— Хорошо, — сказала Нур, вынужденная согласиться над их добродушным издевательством. Но я знал, что вопрос о вине был для нее более сложным, чем они представляли.
— Но разве Каул на кого-нибудь напал? — спросил я, и вопрос, который я умирал от желания задать, наконец вырвался наружу. — Он уже показался?
— Пока нет, — ответила мисс Зарянка. — Насколько нам известно, нет.
— Но он это сделает, — сказал я.
— О да. Конечно, он это сделает. — Мисс Сапсан поднялась с дивана и подошла к окну. Она быстро изучила вид, затем повернулась к нам лицом. — Но насколько я знаю своего брата, это нападение произойдет так, как мы не ожидаем, в то время, когда мы не ожидаем. Он не станет торопиться. Он осторожен, методичен — как все твари.
— Минуточку, — сказала мисс Зарянка, сев так прямо, как только позволял изгиб ее спины. — Как вам удалось выбраться из петли до того, как она обрушилась? Эту часть истории вы еще не рассказали.
— Я думаю, это как-то связано с этим, — сказала Нур и вытащила из кармана странный секундомер Ви.
Слезящиеся глаза мисс Зарянки вспыхнули интересом.
— Могу я это осмотреть?
Нур передала ей вещицу. Старая имбрина выудила монокль, висевший на тонкой цепочке у нее на шее, и поднесла его поближе к часам. Через мгновение она воскликнула:
— Да это же темпоральный экспульсатор! — Она перевернула часы в руке. — Мне сказали, что это никогда не попадало в производство. Слишком непредсказуемо. Он имел тенденцию выворачивать пользователя наизнанку.
— Я думаю, Ви держала его только на крайний случай, — сказал я, стараясь не представлять себе, в какое сочащееся месиво мы могли бы превратиться, если бы эта штука вышла из строя. — Мы нашли его в руке Ви, когда проснулись на крыльце дедушки.
— Во Флориде? — взгляд мисс Сапсан снова блуждал по окну, но теперь он вернулся ко мне. — Да, в этом есть смысл. В конце концов, Эйб обучал ее. И они работали вместе несколько лет.
— Она была имбриной, — сказал я. — Ви сама сделала эту петлю. Вы знали?
Мисс Сапсан хмуро посмотрела на мисс Зарянку.
— К сожалению, нет.
— Я знала, — сказала мисс Зарянка, отвечая на незаданный вопрос мисс Сапсан. — Эйб познакомил меня с Велией, когда она была еще подростком. Он попросил меня тайно тренировать ее. В качестве одолжения Эйбу я согласилась.
— Ты могла бы мне сказать, Эсмеральда, — сказала мисс Сапсан скорее обиженно, чем сердито.
— Мои извинения. Но это не помогло бы поискам детей.
— Потому что как найти петлю, которая никогда не была нанесена на карту? — я сказал.
Мисс Зарянка кивнула.
— Когда я услышала, что Велия скрывается в Америке, я подумала, не сделала ли она свою собственную петлю, чтобы спрятаться, не доверяя свое местонахождение другому человеку. Но я никогда не подозревала, что она намеренно создаст такое опасное оружие в качестве средства защиты. Это блестяще, правда.
— Вполне, — согласилась мисс Сапсан. — Но какая же это была одинокая жизнь!
— Я хотела бы похоронить ее, — тихо сказала Нур.
— Нам пришлось оставить ее там, — объяснил я. — Ее тело в бункере моего деда.
— Мы не хороним имбрин, по крайней мере, не так, как вы привыкли, — сказала мисс Зарянка. — Но она заслуживает как минимум похорон. — Она отвела взгляд и пробормотала что-то похожее на молитву по-старому странному, ее опущенные губы и нахмуренные брови превратили ее лицо в топографию морщин.
— Мы пошлем команду, чтобы забрать ее тело, — сказала мисс Сапсан.
— Я бы хотела пойти, — сказала Нур.
— Я тоже, — сказал я. — Где-то поблизости прячется пустота. Довольно раненая, но все же.
— Об этом не может быть и речи, — решительно заявила мисс Зарянка.
— Пустота? — Мисс Сапсан напряглась. — Вы хотите сказать, что на вас напали?
— Во дворе моего деда патрулировала какая-то тварь, — сказал я. — Пустота была в лесу. Казалось, они чего-то ждали, но я не думаю, что это были мы.
— Он еще больше удивился, когда я ударила его ножом в шею, — сказала Нур.
Мисс Сапсан выглядела расстроенной.
