсем запугал? Не бойтесь. У меня лишь пара вопросов. Это формальная процедура, которую проходит каждый, кого приставляют к официальной награде. Итак, не будете ли вы столь любезны, чтобы побеседовать со мной?
Я молча кивнул.
-Прекрасно, - улыбнулся следователь.
Он достал из внутреннего кармана карандаш, записную книжку и замер, ожидая моей реакции. Я натянуто улыбнулся.
-Это бумага и графитовое перо, - пояснил Хорн, видимо, не дождавшись той реакции, на которую рассчитывал. - Знаю, вы можете сказать, что это слишком расточительно, почти роскошно, но я позволяю себе такую слабость. Как и все дети, я вырос на планшетах и очках дополненной реальности, и совсем недавно попробовал записывать вручную, как до войны. И представляете, теперь не могу по-другому! Это особое удовольствие - совсем иначе работают мозги. Потратил целое состояние на учителя по письму.
Хорн пододвинул к себе столик, с особым тщанием разложил на нем развернутый блокнот и медленно, чуть ли не высунув кончик языка, вывел на листке какое-то слово.