“Земляне… Наконец, вы здесь.”
<p>
<a name="TOC_id20237102" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium; background-color: rgb(233, 233, 233);"></a></p>
<a name="TOC_id20237105"></a>ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
в которой появляется владыка Марса
Я оглядывался в поисках говорящего, чей голос раздавался отовсюду и ниоткуда одновременно.
“Не пытайся увидеть меня, чужеземец — не выйдет. Ибо я говорю с тобой силой мысли и не имеет значения, где я нахожусь.”
— Кто ты?
“Моё имя — истинное имя — будучи произнесено мною в ваших разумах, может убить вас за мгновение. Посему, зовите меня Офион. Это имя я встретил в ваших разумах. Оно более всего соответствует моему положению, ведь я — владыка этого мира.”
— Но почему мы пленники, а не гости? Мы пришли с миром, нас всего двое и мы не представляем угрозу. — в тоне Уэллса присутствовали обида и непонимание.
“Вы не пленники...” — Тогда освободи нас! — “...но вы нужны мне без сопротивления. Поскольку вы — орудия великой цели и последняя надежда великой расы. Я не намерен потерять вас после того, как приложил неимоверные усилия для того, чтобы вы здесь оказались.”
— О чём ты говоришь, Офион? Мы до сего дня даже не ведали о твоём существовании.
“Это так. Но я-то знаю всё про вас и знал задолго до того как вы здесь появились. Вы прибыли в этот мир по моему зову.
Да-да, не удивляйтесь. Эфирные сигналы, принятые учёным, были исторгнуты огромным и чрезвычайно сложным передатчиком волн, коим является вся моя обитель, до последнего строения.
К тому же, как я уже сказал, я — менталист. Это врождённый дар нашей расы. Для того, чтобы учёный смог построить свою небесную машину, я долгое время исподволь внедрял в его голову эту идею. Постепенно я выстраивал в его разуме цепь обстоятельств, приведшую к такому итогу. Долгие годы как можно более незаметно подталкивал ход его мысли таким образом, чтобы он совершал свои открытия. И наконец, когда он был готов — я отправил свой сигнал через безбрежную даль эфира.”
Уэллс зашевелился:
— Но зачем я тебе нужен?
“Мне нужен не ты, а солдат. Ты всего лишь перевозчик — доставил его сюда и доставишь обратно.”
Я задумался. Получается, если ему нужен я, то...
“За тобой, солдат, я слежу с тех пор, как ты покинул свою службу. Ты — сильный, выносливый и умный представитель своего вида и появление твоё здесь совершенно не случайно. Можно сказать, тебе уготована главная роль.”
— И что же это за роль такая? — процедил я, испытывая смутные подозрения.
В моём разуме воцарилась абсолютная тишина. Голова вдруг стала ясной, не осталось ни намёка на тяжесть, сдавливавшую мои виски последние часы.
“Что ж, вы заслужили право на это знание. Слушайте же.”
<p>
<a name="TOC_id20237180" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium; background-color: rgb(233, 233, 233);"></a></p>
<a name="TOC_id20237182"></a>ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
которая раскрывает страшный замысел
зовущего себя Офионом
Когда-то давно на моей родной планете (назовём её Икс) по причинам, которых вам не понять, в обществе произошёл раскол. Я и некоторое количество моих соплеменников оказались в изгнании и были вынуждены бежать с родины с помощью устройства, подобного вашей небесной машине, но, конечно же, превосходящего его на бесчисленные порядки.
Марс, который мы выбрали в качестве пристанища, в те времена был населен народом, столь же глупым, сколь доверчивым. Они во многом были похожи на вас — хотя и не такие примитивные. Встретив нас радушно, позволили обустроить жизнь на свой лад, как мы того пожелаем. Чем мы и занялись с превеликим рвением.
Менее чем через сто лет мы стали абсолютными владыками Марса и коренные народы были полностью подчинены нашей воле. Те же из них, кто не покорился — были истреблены без остатка. Так мы овладели планетой.
Природа иксян такова, что они должны расширять своё жизненное пространство. Наш естественный образ жизни происходит по принципу, называемому вами “симбиоз”: иксянин объединяется с существом другого вида, заимствуя его тело, даря ему мудрое руководство и долгую жизнь. Когда тело стареет, иксянин запросто меняет его на другое — молодое.
К великому нашему разочарованию, тела жителей Марса совсем не схожи с теми, которые были у носителей на нашей родине. Если на Иксе носитель жил пятьдесят и более ваших лет, то марсианин мог служить лишь десять.
Но и это было не всё. При слиянии с телом жителя Марса, на второй год симбиоза разум иксянина начинал как бы засыпать. Полгода деградации — и происходила полная потеря самостоятельности. Такой иксянин мог умереть от голода, если его никто не контролировал.
Впрочем, заменив тело, он быстро возвращался к своему нормальному состоянию — на год или полтора.
Вначале аборигенов было великое множество и мы использовали их тела без оглядки на будущее. Но когда они поняли, что происходит, то начали защищаться от нас. Проку в том было чуть — они гибли сотнями тысяч, будучи слабее нас в оружии и науке. Но и мы тоже несли потери — их тела, которые могли послужить год или два каждое, исчезали в пламени нашего оружия…
Разумеется, мы победили. Выловив почти всех — кроме нескольких, скрывшихся в горах — оставшихся в живых, мы поместили их в загоны, где понуждали к продолжению своего рода самыми разнообразными методами, от прямого насилия до попыток воззвать к разуму. Трагедия в том, что они предпочли смерть единению с нами...
