Теодор сжал руками голову.
— С моей истинной внешностью… Марш, пощади меня! Верни мне красоту! Накажи меня как-нибудь иначе!.. Сделай меня хоть миловидным, Марш!.. Я не могу быть таким уродом… Я не могу, я не должен быть таким…
— Не хнычь! — безжалостно ответила волшебница. — Отныне каждый день ты будешь приходить сюда и смотреться в зеркало! Как раньше.
— Но…
— И посмей только возразить!
Голова Теодора поникла.
— Да, Марш…
— Есть кто-нибудь в этом замке?.. — раздался вдруг в гулкой тишине пустых залов незнакомый мужской голос, полней недоумения.
Герцог вздрогнул. Марш жестоко усмехнулась.
— А вот и кто-то из свиты ее высочества пожаловал… Что же вы не идете встречать гостей, милорд? Ведь, возможно, в образе принцессы Изабеллы приехал ваш шанс. Неслыханное везение, правда?
— Выйти к людям так… Таким…
— Ступайте! — гневно приказала хозяйка.
Юноша печально вздохнул и покинул бальный зал, низко опустив голову, чтоб спрятать лицо. Довольно скоро он вышел на грузного мужчину в одежде цветов ее высочества. Тот недовольно стоял посреди трапезной.
— А! Хоть кто-то из слуг! — воскликнул вновь прибывший. — Передайте герцогу, любезнейший…
— Я и есть герцог, — выдавил Теодор, не поднимая головы. Мужчина опешил.
— Что? Пыльное, грязное платье… вы…
— Одежду можно сменить, — невнятно пробормотал Теодор.
— Вы без шпаги…
— Ну и что? Я же у себя дома, — почти прошептал его светлость.
— Но герцог Теодор де Валитан — один из прекраснейших дворян королевства!
Герцог не смог сдержать сдавленного рыдания.
— Был…
Мужчина отступил на шаг. Теодор глубоко вздохнул.
— Вероятно, вы хотели мне сообщить, что приехала ее высочество?..
— Да… но…
— Вы видели… грозу?
— Грозу? О да! Принцесса так испугалась… В буре было нечто неестественное, да и этот свет, окативший нас… — придворный осекся, поймав себя на том, что разговаривает с этим подозрительным типом, как с равным. И тут раздался звонкий, нетерпеливый женский голос:
— Где же все-таки Теодор?
На пороге трапезной стояла хрупкая высокая девушка в белом платье и с алмазной королевской диадемой на белокурых волосах. Ее светло-голубые глаза казались насквозь промороженными. И как она была хороша! Герцог зажмурился от боли, пронзившей сердце.
— К вашим услугам, ваше высочество, — взяв себя в руки, учтиво поклонился он.
Его коронованная ровесница посмотрела так, словно юноша протянул ей дохлую крысу.
— Вы — де Валитан?.. — она надменно вскинула голову. — Ваш портрет очень льстил вам! Я не удивлена теперь, почему нам навстречу попадались толпы бегущих людей. Странно, что от такого господина не убежала мебель. Так-то вы готовились встретить свою принцессу?
— Надеюсь, вы извините меня, ваше высочество. Со мной случилось несчастье…
— Меня не интересуют оправдания!
— Я попал в беду, ваше высочество!
— Вот как?
— Но если вы пожелаете остаться…
Изабелла безжалостно, презрительно улыбнулась.
— С таким страшилищем, как вы? Ни минуты! Надеюсь, что никогда не увижу вас и при дворе. Возмутительно!
— Но за что?! — с мукой вскричал Теодор. Принцесса не ответила.
Вскоре во дворе прогрохотали колеса экипажа.
«И вот так теперь посмотрит на меня любая… каждая девушка! — горько подумал Теодор. — И я навсегда останусь таким… О, зачем я обидел Марш?!»
— А она очень похожа на вас, Тед, — раздался сзади тихий и даже немного печальный голос волшебницы. — Очень… Интересно, какими чудовищами выросли бы ваши дети?.. Упаси бог страну от таких наследников престола.
Герцог опустил голову.
Спустя несколько часов, после наступления темноты, Маршбанкс проводила его в главную замковую башню — на чердак под самой крышей. Указав на драный тюфяк, из которого торчала солома, она заявила, что отныне спать милорд будет здесь. Ни подушки, ни одеяла не предусматривалось. Правда, колдунья расщедрилась на огарок свечи.
