— Нам нужен телефон, — услышал я голос Милларда. Он накинул на голову шарф и надел большие темные очки. Он был похож на старые фотографии Джеки Кеннеди.
Енох хотел было выхватить один из них у прохожего, но Миллард схватил его за руку.
— Не такой телефон. Стационарный, в будке. Мне нужно позвонить в Акр.
Мы покинули платформу и направились в огромный билетный зал, похожий на научно-фантастический собор, куда люди приходили поклониться фастфуду. Мы изображали группу вертящихся голов, ища аналоговые телефоны прошлого века. Как оказалось, большинство красных телефонных будок, которые так знамениты в Лондоне, больше не исполняли свою роль, в них даже проводов не было, а были преобразованы в зарядные станции и частные помещения для совершения сотовых звонков. После нескольких минут бесплодных поисков мы наконец нашли старую телефонную будку со старым телефоном внутри, в грязном углу рядом с туалетами.
Мы втиснули внутрь столько людей, сколько поместилось, то есть меньше половины. Мое лицо было неприятно близко к подмышке Бронвин. Миллард пролистал толстую телефонную книгу, висевшую на шнуре.
— Большая часть страниц вырвана, — проворчал он.
Мой взгляд проскользнул сквозь стекло. Снаружи толпа собралась вокруг большого экрана с плоским дисплеем, но я не видел, что они смотрят.
— Что он делает? — прошептала Нур мне на ухо.
— У имбрин номера записаны под вымышленными именами, — объяснил я. — Он может подключиться к некоторым из их петель, если правильно напеть некоторую птичью мелодию.
Нур обняла меня сзади за талию, и мои руки инстинктивно поднялись, чтобы обхватить ее. Как что-то настолько простое могло заставить почувствовать себя так обнадеживающе, стало для одновременно загадкой и чудом.
— Скучаю по тебе, — прошептала она, и я кивнул. Я тоже. Я почти не отходил от нее в течение нескольких дней, но у нас было так мало времени, чтобы побыть наедине с собой, что она начала чувствовать себя отстраненной. То, что было между нами, все еще было новым, все еще формировалось, и я беспокоился, что если мы умрем от голода сейчас, то оно завянет и никогда не возродится. Но времени на ужин и кино не было. Едва ли даже минута, чтобы поговорить друг с другом, не говоря уже о том, чтобы потусоваться — что-то более важное, будь то планирование или бегство, борьба или редкий час сна, всегда брало верх. Может быть, когда-нибудь, если эта борьба когда-нибудь закончится, я смогу любить Нур Прадеш так, как она того заслуживает.
Миллард взволнованно постучал по книге.
— Эй, веселый джинго, вот мы и нашли. — он покосился на страницу, потом снял трубку с рычага, снял шарф и поднес его к невидимому уху. После пары фальстартов он издал высокий и сверхъестественно реалистичный птичий свист.
— Идеально, — сказал он.
На другом конце провода послышался металлический голос: «Эй».
— Эй, это Миллард Наллингс. Мне нужно немедленно поговорить с Алмой Сапсан.
Должно быть, она ждала этого в единственной комнате в доме Бентама, где был телефон, потому что почти сразу же подошла как только раздались гудки. Некоторые из нас прижались друг к другу головами и напряглись, чтобы расслышать ее.
— Миллард, это ты? — связь шуршала и потрескивала, но даже так я мог слышать затаенное беспокойство в ее голосе.
— Да, это я, мисс.
После этого я некоторое время не слышал мисс Сапсан, только конец разговора Милларда:
— Да, мы нашли семерых. Ну, не всех. На два больше, чем было раньше, так что всего три. Верно. Но это просто замечательно… так уж вышло, что не все были нам нужны. Два других — запасные. — Джулиус нахмурился. — Да, совершенно верно. Нас чуть не убили Марнау и какая-то пустота Угу… А ещё, мы подумывали, не стоит ли нам… Ну, переговаривали о том, чтобы съесть его душу… О? Ладно, давайте я передам, — он оторвал голову от трубки и прикрыл ее рукой. — Мисс С говорит, чтобы мы ни при каких обстоятельствах не пытались вступить в бой с Каулом самостоятельно. Мы должны немедленно вернуться в Акр.
Бронвин выхватила телефон у Милларда.
