Догфейс сплюнул на землю.
— К черту этих бесхребетных предателей.
— Мы решили остаться и бросить свой жребий с единственным странным, у которого вообще есть хоть какая-то честь, и это ты, — сказал Крушила. — Добро пожаловать, и Да поможет нам Бог.
Они продолжили свой путь, а мы продолжили карабкаться.
— Наверное, мы недооценили их, — сказал я.
— Это мы еще посмотрим, — ответил Миллард.
Мы вернулись в дом через окно, через которое вылезли. Никто внутри не слышал криков, и мы решили не говорить им. Бронвин засунула костяные часы в тот же сундук, в котором хранились книги и карты Милларда, который она снабдила веревками, чтобы таскать его как большой, громоздкий рюкзак. Едва она закрыла его, как мы услышали шум внизу и бросились на кухню, где все двенадцать имбрин разговаривали с нашими друзьями среди сена и куриных перьев.
Пора было уходить, и они пришли проводить нас. Некоторые подарили нам свои перья в качестве талисманов, которые мы засунули в карманы или просунули в металлические люверсы наших старинных рюкзаков. Гораций раздал пуленепробиваемые свитера, сшитые из необычной овечьей шерсти. Они стали незаменимыми; в этот момент я почувствовал бы себя голым, отправляясь на опасную прогулку без них, как бы они ни чесались.
А потом настал момент, и мы вслед за мисс Сапсан вышли из дома и снова направились в переулок. Клаус исчез; вместо него нас ждали шесть больших ящиков. Мой был достаточно большой, чтобы вместить двух человек, и так как Нур уже была закрыта в меньшем ящике одна, Эмма втиснулась рядом со мной. Мы сидели плечом к плечу, прижав колени к груди, прислонившись спинами к стенкам ящика. Гораций описывал имбринам свою новую теорию о том, как остановить передачу Каула — что-то о воспроизведении определенной частоты через громкоговорители, нота, которая имела тенденцию нарушать гипноз, — но затем крышка ящика закрылась над нашими головами, и его голос заглушился.
Нас с Эммой потряхивало, пока наш ящик грузили в фургон.
— Ты когда-нибудь думала, что будет так плохо? — сказал я, стуча зубами, когда фургон поехал по изрытым ямами улицам Акра.
— Ты имеешь в виду, что Каул воскреснет и придет за нами? И вся мощь Библиотеки Душ будет в его распоряжении?
— Да, примерно так.
Я почувствовал, как ее плечи поднялись, потом опустились.
— Честно? Я никогда не думала, что всё будет настолько хорошо.
Я подумал, что ослышался.
— Это не сильно отличается от того, что пустоты охотятся за нами на каждом шагу, — продолжала она, — что было нашей реальностью в течение многих лет. До твоего появления у нас не было возможности защититься от них. Мы были в ловушке и беспомощны. Так что, в некотором смысле, эта часть вещей не сильно изменилась. По крайней мере, теперь мы все вместе, а не разделены на десятки разных петель. По крайней мере, теперь мы можем сражаться как одно целое. И мы больше не беспомощны. У нас есть ты, и у нас есть Нур. У нас есть шанс.
Я почувствовал, как во мне растет гордость, за которой тут же последовал укол страха.
— Но это может не сработать, — сказал я. — Мы можем потерпеть неудачу.
— Как и в любом великом начинании, — сказала она. — Лучше умереть, пытаясь. Лучше сгореть, чем угаснуть.
— Эй-эй. Это моё.
— Твоё что?
— Нил Янг, — сказал я. «‘Лучше сгореть»… Однажды я включил для тебя его пластинку, у себя в комнате.
— Я помню. Мы танцевали.
Она наклонилась ко мне, и я почувствовал, как ее волосы упали мне на плечо. Я наклонился к ней, совсем чуть-чуть, совсем ненадолго. Просто друзья. Хотя я все еще любил ее, хотя смутно и пыльно.
На улицах люди смеялись. Вдалеке кто-то играл на скрипке. Люди старались забыть висящий над ними рок, хищника у ворот, хотя бы на один вечер.
— Ты жалеешь об этом? — тихо спросила Эмма.
— О чём? — У меня перехватило дыхание.
