— Святые старейшины, это было чертовски близко, — услышал я голос Хью.
Я даже не заметил, как сильно ударился головой об пол; мысленно я был на улице, взбираясь по фасаду здания с оставшимися восемью пустотами. Крылатая тварь, которая почти расплавила нас, кружила вокруг, чтобы совершить еще одну атаку. На этот раз я буду к ней готов.
Он был неуклюжим монстром, наполовину человеком, наполовину драконом, слишком тяжелым для своих крыльев ящерки, поэтому было легко предугадать его траекторию. Я рассредоточил своих пустот по всей крыше. Они разбежались и спрыгнули с крыши на него как раз в тот момент, когда он выпустил еще одну порцию кислоты — и на этот раз он запустил ее в них. Двоим из моих пустот попало прямо в грудь и те умерли мгновенно. Еще один выстрел промахнулся мимо цели и пустота упала на несколько этажей вниз, пронзив себя одним из копий теперь уже полностью мертвой нежити. Остальные использовали свои языки, чтобы вступить в схватку с крылатым существом, напоминавшее Человека-Паука. Он взревел, когда их внезапный добавочный вес заставил его закружиться по спирали. Он врезался в крышу, едва не задев Эмму и группу охранников.
Началась яростная схватка, тварь и мои пустоты катились и сцеплялись, пустоты рвали тварь, в то время как тварь пыталась расплавить их своей едкой слюной, которая разбрызгивалась по крыше и поднимала потоки пара. Хотя я нуждался в каждой пустоте, которая у меня была, я заставил одну оторваться от стаи и утащить Эмму и стражников дома подальше от боя в безопасное место.
Через минуту все четыре пустоты были мертвы, тварь почти мертва, ее крылья сломаны, а лицо окровавлено. Пятая пустота вернулась, чтобы прикончить его, свирепо обвив языком шею твари. Прежде чем он умер, тварь выпустила последний заряд кислоты, который расплавил голову пустоте. А потом у меня осталось только три — те, на которых мы приехали.
Но Каула никого не было. Теперь он был один.
Я полностью пришел в себя и заглянул в разбитое окно. Улица была пуста.
— Мы победили? — осторожно спросил Хью. — Они все мертвы, даже Каул?
— Не может быть, — сказала мисс Сапсан, прищурившись. — Если только он не был каким-то образом связан со своей когортой…
— И его жизненная сила восстановилась обратно, как тогда, — закончила фразу мисс Кукушка.
— Вполне возможно, — сказала мисс Королёк, смахивая пальцами с волос крошки штукатурки. — Наши знания о Библиотеки и ее возможностей прискорбно неполно.
Послышался грохот шагов, когда Джозеп и Миллард ворвались с улицы.
— Кто-нибудь, помогите! — воскликнул Джозеп. — Енох ранен, боюсь, сильно!
Мы выбежали на улицу. Хью, Нур и мисс Сапсан стояли рядом со мной. Когда мы проходили мимо вереницы амброманов, которых свалили лозы Фионы и трупы Еноха, чья-то рука схватила меня за лодыжку, и я споткнулся. Один из амброманов был еще жив, хотя топор был глубоко воткнут ему в спину.
— Все это происходит! — сказал он, и кровь хлынула сквозь его оскаленные зубы. — Все по плану Мастера!
Не интересуясь бредом умирающих предателей, я пнул его в расплавленное амброзией лицо, отряхнулся и побежал дальше.
Енох лежал на улице с порезами на лице и кровью, пропитавшей его рубашку. Его брови были плотно сдвинуты от боли, глаза зажмурены.
— Все в порядке, старина, теперь ты у нас в руках, — сказал Хью, и мы вчетвером подняли его так осторожно, как только могли.
Затем с улицы донесся звук, похожий на землетрясение, и, обернувшись, мы увидели, что к нам приближается низкая гряда грозовых облаков. Облака были кроваво-красными.
Под ними, скользя на пьедестале кружащегося голубого ветра, несся Каул. Настоящий, а не его проекция.
— Алма! Алма, я возвращаюсь домой! — кричал он, и его голос, казалось, грохотал с небес.
— Идитет внутрь! — крикнула мисс Сапсан.