— Иногда мне кажется, что силы моего брата неисчерпаемы. Я действительно думала, что мы убили или захватили большинство из них.
— Большинство, но, похоже, не всех, — сказала мисс Зарянка. — Мы вели тщательный подсчет пустот на протяжении многих лет. Я думаю, что тот, с кем вы столкнулись сегодня, действительно был последним из них. А теперь, пожалуйста, дети, закончите свой рассказ.
Я быстро рассказал остальное: наш побег в бункер Эйба. Его телепринтер активировал систему защиты дома, деталь, которая произвела впечатление на имбрин, но заставила меня еще раз подумать о жертве, которую мой дед принес для меня в ночь своей смерти, ведя эту пустоту в лес и сражаясь с ним там только ножом для вскрытия писем, вместо того, чтобы укрыться в своем бункере. Я рассказал им о нашем безумном побеге через Энглвуд в громоздкой машине моего деда, в урагане, с раненой и разъяренной пустотой, преследующей нас.
Пересказав все это, я с трудом мог поверить, что мы здесь, в безопасности, дышим одним воздухом с нашими друзьями. Я думал, что мы потеряли наши жизни, этот мир, все.
— И что? — Я сказал. — Что теперь?
Лицо мисс Сапсан потемнело.
— Теперь мы попытаемся подготовиться к тому, что нас ждет. К чему-то, чьи формы и размеры мы еще не знаем.
— Война, — сказала мисс Зарянка. — Хотела бы я сказать, что это вас не касается. Что это провинция имбрин и старшие — самые закаленные в боях, ветераны. Взрослые. — Она повернулась к нам всем телом. — Но это не так. Это касается вас лично. Особенно вас, мисс Прадеш.
Нур твердо встретила ее взгляд.
— Я сделаю все, что потребуется. Я не боюсь.
Мисс Зарянка потянулась и похлопала ее по руке.
— Это хорошо. Хотя капелька страха тоже не повредит. Первыми умирают абсолютно бесстрашные, и ты нам нужна, дорогая. Ты нам очень нужна. — Она взяла трость, прислоненную к стулу, и дважды постучала медным наконечником по полу. Дверь распахнулась, и в комнату вошли две ее имбрины-ученицы. — Созвать экстренное заседание Совета Имбрин. А когда это будет сделано, проводите меня в зал совета.
— Да, мадам, — хором ответили они и быстро вышли, шурша нижними юбками.
— Я провожу Джейкоба и Нур обратно в дом и вскоре встречусь с вами в зале совета, — сказала мисс Сапсан — Их друзья все ждут, и они вот-вот получат очень тревожные новости. Я бы хотела помочь их развеить.
Мисс Зарянка выглядела огорченной.
— Им обязательно говорить об этом прямо сейчас? Я бы предпочела проинформировать всех наших граждан сразу, после того как Совет получит возможность все обсудить.
— Я не могу просить Джейкоба и Нур лгать своим друзьям, и у меня не хватит духу держать их в напряжении.
Мисс Зарянка кивнула.
— Я полагаю, они заслуживают того, чтобы узнать об этом первыми, после всего, что они сделали. Но они не должны распространяться об этом.
— Понятно, — сказала мисс Сапсан и вывела нас с Нур в холл, где Енох бесстыдно подслушивал.
— Кто он? — спросил он, следуя за нами. — А Кто Он?
— Кажется, я просила вас вернуться в дом, мистер О'Коннор, — процедила сквозь зубы мисс Сапсан. — И вы скоро все узнаете.
— Мне это совсем не нравится, — сказал Енох. — Кстати, вам двоим действительно стоит помыться. Вы в полном беспорядке, и, честно говоря, от вас воняет. Услышав это от меня, вы должны кое о чем догадаться.
Нур посмотрела на ее рубашку, частично высохшую и окоченевшую от грязи и крови, и поморщился. На против кабинета Бентама была пара умывальных, и Франческа оставила для нас стопку полотенец и свежую одежду.
— Переодевайтесь, пожалуйста, но только побыстрее, — сказала мисс Сапсан. — Мне нужно присутствовать на собрании.
