- Ва-куна, Милко Бражич, - пугает тишину ее чарующий голос.
- Ки'лим, ма'Алтрана, - с легким кивком, отзывается он.
- Какой галантный... - едва заметная улыбка красивых губ, - да, ты прав: теперь я - твоя Госпожа. Хорошо, что ты знаешь, как обращаться ко мне.
Он в ответ лишь улыбается чуть шире и пожимает плечами.
Она прекрасна. Ни одна репродукция, ни одно изображение не может передать этой непостижимой вакхической красоты, слитой с потусторонним холодом вечности. Милко - пленник, но почему-то сейчас это не имеет значения: приятно просто созерцать ее воплоти, знать, что она рядом. А "Красная Королева" отводит взор, смотрит недолго на застывшее во тьме, знакомое изображение карандашного рисунка.
- Хорошо нарисовал, - констатирует она, наконец.
- Благодарю.
Она встает с каким-то змеиным изяществом, перебрасывает косу через плечо, шагает навстречу.
- Ты не испытываешь некоторого дискомфорта от осознания, что твой народ так легко продал тебя на переговорах?
Скользкий вопрос, но Милко отвечает легко и непринужденно:
- Я предполагал подобное развитие событий.
И снова эта таинственная улыбка на красивых, чувственных губах.
- Ну, и как ты думаешь - зачем ты здесь?
- Есть лишь два варианта: вы собираетесь меня казнить или наградить. И второе, смею предположить, вероятнее, чем первое.
В его словах нет ни вызова, ни дерзости - просто констатация факта, очевидного им обоим.
- Ты прав, - легко соглашается Килен, подходя ближе; Милко вдруг ощущает какую-то совершенно несвойственную неловкость, - к тому же, тут пришло письмо от твоей сестры - обещает свернуть мне шею, если с твоей головы хоть волос упадет, - и снова искренняя, добрая улыбка, - такая забавная...
- Простите ее.
- Пустое.
Она рядом. Ее запах, ее дыхание, перестук ее сердец - Милко вдруг понимает, что почти перестал дышать. За ее плечами ощущается неукротимая запредельная мощь, но это не пугает, скорее - чарует. Ее красивые пальцы касаются его груди слева, скользят вверх, ложатся на плечо. Движение почти ласковое, но Милко чувствует феноменальную физическую силу - будь ее воля, и она легко раздавит ему кости.
Да уж, Бражич, не ищешь ты легких путей...
Килен чуть поворачивает голову, заглядывает в глаза - он отвечает на ее взгляд. Что-то неуловимое в выражении лица, вспышка потустороннего лилового пламени, растекающегося под кожей, чувство сдавленности, несвободы, точно "Красная Королева" сжала в кулаке его живое, трепещущееся сердце.
- Кто ты, Милко Бражич?
Ее голос звучит эхом целой вселенной - всюду и нигде.
- Игрок.
- Кто твой враг?
- Я. Мои слабости. Мои сомнения.
Он отвечает, не думая, немедля - только так можно спастись.
- Чего ты хочешь?
Ей нужна только правда: попробуй слукавить - и она раздавит тебя, как насекомое. Что ж, он будет искренним:
- Мы оба знаем ответ, ма'Алтрана.
Выкрутился. Чувство сдавленности и несвободы проходит внезапно, точно наваждение - было и нет. Изящные, но сильные пальцы касаются щеки, лиловые глаза д'алаан заглядывают в самую душу. Она улыбается. Касается указательным пальцем его оков и констатирует, точно между прочим:
- А это нам больше не нужно.
Наручники спадают с запястий. Килен ловко ловит их и выбрасывает куда-то во тьму, тут же возвращаясь в свое кресло.
- Ты ведь знал, что я могу легко сбросить твои якоря? - спрашивает она через плечо.
- Главное, что этого не знал Хадсон, - усмехнувшись, отзывается Милко.
Удивительно, но что-то изменилось: точно невидимая стена между ними пала, и вот они уже общаются совершенно непринужденно, как старые друзья. Точно он знает ее всю жизнь: удивительное, ни с чем не сравнимое откровение.
Килен падает на свой трон, садится расслабленно, закидывает ножку на подлокотник, расправляет косу вдоль тела. Он наблюдает, с трудом сдерживая улыбку.
- Умные каталы всегда работают в паре, - Милко вынимает карты и начинает их неспешно тасовать, - пока один провоцирует игроков делать более смелые ставки, второй выжидает момент и собирает куш. Ситуация, когда сильнейшие игроки договариваются действовать сообща, в итоге увеличивает прибыль обоих - это аксиома.
Не глядя вынимает одну карту, показывает Килен - джокер. "Красная Королева" удовлетворённо кивает в ответ.
- Молодец. Условия моего контракта предусматривают жесткие санкции, если работодатель подвергает мою жизнь и жизнь моих людей ненужному риску. Хадсон завел нас в ловушку, угрожавшую мне потерей корабля, несмотря на неоднократные предупреждения с моей стороны, так что с учетом страховых и отступных, его недальновидность увеличила мою прибыль... примерно вдвое. Ты не мог победить в честном бою - очевидно, поэтому развернул ситуацию так, что мне стало выгоднее подыграть тебе, чем твоим врагам, - странный взгляд, движение кончика языка по губам, - и мне это нравится.
Проклятие, не надо так, женщина! Милко делает вид, что увлечен картами и это лишь раззадоривает его Госпожу.
