— Но ведь могут прийти солдаты!
— Если ты собираешься сделать это таким образом, ты должен быть намного громче, — сказала Бронвин, а затем откинула голову назад и заревела во всю мощь своих легких: «МИСС ЯСТРЕБ!!!»
Гораций закрыл лицо руками и пробормотал:
— Проснись, Гораций.
Эмма пожала плечами.
— Может быть, нам всем стоит закричать?
Так мы и сделали, включая Горация. Мы кричали до тех пор, пока у нас не перехватило дыхание, и лес эхом отозвался на имя мисс Ястреб, и в наступившей тишине мы прислушались.
Даже отдаленные орудия умолкли, и я начал сомневаться, не ошиблись ли мы, и отряд солдат вот-вот прорвется сквозь деревья, чтобы схватить нас.
Вместо этого из-за холма позади нас послышался тихий голос: «Здравствуйте?»
Мы обернулись и увидели на вершине холма фигуру в платье и большой шляпе. Я не видел ее лица. Кто бы это ни был, ему, должно быть, не понравился наш вид, потому что она тут же повернулась и бросилась обратно в лес.
— Не дайте ей уйти! — крикнул Миллард.
Мы бросились бежать, нагруженные тяжелыми рюкзаками, грохоча ногами в тяжелых сапогах. Я поднялся на вершину холма, чтобы увидеть еще больше леса, простирающегося перед нами.
Эддисон загавкал, его тело превратилось в стрелу. Фигура исчезла за кустами. Мы бежали за ней, пока не вышли на поляну и не увидели небольшой домик с соломенной крышей. Его окружали обгоревшие деревья и опаленные кусты, а на переднем дворе то, что когда — то было цветочной клумбой, теперь превратилось в пару бомбовых воронок с узкой гравийной дорожкой, ведущей между ними к входной двери, которая захлопнулась, как только я посмотрел на ее.
Мы слышали, как кто-то возится внутри домика.
Большая вывеска, выглядевшая во двор, гласила на трех языках: «ДЕРЖИСЬ ПОДАЛЬШЕ ОТ ТРАВЫ», хотя травы оставалось не так уж много.
— Мисс Хоксбилл! — крикнула Бронвин. — Нам нужно с вами поговорить!
Маленькое закрытое ставнями окошко распахнулось, и оттуда выглянуло лицо старухи.
— Va te faire cuire un oeuf![6] — крикнула она. — Уходи, мне нечего никому сказать! — Она захлопнула ставень, затем снова открыла его, чтобы рявкнуть: «И держись подальше от моей травы!», прежде чем закрыть его.
— Нам нужна ваша помощь, — крикнула Эмма. — Пожалуйста!
— Нас послали имбрины! — крикнул я.
Ставень снова открылась.
— Что ты сказал?
— Нас прислали имбрины.
Она изумленно уставилась на нас.
— Вы странные?
— Мы в вашей петле, не так ли? — сказал Енох.
Она с сомнением нахмурилась, еще мгновение смотрела на нас, потом молча исчезла из окна.
Мы ошеломленно посмотрели друг на друга. Что это за имбрина такая?
Мы услышали, как повернулся тяжелый замок, и входная дверь распахнулась.
— Тогда вам лучше войти, — сказала мисс Ястреб. — И шагайте живее!
Мы поспешили гуськом между кратерами. Один еще дымился и пах свежей землей; бомба упала совсем недавно. Что, поскольку это была петля, означало, что она взрывалась в тридцати футах от входной двери мисс Ястреб каждый день.
Она стояла, подпирая ногой дверь, и свирепо смотрела, как мы входим. Физически ей было лет семьдесят, но если я что-то знал об имбринах, то она была вдвое старше, если уже не старше. Она собрала волосы в седой пучок так туго, что это выглядело болезненно, и надела длинное, походящее на одеяло платье цвета засохшей крови. Но что привлекло всеобщее внимание, так это ее правая рука, обмотанная гипсом и висевшая на перевязи вокруг шеи.
— А теперь поторопитесь, идите в дом и не садитесь на мою мебель, черт бы вас побрал, — прорычала она с французским акцентом.
