Первое столкновение я просто не почувствовал. Через триплекс водителя видно было плохо, но ствол явно раскололся на куски, рухнувшие на броню. Однако за рёвом силовой установки я этого даже не услышал. Дальше начиналась чаща… в которой танк так же нечувствительно начал проделывать просеку. Не то чтобы я не пытался как-то выбрать траекторию попроще — но ходовые рычаги, как оказалось, двигались еле-еле, да ещё и с совершенно диким усилием. В общем, ходом я по-прежнему не управлял. Другое дело, что меня вполне устраивало само движение хоть куда-то — лишь бы прочь из аномальной зоны.
Для понимания: я ничуть не рефлексировал в тот момент, что попал хрен знает куда. Выбраться из смертельной ловушки — вот и всё, что меня интересовало. А почему произошла череда странных, невозможных событий; где, собственно, я оказался, как именно? Да чёрт с ними, с ответами! Найду, если выживу. Или не найду, тоже выжить не помешает. Сейчас главное — чтобы двигатель не заглох, а танк — не застрял!
Поводы молиться на неожиданно заработавшую технику у меня были, и ещё какие. Шаровые молнии с веток никуда не делись, и с каждым сломанным стволом в корпус боевой машины впивались дугообразные разряды, рассыпая быстро гаснущие искры. В любом другом месте уже давно начался бы лесной пожар, но здешние деревья, похоже, и впрямь окаменели и гореть разучились. К счастью, триплекс эффективно защищал мои глаза, иначе я давно бы уже ослеп, нахватавшись «зайчиков», как от электросварки. Нечего было и надеяться покинуть проклятое место живым на своих двоих.
И опять мне отказало чувство времени. Я готов был поклясться, что прошли часы, прежде чем мёртвые деревья расступились, уступая место живому лесу. С другой стороны — сколько ни силился, не мог вспомнить подробностей движения. Словно их и не было. Боевая машина, выкатившись из серого пепла бодро поползла по траве, подминая кусты — я опять вцепился в рычаги… и они вдруг неожиданно легко поддались! От тряски расклинило механизм, что ли? Неважно.
Танк сначала заложил резкий вираж. Потом, подчиняясь судорожным рывкам своего горе-мехвода, остановился вовсе. Как я не разбил себе лоб о передний бронелист — бог весть. Не обращая внимания на шершавый металл, трущий кожу лба, я попытался выглянуть в визоры смотровой щели как в окно. Не то чтобы это могло помочь расширить угол обзора… но почему-то помогло. Вокруг зеленел лес, на первый взгляд даже похожий на тот, в котором я потерялся… Прошлой осенью? Потому что вокруг явно было лето!
Чертыхаясь и повалив несколько вполне живых сосен, я разобрался с рукоятками на ходовых рычагах, позволяющих зафиксировать фрикционы в нужном положении. Теперь танк мог стоять на месте без моих усилий. Защёлка люка водителя поддалась легко, а вот сама бронеплита повернулась на петле неохотно. И весу в ней было как бы не два десятка кило…
Свежий воздух ворвался внутрь, мигом вскружив голову! Свобода! Я высунулся по пояс наружу, вдыхая полной грудью… и не сразу сообразил, что не так. Каменного леса с шаровыми молниями не было. Нигде. Широкий след сорванного дёрна и мха терялся между деревьями. Выбравшись на броню целиком, я забрался на башню, оценивающе проследил глазами оставленную колею… и торжественно пообещал сам себе, что никогда, никогда не пойду и не поеду в ту сторону! Хватит с меня. Выбрался живой — и хорошо.
Подумал ещё раз — и раздумал спрыгивать с брони танка. Во всяком случае, пока двигатель работает, а гусеницы держатся на катках. Сначала к людям.
* * *
Приборная панель мехвода, возможно, когда-то содержала маркировки рычажков и рычагов, но до сей поры они не сохранились. На всякий случай я больше ничего трогать не стал. Зато бегло осмотрел корпус машины изнутри, для чего открыл ещё и командирский люк — ни следа ламп внутреннего освещения я не нашёл. Что сказать? Предполагаю, когда-то внутри располагалось достаточно много всего, но либо это демонтировали, либо оно рассыпалось в труху от времени.
