— Отставить симулировать сумасшествие, — голос чекиста звучал бесстрастно, но почему-то казалось, что он улыбается. — Пей.
Губ девушки коснулось теплое стекло термоса. До обоняния донесся густой пряный аромат с незнакомыми сладковатыми нотками. Полина сделала пару глотков и закашлялась — жидкость оказалась неожиданно крепкой. Изнутри разлилась волна тепла, а тело вдруг стало каким-то ватным.
— Восстанавливающее зелье, — пояснил Андрей прежде, чем она успела подумать про наркотики. — Рассчитано на мага, поэтому несколько крепкое для человека. Но сейчас разводить тут зельеварню я не намерен.
Полина промолчала, опустив голову. Не хватало еще, чтобы из-за нее он разводил зельеварни.
Иерарх убрал термос и присел рядом. Но отодвигаться у Полины уже не было ни сил, ни желания.
Мужская рука мягко коснулась мокрых волос.
— А вот просушить можно.
— Ну их к демонам, Силу еще на них тратить, — не задумываясь, повторила девушка слова Химеры. Бровь мага удивленно поползла вверх.
— У меня достаточно Силы, чтобы тратить на то, что считаю нужным.
Ладонь мага вспыхнула золотистым светом, змейкой пробежавшим по мокрым волосам, оставляя их совершенно сухими. Девушка настолько изумилась, что даже не испугалась, когда мужчина развернул ее спиной к себе, а высохших волос, волнами рассыпавшихся по плечам, коснулась расческа.
— Что вы делаете? — потрясение в голосе Полины невольно вызвало у Андрея улыбку.
— Это называется расчесывание, — пояснил он. — Чтобы ты не напоминала лохматого оборотня, только вернувшегося из самоволки. Испугаюсь еще.
Мягкие неторопливые движения расчески оказались неожиданно умелыми. С парикмахерским инструментом маг обращался не хуже, чем с оружием, и это полностью сбивало девушку с толку. Но самым большим шоком стало, когда мужчина отложил расческу и принялся заплетать ей волосы — так же ловко и уверенно, как раскидывал по полянке спецназовцев, поражал мишени на полигоне или перезаряжал автомат. И в то же время — так заботливо, что его руки напоминали мамины.
— У моей матери такие же длинные волосы. Только черные, как сама Тьма, — нарушил молчание Андрей. — Я расчесывал маму и заплетал ей косы, когда она болела. Война…
Слова начальника особого отдела прозвучали ровно и спокойно, как констатация факта. Вряд ли кто-то заметил бы в них хотя бы намек на эмоции — все давно отгорело.
Полина молчала. Что на это ответить — она не представляла. Голова казалась тяжелой, мысли — посторонними, все вокруг — нереальным. Уже в полудреме она ощутила, как нелюдь укладывает ее и укутывает одеялом.
— Андрей Аристархович, вы сильно злитесь, что я сбежала? — вырвалось у девушки.
— Ты создала мне… некоторое беспокойство, — бесстрастно ответил маг, обернувшись на выходе из комнаты. — Но это не тот поступок, который способен меня всерьез разозлить. Ты сделала глупость, от которой сама же и пострадала. Считай, что воспользовалась правом на ошибку.
Тихо притворив двери, иерарх оставил девушку засыпать под шепот дождя и треск камина. Сон исцеляет. Хотя бы сегодня кошмары ей не грозят. А ему хватает, чем заняться. Инфокристалл сам себя не отработает, как и линии реальности в нужные события сами собой не выстроятся. И права на ошибку у него нет.
«Вилка», уже въевшаяся в реальность, как ржавчина, выбросила пару новых, пока еще тоненьких усиков.
***
… Базовая реальность, Сингапур, координаты засекречены
Шерридан в очередной раз разглядывал “вилку”. Гхорртова дрянь разрасталась и крепла день ото дня, вызывая все больше опасений. Новые тоненькие усики, напоминающие паутинки, оказались последней каплей, переполнившей чашу его терпения.
— Эр-де-марр! — прорычал Шерридан, от бессильной ярости шарахнув по усикам боевым проклятием. “Вилка” вспыхнула чуть ярче, бесследно поглотила проклятие и снова застыла разветвленной сетью силовых линий. Маг плюнул, выругался под нос, плеснул себе в стакан местного пойла, которое аборигены осмеливались называть виски, и отвернулся к окну. Вид на чужое голубое небо вместо родного зеленоватого, как и безликие высотные здания из стекла и бетона, раздражал. Но далеко не так, как непроходящая боль в плече и проклятая “вилка”.
