- Почему же, вполне мужчина, пока просто маленький. А что худой, так болел я недавно. Три месяца назад. Еле живой остался.
- Даже так? Ну, извини тогда. А ты знаешь, кто я?
- Пока, прошу извинить, не знаю. Я тут вообще никого не знаю. В первый раз на таком балу. Просто вот тётя притащила.
- Ну, так знай. Я Татьяна, княжна. И, между прочим, тут живу.
Конечно, с такой одёжой и украшениями точно княжна и, получается, Юсупова. Я же сейчас находился именно у князей Юсуповых, в их огромном и роскошном особняке на Мойке! Как говорили, чуть ли не самая богатая семья в Российской империи! Множество имений, особняков, заводов и фабрик! Ага, эксплуататор трудового народа! Если не сама, то родители точно! Похоже, опять у меня в памяти появились очередные странные словечки. И самому еле понятные!
- Очень приятно, Татьяна. А я вот Борис и, между прочим, князь. Единственный сын князя Павла Александровича Куракина. Жаль, но я сирота. Отец и мать у меня умерли ещё несколько лет назад.
- Ага, прямо так и князь? - как-то хитро и немного и брезгливо улыбнулась моя знатная и, главное, богатая собеседница. - Хотя, немного наслышана. Говорили, что, вроде, только титул и имеется, а за душой вообще ничего. Чуть ли не нищета беспробудная!
Честно говоря, на последние слова я и не думал обижаться. Привык уже. Много раз слышал от всяких лиц. Даже что-то против возражать не стал. Пусть изгаляется как хочет. Если продолжит в том же духе, то я просто повернусь и уйду. Вообще покину этот приём и тётю с собой заберу. А так, девочка произнесла всё так, как будто повторяла за кем-то.
- Да? Ну, кто был никем, тот встанет всем!
- А это откуда? Кто так сказал? Из Библии, что ли?
Что-то эта Татьяна начала мне надоедать. Мало того, что нехорошо так обозвала, так ещё и останавливаться на этом не хочет. Точно довести меня до белого каления захотела! И почему бы и мне не ответить достойно?!
- Наверное? Знаешь такую песенку?
И я довольно спокойно и вежливо начал:
- Debout, les damnés de la terre
Debout, les forçats de la faim
La raison tonne en son cratère:
C"est l"éruption de la fin.
(Вставай, проклятьем заклеймённый,
Весь мир голодных и рабов!
Кипит наш разум возмущённый
И в смертный бой вести готов!)
Девочка воззрилась на меня с немалым удивлением. Похоже, точно знала? Ну, а я продолжил и далее. Чего мне терять, кроме своих цепей? Ну, не будут приглашать более. Неохота, конечно, обижать тётю, а что делать?
- C"est la lutte finale
Groupons-nous, et demain
L"Internationale
Sera le genre humain.
(Это есть наш последний
И решительный бой.
С Интернационалом
Воспрянет род людской).
Наверное, одного куплета и припева достаточно? А то слишком будет. Как бы до скандала какого не дошло!
- Да ты смутьян! По тебе точно каторга плачет!
Нет, девочка как бы и возмутилась, но в то же время продолжала смотреть на меня спокойно и даже с большим интересом. Похоже, не выдаст.
- Да? Так сама же сказала, что нищета беспробудная. А нищие они всегда смутьяны. Потому что им есть и одеть нечего.
Тут девочка, видимо, начала понимать, что наш разговор стал слишком серьёзным. Или завернул не туда. В принципе, с высоты своей колокольни она могла и чихать на меня. А то и сдать взрослым. Хорошо, что рядом с нами никого из них не было. А то бы мне прямо сейчас немало досталось!
- Ну, это не я. Извини. Другие так сказали. - Интересно, и кто это? Её родители, старшая сестра или разные гости, в том числе и другие Куракины, дети и внуки младших братьев деда, получается, как бы и мои родственники? Но они, захапавшие почти всё имущество деда, и моего отца никогда не признавали, а меня и тем подавно! Хотя, наверное, весь высший свет, собравшийся здесь, нам с тётей только так кости перемывал? Мол, явились тут всякие нищие и убогие? - А я просто подслушала и неудачно проговорилась. Знаешь, давай лучше музыку послушаем. Хочешь, я тебе что-нибудь сыграю? Ты был когда-нибудь в опере?