Ее маленький домик представлял собой единственную просторную комнату: у одной стены громоздилась черная, как ночь, кухонная плита и грубый обеденный стол; в центре стоял комковатый диван; еще одну стену занимали несколько книжных полок и массивная кровать в деревянной раме. Когда последний из нас оказался внутри, она захлопнула дверь и крикнула:
— Protégez vos oreilles![7] — и зажала свои уши руками, а мгновение спустя дом сотрясся от взрыва. Лампы свисали с потолка, и грязь летела в комнату через маленькое окно, которое она оставила открытым.
— Sac à merde[8], - выругалась она, подбегая к куче дымящейся грязи, упавшей на пол.
Гораций обнажил голову.
— Это была еще одна бомба?
— Я же велела вам держаться подальше от травы! Я открыла ставни из-за вас, и посмотрите, что случилось! Кто будет убирать этот беспорядок?
— Конечно, — сказала Бронвин, бросаясь на помощь.
— А ваши подопечные? — спросила Эмма, с любопытством оглядывая комнату.
— Мои подопечные, — мисс Ястреб распахнула еще две ставни, и в комнату хлынул дневной свет, — бесполезны.
— Mange tes morts![9], - произнес низкий, гулкий голос.
— Да как ты смеешь! — вырвалось у гигантской лосиной головы, лежащей на столике у кровати.
— О, не будь таким чувствительным, Тео, — сказала мисс Ястреб.
Губы лосиной головы скривились.
— Это не я оставил окно открытым, — едко ответил он.
— О, заткнись, Тео, — сказал пронзительный голос, а затем другой голос согласился по-французски. В ярком новом свете я увидел, что стены и большая часть потолка были покрыты чучелами и головами животных. Они разговаривали друг с другом.
— Какое злое колдовство держит их бестелесными, но живыми? — воскликнул Гораций.
— Боже мой, — закричал Эддисон, пятясь от имбрины, — она серийный убийца!
— Не оскорбляй ее, — прошипела Эмма.
— Это ваши подопечные? — спросил ее Миллард.
— Зверинец мертвых! — взвыл Эддисон.
— Мы не мертвы! — взревела медвежья голова, вызвав хор спорящих голосов. — Технически мы мертвы!
— Нет, это не так! — и залп французских оскорблений посыпался на нас: «Bête comme ses pieds!»[10], «Con comme une valise sans poignée!»[11], пока мисс Ястреб не подняла руки и не крикнула: «МОЛЧАТЬ!» — и пререкания прекратились.
Она со вздохом повернулась к нам.
— Полагаю, я должна объяснить.
— Рискну показаться грубой, но у нас действительно нет времени, — сказала Эмма. — Вы знаете некую мисс Крачку?
Имбрина изо всех сил старалась подавить выражение шока. Головы начали что-то бормотать между собой, пока мисс Ястреб не злобно шикнула на них.
— Петля мисс Крачки исчезла очень давно, — сказала она.
Эмма кивнула.
— Ее петля была разрушена через несколько лет после того, как была создана ваша, и…
— Да. Мисс Крачка была моей сестрой.
Глаза Эммы расширились.
— Неужели?
— Вы хотите сказать, что вы имбрины-сестры фактически? — спросила Бронвин. — Или по крови?
Мисс Ястреб гордо вздернула подбородок.
— В том смысле, что мы вместе делили мать и утробу. И когда мы выросли в полноценных имбрин, мы сделали соседние петли, чтобы быть ближе друг к другу.
Мы все были ошеломлены. Одно дело, когда у мисс Сапсан есть два довольно странных брата. Гораздо реже имбрина представлялась сестрой другого имбрине.
— Моя сестра была настоящим вундеркиндом и окончила академию мисс Зарянки на два года раньше меня. Когда я в конце концов закончила свое обучение, я вернулась сюда, чтобы установить петлю рядом с ней, как мы и планировали. Я собиралась собрать группу таких же подопечных, как и вы, — странных детей из всех слоев общества, — мисс Ястреб отвела взгляд. Ее лицо погрузилось в тень. — Прежде чем у меня появилась такая возможность, всего через неделю после того, как этот дом был достроен, пустота убила мою сестру. Когда угасла ее жизнь, развернулась и петля. Бомбы, которые она держала всё это время за ее пределами, упали на дом. Я взяла на себя задачу спасти всех ее животных, которые выжили — и многих, которые не выжили. Талантливый таксидермист сумел спасти многих, которых я боялась больше, чем спасти, но сохранить их жизни и голоса, если не все их тела, которые были потеряны. — взмахом руки она указала на стены. — Я привела их сюда, они стали моими подопечными.