Наверное, до некоторой степени уже можно было расслабиться, но я чувствовал: дам волю эмоциям — вообще никуда не уеду. Ночевать пусть даже в танке и летом, но посреди леса в мои планы не входило — потому я вернулся за рычаги. Правда, перед этим осмотрел, насколько это возможно не слезая, машину снаружи. Не знаю, на что надеялся — естественно, ничего не узнал. Разве что своей круглой цельнолитой (сварного шва не нашел) башней танк походил на советские цифровые модельки из упомянутых игр — но и только.
А вот что на броне нашлось, так это следы многочисленных попаданий молний. Причём не сказать, чтобы разряды как-то попортили «шкурку» многотонной громаде. Испарили начисто краску, если она на башне и бортах ещё оставалась, украсили металл своеобразным узором — и всё. В районе кормы узор, правда, уже скрылся под слоем копоти, вырывающейся из выхлопных отверстий. Наверное, мой танк в лесу с высоты сейчас можно было найти столь же просто, как и движущийся паровоз! Вот только что-то никто не спешил находить…
Дальше я времени не терял: часов не было, но по ощущениям день успел перевалить за середину, а я всё пытался маневрировать так, чтобы свалить как можно меньше живых деревьев. Если сначала выходило только хуже — я неуклюже сносил даже то, что вполне можно было бы объехать, — то под конец уже приноровился и к ходу рычагов, и к инерции танка. Оставалось надеяться, что моё попадание примут к сведению и не повесят штраф за уничтожение скольких-то там гектар леса…
Солнца на небе я так и не увидел, компас остался в выброшенном мобильном и всё равно был электронным, о нём тоже можно было забыть. Оставалось визуально контролировать свой след в попытках не сбиться со случайно выбранного курса «подальше от аномалии». Если меня не перебросило в безлюдный параллельный мир (к тому моменту я был готов поверить во что угодно), рано или поздно мне должны были попасться следы людей — если только по собственной глупости не въеду в водоём или в болото.
Повезло: дорога попалась раньше. Даже не грунтовка, а следы машины-трелёвщика на гусеницах — как же я им был рад! Аж даже покричал вслух. Руки натурально тряслись, а из глаз покатились непрошенные слёзы. Я выбрался! Я буду жить! С огромным трудом силы воли хватило вернуться на место мехвода. Через километр попался очередной ручей с чистейшей водой — и я в первый раз покинул спасшую меня машину и позволил себе напиться! Тут же подвело желудок от дикого голода. Уговорили: в танк и по газам. Не к обеду, так к ужину!
Настоящая, разбитая и пыльная грунтовка нашлась у внешней границы леса — в неё змеиными хвостами вливались следы трелёвочников, а ямы и колдобины заставили бы расплакаться Славика. От счастья. В какой-нибудь из них он свой уазик точно потерял бы целиком.
Опять начало вечереть, и я даже рискнул потрогать парочку самых многообещающих рычагов на панели, всего лишь со второй попытки найдя ручной газ.
Моя давно забывшая о том, что такое глушитель, «броня» покатилась совсем уже резво, почти подпрыгивая на вершинах ухабов. Я всё ждал, что грунтовка доведёт меня до асфальта и потока машин на нём, но этот светлый миг всё никак не наставал. Не показывался и посёлок, в котором по всем прикидкам должна была располагаться база лесорубов — лишь у горизонта порой возникали и пропадали то ли другие рощи, то ли языки всё того же леса. И ни одной другой машины — как вымерли.
Уже в сумерках я углядел далеко впереди яркий огонёк… и вместо радости испытал совсем неуместное дежавю. Идиотское, совсем не смешное ощущение. Пришлось делать над собой очень неприятное усилие, чтобы отжать рычаги и двинуться дальше по колеям на свет. Который, к огромному моему облегчению, оказался всё-таки фонарём на высокой решётчатой башенке вроде тех, на которые вешают сотовые ретрансляторы. И освещал он…
…идеально ровный бетонный вал противотанкового заграждения, над которым возвели совершенно неуместно выглядевший частокол. Огромная воротина из разномастных досок, кое-где усиленных листами кровельной жести, от свежих до рассыпающихся от ржавчины, сдвигалась на роликах по специальным рельсам. Их как раз собрались закрывать и ждали определённо именно меня — рёв силовой установки слышно было за несколько километров.