Мы побежали, Джозеп и Бронвин помогали взвалить Еноха на плечи. Я оглянулся только один раз. Ветер, на котором он путешествоввл, исчезал в черной дыре, которая передвигалась вместе с ним по улице. Его руки были раскинуты, а извивающиеся пальцы все удлинялись, их размах был достаточно широк, чтобы сгрести здания по обе стороны улицы. Он принес с собой волну отчаяния. Каждая деревянная вещь, к которой он прикасался, почернела от гнили, каждый кусок металла покрылся ржавчиной, каждое раненое тело на земле превратилось в труп.
Внутри мисс Сапсан и имбрины быстро организовали эвакуацию через чёрный ход здания.
— Мы немедленно отправляемся в дом Бентама! — объявила мисс Сапсан. — У нас достаточно имбрин, чтобы создать уменьшенную версию «одеяла» вокруг него, и как только оно будет установлено, мы эвакуируемся через Пенпетлекон.
— Мы не можем сдаться сейчас! — Гораций застонал. — Только не после победы над целой армией Каула!
— Мы не сдаёмся, — сказала мисс Кукушка. — Мы делаем тактическое отступление.
Они уже собирались уходить, когда к ним подбежала Нур.
— Пришло наше время сражаться, — сказал Нур. — Видите его голубой огонек? Я думаю, это его душа — та, которую мы, пожиратели света, должны поглотить. Раньше он просто вспыхивал, но теперь он сияет постоянно, и я думаю, что…
— Об этом не может быть и речи, — отрезала мисс Сапсан, взмахнув руками, чтобы отогнать Нур к выходу вместе со всеми. — Это в лучшем случае догадка, и мы не можем допустить, чтобы вы набросились на Каула, основываясь на ненадежных выводах.
— Дело не только в этом! — огрызнулась Нур. — И это может быть наше единственное… Подождите! — она вдруг встревожилась и резко повернула голову. — А куда делась Себби? Она только что была здесь!
Мы услышали крик из окна и, обернувшись, увидели, что одна из имбрин-учениц указывает на улицу. Мы подбежали к окну и увидели Себби, которая бежала прямо к Каулу. На бегу она собирала свет, оставляя за собой длинные волнистые темные полосы, явно готовясь к схватке.
— СЕББИ, ПОДОЖДИ! — закричала Нур, но все три имбрины схватили ее и не отпускали.
— Старейшины помогут ей, — сказала мисс Королёк, и ее лицо исказилось от боли. — Но мы не можем медлить.
Нур сопротивлялась, когда они удерживали ее, и смотрела на меня, ища помощи, и я погрузился вновь, чтобы послать последних трех пустот на помощь Себби. Они пробежали через двор, мимо заброшенных укреплений американцев, мимо Себби и выскочили на улицу.
Каул увидел их и радостно вскрикнул.
— Идите ко мне, зверушки! — его мелодичный голос раздавался из кроваво-красных облаков.
Одна пустота обвила языком шею Коула, а две другие схватили его за длинные руки. Но потом его еще более длинные пальцы обвились вокруг их тел, и я почувствовал, как они начали увядать и умирать. Их жертва дала Себби шанс приблизиться к Каулу, не будучи тронутым им. Она храбро побежала к нему, немного замедляясь циклоническим ветром, который хлестал вокруг его нижней половины, но только ненадолго. Она провела руками по ветру, впитала ярко светящийся голубой огонек и, когда все было готово, втянула его в рот. А потом Себби стала светиться синим, и торнадо Каула начал замедляться и уменьшаться, и он, казалось, растаял в черной дыре под ним. Себби пошатнулась и закачалась, словно собираясь потерять сознание, а потом наклонилась вперед и упала в яму.
Я слышал крики моих друзей. Нур.
Мои пустоты умирали. Все они.
— Смотрите! — крикнула мисс Кукушка.
На краю дыры появилась рука. Кто-то подтягивался и выбирался из нее.
Но это была не Себби. Это был Каул. Нур закрыла лицо руками.
Он светился голубым, голубее, чем когда-либо, и последнее, что увидела моя единственная оставшаяся пустота, прежде чем её сознание угасло, был Каул, что жестоко ухмылялся.
— Хорошо быть дома, — сказал он. А потом он переплел свои длинные пальцы и хрустнул костяшками.
Глава двадцать вторая
Девяносто девять странных детей, их союзники и их имбрины — все беженцы в своей собственной петле — мчались через Дьявольский Акр. Нас преследовал дождь из крови, пепла и осколков костей, а также демон, который их вызвал. К тому времени, как мы добрались до дома Бентама, запыхавшиеся и измученные, мы были покрыты липкой пастой, которая делала нас похожими на призраков. Нур, я и наша троица имбрин, Сапсан, Кукушка и Королёк прибыли последними, а Харон и Эддисон ждали, чтобы захлопнуть и запереть огромные входные двери Бентама, как только мы переступим порог.