— Мисс, это ваша Бронвин. Пожалуйста, вы должны эвакуировать всех малышей из Акра. У Каула есть целая армия пустот, и они очень мерзкие, и Джейкоб не сможет их контролировать. У нас должна быть какая-то петля Пенпетлекона, где дети будут в безопасности какое-то время — что?.. — она нахмурилась. — Ох. — Ее голос стал глубже от потрясения. — О нет.
— Давайте послушаем, — сказал Енох и ухитрился отодвинуть трубку подальше от уха Бронвин, чтобы некоторые из нас, столпившихся вокруг, могли расслышать голос мисс Сапсан.
«…сразу после того, как вы прошли в петлю мисс Ястреб, — говорила она, — всего за несколько минут до того, как мы снова отключили Пенпетлекон, один из чудовищных усиленных монстров Каула прокрался в дом через одну из петлевых дверей верхнего этажа. Он сеяла хаос. Убили двух гвардейцев и серьезно ранили мисс Зуёк и мисс Бабакс, хотя, слава старейшинам, они не были убиты, иначе наш темпоральный щит распался бы мгновенно. Мы мобилизовали много людей, для борьбы с ним, и в конце концов он был повержен — хотя многое было повреждено при этом. Я боюсь, что Пенпетлекон не работает, и слишком рискованно использовать его, даже если бы он был в состоянии переправить вас обратно».
— Значит, вы там застряли, — сказала Эмма. — И бежать некуда.
— Мы не заинтересованы в бегстве.
— И нет другого способа добраться до вас, кроме как через петлевой вход, — сказал Енох, — который, вероятно, сейчас окружен…
— Может быть, вам лучше сдаться? — спросил Эддисон. — Сохранить жизнь перед лицом явно превосходящей и подавляющей силы?
Мы посмотрели на него, как на сумасшедшего.
— Никогда! — воскликнула Эмма. — Я никогда не сдамся Каулу!
— Даже если бы это означало смерть? И все, кого ты любишь, тоже умрут?
На ее лице промелькнуло сомнение. Но она утверждала, что смерть предпочтительнее, чем стать пленницей или рабыней Каула, и все остальные согласились.
— Хорошо, — сказал Эддисон. — Я просто проверял вас.
Мы обсуждали стратегию с мисс Сапсан. Поговаривали, что мы «смягчим» силы Каула снаружи, в то время как Акр подготовит внезапную атаку изнутри. Миллард предложил подождать, пока Каул и его войска попытаются прорваться сквозь щит, а затем атаковать с тыла, пока они отвлекутся, — в этот момент имбрины сбросят щит и нападут.
— Классическое форма клещей, — сказал Миллард.
— Или мы, трое пожирателей света, найдем Каула и нападем на него, — сказал Джулиус. — Мне кажется, вы все слишком усложняете.
Мисс Сапсан повторила, что мы не должны сражаться с Каулом в одиночку.
— Вы не должны ничего предпринимать. Я хочу, чтобы вы все вернулись только тогда, когда это будет безопасно. А до тех пор я хочу, чтобы вы спрятались в нашем скрытом доме возле входа в петлю Акра и ждали, когда мы придем к вам.
— Они не могут оставаться на конспиративной квартире больше суток, иначе состарятся.
— Мы этого не допустим, — услышал я голос мисс Сапсан. — Когда настанет время, мы придем. А пока мы можем кое-что сделать, чтобы немного растрясти силы Каула. Мы можем сделать некоторые разрушения подвластными нам…
Я был так сосредоточен на звонке, что до этого момента не замечал, что происходит за пределами будки. Толпа вокруг большого экрана выросла до нескольких десятков человек, и они, казалось, застыли на месте. Я вытянул шею, чтобы разглядеть экран сквозь тонированное стекло будки, и мельком увидел человека, из глазниц которого струился свет.
— О Боже, — сказал я, вылезая из кабинки, чтобы посмотреть поближе. Я протиснулся в середину толпы, чувствуя, как кровь стынет в жилах. Экран показывал кадры людей, бегущих в ужасе по улицам города. Затем кадр переменился снимком из воздуха с вертолета или дрона, снимая мужчин и женщин, которые явно только что употребили огромные дозы амброзии. Они стояли посреди моста, лучи света из их глаз отдавали жаром, когда они качали головами из стороны в сторону. Женщина сорвала дверцу с брошенной машины и швырнула ее в двух человек, притаившихся за грузовиком. Затем из-за грузовика выскочил мужчина и поднял обе руки, и машина, которую женщина разрывала на части, внезапно покатилась к краю моста, толкая женщину вместе с собой. Она вынырнула с её траектории перед тем, как она упала в реку внизу.