— Знатный трофей! — я, повинуясь жестам мужика в комбинезоне механика из какого-нибудь преуспевающего гаражного сервиса, закатил машину внутрь и сбавил обороты до минимума. Воротина за мной с протяжным скрипом закрыла проезд. — Долго, небось, двигатель колупал? Или подрезал у кого другого? Надеюсь, не из наших? Хех, не отвечай, твои проблемы — это твои проблемы, мужик. Разборка и свалка у нас вон там, первый поворот налево. Джулиан точно ещё работает, может, успеешь сдать.
— Спасибо! — прокричал я из люка. Проблема в том, что я сделал это не на русском — да и обращались ко мне на незнакомом языке. Который я понял, словно давно его знал. Знал настолько хорошо, чтобы говорить без заметного акцента.
Приплыли.
Глава 3
В любой непонятной ситуации делай так, как говорит тот, кому ситуация понятна. Скрывшись в люке и с трудом подавив желание за собой его задраить, я медленно покатил вперёд, стараясь не газовать. Одновременно во все глаза вглядывался в окружающий пейзаж. Посмотреть было на что.
Поселение за воротами встречало пакгаузами и складами по два-три этажа высотой, сбитыми по той же технологии, что и ворота: доски плюс жесть. На некоторых висели вывески, уже плохо различимые в темноте… Тут словно в ответ на мою мысль зажглось уличное освещение. Лампы накаливания в абажурах-грибках на деревянных столбах! Я что, в шестидесятые провалился?!
Правый поворот оказался совсем близко, всего пару складов проехать. Пропустить его было совершенно невозможно: разбитая грунтовая дорога выворачивала именно туда, а ведущую прямо улицу совсем недавно аккуратно посыпали мелким гравием на песчаной подушке. Что-то мне подсказывало, что если я туда впрусь на своём танке, перемалывая покрытие гусеницами, по головке за это не погладят.
Свернув, я получил отличную панораму на обозначенную местным свалку: сотни корпусов военной техники и их частей, хорошо видимые за забором из сетки-рабицы. Разумеется, «отремонтированной» в произвольных местах всё теми же досками и жестью. Немногим дальше в едва подствеченном тусклыми фонарями сумраке угадывались кучи откровенного металлолома.
Свалка непосредственно прилегала к внешней стене-частоколу, на которой я теперь смог разглядеть проходящую поверху галерею. Странное смешение строительных стилей и эпох… при этом отчётливо намекающее на какую-то внешнюю опасность. И оружие здесь в ходу явно не современное, даже не середины прошлого века: большинству пушек такая преграда что картон. А бывают ещё гаубичные системы и миномёты, которым что есть стена, что нет — бьют навесом. Тогда… дикие животные? Даже не знаю…
Забор свалки отгораживал одну сторону широкой пыльной и разбитой улицы, вторую формировали… гаражи, наверное. Те же ангары, построенные стык-в-стык, но пониже; крохотные оконца под самой крышей, зато разномастные ворота по нескольку штук в каждом. И опять вывески — над ними. Где-то в череде закрытых створок одни ворота были распахнуты настежь, оттуда лился жёлтый электрический свет множества ламп.
«Джулиан, сыновья и партнёры.
Скупка механизмов в любом состоянии».
Похоже, мне сюда. Я притёр борт танка к забору свалки, останавливаясь точно напротив ворот, заглушил двигатель… и только после этого осознал, как легко всё это проделал. И да, я теперь точно знал, какой рычажок-тумблер повернуть для глушения и запуска мотора. Добавить сюда появившееся умение болтать по-местному — и опять выходит какая-то чертовщина, объяснить которую стрессом и практикой в несколько часов кряду при всём желании не получится.
— Ну нихрена себе махина! — по-свойски махнул мне рукой пожилой мужчина, вышедший из ворот с полотенцем в руках. Судя по мокрым волосам и каплям на воротнике почти такого же, как у привратника, комбинезона, рёв двигателя оторвал его от умывания. — Тонн шестьдесят-семьдесят, давненько такого улова у наших поисковиков не припомню!
