– Я не пришёл к тебе? – искренне удивился я, как тут же осознал. – Так ты и есть наш Арвицкий проводник, что ли?
– Да. Какая-то доля интеллекта в тебе осталась.
– Ох, я не застал тебя в таверне и решил не терять попусту время.
– Месяц обхода вдоль Амонранда ты называешь экономией времени? Прошу прощение, но тогда я беру свои слова обратно. В тебе нет никакого интеллекта.
По беспристрастному лицу вампира было не понять никаких эмоций, но говорил он, соблюдая интонации. И я посчитал момент удачным, чтобы раскрыть обстоятельство, явно сокрытое от него Арнео.
– Вероятно ты не знаешь, но Его подгорное всевластие Далсинор обозначил категоричный запрет на моё нахождение на его территории. Мне не сносить головы, если я туда сунусь.
– Вероятно ты не знаешь, но если я буду сопровождать вас по поверхности, то мне не сносить головы, когда взойдёт солнце.
– Прямо-таки дилемма! – усмехнулся я, разводя руки в стороны. Меня позабавили повторения моих же фраз.
– Дилеммы тут нет, Морьяр. Я, несомненно, разочарован, искренне разочарован, что узнаю такие подробности по факту, – Владмар красиво поморщил лоб. Во всяком случае хмурая складочка на его лбу мне показалась очень шедшей пропорциям его лица. – И всё же мы говорим о простеньком прохождении Амонранда насквозь, а не об экскурсии в Грах’морннор с личным визитом к царствующей чете. Я не видел, чтобы на стенах пещер были развешены розыскные чеканки с твоим ликом.
– Я человек, а человек не может не привлечь внимание гномов. Когда я подойду к границе их земель, они явно не захотят меня пропускать. Как и всех остальных людей, между прочим. Ничего не меняется.
– Возможно тебе многое объяснит тот факт, что я на правах высшего лица Некрополиса часто посещал Амонранд, когда был живым. Да и позже наведывался туда регулярно. Мрак там очень приятный.
– И?
– Я изучил их оборонную мощь от и до. Мне известны те ходы и лазы, которые нынче заброшены. Царство Амонранда ведь приходит в упадок. Гномы не желают этого признавать, но в своей изоляции они вымирают. Их женщины боятся рожать детей.
– Я тоже боюсь рожать детей. Это жутко, – вклинилась Элдри.
Тема вероятного материнства девушки поднималась не раз за прошедшие годы, но у меня так и не получилось доказать ей, что беременность это прекрасно. Наверное, я и сам не был в сим так уж убеждён, чтобы ещё и кого-то вразумлять. Поэтому ко мне давно пришла здравая мысль, что всему своё время. Встретит Элдри своего мужчину и уговоров никаких не потребуется.
Собственно, из-за этого на фразу я не обратил внимания, предпочитая и дальше вести беседу с Владмаром.
– Всё равно это риск. Серьёзный.
– А путешествие вдоль Амонранда рисков не несёт? Серьёзно?
– Не надо меня передразнивать.
– Я не дразню, а предлагаю решение проблемы. Я знаю, кем является эта юная селянка на самом деле, и её потеря может действительно обернуться катастрофой.
– Катастрофой? – навострила ушки Элдри. – А зачем Рейграду так нужен городской маг?
– Какой городской? Придворный. Рейград – это только первый шаг. Если там всё пройдёт удачно, то тебя ждёт сама столица. Ты начнёшь нападение на Амейрис.
В темноте ночи девушка не видела моё скорчившееся от немыслимо дикой брехни лицо, а потому, в силу собственных надежд о магической славе да привычной веры в любые мои слова, она радостно воскликнула:
– Ого! Вот это да!
Зато Владмар иронично наклонил голову и испытывающе уставился на меня, словно бы вопрошая, зачем я лгу, да ещё и столь паршиво.
…А зачем я лгал?
А я и сам не знал!
Это сейчас я ещё хоть как-то могу попытаться объяснить свою ложь через предположение, что тогда бы мне много чего пришлось Элдри рассказывать. И мне, для примера, ну никак не хотелось погружаться в воспоминания об Эветте. Перестала девушка спрашивать о матери и родне много лет назад и прекрасно.