Таким образом, эта петля была своего рода памятником той потерянной петли, наполненной ожившими останками странных животных. Какое странное, печальное место.
— Если вы не возражаете, я спрошу, — сказала Бронвин, — почему вы не ушли отсюда после того, как была уничтожена петля мисс Крачки? Забрать головы в другое месте?
— Чтобы я могла время от времени навещать ее, — ответила она. — Хотя это немного похоже на вызов давно забывшегося призрака, так как для нее это всегда один и тот же день, и она никогда не помнит моего последнего визита.
— Нам нужно добраться до нее, — сказала Нур. — И как можно скорее.
Мисс Ястреб повернулась и внимательно посмотрела на нее.
— А в чем ваша особенность, юная леди? — то, как она это произнесла, создавало впечатление, что она уже знала.
Вместо того чтобы объясниться, Нур зачерпнула пригоршню света из воздуха, сунула ее за щеку и проглотила. Мисс Ястреб некоторое время смотрела на черное пятно между ними, а потом расплылась в улыбке.
— Ты пришла, — сказала она. — Наконец-то.
Глаза Нура сузились.
— Что значит «наконец»?
— Вы знакомы с книгой, написанной сумасшедшим по имени Роберт Лебурж?
— Боб-Разоблачитель. Автор Апокрифа.
Нур глубоко вздохнула, затем попыталась скрыть свое удивление.
— Вы знаете об… — Она понизила голос. — Пророчестве?
— Я знаю лишь то, что тебя ждут.
— Я же говорил, что они придут, — мрачно произнесла лосиная голова. — В свое время.
Миллард вскинул руки и воскликнул:
— Мы сделали это!
— Разве я первая? — взволнованно спросила Нур. — Или уже пришли другие?
Головы все перешептывались между собой о Нур.
— Может быть, — загадочно ответила мисс Ястреб. — Но они пришли не сюда. Есть и другие проходы, чтобы добраться до петли моей сестры, если вы не так торопитесь.
— Но есть ли путь отсюда туда? — спросила Эмма. — Безопасный?
— Ну, естественно. — она покосилась на нас. — Кто-нибудь из вас умеет летать?
Эмма нахмурилась.
— Нет.
— Ох. Тогда — нет. Но есть опасный путь.
Лицо Эммы вытянулось. Гораций отпрянул к стене.
— Этого будет достаточно, — сказал Миллард. — Вы нам покажете?
— Ну конечно, — сказала мисс Ястреб, хватая с кровати меховую шапку и надевая ее на голову.
— Au revoir, mes enfants![12] — обратилась она к головам. — Vous avez l'intelligence d'une huitre![13]
— Casse-toi![14]- хором ответили они.
А потом она задрала платье и открыла входную дверь.
Мисс Ястреб провела нас мимо дымящихся воронок во дворе, которых теперь насчитывалось три, в лес. Мы направились на звук отдаленных выстрелов и бомбежки, которые из случайных превратились в множественные, приближая к войне, в то время как Нур напевала «Мы идем к Волшебнику».
Дважды за пять минут мисс Ястреб останавливалась на развилке и, казалось, на мгновение смущалась, прежде чем выбрать одну из них.
— Обычно я путешествую по этому маршруту на крыльях, — сказала она извиняющимся тоном.
Мы обменялись встревоженными взглядами. Миллард достал из кармана пиджака карту и попытался прочесть ее на ходу.
— Я думаю, мы где-то здесь, — пробормотал он, — и линия фронта где-то там…
Тропинка пробивалась сквозь деревья и шла вдоль края холма. Вдалеке внизу мы впервые увидели сражение. Запутанные линии траншей и колючей проволоки тянулись, как швы, через поля, настолько разбомбленные к чертовой матери, что напоминали поверхность Луны. Посередине поля была ничейная земля, изрытая колеями впадина из разбитых танков и расколотых деревьев. Над всем этим висела густая пелена дыма.
— Боже мой, — прошептала Бронвин у меня за спиной.
— С этой стороны, ближе всего к нам, находятся англичане и французы, — объяснила мисс Ястреб на ходу. — Немцы занимают противоположную сторону. Вход в петлю моей сестры вон там. — Она указала на немецкую сторону. — В том городе.
