Я, признаюсь, немного осерчал на Ферапонта за то, что он порекомендовал меня. Я действительно самый образованный в этих краях, но ведь я лингвист, а не врач. К счастью, в медицине первую скрипку играет знание и уже потом навыки. Да-да, я руководствовался именно этой книгой по хирургии. Ваш случай – первый и, надеюсь, последний в моей медицинской практике. Операция прошла успешно, да и ранение оказалось поверхностным – пуля задела затылок вскользь, видимо, вы повернулись к стрелявшему боком.
Ваша история казалась запутанной. На вопрос, кто же стрелял, рыцарь затруднился ответить, и я предположил, что он вам не друг, а враг. Правильно? Ага… Что еще интереснее, он называл вас Олмстедом. Сэру Арчибальду не хватило ума проверить ваши документы (вряд ли его остановила совесть). Именно тогда я и выпроводил его в гостиницу. Человек, вызвавший вражду баалистов, заслуживает особого внимания.
Сейчас вы по большому счету здоровы. Я бы посоветовал день-два соблюдать постельный режим, но не могу гарантировать безопасность. Сэр Арчибальд может наведаться в любой час, а я даже не знаю, кто вы.
Ноланд допил медовую воду и взвесил ситуацию. Похоже, на этого чуточку странного лингвиста можно положиться. Он решил начать издалека и сказал:
– Вы знаете о Теодоре Бремере?
Мужчина несколько секунд молчал, а затем вскочил со стула и воскликнул:
– Ну конечно! Теперь все сходится! Ты Ноланд, Ноланд Бремер!
Ноланд поперхнулся и спросил:
– Откуда вы знаете? Кто вы?
– Меня зовут Вереск, я друг Теодора. Я ждал тебя, но не предполагал, что тебя привезут ко мне раненым. Представляю, что сказал бы Теодор, увидев, что я зашиваю тебе затылок! О, нам столь многое нужно обсудить. Причем срочно! Времени у нас нет – Арчибальд может заявиться когда угодно. Нам пора спешить к твоему отцу.
Ноланд откинулся на подушку и с облегчением выдохнул. Наконец-то удача. Он неожиданно для себя рассмеялся. Да уж, восхитительное везение – попасться при подслушивании, потерять снаряжение, получить в затылок пулю! Вереск тоже улыбнулся, с любопытством разглядывая Ноланда, словно увидел впервые. Ноланд отсмеялся и сказал:
– Рад знакомству, Вереск. Но как жаль, что нужно торопиться. Я отправился в путь довольно неожиданно для самого себя. С тех пор я ни разу нормально не спал – сплошные походы и обмороки…
Вереск тем временем извлек из шкафа и положил на кровать костюм Ноланда. От глаз расходилась сеточка морщинок, как будто Вереск продолжал улыбаться, но голос его стал серьезным.
– Ты устал и ранен, я понимаю, что тебе тяжело. Но обстоятельства требуют проявить волю. Я сам только что рекомендовал тебе пару дней провести в постели, но тогда передо мной лежал обычный человек.
– Что изменилось? – спросил Ноланд, медленно разминая шею.
– Ты – путник. Как и я. Как и твой отец. На Пути встречаются испытания, и они всегда посильные – нужно только проявить волю и терпение.
– Так говорили герои прошлого…
– Не только говорили, но и поступали так, Ноланд. Потому и стали героями. А сейчас одевайся и выходи в гостиную, – Вереск тепло улыбнулся, – там тебя будет ждать не поле битвы, а плотный завтрак. Пока что.
Глава 12. Арчибальд гневается
Арчибальд проснулся поздно, когда цветастые занавески комнаты уже наполнились солнечными лучами. Снова в гостинице. Тот ученый с именем медоносного цветочка был вчера не слишком любезен – его гостеприимства хватило ровно на сутки. Арчибальд блаженно потянулся. Все-таки здорово остаться без начальства. Правда, нет поблизости и братьев-рыцарей, с которыми скучный завтрак превратился бы в веселое пиршество, приправленное смехом и поэзией. Арчибальд почесал волосатую грудь, понюхал пальцы и решил отправиться в баню.
Вволю накупавшись в обжигающе-горячей воде и тщательно выбрив физиономию, он в кальсонах и исподней рубахе отправился в обеденный зал и влил в себя кружку пива, заев ее куском сыра с кулак величиной. Пиво здесь варили жидковатое и подали немного теплым, но после душной бани Арчибальд не стал привередничать. Завтрак матроса, а не утонченного рыцаря, однако сейчас рассиживаться за разносолами не хотелось – скучно. Зал казался непривычно тихим и пустым.
Поднимаясь к себе, чтобы надеть верхнюю одежду, Арчибальд увидел, что кто-то заходит в комнату Олмстеда. Он вошел следом и увидел мужчину лет сорока, смуглого, но не южанина, с широким худым лицом и недельной щетиной, похожей на колючки чертополоха. В дорожном плаще и шляпе, он пах пылью и конским потом.
– И кто тут шарится? – спросил Арчибальд, уперев руки в бока.
Странник резко обернулся и посмотрел Арчибальду в глаза.
– Шаришься здесь ты. Убирайся.
Арчибальд отпрянул и заморгал. Став рыцарем, он давно отвык от такого обращения со стороны простых людей. Должно быть, без рыцарского доспеха странник принял его за пьяницу, бродящего по коридорам и пристающего к постояльцам.
– Что за хамство? Ты разговариваешь с рыцарем Ордена Совершенства.
– Это моя комната. Я никого не приглашал. Иди сражайся с драконами… рыцарь.
Последнее слово странник произнес поморщившись, словно Арчибальд не в бане с утра мылся, а конюшни чистил. Арчибальд сжал кулаки и пошел на незнакомца, но тут услышал настораживающий щелчок взведенного курка.
– Еще шаг, и я стреляю, – сказал странник.
– Да ладно тебе, не злись, – сказал Арчибальд, разводя руками и бесстрашно выставляя перед дулом револьвера круглый живот, – я зашел по важному делу и не собирался задирать тебя.
– Какое дело?
– Недавно меня познакомили с постояльцем этой комнаты, и я удивился, увидев здесь постороннего.
– Вот как! И как звали постояльца?
– Олмстед.
– Любопытно! Кто же вас познакомил?
– Сам хозяин Ферапонт и познакомил… А ты кто? – спросил Арчибальд, уже зная ответ.
Конец ознакомительного фрагмента.