— Шер, прилетел Горин с командой, — прервал размышления брата Дейтран по телепатической связи.
— Не прошло и триады, — скривился Шерридан.
— Гражданской авиацией летели. А это легенда, бюрократия, проволочки. У нас сейчас не настолько дохрена Силы, чтобы тратить ее на перемещение этого сброда порталами.
— И не настолько много людей, чтобы отказаться от услуг этого сброда, — в голосе мага прозвучало неприкрытое сожаление. — Веди в четвертый сектор.
Через несколько минут двери разъехались, пропуская мужчину средних лет в штатском. Выглядел новоприбывший слегка помятым, нервным и уставшим, бегающий взгляд выдавал неуверенность и смятение. Причем, судя по всему, виной этому был не только перелет, но и спиртное, которым эмиссар по подмосковной зоне явно не погнушался снять стресс, полученный в Изварино и усугубленный проваленной массированной атакой на особый отдел КГБ. Максим Горин мог быть каким угодно, но не настолько тупым, чтобы не осознавать последствий провала. Отзыв из Подмосковья, в котором он чувствовал себя, словно царь и бог, на засекреченную базу, оказавшуюся аж в Сингапуре, оказался для него ударом и напомнил, кто он на самом деле. Обычный наемник, шестерка, работающая на непонятную иностранную разведку. И, как от любого наемника, хозяева ждали от него результатов. Но порадовать нанимателей эмиссару на этот раз было нечем. От разговора с Шерриданом Максим ничего хорошего не ждал.
Его ожидания оправдались — наниматель оказался мрачнее тучи. Атмосфера в огромном безликом кабинете казалась настолько гнетущей и давящей, что у Горина по спине пробежал холодок. Взгляд невольно зацепился за перстень из ядовито-синего металла, угрожающе поблескивающий на правой руке. Этот перстень, с помощью которого иностранец совершал невообразимые вещи, пугал сильнее, чем небрежно брошенный на стол пистолет.
— Добрый день, товарищ Аксенов, — сглотнув, поздоровался эмиссар. Разумеется, он прекрасно понимал, что сидящий перед ним иностранец — никакой не Аксенов, и его настоящая личность весьма заинтересовала бы не только КГБ, но и Интерпол. Но это казалось Горину не столь важным, как власть и деньги, получаемые от этого… товарища.
— Гхоррт из Седьмого круга тебе товарищ, — странно выругался иностранец. В его голосе явно присутствовал акцент, но какой именно — Горин, несмотря на свои весьма широкие языковые познания, так и не смог определить. — Объясни, какого… хрена у тебя в последнее время провал за провалом? Где результат, Тьма тебя язви?
— Виноват, исправлюсь, — испытывая отвращение к самому себе, залебезил эмиссар.
— А не переметнулся ли ты на сторону противника, голубчик? — с легкой запинкой уточнил Шерридан. — Предавший раз предаст неоднократно.
Максим похолодел. За предательство расплата одна — смерть.
— Вы ошибаетесь, я сделал все, что мог. Если прежде противник просто путался под ногами и осложнял нам жизнь, то теперь дал жесткий отпор. У меня погибли люди, меня самого чуть не сцапали в Изварино!
— Вот как раз Изварино меня и интересует в первую очередь.
Глаза иностранца превратились в бездонные черные провалы. Не успевший ничего осознать Максим упал на колени, ощущая, как сознание разрывает на части и берет в клещи чужая непреодолимая воля. От воспоминаний, затопивших разум, хотелось выть и кричать, но сил хватило лишь на то, чтобы застонать. Секунды, пока длилась считка, показались вечностью в аду. Если ад и существует, то пережитый в мельчайших подробностях штурм изваринской базы спецподразделением КГБ — и есть ад. Огненный ад, испещренный дырами во времени и пространстве, кошмар, в котором все известные законы физики теряют смысл. И жуткие твари в камуфляже, возникающие словно ниоткуда. Максим не поверил, когда этот кошмар закончился.
С трудом поднявшись на дрожащих ногах, неудачливый эмиссар без сил опустился на ближайший стул. Его трясло.
— Где девчонка? — сквозь вату и туман в выкрученном и выжатом сознании раздался голос иностранца.
— Вы же видели, в подвале осталась, — собравшись с силами, выдавил Горин. — На том свете, где ж еще? Такой взрыв никто бы не пережил.
— Мне кажется, или ты жалеешь об этом? — слегка прищурился наниматель. В льдистых глазах впервые промелькнула тень интереса.
— Честно — немного жалею. Я бы с ней еще поразвлекся, раз вам она не нужна. Хорошая сучка, сладенькая… была, — эмиссар прекрасно понимал, что врать этому монстру нельзя. Да соврать и не получится — собеседнику ничего не стоит снова пропустить его мозги через мясорубку.
Шерридан замолчал, переключившись на магическое зрение. Наемник не врал, но и странная “вилка” не могла возникнуть сама собой.
— Знаешь, Горин, я сильно сомневаюсь в том, что девчонка мертва, — не глядя на Максима, задумчиво протянул маг. — По всем законам она должна была погибнуть, но каким-то чудом выжила. И не просто выжила — нарушение естественного хода вещей повлекло такую аномалию, за которую тебя, идиот, следовало бы пристрелить на месте.
Эмиссар даже не побледнел — позеленел.
— Но это было бы слишком просто, — продолжал Шерридан. — Мне некогда искать другого исполнителя и вводить его в курс дела, поэтому ты, недоумок, вернешься к выполнению своих прямых обязанностей.
Максим согласно закивал — от перспективы быть пристреленным ему стало настолько не по себе, что говорить просто не осталось сил.
— На всякий случай напомню, что в твои обязанности входит не водку с икрой жрать и трахать девок на базах, — свинцовые глаза мага угрожающе потемнели и сузились. — Это лишь приятное дополнение. Мне нужны сведения о Ключах, и если в ближайшее время их не будет — пожалеешь, что на свет появился. Понял, Горин?
— Понял, товарищ Аксенов, — поспешно заверил эмиссар. — Приложу все усилия…
— Это я уже слышал. Мне плевать на твои усилия — мне нужны результаты. И разберись наконец с тем бардаком, что по твоему недосмотру случился в Изварино. Девку нужно найти и убрать.
— И где мне ее искать? — растерялся Горин.
— Твои проблемы, соображать должен. Бывший следователь, как-никак, — с раздражением бросил Шерридан. Боль в плече становилась просто нестерпимой, маг срочно нуждался в исцеляющем артефакте, а не этом безмозглом человечишке. — Начни с Изварино. Выясни, что там произошло после нашего ухода. Возможно, твоя сладенькая сучка попала в лапы КГБ и уже вовсю дает показания.
— И как я должен это выяснить?
— Я должен учить тебя работать? — угрожающе приподнял бровь маг, в упор глядя на эмиссара. Перстень на его руке вновь жутковато полыхнул синим светом. — Расспроси местных, задействуй связи в силовых структурах, при необходимости внедри “крота”. Хочешь — землю жри, но чтоб выправил ситуацию. И права на ошибку у тебя больше нет — убью. Пошел вон!
Горин выскочил из кабинета, словно ошпаренный, ожидая не то выстрела, не то молнии в спину. Пожалуй, в ближайшее время будет не до ресторанов и девочек. Но ничего, развлечения подождут. А вот заказчик ждать не будет. И новых ошибок ему не простит.
Глава 7. НИЖЕ НУЛЯ
… Ноябрь 1965. Базовая реальность. Москва
День Ирины начался просто замечательно — с бодрящего ароматного кофе и нежного поцелуя Яна вместо опостылевшего будильника. Будильник трещал так, что мог поднять мертвяка не хуже заправского некроманта. Но просыпаться от поцелуя все-таки намного приятнее, чем от этой адской машины.
— Доброе утро, милая, — пронзительно-голубые, как небо, глаза мужа светились любовью.
— Доброе утро, Ян.