Уходя, Маршбанкс заперла за собой дверь.
Замковый чердак был огромен, грязен и холоден. На мощных потолочных балках висели летучие мыши, у бойниц сидели совы, а стены и пол были покрыты толстым слоем пыли, помета и другого мусора.
Сжавшись в комочек от страха и холода, Теодор сидел на матрасе, напряженно вглядываясь в темноту за тусклым световым кругом, что отбрасывала свеча, и слушал, как жалобно скулит ветер в бойницах. Вдруг в недрах башни раздался хрип, скрежет и гул — и послышался тягучий, громкий, низкий удар часов: било полночь… С последним ударом Тед почувствовал, как его коснулось что-то холодное и скользкое. Он бросил взгляд вниз и хрипло вскрикнул: прямо из его постели вытянулась полуразложившаяся рука и шарила по матрасу, ища юношу. И отовсюду — из стен, пола, потолка — полезли мерзкие трупные костлявые или распухшие руки, ноги, морды… И все они искали его крови, его жизни…
Тед потерял сознание от ужаса.
Глава 3
БЛАНШ
Прошло много лет. Семья Бланочки покинула герцогство. Они помнили, как над оставленным ими замком сверкали молнии, как опустился туман, помнили толпы бегущих людей, ни один из которых не мог сказать ничего вразумительного. Через три дня они добрались до границы, а когда пересекли ее, оказались посреди яркого солнечного дня. За их спинами клубилась отвесная стена тумана… Нет, Джек и Салли не жалели, что убрались оттуда! Не жалели они и герцога, хотя с ним явно стряслось что-то худое. Сам виноват!
Семья обосновалась в большом городе — столице графства, что граничило с Валитаном. Им удалось устроиться на работу в замок здешнего лорда — все так же, на кухню. Салли — посудомойкой, а Джек — трубочистом. И все в их жизни наладилось. Год тек за годом, подрастала Бланочка и уже помогала матери в работе. Так минуло пятнадцать лет.
Год, когда Бланш исполнилось двадцать, выдался засушливым и жарким. Колодцы в графстве пересохли. А потом пришла еще более страшная беда — вспыхнула эпидемия холеры.
Болезнь косила людей толпами. За месяц город почти полностью вымер. Мать и отец Бланш тоже стали жертвами холеры, их трупы сожгли, и у бедной девушки не осталось даже родных могил, над которыми она могла бы поплакать… и которые держали бы ее в этом городе.
И вот, собрав в узелок свои нехитрые пожитки, Бланш решила уйти куда глаза глядят — лишь бы подальше от зараженных мест! Так тогда уходили многие, и граф, дабы предотвратить распространение заразы, приказал перекрыть выход из города. Не охранялась только одна дорога — идущая на Валитан. Туда никто и не думал идти, ибо темного колдовства люди страшились больше, чем болезни.
«А почему бы и нет?.. — подумала девушка, характер которой — смелый и любопытный — нисколько не изменился с детства. — Дорога — это еще не проклятое герцогство! В конце концов, я всегда могу сойти с нее и через луга попытаться пройти в какое-нибудь иное владение. Надо только подальше по ней пройти, чтобы, свернув, не выйти на какой-нибудь кордон».
Сказано — сделано.
Под нещадно палящим солнцем, вдоль иссушенных жарой лугов с поникшей травой, вытирая пот со лба, девушка день за днем шла по пустынной дороге, не встречая никакого жилья. Припасов в мешочке странницы хватало, ноги ее были легкими и неутомимыми, да и трудности не пугали девушку. В конце концов, чем меньше людей, тем меньше опасность заразиться! Бланш с радостью слушала тишину поникших лугов, с радостью вдыхала чистый, не отравленный зловонием смерти воздух.
Как-то в полдень, перекусив у случайного родничка в тени раскидистой ивы, Бланш задремала, сморенная зноем. Проснулась девушка от ночной росы. В воздухе разливалась прохлада, а в вышине начинали зажигаться неяркие летние звезды.
Усталости как не бывало.
«По прохладе легче будет идти!» — решила девушка и, собравшись, продолжила путь. Она перешла по камням ручеек, дробивший в своих темных волнах лунное золото, и оказалась в перелеске. Миновав его, девушка вышла на просторный луг, по которому шагала довольно долго, вымочив весь подол.