Я чувствовал себя немного виноватым, потратив лишние тридцать секунд на то, чтобы вымыть руки в горячей воде, смыть запекшуюся грязь с лица и ушей, но мне это было очень нужно — несколько секунд наедине, мгновение, чтобы вздохнуть. Я снял порванную рубашку и мокрые джинсы и переоделся в одежду, которую мне дали Франческа и Сигрид. Я бы скорее надел розовый костюм кролика, чем провел еще одну минуту в рубашке, испачканной кровью Ви, но, к счастью, мне не пришлось опускаться до этого. Мне дали старый костюм: белую рубашку без воротника, черные брюки, черную куртку, черные ботинки. Мои трясущиеся руки продолжали возиться с кнопками, и мне приходилось заставлять себя замедляться, дышать, концентрироваться на крошечных осторожных движениях, необходимых моим пальцам. После нескольких попыток мое дыхание выровнялось. Все сходилось, даже туфли. Жилет и галстук тоже были частью костюма, но я не чувствовала необходимости соревноваться с Горацием за лучшую одежду, поэтому оставила их сложенными на деревянном туалетном столике, а испорченную одежду сложила в углу.
Пора идти, сказала я себе, но ноги не поворачивались к двери. Я провел рукой по волосам и посмотрел на себя в зеркало с золотой отделкой. Я чувствовал себя помятым и усталым, как старик, но выглядел нормально.
Картины, покрывавшие вестибюль снаружи, продолжались по всей ванной, и я заметил фотографию Бентама в рамке над туалетным столиком. Странно, подумал я. На фотографии он был одет в тот самый костюм, который я только что надел — плюс цилиндр, галстук и цепочка от часов — и сидел между двумя, по-видимому, странными животными, козленком и маленькой собачкой. И он, как всегда, пристально смотрел прямо в объектив, выражение его лица было безрадостным и суровым.
«Что с тобой случилось?» — удивился я, глядя ему прямо в глаза. Бентам и Каул оказались заперты вместе в разрушенной Библиотеке Душ. Когда твой брат воскрес, ты тоже вернулся?
А потом, клянусь, я увидел, как дернулась его губа, и почувствовал, как холодный заряд прошел сквозь меня, и поспешил выйти из туалета.
Нур ждала меня снаружи, выглядя неловко в черно-белом полосатом платье, которое касалось ее лодыжек. Ее волосы были наспех собраны в конский хвост, лицо умыто и сияло, и я подумал, как замечательно, что ей так мало требуется усилий, чтобы быть красивой.
— Отлично выглядишь, — сказал я.
Она покачала головой и рассмеялась, как будто я рассказал банальную шутку.
— У меня такой вид, будто я иду на похороны в цирк. — Она одарила меня искренней улыбкой. — Но ты мне нравишься в костюме. — Потом она вздохнула. — Ты в порядке?
Этот вопрос мы задавали друг другу чаще всего. Мы жили в трудные времена, и было так много способов не быть в порядке.
— Да, — сказал я. — Ты?
Этот небольшой обмен словами содержал сотни потенциальных оттенков смысла. В данном случае: «Почему вы так долго сидели в ванной? И смогли ли вы хотя бы на минуту остановить фильм ужасов, прокручивающийся у вас в голове?»
— У меня была грязь в таких местах, что ты не поверишь. — Она пожала плечами. — Я в порядке.
Она сократила небольшое расстояние между нами и положила голову мне на плечо.
— Извини, я жалуюсь, когда нервничаю.
Я прижался щекой к ее волосам.
— Я думал, ты напеваешь, когда нервничаешь.
— Вместо этого я теперь делаю так.
Я обнял ее, крепко прижал к себе. Где-то внутри меня был счетчик, индикатор уверенности, индикатор храбрости, и каждый раз, когда я прикасался к ней, он подпрыгивал вверх.
— Готова? — я сказал.
— Чтобы исповедаться в своих грехах, — сказала она, и прежде чем я успела возразить, мисс Сапсан и Енох влетели в холл и вывели нас.
Глава пятая
Наше путешествие через Акр было сюрреалистичным. Более сюрреалистичным, чем обычно. Дело было не только в странном небе, которое было скорее фиолетовым, чем его обычный болезненно-желтый оттенок, или в глубоких сугробах пепла, которые кружились вокруг наших ног, когда мы шли, или в темных ручейках засыхающей крови, стекающих по стенам зданий. Это была мысль, легко забываемая от мгновения к мгновению, что мы теперь живем в кошмаре, идем по миру, в котором произошло самое худшее, что я мог себе представить, за исключением смерти всех, кого я любил. Это был твердый и неотложный факт. И мы собирались сообщить эту ужасную новость всем нашим друзьям.
Енох продолжал приставать ко мне: «Кто Он? Это тот, о ком я думаю? Так вот почему вчера меня чуть не сбил с ног град костей? Он вернулся?» Но я ничего ему не сказал, и в конце концов мисс Сапсан пришлось разлучить нас, чтобы он оставил меня в покое.