Конечно, люблю я музыку. Только когда и где мне её слушать? Ну, бывает, что где-то там, на улице, по праздникам выступают уличные скоморохи. Или на рынке. Балаганы там разные часто ставят. И ведь тоже нищета беспробудная! Уж смотреть на то, как эти скоморохи одеты, без слёз невозможно! Меня тётя и то получше одевала. А на оперу у нас с ней просто денег не имелось и, наверное, ещё долго не будет. Я бы точно сходил на "Лебединое озеро" великого Петра Ильича Чайковского. Или на "Щелкунчика". Но чего не дано, того не дано. Хотя, моя память тут же выдала, что, вроде, пока про эти произведения нигде ничего не говорилось. Похоже, что они ещё не написаны и не исполнены. С другой стороны, не оперы же, а балет! Может, ещё и схожу?
И я просто кивнул головой. И на самом деле, ну, не начинать же ругаться с ней прямо тут.
В огромном и роскошном зале звучала разная музыка и шли танцы. Мальчики и девочки, совсем как взрослые кавалеры и дамы, составляли пары и важно крутили танцевальные фигуры. Вот такой детский бал, хотя, подготовка уже к взрослому. А их нарядно и богато одетые родные, просто стоявшие вдоль стен, а то и присевшие на стульчики, внимательно за ними наблюдали. Хоть и детский, но тоже важный бал!
Хотя, и несколько других мальчиков и девочек, правда, одетых всё же получше меня, стояли и жадно взирали на танцы. Конечно, я и их, как и вообще всех, тут не знал. Понятно, что их тоже не приглашали. Наверное, как и я, бедные родственники? Но они хоть желали. А мне точно было без разницы, пригласят меня или нет. Я и сам не собирался. У меня тоже своя гордость имеется!
Наверное, я чем-то привлёк Татьяну, но танцевать с ней не собирался. Хотя, и её танцы со мной не интересовали. Тот Великий князь, с кем девочка общалась, отчего-то захотел потанцевать с другой, более взрослой, вот она и решила на время отвлечься на меня. Вон, и интересно поговорили, и как бы и познакомились. И теперь, раз обещала мне сыграть что-нибудь, мы с ней просто перешли в одну из дальних ниш. А там стояло шикарнейшее пианино. Или, если точнее, фортепиано. Честно говоря, я в них до этого не разбирался. Но вот сейчас отчего-то узнал. Странно, конечно...
А княжна присела на стульчик, открыла лакированную крышку инструмента и как бы задумалась, что же там сыграть для меня. Ну, кому же ещё? Пока никого других рядом с нами не наблюдалось. А потом она энергично прошлась по блестящим чёрно-белым клавишам, и после полилась чарующая грустная мелодия. Но я отчего-то, хоть и, вроде, ранее нигде просто не мог слышать, её сразу же узнал. Когда же смолкли последние аккорды, девочка повернулась ко мне и лукаво поинтересовалась:
- Ну, что, понравилось? Как тебе? Узнал эту мелодию?
- Ну, узнал. "Полонез" Огинского. Хорошая мелодия. Душевная.
Да, даже в гимназии я её не слышал. Ну, не приходилось мне и там пока посещать музыкальных вечеров. По возрасту ещё не вышел. А по пению мы такие серьёзные вещи не изучали.
Что-то улыбка у Татьяны начала угасать. Не знаю, что она хотела, но мне её намерения тоже были пофигу.
- Да, вижу, что узнал. Хотя, она давно написана и очень известна. А давай ты? Можешь, тоже что-нибудь сыграешь? Ты же ведь в гимназии учишься? Или ты музыку пока вообще не изучал?
- Не изучал. Некому было учить и некогда изучать. Я же нищета.
- Да? Значит, ты вообще не умеешь играть?
На фортепиано как бы точно не умел. Никогда с таким инструментом дел не имел. А вот на гитаре, хоть и весьма неумело, играть мог. Всё-таки тётя немного показывала. Но мальчишеское упрямство не позволило мне так сразу же сознаться в своих неумениях.