Но на тот момент у меня никакого ответа не было. Поэтому я неприятно ощущал себя пойманным с поличным воришкой и, чтобы Владмар хоть как-то поскорее изменил позу и обвиняющий взгляд, мне пришлось угрюмо согласиться.
– Хорошо. Пойдём через Амонранд.
***
Мы выдвинулись ближе к Белым горам той же ночью и в ужасной спешке. Владмар желал до рассвета добраться до какой-то пещеры с тайным лазом, ведущим мимо заставы. Но несмотря на все старания, едва мы успели сделать первый шаг в темноту грота, как снаружи солнце показало первые лучи. Вампир только гневно зубами клацнул, выражая так своё мнение о спутниках-улитках. Но мы на его недовольство не обратили внимание, а бессовестно развалились на земле, стараясь отдышаться. А потом, немного передохнув, я снял с лошадей поклажу и отпустил их на волю. Под землёй такой живности делать было нечего.
Затем настала пора перебирать вещи, чтобы взять с собой только действительно необходимое. И пусть я был явным барахольщиком, а не аскетом, но таскать на себе дом, как упомянутые ранее улитки, никак не мог. Поэтому, глупо пряча за камни некоторые важные баночки с ингредиентами, уверенно сунул в котомку шкатулку, в которой хранил серебристую пряжку Эветты, изувеченные карманные часы, гнутый ржавый гвоздь из балки крыльца мастера Гастона, расшитый бисером поясок Ванессы, вытесанный из камня палец для Нинэлле, зеркальце Марви, что я случайно не выложил из сумки, когда возвращал ей её добро, нож Сороки, засушенное ухо Данрада, завёрнутое в грязный флаг Стаи, незаконченную вышивку Герды и кольцо Хоррена, ассоциирующееся у меня с её расчленённой дочкой… ну и наконечник одной из стрел Данко – моё последнее сокровище.
Выбор остального значимого занял время.
Потом мы двинулись вглубь пещеры и почти сразу пришлось буквально-таки протискиваться через горизонтальную узкую щель. Трещина в камне тянулась на несколько метров, и вынужденное неторопливое ползание внутри неё вызвало у меня внутреннюю панику. Мне чудилось, что я либо вот-вот застряну, либо что каменные верх и низ вот-вот сомкнутся, превращая меня в некий дивный бутерброд. Однако стоило выбраться оттуда, как путь стал легче. Мы с дней пять шли по тёмным, ровным тоннелям. И несмотря на то, что ко мраку пещер у меня давно выработалось стойкое отвращение, путешествием я остался очень доволен. Присутствие в нашей компании Владмара покрыло мхом камень преткновения между мной и Элдри. При свидетеле было ни до новых признаний, ни до порицаний. Я бы вообще забыл о случившемся, если бы нет да нет, а не ловил на себе задумчивый взгляд девушки. Тогда меня снова начинали терзать двоякие чувства.
– Там ещё слишком светло, – недовольно поморщился вампир и остановился. Выход из пещеры прикрывала пышная растительность, но через густые мясистые листья всё равно проникали ясные солнечные лучи.
– Угу, – согласился я и, сделав несколько шагов ближе к проёму, с удовольствием набрал в лёгкие свежий воздух.
После подгорной холодной пыли его цветочный аромат показался мне самым чудесным запахом во всех мирах. Дыша им, я словно возвращался из мрака смерти к новой жизни. Это было как начать ощущать всё заново. Оставить в прошлом все невзгоды.
…Оставишь их, как же.
Решив, что хорошего помаленьку. Я обернулся и поинтересовался:
– Можешь показать на карте, куда мы вышли?
– Могу, если ты развернёшь карту подальше от света.
– Да отойду я сейчас, чего ты? – заворчал я и нехотя ступил обратно во мрак. Элдри же, напротив, вышла наружу и подставила лицо дневному теплу.
Она была счастлива из-за такой ерунды как солнышко. А я… я жутко несчастен.
Диссонанс между нами навёл меня на некие философские мысли. Настроение и обстановка великолепно подходили для них. Поэтому мои пальцы вдруг замерли над картой, так и не разворачивая её. Задумчивый взгляд устремился вампира.
– Почему ты так смотришь на меня? – не выдержал он через некоторое время.
– А какого тебе так?
– Мне не понятен твой вопрос.