Замок на двери вряд ли защитит нас от Каула, поэтому имбрины немедленно принялись за работу, создавая новый щит вокруг дома. Мисс Сапсан объяснила, что они не обвили его вокруг здания министерства, потому что это, вероятно, не сработало бы — в самом Пенпетлеконе имелись определенного рода улучшающие элементы, которые помогли бы компенсировать отсутствие мисс Бабакс, их убитой двенадцатой сестры, — и даже если бы это было возможно, имбрины все равно не захотели бы оказаться там в ловушке. Это только приговорило бы нас к медленному голоду во время осады. Пенпетлекон и его многочисленные двери играли роль нашего билета наружу.
Итак, пока все их подопечные укрывались в похожем на бункер подвале, имбрины ткали свое «одеяло», пели и кружились в широком фойе. Разрушения быстро усиливались, кровь просачивалась сквозь трещины в потолке, осколки костей разбивали окна. Даже в подвале мы слышали приближение Каула, его злорадный, кудахчущий смех и рев торнадо, напоминающий грузовой поезд, который становился громче с каждой секундой. Затем пол сотрясло страшное землетрясение, и, несмотря на ощущение, что Каул только что сорвал здание с фундамента, Франческа заверила всех, что это было «одеяло». Несмотря на ее возражения, мы с друзьями побежали наверх, чтобы посмотреть в окно, и, конечно же, успокаивающее зеленое свечение «одеяла» сияло снаружи.
Каул был где-то там — мы слышали, как он ревел в ярости, — но на какое-то время нам казалось, что мы в безопасности. Мы могли подумать, спланировать наш последующий шаг. А Рафаэль, единственный костоправ, выживший в битве, мог позаботиться о раненых. Енох пострадал сильнее всех, и Рафаэль сразу же принялся за работу, чтобы облегчить боль и залатать его.
Мы все устали, корчились от боли, дрожали. Моя голова была полна призраков, эхом моих мертвых пустот. Эмма нашла ванную, и мы долго ходили туда, изо всех сил стараясь смыть следы сражения с кожи и одежды, смыть засохшую кровь с рук и смыть пепельную пасту с лица. Даже после пяти минут усилий она все еще покрывала мои волосы, делая меня похожим на преждевременно поседевшего. В это было нетрудно поверить; я ощущал себя столетним стариком. Я представил, как наконец вымыл волосы и обнаружил, что они действительно стали пепельного цвета.
Улисс Кричли ждал нас. Нас вызвали в библиотеку Бентама, и мы последовали за ним, чтобы присоединиться к мисс Сапсан в мрачной дискуссии с мисс Королёк, мисс Зарянкой и Перплексусом Аномалусом. Они сгрудились перед угасающим очагом, обсуждая наш побег, и хотели, чтобы мы присутствовали. Мы сидели на длинной, покрытой мехом кушетке и прислушивались к нашим предложениям.
Их было много, но ни одно не привлекало. В Пенпетлеконе насчитывалось сто сорок три двери, восемьдесят шесть из которых уцелели после того, как тварь ворвалась в здание днем. Восемьдесят шесть дверей, ведущих к восьмидесяти шести петлям. Но была ли такая, где Каул не смог бы быстро нас найти?
— Они с Бентамом сами создали эти петлевые двери и хорошо их знают, — заметил Миллард. — И как только мы выберем одну, мы окажемся в ловушке. Мы не сможем вернуться в Пенпетлекон.
— Но если мы найдем в одной из них выходную мембрану, то сможем через нее попасть во внешнее прошлое, — сказала мисс Королёк.
— Или перепрыгнуть в куда-нибудь еще более древнее и oscuro[23], - предположил Перплексус.
— Да! Мы могли бы найти укрытие, скажем, в средневековой Испании, — сказал Гораций.
— Или Италия, — пробормотал Перплексус в воротник рубашки.
Эмма покачала головой.
— Он нашел нас в старой развалившейся петле мисс Крачки, и очень быстро. А нас там было совсем немного. Я не думаю, что девяносто девять странных будут долго оставаться незамеченными, куда бы мы ни пошли.
Последовали неохотные кивки согласия.
— Если только вы не создал бы где-нибудь новую петлю (имеется ввиду более современную), — сказала Оливия. — Один Каул ничего не будет знать.