- Может, и не умею? А может, и умею? Как-то не до музыки было. Поэтому ничего не могу сказать.
- Значит, точно сыграть не сможешь! - торжественно сказала девочка. - Знаешь, как тяжело игра даётся! Я столько училась!
Тьфу ты, вот вредина. Похоже, она решила поиздеваться надо мной уже таким образом?
- Почему же, не смогу? Может, и смогу? Я много чего умею. Просто надо попробовать.
И, на самом деле, где-то внутри у меня вдруг появилась и начала крепнуть уверенность, что смогу! Самому неожиданно было! А ещё возникло и желание утереть девчонке её такой симпатичный носик! Чтобы больше не задавалась!
- Ну, тогда попробуй!
* * *
Глава 02.
Вот и свела нас судьба?
Почему бы и не попробовать? Всё равно ведь хуже не будет. Ведь то, как девочка произнесла эти слова, особенно её взгляд, говорило о том, что она точно захотела поиздеваться надо мной. Похоже, чтобы сорвать злость на мне. Явно на того Великого князя за пренебрежение к себе обиделась. И тут, хоть и случайно, подвернулся я! Не зря же она обратила на меня внимание. Ну-ну, посмотрим, кто кого! Княжна чуть отодвинулась в сторону, и я присел на второй стульчик.
Сам не поверил, но мне было очень даже понятно, на какие клавиши нажимать и что делать далее. Сначала из-под моих пальцев вышел коротенький "Собачий вальс", вроде, даже произведение великого Фредерика Шопена. Сначала получилось коряво, но в конце вышло вполне ничего. Понятно, что с непривычки. Зато и лукавая улыбка на лице девочки начала меняться на задумчивость. Чтобы привыкнуть и вспомнить непонятно что, я сыграл этот вальс ещё раз, и у меня получилось очень даже неплохо. И пальцы и сами знали, что делать.
Вообще, чего уж скрывать, мне было грустно. Само собой, неприятно видеть, что на этом празднике жизни ты точно чужой, и пока никакого просвета у меня впереди не наблюдалось. Не могла тётя разорваться и так сразу заработать много денег. А сам я как бы ещё мал был, и мне требовалось закончить гимназию.
Мой бедный отец Павел Александрович Куракин, как бы и князь, и боевой офицер, отчего-то остался без наследства и всю жизнь прожил бедным. И ничего заработать и нажить не смог. Не получилось, может, и не старался. Вроде, не совсем хорошее поведение имел. Хотя, дед, князь Александр Борисович Куракин, был очень знатным и богатым помещиком, но умер, когда мой отец ещё и не родился. И бабушку-иностранку Агнессу, уже не очень знатную, я не видел. Она, к сожалению, умерла совсем молодой, ещё не достигнув и сорока, так и не увидев внуков, понятно, что задолго и до моего рождения. К счастью, мой отец всё-таки женился, пусть и лишь через пару десятков лет после смерти своей матери. И он тоже, весь израненный на Крымской, точнее, Восточной или Турецкой войне, просто произошедшей в основном в Крыму, умер ещё восемь лет назад. Кстати, вместе со своими двумя дочерями и моими старшими сёстрами Агнессой и Екатериной. Заразу подхватили! Как его там, ага, эпидемия! И я уже с четырёх лет остался сиротой. А потом через пару лет неизвестно как угасла и моя мать княгиня Софья, происходившая из небогатой и незнатной дворянской семьи из Курской губернии. И меня тут же забрала к себе её младшая сестра или моя тётя Арина Васильевна Переверзева. Очень красивая женщина, точнее, ещё даже девица, просто в возрасте. Хотя, двадцать восемь лет всего! Многие мужчины только так на неё засматриваются! Получается, она так и не вышла замуж, и ведь именно из-за меня. Вроде, были всё же какие-то предложения руки и сердца. Но долг перед семьёй для неё оказался выше! И, тем самым, тётя просто спасла меня от верной смерти!
Ну, раз выжил, то и я буду жить и не ронять честь семьи! Князья Куракины, хотя, пока только я, перед всякими трудностями просто так не отступают! Почему-то передо мной появилось ласковое лицо матери, и оно как бы говорило: