Что, черт возьми, происходит?
— Спи, — сказал я, все еще пытаясь. — Сон, — но вместо этого она напрягла все свои мышцы сразу, напрягая корни, которые связывали ее. За моей спиной раздался стон Фионы. Я обернулся и увидел, что она сгорбилась, словно несла тяжелый груз, но потом выпрямилась и замахала руками в воздухе, словно завязывая узел. Корни заскрипели от нового напряжения.
Она выиграла мне еще немного времени. Время для нового подхода.
Больше никаких слов.
— Я подхожу ближе, — громко сказал я. — Держи крепче!
— В этом нет необходимости, — услышал я голос Эммы, но она, должно быть, имела это в виду, когда говорила, что доверяет мне, потому что не пыталась остановить меня. — Пожалуйста, будь осторожен.
Даже после многих встреч с пустотами я все еще не любил приближаться к ним, даже к тем, кого приручил. Те, которых у меня не было, были похожи на бешеных собак, и когда их заковывали в цепи и связывали, их отчаянная потребность убить тебя заставляла воздух потрескивать. Не говоря уже о том, что она сделала с моим желудком; при такой близости стрелка компаса превратилась в раскачивающийся маятник.
Я остановился на расстоянии вытянутой руки и посмотрел в его мокрые глаза. Ее дыхание вырывалось рваным фырканьем, челюсти широко раскрылись от напряжения трех языков, вытянутых до предела в противоположных направлениях.
Эта пустота была совсем другой. Она не только была видна всем, но и говорила по-другому. Чувство, которое она вызывала во мне, было другим, другим ключом, каким-то высшим регистром. Пахла по-другому, неорганически, не как на жаркой летней свалке, а как химикаты, хлорка, крысиный яд и что-то похуже.
Я снова заговорил с ней:
— Спи, спи, ублюдок, — надеясь, что смогу прорваться с близкого расстояния, и пока я говорил, я видел, как мышцы пульсируют в темной работе его горла, как будто он пытается ответить.
А потом случилось это. Слышал ли я его ушами или просто мысленно, я не был уверен, но до меня донесся голос, низкий и скользящий, сначала неразборчивый, просто долгое время, ссссссссссс свистящие, который медленно превратились в гласные (пeeeeeeeeee) и наконец, и это, должно быть, в моей голове, потому что у нее нет губ, чтобы сделать звук с, eeeeeep.
«Спи», — сказал она мне.
Она могла говорить.
«Спииииииииииииии», — гудела, но просто отражая меня, вот и все, — но тогда почему у меня так тяжело в голове… почему у меня начали подгибаться колени.
«Спииииииииии…»
Кто ты? Я попытался сказать, но слова не шли. Что ты со мной делаешь?
ээээээээээээээээ
И как только я почувствовал, что вот-вот рухну, почувствовал, как мои ноги уходят из-под меня, маслянистые мускулы ее горла напряглись, запульсировали, а затем оно открылось, чтобы впустить еще один язык, четвертый, который выскочил и схватил меня за шею, прежде чем я успел упасть, — и теперь я висел, едва касаясь пальцами ног земли, не в силах дышать.
Я слышал, как Эмма сказала: «Джейкоб? Что происходит?» — но мое горло было слишком сжато, чтобы ответить, а руки слишком вялые со сна, чтобы махать. Я задыхался, задыхался, и мои друзья не могли видеть, как язык сжимается, сжимается, пока я не подумал, что моя голова лопнет. Моя единственная надежда была на Фиону, на то, что ее связь с корнями может функционировать как продолжение ее собственного тела, что она может чувствовать и видеть сквозь них. Как еще она могла так точно связать ее тремя корнями вокруг трех языков? Поэтому я открыл рот, хотя и не мог говорить, и повернул голову так сильно, как только мог, и укусил жилистый корень, который касался моего лица.
Фиона. Помоги мне. Я складывал слова ртом, языком, произносил их до самого корня.
— Что-то не так, — услышал я голос Хью. Его голос звучал так, словно он был на другом конце плохой телефонной связи.
Свет от пламени Эммы стал ярче. Она приближалась.
— Джейкоб? — Ты в порядке? Отвечай!
Я отчаянно пытался что-то сказать, крикнуть, но слова не шли у меня из горла. Я молился, чтобы мое молчание было достаточным ответом.
А потом язык отпустил меня, соскользнул с шеи и метнулся прочь. Когда я рухнул на землю, она набросилась на Эмму, обхватил ее запястье и прижал пылающую руку к лицу, но она увернулась и зажала ей язык. Пустота взвизгнула. Я попытался пошевелиться, чтобы помочь ей, но все еще хватал ртом воздух, и мое тело наполовину онемело от того, что сделала со мной пустота.
Пока Эмма боролась, я услышала крик Фионы — не от боли, как мне показалось, а от усилия, — и когда ее пронзительный крик заполнил туннель, каждый болтающийся корень напрягся и вытянулся, а затем внезапно сжался, как будто они вернулись в землю над нашими головами.
Корни, связывавшие пустоту, тоже сжались, все сразу и с огромной силой.
Она взвыла. Я был забрызган жгучей жидкостью, в которой быстро узнал кровь.
Ошеломленный, я сел. Три отрезанных языка извивались в грязи передо мной, как угри. Четвертый был сожжен и бесполезен. Пустота была разорвана на части.
Потом меня окружили друзья. Хью, Бронвин, Эмма. Стражники чуть позади. Фиона сидела на земле, обессиленная. Эмма была в порядке.
Она опустилась на колени рядом со мной.
— Что ты делал? Зачем так рисковать, когда мы могли бы просто убить ее?
— Мне нужно было изучить ее, — ответил я между глотками воздуха, — чтобы узнать все, что я смог.
— И что? Что вы выяснилось?
Я слабо покачал головой.
— Я не смог сломать её.
Я не был готов рассказать о том, что только что произошло. Я с трудом поднялся на ноги с помощью Бронвин и подошёл к Фионе, которая тяжело дышала, как будто только что пробежала кросс.
— Ты спасла мне жизнь, — сказал я. — Это была неадекватная благодарность, но это все, на что я был способен.
Она слабо улыбнулась и что-то пробормотала.
— Она говорит, что вы квиты, — сказал Хью.
Бронвин не могла перестать извиняться.
— Если бы только я быстрее поставила гарпунное ружье… — Но я оборвал ее и сказал, что она не только не виновата, но и должна радоваться тому, что случилось. Если бы ей и стражникам удалось выпотрошить пустоту сразу, у меня не было бы шанса узнать о ее четвертом языке. Или ее самой пугающая новой эволюции…
Это было у меня в голове.
Что бы это ни сделало со мной, оно исчезло в тот момент, когда существо умерло. Как бы то ни было, это было тревожное развитие событий, которое я решил держать при себе, пока не пойму получше, что произошло.
Мисс Сапсан звала нас с конца туннеля. Стражники, опасаясь, что в темноте могут скрываться еще враги, не позволили ей войти вслед за нами. Прежде чем мы ушли, я наклонился и схватил один из отрезанных языков, свернул его, как садовый шланг, и перекинул через плечо.
— А это обязательно? — спросил Хью.
— Чтобы я мог его изучить.
— Зачем? — спросила Эмма. — Ты думаешь, есть еще такие?
— Черт возьми, это правда? — спросила Бронвин.
— Надеюсь, что нет, — сказал я.
Но я беспокоился, что это только начало.
Мисс Сапсан быстро оценила нас, ее подбородок дрожал вверх и вниз, когда она осматривала нас.
— Кто-нибудь из вас хочет видеть костоправа?
Мы сказали ей, что нет.
— Я все равно попрошу кого-нибудь осмотреть тебя, — резко сказала она.