«Странно, как много тут сырости! — фыркнула Бланш, ежась от холода. — И туман такой мерзкий упал, фу! Впрочем, хорошо. Может, засуха кончится…»
Она не увидела в темноте, что миновала стену тумана, отделявшую земли Валитана от внешнего мира — и все глубже и глубже заходила в «проклятое» герцогство.
Светало. Серый рассвет еле пробивался сквозь белесые тучи. Бланш могла только изумляться, как внезапно изменилась погода!
Она довольно долго шла по унылой, совершенно осенней местности, и, конечно, как и прежде, ей не встретилось ни одного человека. Заночевать Бланочке повезло в заброшенной деревне, а наутро девушка пошла дальше.
«Неужели я в Валитане?» — все чаще закрадывалась мысль. Но, к собственному изумлению, Бланш не испытывала страха, напротив. Ей было ужасно любопытно.
Днем девушка спокойно шла по безлюдной дороге, а к вечеру ей всегда удавалось набрести то на одинокую сторожку, то на опустевшую деревеньку.
«А может, это и не Валитан? — иной раз начинала сомневаться Бланш. — Тут же совсем ничего жуткого нет! Только уныло очень».
Рассвет третьего дня рассеял все ее сомнения — она увидела вдали знакомые замковые башни.
Она жила когда-то в этом замке…
Она была в Валитане!
Бланш подошла к забору, что окружал служебный двор, осторожно открыла калитку и скользнула внутрь.
Странно… Тут почти ничего не изменилось, насколько девушка могла вспомнить спустя пятнадцать лет. Вот ее качели, вот колода для распилки дров, вот дверь на кухню.
Девушка постучала. Внутри завозились, загремел засов, и ей открыли. На Бланш смотрела полная седая женщина лет шестидесяти со сморщенным лицом и добрыми, но очень изумленными глазами.
Да, Маргерит удивилась! Перед ней стояла не миледи, не один из здешних монстров, а незнакомая девушка в поношенном коричневом платье и с узелком в руках. Среднего роста, стройная, с толстыми русыми косами до пояса и огромными черными глазами. Лицо милое…
Это видение было полно жизни — и именно поэтому казалось нереальным!
— Здравствуйте, — улыбнулась незнакомка. — Скажите, не нужна ли прислуга? Мне уже доводилось работать на кухне, и…
Маргерит ахнула и втащила девушку в дом — в теплый свет очага, танцующий на медных боках сковородок, развешенных по стенам. Здесь было сухо и тепло, и пахло мясным супом, что булькал в кастрюле над огнем.
— Что ты, бедняжка! Знаешь ли ты, куда попала?
— Я предполагаю, это замок Валитан.
Экономка всплеснула руками.
— Тогда чего ж ты пришла сюда, глупое дитя?
— Вам не нужны служанки?
— Я бы оставила тебя — все ж таки не одной. Но позволит ли Маршбанкс?.. А без ее разрешения, детка, вампиры загрызут тебя. Замок набит нечистью! И как ты живая-то добралась сюда?
— А Теодор? — ничуть не испугавшись, спросила Бланш о том, что давно ее интересовало. Маргерит вытаращилась на нее.
— Откуда ты знаешь, что герцога зовут Теодор?
Девушка улыбнулась.
— Я жила в Валитане, когда мне было пять лет. Здесь, на замковой кухне! Я Бланш… Вы не помните меня?
— Ой, — старушка в ужасе прикрыла ладонями рот и так и села на скамью у стены. — Бланочка… Сколько ж тебе лет сейчас?
— Двадцать, — девушка наконец позволила себе положить свой узелочек на стол и присесть рядом со старушкой. — А герцогу уже тридцать, наверное?
— С нами крестная сила… Что ты, Бланочка! — замахала руками Маргерит. — У вас там пятнадцать лет прошло? Боже! А у нас здесь — только пять! Пять лет, понимаешь? Марш не шутила о времени-то… Так что ж это получается? Теодор и ты сейчас — ровесники?.. Ему тоже двадцать!
Бланш невольно по-мальчишески присвистнула.
— Он что, женился на Марш?
Маргерит поперхнулась.