— Твое решение. Выбираешь этот, наш мир, а не свою семью. Если бы ты мог снова стать обычным ребенком, беспокоясь об оценках и школьницах…
— Я бы не поменял его. Я ни о чем не жалею. Ни на секунду.
Тогда я действительно задумался. Попыталась представить, что бы я сейчас делал, если бы ничего этого не случилось. Если бы я никогда не ездил на остров, никогда не встречал Эмму и других детей. Но я не мог не думать. Я зашел слишком далеко и слишком изменился. Я превратился в другого человека.
Но была одна вещь, о которой я сожалел.
— Может быть, для всех было бы лучше, если бы мы никогда не встречались, — сказал я.
— Что это значит? — обиженно спросила она. — Почему?
— Тогда ничего этого не случилось бы. Я бы не участвовал в Битве при Дьявольском Акре, а это значит, что Каул никогда не затащил бы меня в Библиотеку Душ, и я не смог бы отдать ему один из кувшинов с душами.
— Перестань быть таким смешным.
— Это правда. Ему нужна была сила Библиотеки, и он никогда бы ее не получил, если бы не я.
— Ты не можешь постоянно думать об этом. Ты сведешь себя с ума.
— Слишком поздно для этого, — сказал я.
— И вообще, если бы не ты, Каулу никогда бы не понадобились все эти ужасные силы, чтобы получить то, что он хотел. Он только что создал пустот, которые могли пробираться в в петли, помнишь? Он бы вторгся в них одна за другой, пока все мы не были бы мертвы или порабощены. Я уверена, что он предпочел бы не умирать и не возвращаться назад наполовину адским зверем, при прочих равных условиях. Но ты вынудил его сделать это со всей своей дерзостью и задиристостью. Позаимствую жаргонный термин у вас, современных людей.
Мы попали в такую глубокую яму, что я почувствовал, как мой мозг ударился о внутреннюю часть моего черепа, и весомый аргумент, который я собирался высказать, превратился в «Да, я думаю, ты права…»
— И если бы не ты, мы все еще были бы в ловушке петли и в постоянной опасности незамедлительного старения. Я не могу объяснить тебе, какое это облегчение — не беспокоиться о том, что за ночь поседеешь или превратишься в мешок с пылью, делая какие-то не связанные с циклом покупки продуктов.
— Я этого не делал. Это были имбрины. И Бентам…
— Но это было из-за тебя. Если бы не это, мы бы даже не знали, что это возможно. Так что благодаря тебе скоро все в Акре тоже освободятся от петель. Обретя надежду.
Транспорт резко остановился.
— Ты готова? — спросил я, радуясь смене темы.
— Я серьезно, Джейкоб. Пожалуйста, прими это близко к сердцу. Ты всегда только помогал нам. Ты был лучшим, что случилось с нами за долгое время.
Я чувствовал сотни разных вещей, но не знал, как высказать ни одну из них. Три недели назад я бы ее поцеловал. Вместо этого я нашел в темноте ее руку и сжал ее.
— Спасибо, — сказал я. — Сожаление отступило. Комплимент принят.
— Хорошо, — прошептала она и сжала её в ответ.
И тут крышка со скрипом открылась. Я высвободил руку как раз в тот момент, когда появилось лицо мисс Сапсан, пристально смотревшей на нас:
— Ну, Джейкоб. Ты весь покраснел.
Я вскочил и выскочил из ящика так быстро, как только мог.
Нас протащили в дом Бентама через черный ход. Прибывшие стояли, пошатываясь, чтобы не возбуждать излишнего любопытства по пути. Бронвин использовала лом, чтобы открыть каждый ящик, когда их ставили в маленькую подвальную комнату с каменными стенами. Это напомнило мне о том, как вампиры переносятся с места на место в историях, упакованные от солнца в своих уютных гробах.
Провожать нас пришли только мисс Сапсан, мисс Королёк и мисс Кукушка. Всего нас было восемь человек, включая Эддисона. Он наотрез отказался быть запертым в ящик и расхаживал с важным видом, как генерал. Как только мы все вышли и размяли затекшие конечности, нам выдали коричневые пальто из плотной шерсти, которые в сочетании со свитерами Горация, как я опасался, быстро стали удушающими. В петле мисс Ястреб была середина ноября, сказал Миллард, и нам понадобится дополнительное тепло.