Она злилась на Фиону и Хью за то, что они покинули дом вопреки ее приказу, за нарушение границ, которое убийство пустоты не могло компенсировать. Кроме того, был убит один странный, устроен гигантский беспорядок, и странные обитатели Дьявольского Акра были вновь напуганы. У имбрин было много работы еще до того, как появился наш незваный гость; теперь у них было еще больше.
По дороге домой я рассказал мисс Сапсан кое-что из того, что узнал об этой пустоте. Я рассказал ей, как мне было труднее обнаружить её, и как мне потребовалось больше времени, чтобы точно определить ее местоположение. Я рассказал ей, как пули американки просто расплющились о грудь существа, и оно смогло вырвать их, не причинив вреда.
— Каул нашел способ уплотнить их кожу, — сказала мисс Сапсан, ее лицо омрачилось беспокойством. — Похоже, это все-таки не низшие модели, а улучшенные.
— Тогда зачем делать их видимыми? — спросила Бронвин.
— Чтобы пугать людей, — ответила мисс Сапсан.
— Как вы думаете, где Каул их прятал? — спросила Эмма.
— Я в этом не уверена, — сказала мисс Сапсан. — Если бы у него были такие пустоты неделю назад, он использовал бы их против нас тогда или во время битвы при Грейвхилле. Нет, эта пустота новая. Я думаю, что новые способности Каула позволили ему создать эволюционировавшую породу этих тварей.
— Тогда мы можем ожидать большего, — мрачно сказала Эмма.
— Да, боюсь, что да.
Я рассказал ей и о четвертом языке, но не упомянул о самом худшем — о влиянии пустоты на меня. Я не был уверен, что хочу, чтобы кто-нибудь знал об этом.
Мальчик на побегушках у мисс Королёк, Улисс Кричли, ждал мисс Сапсан у крыльца.
— Прибыли три имбрины, мадам. У вас официальное собрание. Они сейчас в зале совета, ждут вашего прибытия.
— Спасибо, я сейчас приду, — сказала она и повернулась к нам. — Я не стану больше тратить время, умоляя вас не покидать дом, но я настаиваю, чтобы вы не покидали Акр. Джейкоб, вы с мисс Прадеш должны подготовиться к экспедиции в прошлое. Нам нужно, чтобы вы были готовы к отъезду, как только будет проложен подходящий маршрут к петле мисс Крачки, а это может произойти в любой час.
Не дожидаясь ответа, она ткнула пальцем в сторону Улисса, и они вместе направились в зал совета. Остальные пошли внутрь, чтобы привести себя в порядок и рассказать остальным, что произошло. Рассказывая эту историю, я подчеркивал героизм Фионы, одновременно преуменьшая опасность для себя, чтобы меня не слишком беспокоили. Мне потребовалось много энергии, чтобы суетиться и убеждать других людей, что со мной все в порядке, когда на самом деле у меня болела шея, болела голова и меня немного трясло. Знание того, что я на самом деле чувствую, заставило бы их нервничать, а скрывать это требовало энергии, которой у меня не было.
Нур могла сказать, что я не в порядке, но она, казалось, инстинктивно знала, когда пробиться сквозь мою сдержанность, а когда оставить меня в покое, и поэтому, когда я сказал ей, что мне нужно немного полежать, она отпустила меня, просто быстро обняв и поцеловав в губы.
Я поспешил наверх, чтобы лечь в постель — опять позаимствовав у Горация, так как у меня все еще не было своей собственной, — но не мог заставить себя заснуть. Каждый раз, когда я закрывал глаза, голос пустоты возвращался ко мне. Что было бы, если бы у нее было больше времени, чтобы сделать свою работу? Может быть, она сделала больше, чем повернула мои собственные команды против меня? Сколько контроля она могла бы получить? Я вспомнил косоглазого убийцу, который бросился на меня с ножом, и содрогнулся.
Новая порода. Лучше, смертоноснее, неподконтрольнее. И это каким-то образом обернула власть, которую я держал над ними, против меня.
Мне пришло в голову, что этот человек был послан сюда вовсе не для того, чтобы убить меня. Каул уже знал, что я могу справиться с одной пустотой — даже с эволюционировавшей. Это было предупреждение.