Мы смотрели по телевизору в прямом эфире потасовку между странностями.
— Они дерутся! — воскликнула Бронвин, подбегая ко мне. — И все это видят!
Мои друзья оставили трубку висеть на шнуре в будке. Они собрались вокруг меня, открыв рты в недоумении.
По экрану прокатилась бегущая строка: «БЕЗУМНОЕ НАПАДЕНИЕ НА ЦЕНТР ЛОНДОНА».
— Я узнаю одного из них, — сказала Эмма. — Та, что кидает автомобильные запчасти. Это та ужасная женщина…
Я понял её мысли. Это была та самая заядлая курильщица странного мясного рынка, которую мы допрашивали, чтобы получить информацию о тварях. Лотарингии. Должно быть, она сбежала из Акр до того, как имбрины начали аресты. Когда-то она была наемницей без всякой на то привязанности. Теперь она опустилась еще ниже: она была амбронаркоманкой, сражающейся за Каула.
— Я знаю тех, кто прячется за грузовиком, — сказал Миллард. — Они из спасательной команды, которую мы посылали освободить заложников Каула.
Человек рядом с Лоррейн повернулся к только что прибывшей полицейской машине и метнул в нее струю чего-то — она сверкнула серебром на солнце, как горячий жидкий металл, — что расплавило дыру в капоте машины и заставило двух полицейских внутри выбежать, спасая свои жизни.
— Это ужасно, это ужасно, кто-нибудь, выключите это, пока нас не разоблачили! — воскликнул Гораций.
— Слишком поздно для этого, приятель, — сказал Енох и указал на три других экрана рядом, которые показывали те же кадры.
И все же люди вокруг нас казались скорее скептиками, чем испуганными.
— Это, должно быть, шутка, — сказал человек рядом с нами, отворачиваясь.
— Реклама фильма, конечно, — согласился кто-то еще.
Они просто не могли поверить, что это реально.
А потом я услышала голос:
— Нападение уродов? Да ведь это же приручение! Подождите, пока они не увидят, что будет дальше!
Я обернулся и увидел в толпе человека, стоявшего рядом со мной, нормального роста мужчину в достаточно нормальной рубашке и галстуке, стоящий на земле чем-то вроде ног, и я был так потрясен, что на мгновение замер.
Это был Каул. Его клювообразный нос и выступающий подбородок. Его белые глаза, полные смеющейся злобе, несмотря на пустой взгляд. Он ухмыльнулся, обнажив заостренные клыки.
— Еще раз здравствуй, Джейкоб.
А потом Эмма, быстрая в движениях и ловкая в броске, ударила его по лицу горящим кулаком, и Каул отпрянул и рухнул на пол.
Вокруг нас раздались крики паники, и толпа волной хлынула прочь. Каул корчился на полу и выл:
— Уроды — они здесь! Они здесь! — казалось, он тает, превращаясь в черную лужу на полу. — Я таю! — взвизгнул он. — Таю-ю-ю-ю-ю-ю!!!
Через мгновение от него осталась только пустая одежда. Лужа быстро растекалась, приближаясь к нашим ногам, пока мы, наоборот, пытались пятиться от нее.
— Сделайте что-нибудь! — крикнула Себби Нур и Джулиусу. — Теперь у нас есть шанс.
— Чтобы сделать что? — сказала Нур.
Словно в ответ, черная лужа начала пульсировать синим светом в ритме сердцебиения. Джулиус понял намек.
— Вот оно, — сказал он и, раскинув руки, шагнул вперед. Он двинулся, чтобы впитать свет с лужи, когда из нее вылетела невероятно длинная рука, и когтистая ладонь обвила пальцами горло Джулиуса.
Из черной лужи донесся громкий кудахчущий смех. Джулиус упал на колени, задыхаясь, его кожа стала мертвенно-серой.
— Джулиус! — закричала Себби.
Нур вырвалась от меня, хотя я пытался удержать ее. Она побежала к луже, вытянув руки, но прежде чем она смогла украсть из нее свет, голубое сияние исчезло. Из лужи на нее вылетела вторая рука. Я повалил ее на пол, и она промахнулась на несколько дюймов, не успев достичь цели.