— Что ты! «Женился», скажешь тоже… Видела бы ты, каким она его сделала! Во-первых, Тед всю красоту потерял… Смотреть — с души воротит: живой труп, да и только! Ну а во-вторых, слова он сказать боится против Маршбанкс. Затюкала она его совсем. Да еще ночью к нему всякие монстры вползают, и если днем он вел себя хорошо, просто мешают ему спать. А если Марш чем-то недовольна — пьют кровь! Сначала бедняга в обморок падал, теперь привык. Может, от этого и хуже! Видеть все это… бр-р! Засыпает только с рассветом. Сам не помнит, поди, когда нормально высыпался. Такие круги под глазами, что… Ах, Бланш, Бланш… У него и так-то внешность неприятная, а с ними… Ох, что эта ведьма сделала с бедным мальчиком! Ты его, должно быть, плохо помнишь, каким был, а я отлично помню.
Бланш пожала плечами.
— Я его действительно почти не помнила, но вот как сюда пришла, все те события и лица словно живые перед глазами встали. Точно вчера было! А как вы?
Маргерит вздохнула, потом поднялась со скамьи, достала с полки завернутый в тряпицу еще теплый каравай и, порезав крупными ломтями на блюдо, поставила перед гостьей. Затем явились масло и сыр.
— Угощайся, девонька. Голодная ведь с дороги, поди, — вздохнула старушка, разливая по металлическим кружкам теплый травяной чай. Кухня сразу наполнилась ароматом мяты и зверобоя. — Я? Да как я?.. — Она села рядом с Бланочкой и принялась намазывать маслом хлеб. Бланш уже сделала себе бутерброд и с энтузиазмом его жевала, притом внимательно слушая. Девушка совсем расслабилась: сидела на лавке, поджав под себя одну ногу и всем телом повернувшись к Маргерит, ловя каждое ее слово. — Прислуживаю им за столом — вот и вся моя работа. В замке само все делается. Ну, посуду мою. За двумя чего ж не помыть? Это когда Марш ужинает. А то иногда сама у Теда кровь пьет… Ох, бедный, бедный мальчик… И он ведь стыдится меня! Зайду — он отворачивается. Дурачок! Впрочем, он всегда слишком много о внешности думал. — Маргерит вздохнула и откусила от своего бутерброда. Прожевав и запив глотком чая, продолжила: — Как-то раз проходила я мимо столовой, думала прибрать, потому что видела, как выходила Маршбанкс. Вот и решила, что милорд тоже ушел. Подхожу к дверям и слышу — он плачет. Навзрыд, но тихо. Глушит, ты понимаешь?.. Видно, сдержаться сил уже не было, и, пока никого нет… Гордый он, и всегда таким был! Вот иной раз глянешь на него и подумаешь — Марш сломала его. Ан нет… Есть в нем стержень какой-то! Другой бы от постоянного страха и недосыпания с отчаяния руки бы на себя наложил или свихнулся, а герцог — ничего, держится. Раньше она в зеркало его заставляла смотреться, а теперь — нет.
— Почему? — Бланш так и сидела, замерев, с бутербродом в руках и широко распахнутыми от любопытства глазами. История герцога была намного интереснее утоления голода. Маргерит вздохнула.
— Он уже привык. Привык к своей внешности и, похоже, смирился с тем, что останется таким навсегда.
— А какой он?
— Ну… — Старушка замялась. — Увидишь. На вампира похож. Знаешь, один раз я видела, как он прополз по отвесной стене с этажа на этаж, цепляясь ногтями за камни! Как может ползать Марш… Но она же, если сорвется, то взлетит. А Тед-то, сорвись у него рука, вдребезги расшибется! А! — махнула она. — Мне кажется, он на это уже сквозь пальцы смотрит.
— Что, он все дни по стенам ползает? — поразилась Бланш. Глаза ее стали совсем огромными.
— Нет, конечно, нет! — Казалось, Маргерит даже немного обиделась такому предположению. — Я его так всего раз и видела. Обычно он читает или ездит верхом. Иногда играет на фортепиано, в шахматы.
— Сам с собой? — рассмеялась девушка, все-таки вспомнив о бутерброде и откусив приличный кусок.
— А дьявол его знает, с кем! — отмахнулась экономка, допивая свой чай. — Фигуры сами двигаются… О, я тебе говорю же, милочка, замок у нас еще тот! Не прежний. Часто Тед еще фехтует. Опять же, с невидимкой каким-то! Рапира противника сама летает. Герцог таким приемам научился, что куда уж там великим мастерам! Но чаще всего он днем досыпает. Нет, не сладкая у него жизнь! Ну да ладно. — Маргерит встала и начала собирать на поднос фарфоровый сервиз, извлеченный из настенного шкафчика. — Ты доедай тут пока, а я пойду господам завтрак отнесу… Заодно и о тебе поговорю, деточка.