— Каком городе? — спросила Нур, щурясь в дымный горизонт.
Минометный снаряд угодил в ничейную землю, подняв фонтан бурой грязи.
— Видишь ту груду обломков за немецкими линиями?
— Если это когда-то и был город, то теперь уже не город, — сказала Эмма. — Это просто большая дыра в земле.
— Вся эта местность — дыра на земле, — сказал Миллард.
Эддисон начал декламировать:
— «Они послали людей на битву, но такие люди не возвращаются. А домой, чтобы получить их гостеприимство, придет прах в урне»[15].
— Эсхил, — одобрительно произнес Миллард, и Эддисон кивнул.
— А нет ли какого-нибудь способа обойти сражение? — спросил Гораций. — Неужели мы должны идти прямо через него?
— Нет, если только у тебя не вырастут крылья, — сказала мисс Ястреб. — Линия фронта тянется до самого моря и на сотню миль в другую сторону.
— Я надеюсь, вы не предлагаете нам просто пройти по ничейной земле, — сказал Гораций. — Нас разнесет на куски, как только мы высунем головы из-за насыпи!
Мисс Ястреб остановилась. Ткнул пальцем себе в грудь.
— С вами ничего не случится, если прислушаетесь ко мне, — она указала на траншеи внизу. — В этот момент, в этот исторический день, эта земля — самое смертоносное место в мире. С этого момента вы должны очень внимательно следить за мной. Зеркально отражайте мои действия. Ступайте по моим следам. Делайте то же, что и я, и мы благополучно переправимся. В противном случае, — ее глаза прошлись по каждому из наших лиц, обжигая с интенсивностью, — вы не вернётесь домой.
Мы заверили ее, что так и сделаем.
Тропинка пошла под уклон, и вскоре панорама на фронт снова скрылась за деревьями. Мы спустились в лесистую долину призрачного тумана, где перешли на грунтовую дорогу. Было трудно разглядеть что-либо дальше ста футов, но мисс Ястреб шла с такой уверенностью, что мы не сомневались: она знает, куда идет.
Мне пришло в голову, что в какой-то момент мы должны были пройти через мембрану и выйти из петли мисс Ястреб во внешнее прошлое — если только петля мисс Ястреб не была шириной в мили, что почти наверняка было невозможно, — но переход от внутренней петли к внешнему прошлому был достаточно тонким или произошел, когда мы были достаточно отвлечены, чтобы не заметить. Изменение не повлияло бы на выбор времени для имбрины или ее предвидение событий; это означало лишь то, что по прошествии двадцати четырех часов петля мисс Ястреб повторится, а ушедший мир за ее мембраной будет продолжаться в будущем — или в ещё позднее прошлое, или как бы мы его ни называли, — в любом случае мы все еще будем там, чтобы испытать переход на себе.
От мыслей об этом у меня начинала болеть голова, и я был рад, что избавлен от дальнейших размышлений об этом, когда мисс Ястреб внезапно свернула с дороги и скрылась за деревом.
— Подождите, — сказала она, поднимая здоровую руку, чтобы приостановить нас.
Мы стояли и ждали. Через несколько секунд она озадаченно нахмурилась и вытащила из кармана часы. Она постучала по циферблату и поднесла к уху.
— Что-то случилось? — спросил Гораций.
— Черт возьми, уже поздно, — пробормотала она.
— Что «поздно»?
Именно в этот момент мы услышали звук приближающегося двигателя, и, осмотревшись через дерево, я увидел очертания массивного грузовика, появившегося в тумане.
— Это военный транспорт, — сказала она. — Опаздывает на девять секунд. — Она разочарованно покачала головой.
— Разве это плохо? — сказала Нур, обращаясь в основном ко мне.
— Боюсь, я немного сместила петлю, — мисс Ястреб открыла футляр часов и покрутила циферблат, когда грузовик с грохотом проехал мимо. — Я уже не так усердно слежу за сбросами, как раньше… Иногда мои подопечные позволяли мне спать допоздна… теперь лишь нужно исправить эту небольшую математическую погрешность, и… А теперь смотрите сюда! Выбоина! — пропела она, и грузовик с грохотом въехал в яму на дороге. Она кивнула на часы. — Девять с четвертью секунд.