Эмма швырнула на руки пламя, и они отступили, как разъяренные змеи. Миллард закричал, чтобы никто больше не прикасался к его рукам, и Бронвин, которая только собиралась бороться с тем, что все еще душило Джулиуса, резко остановилась. Затем Софи побежала вперед с высоко поднятым Пенсевусом. Лицо куклы внезапно ожило, глаза горели гневом, а рот жадно открывался и закрывался. Она швырнула Пенсевуса под руку. Кукла вонзила в кожу Каула ряд острых, как бритва, зубов и одним укусом прокусила кость. Раздался пронзительный вой, когда отрубленная рука разжала горло Джулиуса. Джулиус упал в объятия Горация, и Бронвин оттащила их обоих прочь.
А потом что-то начало подниматься из лужи, формируясь воедино. Это был Каул, теперь он стал больше, с него капала черная жидкость, как с пустоты, обнаженной до пояса. Он медленно поднялся, а мы в ужасе разинули рты. Он был смутно похож на человека, и все в нем было не так как прежде: голова вытянута вертикально, шея едва видна, грудь вогнута, а спина выгнута, как будто его ударило током. Его руки были слишком длинными, толстыми и цепкими, как языки пустот, а правая рука, которая была отрублена, быстро отрастала. Его верхняя половина напоминала человеческую, но низ представлял сплошной ствол, состоящий не из древесины, а из чего-то похожего на пятнисто-серую плоть, корни которой уходили куда-то глубоко в лужу. Он возвышался над нами, становясь все выше, пока его голова почти не ударилась о стропила в пятнадцати футах над головой. Это было поистине ужасное зрелище, в которое превратился Каул.
— Нам не нужно драться, — тихо проворковал он. Его голос раздваивался, представлялся одновременно высоким и низким, как у ребенка и мужчины, делящих одну душу. — Просто встаньте передо мной на колени, дети, и молитесь своему новому хозяину.
Мы продолжали пятиться, не бежать, но еще не зная, как нам бороться с ним.
— Жаль, — сказал он. — Тогда будь по-вашему.
Он взмахнул одной из своих длинных рук, едва не задев нас и врезавшись в витрину цветочного магазина. Стекло разбилось вдребезги, и огромные фонтаны цветов мгновенно почернели от его прикосновения. Я взглянула на Джулиуса, который, тяжело дыша, опирался на Горация.
Эмма сформировала между ладонями плотный новый огненный шар и бросила его в Каула. Его шея и позвоночник гротескно изогнулись, и он ловко увернулся. Он взревел, испустив порыв гнилого воздуха, который чуть не сбил нас с ног, а затем бросился на нас, черная лужа под ним бурлила, когда она передвигала его по полу.
Это было решение, принятое коллективно и без обсуждения: мы повернулись и побежали. До тех пор, пока мы не научимся бороться с ним или не обнаружим в нем какую-то слабость, это был наш единственный выход.
Его руки метнулись вперед, пытаясь схватить нас, но безуспешно. Мы пробежали мимо кофейного киоска и через мгновение услышали, как он упал и разлетелся на кусочки. Мы бросились вниз по узкому переулку магазинов и услышали, как позади нас бесконечным каскадом бьется стекло. Затем мы быстро повернулись и направились к выходу на улицу. Потрясенные прохожие бежали, спасая свою жизнь.
Мы прорвались через выход, уворачиваясь от туристов, тащивших чемоданы, и толпы, ожидающей такси. Позади нас раздался страшный грохот — я рискнул оглянуться, чтобы увидеть, как Каул вылетел в зеркальное окно, — и толпа моментально рассеялась. Бронвин остановилась, чтобы поднять чей-то чемодан и швырнуть его в Каула; он безвредно отскочил от его груди. Мы побежали вниз, на улицу. Его нижняя половина туловища без труда обходила препятствия. Улица была перекрыта для фермерского рынка, и Каул провел руками вдоль прилавков, его убивающее прикосновение в одно мгновение превратило все фрукты и овощи в гниль.
Каул начал кричать нам вслед своим странным сдвоенным голосом:
— Смотрите, как они бегут! Посмотрите, как они нас боятся! Но как быстро страх превращается в ненависть, а ненависть — в убийство. О, они придут за нами, не сомневайтесь, придут за вами, молодые, они сожгут вас, повесят и проткнут вам руки кольями, и вы ничего не сможете с этим сделать!
Перед нами был широкий неглубокий фонтан, а по обе стороны от него толпились перепуганные посетители рынка. Мы перепрыгнули через короткую оградку фонтана и с плеском проскочили через нее, затем промчались мимо баррикады и выскочили с рынка, где стоял перепуганный полицейский с пистолетом, нацеленным на Каула.