– Людям тоскливо без солнца. А ты? Ты же родился человеком. Так не скучаешь ли после стольких лет посмертной жизни по ощущению солнца на коже? Тебе нравится быть тем, кто ты есть?
– Не особо-то я и выбирал свою судьбу, Морьяр. У меня не было иного выбора, как принять обращение. И когда-то это заставляло неистово злиться. Я был молод, полон идей, личных привязанностей и презирал нежить. Так что, если бы ты задал мне этот вопрос в мои первые годы бытия вампиром, то я бы без колебаний попросил тебя лишить меня этого гротескного существования как можно скорее.
На мёртвом бледном лице появилась ироничная усмешка.
– Получается, сейчас ты доволен?
– Доволен я был сразу после гнева. Очень долго доволен. Что ни говори, а обращение в высшего вампира имеет свои преимущества. Я ощущал себя невероятно сильным, могущественным и свободным. Смерть короля Тридаивера лишила меня необходимости прежних забот. Я забросил дела Некрополиса и, ха, чего только не вытворял в безумном ощущении безграничной вседозволенности!
– То есть ты всё же недоволен по итогу?
– Нет, ты не прав. Недоволен я был, когда мною овладела тоска. Прожитые века дали мне от души повеселиться, но не дали цели. Я начал завидовать людям из-за того, что отныне не мог испытывать все их чувства и не мог получить их возможностей. Быть живым это свой, особенный опыт. И понимание того, что я утратил из-за обращения, открыло для меня истинный смысл бытия. Вот только идти к нему для нежити просто-напросто невозможно. Так что зависть сделала меня огрызающимся на всё отшельником. Да, я был отшельником до тех пор, пока ко мне не пришла горячая готовность покончить с собой и своим существованием. Правда, если бы не ушлый некромаг, которому я захотел отомстить за то, что он сумел привязать меня к полям, где мы с тобой встретились, то я бы так и сделал. Однако в ожидании часа расплаты в этом мерзком местечке я провёл без малого пятьдесят лет. А пятьдесят лет достаточный срок, чтобы переменить своё мнение о жизни. Их хватает, чтобы вернуться к мечтам юности и даже в чём-то захотеть осуществить их. Не так, как раньше думалось, конечно.
– Так ты доволен или нет? Ответишь ты мне в конце-то концов?!
Развёрнутые ответы ответами не были. Я начинал злиться.
– Ни то и ни другое. Мне уже давно стало всё равно.
– Однако провести через Амонранд ты нас решился.
– Видишь ли, ну недолюбливаю я Чёрный Орден. Основательно. Вплоть до ненависти. Для меня эти некромаги сборище аморальных негодяев. Их поступки настолько идут в разрез с принятой в Некрополисе моралью, что в моё время их линчевали бы без раздумий. Они настоящий позор тёмных магов, у них нет чести.
– Серьёзно? – не поверил я своим ушам. – Нет чести? Это причина?
– Любой доживший до моих лет обзаводится принципами. А я и живым достаточно категоричным был. Поэтому… Вот уже вроде и всё равно, а пунктик остался.
– Теперь понятно, – усмехнулся я и наконец-то развернул карту. – Так где мы?
– Здесь.
– Хм… Судя по масштабу, до Рейграда под триста вёрст. Пешком только ноги ломать, нужно найти хороших лошадок вроде моих. На них, если не торопиться, легко проезжать по шестьдесят, а то и семьдесят вёрст было. Не уставали.
– Здесь коней ещё лучше возьмём, – ткнул пальцем Владмар в маленькое село. – Там конезавод венгардской породы. Чистая линия. И больше вёрст сделают.
– Это хорошо, тогда за четыре дня управимся.
– За пять ночей, – поправил меня вампир.
– Нет-нет и нет! – замахал я руками. – Мне пещер надолго хватило. Хочу нормально под солнышком! Так что ты нас проводил, благодарствую, а дальше мы сами.
– Мне приятна твоя благодарность, но дальше вы всё равно со мной, – упёрся Владмар. – И не возражай. В дальнейшем я останусь жить в окрестностях Рейграда, мы станем соседями. А с соседями лучше не ссориться.
– А кто здесь ссорится? Соседи – это те, кто живёт в разных домах. Твой дом – ночь, а мой – день. Поэтому мы с Элдри дальше сами.