Пальцы мужчины и женщины сплелись — страстно, интимно, а взгляд мужа таил столько обещаний, что дыхание Ирины перехватило от счастья. Брак Ирины и Аверьяна длился пятый год, каждый из которых пролетал, как медовый месяц. Союз слабенькой воздушницы, почти ничем не отличающейся от человечки, и Охотника за Силой оказался на редкость крепким и счастливым. Объединила ли их стихия Воздуха, стечение обстоятельств или просто любовь — было неважно. Главное, глаза Ирины лучились счастьем, а сам Аверьян души не чаял в своей голубоглазой супруге, с такими задорными ямочками на щеках и шапкой непослушных светло-русых локонов. Даже слегка поправившись после родов, Ирина не потеряла привлекательности в глазах мужа, в которых появилось еще больше тепла и заботы. Охотник за Силой знал: слишком хрупкое и недолговечное счастье подарено им, человеческая жизнь слишком коротка по сравнению с жизнью Охотника. Знала это и Ирина. Принимая этот факт, как неизбежность, супруги Делгеры просто жили настоящим и делили на троих свой маленький мир, с благодарностью за каждый день, подаренный судьбой.
— Ты снова по делам? — женщина неохотно спустила ноги с кровати. — Похолодало, ну куда тебя опять несет? За окном ниже нуля, а тебе все горы да леса. Геолог, а не муж!
— Не дуйся, одуванчик! Видели очи, что покупали, — хитро прищурился Аверьян, обнимая жену со спины. — Сама вышла за Охотника, осознанно и добровольно, так что теперь не жалуйся!
— А я и не жалуюсь. Просто не хочу опять расставаться.
— И я не хочу, Ириша. Но что поделаешь, надо. Охотника маршруты кормят.
— Ладно, — смирившись, вздохнула женщина, приглаживая растрепанные волосы. — Только отведешь Сашку в садик? А я в ателье пораньше поеду.
Ателье Ирины Мелентьевой было делом всей ее жизни и заслуженно считалось одним из лучших. Цвет московской элиты почитал за честь заказать здесь костюм, платье или пальто, клиенты записывались за несколько месяцев вперед, дело талантливой модистки процветало. И неудивительно — номинально директор, но фактически полновластная хозяйка, больше известная в иерархии как Ирина Делгер, умела работать не только руками и иголкой, но и головой. Качество ее работы высоко ценилось не только в Союзе и родной реальности, но и за ее пределами. Ирина вкладывала в работу не только душу, но и магию, поэтому каждая вещь, выходящая из ее рук, становилась фактически артефактом. Увлеченная, целеустремленная и хваткая, Ирина умела произвести впечатление, обладала безупречным вкусом и чувством стиля, которые, в отличие от моды, никогда не теряют актуальности. Единственный магический дар Ирины — стихия Воздуха — был слишком слаб, чтобы рассчитывать на приличный статус в иерархии, но благодаря ему она создавала уникальные в своем роде вещи, видела людей насквозь и могла найти общий язык хоть с самой демоновой праматерью. А также, если уровень Силы позволял, иногда была способна заглянуть в будущее и даже увидеть, как ветвятся линии реальности. Но влиять на них Ирина и не мечтала. Заранее предвидеть неприятность, чтобы попытаться избежать ее с наименьшими потерями — это был потолок, с которым она давно смирилась. Но и этот скромный дар — лучше чем ничего. Он давал ей огромное преимущество перед людьми и при разумном подходе помогал добиться не меньшего успеха и признания, чем принадлежность к коронованному роду или протекция Высших. Да и обеспечивал определенные плюсы к безопасности самой Ирины. Ценя свободу и творческое самовыражение неизмеримо сильнее, чем стабильность и личную безопасность, Ирина всегда держалась особняком и не спешила принимать покровительство даже собственного мужа.
Но сегодня, увидев подъехавший к ателье “воронок” и услышав последний писк магической защиты, она впервые в жизни об этом пожалела. Собственный кабинет, ставший ей вторым домом, вдруг показался ловушкой.
— Добрый день, Ирина Валерьевна, особый отдел КГБ, — крепкий мужчина в форме полковника небрежно предъявил удостоверение с двумя печатями — обычной и магической, переливающейся Светом, Тьмой, Хаосом и всеми четырьмя стихиями. В хищных глазах визитера Тьма и Огонь смешались с расплавленной сталью, виски мага серебрила легкая проседь, безупречно ровная мощная аура напоминала черное зеркало и совершенно не читалась. Казалось, он заполнил собой все пространство. Высший Темный, иерарх уровня с выходом на другие миры, один из Девятки Сильнейших. Будучи хоть и слабым, но магом, о существовании великих домов не знать она не могла, но своими глазами видела Высшего впервые. Еще и Высшего с Лубянки. И впервые за свою насыщенную и далеко не простую жизнь бойкая Ирина полностью растерялась и ощутила себя гостьей в собственном кабинете.