Сдавайся сейчас же. Прежде чем я пошлю целую армию.
Это были только предположения, и даже если это было правдой, я ничего не мог с этим поделать. Оставалось только добраться до места встречи, найти остальных шестерых и каким-то образом отправить Каула обратно в ад.
Семеро могут запечатать дверь.
В голове у меня все больше туманилось, но я не мог больше лежать. Я заставил себя подняться.
Глава одиннадцатая
Остаток дня мы с Нур провели на тревожной орбите между зданием министерства, где имбрины проводили экстренное совещание и могли появиться в любую минуту, чтобы оплести Акр своим темпоральным щитом, и Дитч-Хаусом, где Миллард и Перплексус ломали голову над картами петли за кухонным столом, вычисляя местоположение петли мисс Крачки и все возможные пути к ней.
Нам велели собираться, но как мы могли это сделать, если не знали, по какой территории нам предстоит путешествовать? Когда мы были в доме, мы старались не нависать над плечом Милларда, но довольно часто это нам не удавалось, так что Перплексус в конце концов нарисовал жирным карандашом линию на полу и велел нам держаться за ней. Единственным, кому разрешалось пересечь ее, был помощник Перплексуса Матье, мальчишка без чувства юмора, который носил бамбуковую палку для указания на карты и снабжал своего наставника дымящимися чайниками с дымящимся русским чаем, единственной жидкостью, которую Перплексус пропускал через свои губы, кроме эспрессо.
Цель, объяснял Миллард, пока Перплексус делал один из своих частых перерывов на чай, состояла в том, чтобы проложить быстрый, но безопасный маршрут к петле мисс Крачки. Быстрый означал день или два, но до сих пор единственный, который они обнаружили, включал путешествие по суше из Монголии во Францию через 1917 год, опасное двухнедельное путешествие на лошадях, верблюдах и поездах. Хотя Нур, я и все, кто путешествовал с нами, имели разумные шансы пережить это путешествие, существовал скептицизм относительно того, сможет ли Дьявольский Акр пережить осаду Каула и его войск так долго. Поэтому картографы продолжали ломать голову и отослали нас, потому что наше присутствие вызывало у них беспокойство.
В других местах Акра Харон наблюдал за укреплением нашей скудной обороны. Вторжение пустоты убедило всех, что ополчение было далеко не адекватным, и никто не знал, сколько времени понадобится имбринам, чтобы создать свой щит. Было найдено второе гарпунное ружье, и оба были расположены у входа в петлю. Вокруг тюрьмы были построены новые заграждения из колючей проволоки и посты охраны, и Калифорнийцы Паркинса вызвались дополнить охрану, уже наблюдавшую за нашей популяцией заключенных тварей, которые были подозрительно тихими последние несколько дней.
Десятки странных людей выстроились перед «Усохшей головой», чтобы записаться добровольцами в новый Корпус обороны Дьявольского Акра, и к ним присоединилось удивительное количество американцев. Те, кто обладал боевыми способностями, были назначены в патрули, которые будут следить за входом в петлю, а также за домом Бентама (хотя Пенпетлекон теперь был официально выключен, а двери заперты). Все частные телескопы и бинокли были реквизированы для использования Корпусом обороны, чтобы быть распределенными среди часовых, которые были установлены на крышах и балконах вокруг Акра. Леонора Хаммакер, которая могла видеть в темноте и обладала более сильным зрением, чем любой телескоп, согласилась сидеть у окна и просто смотреть вдоль Скорбной улицы столько часов в день, сколько могла вынести.
Каждый, у кого было личное огнестрельное оружие, должен был постоянно держать его при себе. Многие американцы уже делали это, но после нападения пустоты они сделали еще один шаг вперед, отказываясь расстегивать кобуры для еды или походов в туалет. Ранее в тот же день один из калифорнийцев Паркинса даже был обнаружен спящим — громко храпящим — с двумя взведенными и заряженными пистолетами на коленях и огромным ножом в руке.