— Слишком многие из наших подопечных попали во временную ловушку, — сказала мисс Королёк. — Мы должны найти существующую петлю, чтобы спрятаться в ней, по крайней мере, столетней давности, чтобы все не состарились.
— Если бы только проклятая перезагрузка работала безопасно и мы смогли бы рассеяться в настоящем, — сказала мисс Кукушка.
Голова Перплексуса опустилась еще ниже.
— Мне очень жаль, signore[24]). Мы действительно старались изо всех сил.
— Это не ваша вина, сэр, — сказал Миллард, на что последовало еще несколько одобрительных кивков.
Фиона что-то шептала Хью.
— Она говорит, к черту безопасность, — передал Хью. — Сейчас отчаянные времена.
— Мы никогда не были в таком отчаянии, — сказала мисс Сапсан. — Если реакция сброса пойдет не плану, то не только наши подопечные погибнут, но и возникший в результате коллапс петли может сровнять с землей квадратную милю современного Лондона. Я бы сказала, что мы и так нагородили достаточно, чтобы напугать нормальных людей.
Фиона нахмурилась.
Я представил, что сказал бы Енох, если бы он был тут, а не выздоравливал на койке в сооруженном общем зале.
— Ну тогда, — сказал я, скрестив руки на груди, — И что?
— У вас все еще есть я. — Нур поднялась с дивана, на котором мы сидели, и шагнула к имбринам. — Неужели все забыли о пророчестве?
— Никто не забыл, — сказала мисс Сапсан. — Но вы — единственная пожирательница света, оставшаяся на ногах, мисс Прадеш, и мы до сих пор не знаем, как лучше вас использовать.
— Ты наш козырный туз, — сказал Хью. — Наш единственный шанс.
Нур крепко сжала челюсти. Я видел, как она сдерживает какой-то горький комментарий. Вместо этого она просто вздохнула и села.
— Тогда что же нам остается? — сказал я. — Снова бежать, спасая свои жизни, и отдать Пенпетлекон Каулу.
— Как мы и обещали, — сказала Эмма.
— Каул погубил нас, — сказала Клэр, чуть не плача. — И натравил весь мир против нас.
— Это горькая пилюля, — тихо сказала мисс Сапсан. — Действительно, горькая пилюля.
— А теперь нас собираются изгнать из того места, куда мы уже были изгнаны, — простонал Гораций. — Неужели на всей этой проклятой земле нет для нас дома?
Мисс Сапсан вздернула подбородок.
— Мы найдем его, мистер Самноссон. Однажды мы найдем настоящий дом.
— А пока, — сказала мисс Кукушка, поворачиваясь лицом к карте, которую они прикололи к стене, — мы должны найти другой временный.
— Прошу прощения, — раздался голос с другого конца комнаты. Горацио вежливо стоял в открытой дверном проёме. Он был чисто вымыт и переоделся в новые брюки и странно летнюю рубашку с широким воротником из одного из шкафов Бентама, один рукав которой был пуст. — Я знаю место, где вы будете в безопасности.
Мисс Кукушка уперла руки в бока.
— В этом вопросе я не принимаю советов от твари.
— Ему можно доверять, — сказал я. — Он работал на напарника моего деда Эйча, и он спас наши жизни, я не знаю, сколько раз.
Мисс Кукушка скептически посмотрела на мисс Сапсан. Мисс Сапсан смотрела в высокое окно библиотеки. За полупрозрачным зеленым щитом пальцы Каула обвились вокруг здания. Он, казалось, заключил нас в гигантские объятия, и в этот момент звук ветра усилился. Воздух в доме начал остывать.
— Мой брат не согласится ждать, — сказала она. — Он попытается изгнать нас, если сможет. — она повернулась к Горацио. — Пожалуйста, расскажите нам, что вам известно. И закройте дверь.
Горацио закрыл дверь, пересек комнату и остановился перед имбринами.
— Мой хозяин, Гарольд Фракер Кинг, говорил как-то об особой петле в болотах Эверглейдс во Флориде. Старая петля, о которой мало кто знает. Это хорошо охраняемое место, куда иногда уходили странные люди в поисках убежища во времена необычайных преследований. У охотников за пустотами был аварийный протокол, который предусматривал эвакуацию в эту петлю, и Гарольд Фракер Кинг сказал мне, что ключ к нему находится в доме Абрахама Портмана, среди его самых охраняемых владений.