Нам вручили рюкзаки. Я влез в лямки своего и ощутил вес, который был немалым. Имбрины неоднократно уверяли нас, что мы без проблем найдем петлю мисс Крачки, но вещи, которыми они набили наши рюкзаки, говорили о другом: теплые одеяла, консервы, ледорубы, бинокль, аптечка первой помощи.
— На всякий случай, если вы задержитесь, — сказала мисс Королёк.
— Или затруднитесь найти мисс Ястреб, — добавила мисс Кукушка.
Нур порылась в рюкзаке.
— Никакого оружия, — заметила она.
— Оружие только вызовет подозрения, если вы столкнетесь с какими-нибудь солдатами, — сказала мисс Кукушка. — Если они подумают, что вы воюете, вы можете оказаться в военном лагере для военнопленных или еще хуже.
С этой веселой мыслью, чтобы успокоить нас, мы поднялись по лестнице в нижний Пенпетлекон-холл. Я редко видел его таким пустым. Обычно туда приходила и уходила дюжина людей, транзитные чиновники ставили штампы в паспортах и проверяли документы, Харон ходил вокруг, чтобы убедиться, что все в порядке. Это напомнило мне первый раз, когда я увидел его, когда мы с Эммой случайно наткнулись на этот коридор, еще до того, как встретили Бентама. Теперь стало еще тише: не было ни сугробов снега, рассыпающихся по ковру, ни куч песка, собирающегося вокруг косяков пустынных петлевых дверей. Ни эха свистящего ветра, ни шума прибоя. Двери были мертвыми, пустыми. Деактивированными. По крайней мере, сейчас.
Имбрины проводили нас почти до конца коридора, за угол, в еще более узкий коридор, к двери, встроенной в тупиковую стену. Краска на нем облупилась, а табличка гласила: «ФРАНЦИЯ, НОЯБРЬ 1918 года». Иногда можно было определить, как часто и как недавно использовалась та или иная петлевая дверь, проверив раму вокруг нее, потому что Харон завел привычку делать на дереве тонкие зазубрины.
В этой двери не было никаких зазубрин. Ей давно не пользовались. Конечно, не с тех пор, как имбрины заняли Акр.
— Всем надеть пальто! — приказа мисс Сапсан.
Мы натянули длинные шерстяные пальто и старинные сапоги до середины икр. Нашлось даже пальто для Эддисона, маленькое зеленое пальто с короткими рукавами и отделкой из искусственного меха, которое мисс Королёк помогла ему надеть. Миллард, который замерз бы, если бы был голым, но привлек бы слишком много внимания, если бы не был мумифицирован в одежду, натянул шарф, шапку-ушанку и перчатки и повесил на шею пару дымовых очков, которые он мог надвинуть на глаза в любой момент.
— Лучше бы там было арктически холодно — я изнемогаю от жары, — сказал Миллард.
— Ты выглядишь потрясающе, — сказал ему Гораций. — Как один из полярных экспедиционеров.
— Как какой? Тот, который заблудился и должен был съесть свою команду? — Миллард ослабил шарф и обмахнулся веером. — Ты уверен, что мисс Ястреб будет нас ждать?
— Я видел это во сне. Она сейчас в своем доме, недалеко от входа в петлю. Нам не составит большого труда найти ее.
Мисс Королёк объявила, что у нас будет всего тридцать секунд с момента перезапуска Пенпетлекона, чтобы войти в петлю, прежде чем дверь за нами закроется. Харон стоял внизу, в забитых машинами внутренностях здания, готовый к сигналу.
— Вы готовы? — спросила мисс Сапсан.
— Я готова, — сказала Нур, и мы все ответили ей тем же. Готов, готов, готов.
— Тогда ладно.
Мы ждали. Я выглянул в окно и увидел за желтым небом зеленое светящееся Одеяло. Я подумал о старой мисс Зарянке и о том, как устали все имбрины. Пока мы не добьемся успеха, никто из них не сможет уснуть, иначе зеленый щит, удерживающий наших врагов на расстоянии, распадётся.
Пол начал трястись. Электрические канделябры в форме свечей вдоль стены мерцали. На мгновение мне показалось, что это землетрясение, но затем из щели под дверью перед нами и из каждой двери в коридоре вырвалось что-то похожее на пар, и раздался слабый звон! это было похоже на то, как таймер бьёт ноль при готовности.