Все жаждут жить. Как только стало понятно, что мы не можем разводить носителей для удовлетворения своих жизненных потребностей, разгорелась последняя война — иксян с иксянами за обладание последними носителями. Я — тот, кто одержал в ней победу.
Мы и после этого продолжали искать способ сохранить свои жизни. Вокруг себя вы видите множество иксян. Все они — мои соратники в последних телах марсиан, согласившиеся на унижение неразумностью в надежде на то, что когда решение будет найдено, они обретут новые тела, а с ними вернут своё сознание. Без тела иксянин слаб и способен выжить не более полугода.
Я отторг собственного носителя несколько месяцев назад, когда почувствовал пришествие слабоумия. Но учёный к тому времени уже завершал свою небесную машину и я верил в то, что он доберётся до Марса прежде, чем я погибну.
И это произошло! Вы прибыли сюда и отныне у меня во власти! Мой план осуществился и скоро я и мои соплеменники получим новые тела и новый мир!
<p>
<a name="TOC_id20237248" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium; background-color: rgb(233, 233, 233);"></a></p>
<a name="TOC_id20237250"></a>ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
где происходит развязка,
ужасная для одних, но спасительная для других
На лице Уэллса была ужасная горечь разочарования. Плечи его поникли, он безвольно висел на дюжих лапищах недвижимых змееголовых, как плащ, небрежно брошенный на вешалку. “Что же делать… что же нам делать… мы открыли двери чудовищам.” — едва разобрал я в его невнятном бормотании.
Каменная статуя начала движение в мою сторону. Я в смятении смотрел, как она медленно приближается — песок скрипел под её массивным подножием, перетираемый в пыль.
“Теперь, солдат, мы станем с тобой единым целым!”
Я наконец увидел тварь, которая вела со мной беседу. Более всего иксянин напоминал кобру: шея, раздувшаяся в возбуждении и предвкушении. Зелёные глаза с узким веретенообразным зрачком. Мои кошмары были явью.
Уэллс вдруг взметнулся:
— Джозеф! Давайте не допустим этого! Убейте себя, бога ради, любым способом — но убейте!..
Его равнодушные стражи удерживали его с нечеловеческой силой, их когти впились ему в плечи, раненые кисти рук кровоточили. Я же был не в силах сделать что-либо, удерживаемый своими оковами — даже убить себя.
Статуя остановилась вплотную ко мне. Тварь раскрыла огромную пасть и медленно, в экстатическом предвкушении, приближалась к моему лицу. Я знал, что произойдёт дальше — Офион лишит меня головы и заполнит моё тело своим поганым естеством.
— Простите меня за то, что втянул вас в это… — Уэллс плакал, тело его билось в истерике и, кажется, он погрузился в безмерную пучину отчаяния. — Прощайте, Джозеф, друг мой!
То были его последние слова перед тем, как я плюнул.
Собрав всю свою, сколько её было, тягучую и горькую слюну с остатками табака, исторг её из себя шумно, дерзко и презрительно, как делают, когда жаждут грязной портовой драки. Комок слюны и табака завершил свой короткий путь, прилипнув к ребристому нёбу чудовища.
“Что ты сделал?!..” — в его взгляде, казалось, появилось недоумение. Он остановился и замер.
Вдруг, через мгновения, змеиное тело сотрясла судорога. Он упал на каменный пол и начал корчиться в агонии, свиваясь в кольца и узлы. Голову мою словно разрезал пронзительный вой мириад кошмарных голосов, взывающих, молящих, проклинающих, бессильных. Я вынес едва ли пару мгновений, а затем погрузился в чёрный мрак забытья.
<p>
<a name="TOC_id20237315" style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium; background-color: rgb(233, 233, 233);"></a></p>
<a name="TOC_id20237317"></a>ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
где друзья становятся друзьями
Очнулся я от того, что Уэллс неумело хлопотал надо мной. Пытался освободить мои руки от крепкой ленты, но у него это выходило, прямо скажем, не очень хорошо.
— О, Джозеф, как хорошо что вы очнулись наконец.
— Джо.
— Что вы сказали? — брови его поднялись в удивлении.
— До этого вы говорили, “Джозеф, друг мой”. Друзьям допустимо звать меня просто Джо.
Он смутился. Оставил свои попытки развязать меня.
— А я Герберт. Но для друзей, очевидно, Херб. — улыбнулся стеснительно, — Ведь я с самого начала забыл представиться, а вы мне и не напомнили даже…
— Ну что же, Герберт. Очень приятно. Будем друзьями отныне.
Я сообщил ему, что у меня нож за голенищем сапога. “Только будьте осторожны, не порежьтесь, доставая его.“ В итоге мы таки справились с моими узами, после чего я смог оглядеться.
Змееголовые, удерживающие Уэллса, стояли в тех же позах, в каких были, когда я потерял сознание. Казалось, можно вернуть Уэллса обратно и они не заметят его кратковременного отсутствия. Впрочем… им действительно не было дела ни до чего.