До меня не доходило, насколько неразумной была архитектура их дома, пока, перейдя последний пешеходный мостик через узкий приток Лихорадочной Канавы, я снова не увидел это место. На третьем этаже она была в два раза шире, чем на первом, словно пирамида стояла на голове, и только лес деревянных подпорок и свай, тянувшихся до верхних этажей, не позволял ей опрокинуться в канаву. В попытке скрасить обстановку Фиона покрыла покосившийся дом цветами — на самом деле укрепила его длинными, извивающимися тросами пурпурного шиповника. Они тянулись вверх по сваям и высыпались из оконных рам. Но они лишь наполнили меня ужасом, напомнив о виноградных лозах, которые удерживали меня на Могильном Холме, и об ужасе от того, что я вынужден беспомощно наблюдать, как Марнау совершает свои злодеяния.
Входная дверь распахнулась. Оливия выскочила с крыльца и затопала вниз по шатким ступенькам. — Ты должен… перестать… вот так исчезать! — воскликнула она, бросаясь на меня с объятиями. А потом все остальные хлынули наружу, Гораций, Миллард, Клэр и Хью, так много сразу, что они застряли в дверях и должны были вырваться из замкА друг из друга, а затем они бросились вниз по ступенькам, толпясь вокруг нас, выкрикивая вопросы.
— Это действительно они? — воскликнул Гораций.
— Это действительно они! — пропела Оливия, поворачиваясь, чтобы обнять Нур.
— Мы тебя везде искали! — воскликнула Клэр, уставившись на меня широко раскрытыми испуганными глазами. — Тебя похитили?
— Лучше бы так и было! — сказал Хью, заключая меня в крепкие объятия. — Даже записки нет!
— Они вам все расскажут, — сказала мисс Сапсан, глядя на любопытные лица, выглядывающие из соседних домов, — Как только мы войдем в дом.
Мы были в западне среди группы нервно болтающих друзей. И вот Фиона, укрытая одеялами и цыплятами, лежит на кушетке посреди заваленной сеном кухни. Хью объяснил, что ей больше нравится здесь, в уютной столовой, и пока она приходила в себя, мисс Сапсан сказала ей, что она может спать где угодно. Она улыбнулась мне, когда я пересек комнату и наклонился, чтобы обнять ее.
— Надеюсь, тебе лучше, — сказал я, и, хотя она не ответила словами, она кивнула и поцеловала меня в щеку. Курица в ее руках закудахтала и покровительственно взъерошила перья.
Мисс Сапсан попросила тишины. Она махнула Нур и мне на середину комнаты, и наши друзья расселись вокруг нас на шатких деревянных стульях и на полу. Все они выглядели такими же встревоженными, как и я. Мне не терпелось поскорее покончить с этим, рассказать нашу историю, как я надеялся, в последний раз; не терпелось узнать и их реакцию. Возненавидят ли они нас? Будут ли они в отчаянии?
Мы рассказали. Они слушали в мрачном, ошеломленном молчании. Когда история закончилась, воздух в комнате налился свинцом. Клэр и Оливия подвинулись к Бронвин и свернулись клубочками у ее ног. Клэр плакала. Гораций забрался под кухонный стол. Хью с каменным лицом сидел на кушетке рядом с Фионой, которая держала его за руку и смотрела в пол. Эмма — меня больше всего заботила ее реакция — скрутила волосы в узел и была на несколько оттенков бледнее, чем, когда мы с Нур начали говорить…
— Ты пропустил эту часть в конце, — сказала Эмма, — когда рассказывал ее раньше. — Она выдохнула.
— Значит, он вернулся, — сказал Енох. — Это он.
— Он вернулся, — сказал я, мрачно кивая.
— О моя птичка, о мой Бог, о чёрт, — простонал Гораций из-под кухонного стола. — Мне приснилось его лицо.
Миллард поднялся со своего места.
— У меня разбито сердце. Я потрясен.
— Ви действительно… умерла? — кротко спросила Оливия.
Нур кивнула и тихо сказала: «Она умерла».
Оливия подбежала к ней и прижалась к Нур. Нур погладила Оливию по плечу, когда девочка начала издавать звуки, похожие на плач.
— Итак, что это значит для нас? — спросил Хью. — И что будет?
— Значит, за разрушениями стоит Каул? — спросила Бронвин. — Не Перплексус?
— Да, мы думаем так, — сказала мисс Сапсан.
— О, совершенно точно, — сказала Эмма.
— Я уверен, что это только часть того, на что он способен, — сказал Гораций. — Забавно.