Я по-быстрому свернул карту и, убрав её за пазуху, бессовестно юркнул наружу через щель в скале. При этом мне казалось, что я вот-вот услышу какие-нибудь едкие слова в свой адрес, но их почему-то не было. Владмар не предпринял попытки помешать мне. Наверное, понял, насколько бессмысленно принуждать таких упрямцев как я что словами, что силой. Или к какому-либо иному выводу пришёл. В любом случае, когда я озвучил Элдри, что пора уходить, то не удержался и украдкой обернулся. Однако вампира не увидел. Он бесшумно скрылся где-то в темноте тоннелей и даже не попрощался. Но Элдри этому факту не особо расстроилась. Стоило признать, она уже давно не привязывалась к попутчикам так быстро и тепло, как раньше. Мне сожалений тоже не довелось испытать. Я получил то, что желал, говоря то, что хотел сказать. Поступая иначе из чистой вежливости, пришлось бы плясать под чужую дудку. А мне ни в какую не хотелось менять свои привычки.
Серьёзно? Зачем мне гнаться в темноте, сломя голову, вместо того чтобы сладко спать ночами?
У меня не тот возраст, в конце концов!
А теперь об обратной стороне моего решения. Сказать по чести, я всё же пожалел, что отказался от общества Владмара. Его мне стало серьёзно не хватать сразу, как только мы достигли конезавода. Наверняка у такого ушлого типа нашлись бы необходимые монеты. Или драгоценные камни. Или связи.
…Ну, или у него, в отличии от меня, имелся бы достойный опыт конокрадства.
Почему конокрадства? Да потому что на покупку лошадок мне элементарно не хватило денег. Заплатить три золотых за одного объезженного трёхлетку (а, тем более, шесть за двух) я не мог. Моих сбережений, заработанных честным трудом, оказалось маловато для таких расценок. Оставалось только вспоминать времена Стаи, когда за пазухой, нет да нет, а порой бряцало целое состояние.
И чего я тогда столь безрассудно относился к деньгам? Мне как никогда открылось значение пословицы – монеты счёт любят.
Глава 6
Конезавод остался далеко позади, но не потому, что ехали мы с Элдри верхом. О нет, нам пришлось идти в Рейград на своих двоих, так как, поразмыслив, заниматься хищением чужого имущества я не стал. Прежде всего, охрана у лошадок была слишком хорошая, чтобы всерьёз рисковать шеей. То есть, как хорошая охрана. Применяя магию, я бы справился, но это уже уйма трупов. А не хотелось их плодить как‑то после трёх лет мирной жизни. Я отвык нести смерть.
Во-вторых, нежеланию воровать способствовала логика. Краденых лошадей начали бы искать, а нужны мне проблемы с погоней и следствием? В замке графини предполагалось прожить не недельку-другую, как бывало со Стаей, а действительно долгий срок. Ни к чему с самого начала портить репутацию.
«Когда к тебе прирастает приличное имя, сродни Морьяр Лекруа, красильщик из Эрвиньи, жить на белом свете становится ох как нелегко», – иронично подумал я.
И мыслил я хорошо. Правильно. Жаль только, что итогом этих правильных мыслей стало то, что до Рейграда мы добрались не за четыре дня и не за пять ночей, а аж за дюжину суток. Увы, далеко не сразу нашлись желающие обеспечить нас лошадками попроще, нежели баснословно дорогая венгардская. Да и эти желающие… хм, заставляли вспоминать о них крепким словцом!
– Нет, не продам, – бессовестно заявил мне староста очередной деревни и напоказ повернулся к супруге, кормящей кур. – Да что же ты делаешь-то, глупая баба? Опять не смотришь, что рыжуху к кормушке не подпускают!
Я не стал слушать дрязги из-за птицы, а подошёл к поджидающей меня Элдри. Она смотрела с надеждой, но всё, что я мог, так это отрицательно покачать головой.
– Думаю, пока до какого-либо города не дойдём лошадей мы никак не увидим. Сейчас сезон страды, каждая тяговая в поле нужна. А ездовые… ездовых в таком захолустье не сыщешь. Близко к Белым горам богачи носа не кажут.
– Ну, это село довольно большое, если поспрашивать, то можно найти подработку. Наверняка нам тогда окажут услугу и, – постаралась утешить меня девушка.