- Что ж, настала пора вознаградить твой талант, - он снова встречает ее взгляд, - и какую же награду ты счел бы... достойной?
- Увы, Госпожа, - с ней нельзя быть неискренним, - единственный ответ, который я могу дать, вы сочтете неслыханной дерзостью.
- А если нет?
Уела. Милко чувствует, как заливается краской - это фиаско, адмирал Бражич. А Килен лишь улыбается уголками рта, вполне довольная его смущением.
- Мне нужен адъютант, - решает она более не ходить вокруг да около, - человек, думающий, как я, но не зашоренный, не из моего народа. Что скажешь, Милко Бражич?
- Зависит от того, какой ответ оскорбит вас, моя Госпожа, - небезуспешно борясь со смущением, отзывается он, - немедленное согласие или просьба дать мне подумать?
- Меня оскорбит лишь неискренность.
Милко складывает колоду, трет ребром карт переносицу, закусывает губу и задает самый нелепый, по его же, адмирала Бражича, мнению, вопрос:
- А платят хорошо?
Килен усмехается бесшумно, кивает:
- Более чем.
- Когда приступать?
- Немедленно. Отправляйся в медблок - тебе... укажут дорогу. Находиться на борту "Аскалена" без гирокостюма опасно для жизни, а ношение этой одежды требует... подготовки. Процедура необратимая, долгая и неприятная, но, думаю, твоя... награда, компенсирует эти неудобства. Когда закончишь - возвращайся: нужно будет многое обсудить, - щелчок пальцев - и за плечом Килен, прямо в темноте, вспыхивают голограммы десятков контрактов по всему кластеру, - нам предстоит много работы.
- Как прикажете, ма'Алтрана, - учтиво поклонившись, Милко поворачивается и делает шаг во тьму.
И именно в этот момент, лишь на долю секунды, его губы перечеркивает победная ухмылка...
* * *
- Да как у него это получается?!
Бранка быстрым шагом пересекает главный зал пустого бара и, скинув рабочую куртку, всплескивает руками.
- Ты о чем? - спрашивает Любомир, вынося из подсобки коробку с выпивкой.
- О моем долбанном братце! - Бранка обессиленно падает на диван и трет металлическими пальцами виски, - Вот же хитрожопый сукин сын!
- Получила от него весточку?
Любомир ставит коробку на барную стойку, выходит в зал, подходит не спеша и садится на диван напротив жены.
- Какой там, - взглянув на мужа, вздыхает Бранка, - его теперь от этой эльфийской принцессы за уши не оттащишь...
- Не понял, - мотнув головой, признается Любомир.
- Да что там непонятного? Ты снимал с корабля этой сучки якоря?
- Нет, - Любомир пожимает плечами, - я думал, Милко дал им коды...
- А он-то их откуда знает? Он их что, программировал? Он коды эти у тебя даже не запросил, потому что не нужна ему эта информация.
Любомир смотрит на жену непонимающим взглядом, разводит руками.
- А... тогда как?
- А ты не понимаешь? - Бранка качает головой, - Он же все время заставлял нас танцевать какие-то странные танцы: в этот красный самотык с крылышками не стрелять, там пролететь, там посигналить, а вот тут - джигу сплясать. А она - тоже хороша, могла бы нас сразу на засаде хлопнуть, но исправно во все ловушки попадала, точно ей там медом намазано. А после переговоров? Мы же как думали: она с "Альбиона" бешеные отступные затребовала и вместо части денег забрала Милко, чтобы за позор свой отыграться. А я вот после их отлета поняла кое-что: не такая она мелочная, чтобы вот так мстить. Она его не мучить-пытать в свое логово повезла, а просто спасла.
- В смысле? - Любомир аж на диване подскакивает.
- В прямом. Ведь если так посмотреть, после подписания договора братец мой становился не просто ненужным, а очень даже мешал. Всем и сразу. Виндзору - из-за нанесенного позора, Ладоге - потому что против воли втянул их в это дело, новой администрации - как влиятельная в народе фигура. Так что не было у Милко будущего на Дреаме - не убили бы, так чего похуже придумали. А так - все довольны, да и кто его теперь из когтей этой фурии выцарапает?
- Но подожди, - Любомир останавливает жену движением руки, - ты же говорила, что она его погубит?
- Говорила, - легко соглашается Бранка, - потому что дурой была. А потом, когда они якоря наши скинули и улетели, одно с другим сложила и поняла кое-что.
Она наклоняется вперед, упирается аугментированными локтями в колени, складывает ладони, смотрит прямо в глаза.
- Они с самого начала были в сговоре, понимаешь? В душе не представляю, как наш хитрожопый поц умудрился запудрить мозги этой кровожадной Галадриэли, но вышло, что вышло: эти двое нас всех развели. Тебя, меня, "Альбион", все Содружество. Выставили Хадсона идиотом, Виндзор - на бабки, остальных - на нужные условия мирного договора, а сами укатили в закат на красном звездолете при лавэ и хабаре. Разве что надписей "только поженились" и "вы - лохи!" неоновым светом не хватало.
И, сказав это, Бранка откидывается обессиленно на спинку дивана.
- Всегда знала, что мой братец - гребаный катала. Но вот такой кидок - это даже для него... смело.
Любомир тоже откидывается назад, трет задумчиво бородатую скулу, думает о чем-то с полминуты.