— Я не из ваших, — на всякий случай предупредил я, спрыгивая на землю. Только теперь я увидел кобуру на поясе комбеза у встречающего, и не пустую. Если так подумать и напрячь память, мужик у ворот тоже был при кобуре. — Новичок тут.
— Ясное дело, не из наших, — хмыкнул этот тип, разглядывая узор от разрядов на броне. — У нас только Дик и одноглазый Свен могут вытащить сталь из аномальной зоны… во всяком случае, раньше у них получалось. Чтобы спереть у крутой поисковой команды поставленный на ход хабар — это ж какие-никакие мозги иметь надо, а они не позволят тащить его туда, где хозяева находки уже много лет живут!
— Я ничего не крал, — мне не понравился покровительственный тон скупщика. А ещё я пожалел, что выбрался из-под брони. Что мешало пообщаться из люка или стоя на верхней броневой детали рядом?
— Конечно, не крал, — покладисто согласился собеседник. — Соглашусь, рисунок на металл нанесен здорово, от настоящего не отличить. Сварка, ещё и с газом, да? Сколько времени-то небось потратили… Но с как-бы-новичком за рычагами — это твои подельники просчитались. Другой бы оторвал с руками, тем более по темноте, подумал бы: повезло! Приехал дурачок из тех, кому удача улыбается раз в жизни, а они и поняли, что фортануло! Но Джулиан не таков! Я давно отвык верить в чудеса, паря. Да и движок для пролежавшего хренову тучу лет под открытым небом подбитого борта у тебя слишком ровно работает. Извини, не прокатило.
Тут он покровительственно похлопал меня по плечу, в процессе разговора подойдя вплотную. Ч-чёрт.
— Но тут нет твоей вины, просто я поумнее многих буду. А вообще — попытка хорошая. Я бы на твоём месте тоже попытался, раз такое дело, — словно пытаясь меня успокоить, закончил он свою мысль.
— Этот танк я сам нашел, сам завёл и сам пригнал, — тщательно следя за тем, что произношу, с нажимом сообщил совершенно чистую правду я. И только после этого задумался: зачем это делаю? Я не местный и танк не собирался продавать, только откатил его куда сказали, чтобы не выглядеть подозрительно и дорогу не загораживать.
— Ой-ой, да ладно, — похоже, я поднял скупщику настроение тем, что он мне приписал. Возможно, когда-то сам разводами с найденной техникой занимался, пока не смог приобрести себе помещение? — Ещё скажи, что у тебя настоящая Сталь, одна из тех легендарных машин из центра гиблой зоны, что сама себя менять может, затягивать пробоины, угадывать мысли своего хозяина и двигаться без топлива!
Я открыл рот, собираясь дать отповедь… и закрыл. Влитая канистра бензина — двадцать литров — танку весом шесть десятков тонн где-то на полчаса работы в лучшем случае. И как, спрашивается, машина целый день меня везла? Топливо в баках уже было? Маленькая неувязочка: за хренову тучу лет любой бензин, любая соляра превратится в подобие битума! Какая прелесть, чудеса-то, оказывается, и не думали кончаться. Вот только знать это Джулиану совершенно излишне, я считаю.
Вместо слов я с самым мрачным видом плюнул под ноги перекупу, развернулся на каблуке и отправился к своей… как он там сказали? Стали? Именно к моей — иначе с чего груде металла на гусеницах делиться со мной навыками вождения и языком. Звучит как бред, да. Но, как завещал сыщик всех времён и народов, если самый бредовый бред является единственным логичным объяснением — значит, это и есть правда.
— Только не думай, что утром сможешь впарить свою подделку кому-то ещё, — мужику явно понравилось надо мной издеваться. — Все знают: я последним закрываюсь. Если не купил сам — что-то тут не то!
— Я не собираюсь продавать свой танк, — через плечо бросил ему я, уперевшись руками в надгусеничную полку. И едва не охнул, на мгновение почувствовав, как лист металла ткнулся мне в ладони.
— Не разоришься на топливе, заниматься поисками на тяже? — окончательно развеселился владелец сервиса.
— Зато я любую тяжесть из земли выдерну! — забравшись на броню, я почувствовал себя куда увереннее, и потому решился на маленькую импровизацию. — А дизель у меня тут многотопливный, любую бурду сожрёт, лишь бы горела!