Пенпетлекон снова включился.
Мисс Сапсан и мисс Королёк обменялись встревоженными взглядами, а затем мисс Сапсан протянула руку и повернула ручку двери. Она рванулась вовнутрь, ручка дернулась из ее руки и с силой ударилась о внутреннюю стену. Она испуганно отшатнулась.
Я рискнул заглянуть внутрь. Это было обычное панпетлеконовское однообразие: неприветливая кровать, которая никогда не соблазняла вас задержаться, шкаф и тумбочка, и красный маковый ковер, который заканчивался отсутствующей четвертой стеной. За ним материализовалось мерцающее изображение заснеженного леса. Эмма направилась к двери, но мисс Сапсан остановила ее.
— Подожди, — сказала она. — Она еще не совсем появилась.
Мы смотрели на лес. Он посветлел, и мерцание прекратилось, а затем оно стало казаться таким же реальным, как вид из окна.
— Счастливого пути, дети, — сказала мисс Сапсан. — Пусть старейшины присматривают за вами.
Глава четырнадцатая
Семеро подростков и собака попрощались с тремя имбринами и прошли в открытую дверь. Наши сапоги застучали по краю ковра, потом по одеялу из опавших листьев.
— А теперь идите скорее, мои зверята, мы должны закрыть дверь, — крикнула мисс Королёк, прогоняя за нами цепкого Горация. Когда он полностью покинул комнату, имбрины помахали нам из коридора и закрыли дверь. Не было времени на долгие слезливые прощания. Они должны были закрыть Пенпетлекон, прежде чем Каул или кто-либо из его монстров сможет проскользнуть внутрь.
Трехстенная комната заколыхалась в воздухе, как тепловое искажение пара, затем потускнела и исчезла. И мы были одни в лесу во Франции, без очевидного пути домой — или в то место, которое я начал считать домом, во всяком случае. Порыв ветра взметнул листья вокруг нас и издал одинокий звук среди деревьев. Эмма хлопнула в ладоши, прорезая тяжелую тишину, которая начала нарастать.
— Точно! — рявкнула она. — Задание первое: найти мисс Ястреб.
Мы огляделись. Не было ни тропинки, ни дорожки, ни вывески. Лес впереди нас сгущался в непроходимую завесу, а с другой стороны поднимался на глухой холм, так что мы не могли видеть достаточно ни в каком направлении.
Нур повернулась к Милларду.
— Я видела, как ты собирал карты.
— Пачки и стопки, — ответил он. — Но так как мы не знаем, где находимся сейчас, они не принесут нам большой пользы.
— Мы в лесу, — сказала Бронвин.
— Спасибо, это я вижу. Мы должны найти ориентир.
Со стороны кустарника донесся отдаленный грохот выстрелов.
— Война вон там, — сказал Гораций, указывая.
— Ну вот и все, вы все гении, — сказал Енох.
Эддисон вскочил на задние лапы.
— Если петля мисс Крачки находится по другую сторону линии фронта, почему бы нам просто не проследить за стрельбой и не пересечь ее?
— Потому что, — медленно проговорил Гораций, — нас могут подстрелить. — Низкий гул взрыва прогремел со стороны фронта.
— Или взорвать, — добавил Енох.
— Ну, постарайтесь не делать этого, — хмыкнул Эддисон. — Для людей, считающие себя героями, вы слишком много беспокоитесь о таких вещах.
— Героизм — это не тоже самое, что и глупость. — сказал Гораций.
Эддисон зарычал на него.
— А можно ему намордник надеть? — сказал Енох, ни к кому конкретно не обращаясь.
Эмма разделила их, прежде чем ситуация могла обостриться.
— Вы все ведете себя глупо. Послушайте, мы сами найдем дорогу, если понадобится, но прежде чем прибегнуть к этому, надо попытаться найти мисс Ястреб.
— Если бы только Оливия была здесь, чтобы парить над деревьями и искать свой дом, — сказал Миллард.
— Или мы можем попробовать это, — сказал я. Я сложил ладони рупором и закричал: «МИСС ЯСТРЕБ!»
Гораций подскочил ко мне и попытался зажать мне рот рукой:
— Молчи! — но я оттолкнул его. — Когда это был приемлемый способ найти имбрину?
— Когда ни у кого нет идеи получше? — Я сказал.