Кое-что из этого я знала и раньше, но одно дело прочитать все в учебнике, другое – испробовать на себе.
- Именно поэтому многие Целители гибнут, так и не раскрыв свой потенциал, - завершил рассказ Эдгар, - они просто не успевают излечить себя. Высший уровень для Целителя – забрать человека из рук смерти. У него есть три минуты после её наступления, чтобы вернуть Объект к жизни. Таких случаев известно всего два и все они закончились плачевно для Целителей, восстановиться после такого не под силу никому. Прошу запомнить это прежде, чем мы перейдем к практике. Заниматься мы будем по отдельности, индивидуальные расписание я скину вам на почту позже.
Я выдохнула, неужели Соня один из двух случаев? Ведь именно поэтому нас хотели познакомить, не так ли? Или я снова слишком много фантазирую? Время покажет.
Эдгар оказался замечательным Наставником и прекрасным учителем. Если Кирилл был импульсивен, часто несдержан. Эдгар же вел занятия ровно. Знал, когда похвалить, когда отругать, когда объяснить еще раз. У меня начало получатся. Ни я, ни мой новый Наставник не ожидали больших успехов. На первом же персональном занятии мы открыли все карты.
- Ты – не Целитель по своей сути, ты – Целитель по приказу. Поэтому я не жду особых успехов, но мы сделаем все возможное, чтобы не ударить в грязь лицом, не так ли?
- Да. Я понимаю, сделаю все, что в моих силах. Вы, ребята, мне слишком нравитесь, чтобы оставлять вас умирать.
- Отрадно это слышать, - он ободряюще похлопал меня по плечу своей огромной рукой. Странно, после этого внутри меня потеплело, я впервые почувствовала себя частью команды.
Поразительно, но в обучении Целительству мне каким-то чудом удавалось не отставать от Леры. Не знаю, в чем причина, возможно, все благодаря тому, что мы с ней в последнее время очень сдружились. Занятия с Эдгаром, новые знания и возможности занимали большую часть наших мыслей, мы обсуждали учебу часами. У неё были проблемы с восстановлением организма, у меня с переносом ран. Именно Лера придумала мне подходящий образ мысли:
- Если у тебя не получается полюбить то или иное существо и найти в себе желание помочь, попробуй представить себя на его месте. Как будто это ты сидишь с порезом на руке и ждешь исцеления. Должно помочь.
Сложно поверить, но она оказалась права. На следующий день мне удалось вернуть к жизни свою первую ветку дерева, добиться похвалы от Эдгара и впервые за время пребывания в лагере Ассоциации поверить, что я не бесполезна.
Через несколько дней он пригласил меня на псарню, честно признавшись, что хочет воспользоваться тем, что я знаю о Соне.
- Извини, что перенес занятие сюда. Но с вашим обучением и постоянными отлучками Кирилла я слишком редко бываю здесь. Это для меня невыносимо, - произнес Эдгар, впуская меня внутрь. Несмотря на холод за окном, внутри было тепло, даже немного жарко. Соня, одетая в легкий сарафан, сидела на кровати и листала книгу. Нас она встретила теплой улыбкой и удивленным взглядом.
- Соня, знакомься. Это Арина, моя ученица. Мы позанимаемся здесь, если ты не против?
Девушка растерянно кивнула и снова уткнулась в книгу, совершенно потеряв к нам интерес. Взгляд моего учителя никогда не был таким, как сейчас. В нем смешались боль, одиночество и невероятная тоска.
- Она не разговаривает? Что с ней произошло?– шепотом поинтересовалась я, тут же укорив себя за излишнее любопытство.
- После завершения одной страшной миссии она не произнесла ни слова. Иногда мне кажется, что Соня больше не принадлежит этому миру. Это убивает.
Слезы или мне показалось? Я встряхнула головой, отгоняя это видение. Наверное, показалось. Стоило Эдгару повернуться ко мне, он тут же пришел в себя. Как им с Кириллом удавалось изменяться так быстро? Нужно взять и по этой специальности пару уроков. Позже.
- Давай забудем про уныние и перейдем к практике. У меня есть для тебя пациент…
Мягкая шерсть. Холодный, тыкающийся мне в руку черный нос. Взгляд, полный абсолютного доверия. Щенок бегал вокруг меня, прихрамывая на заднюю лапу. Я переводила испуганный взгляд с Эдгара на него и обратно.
- Альма родила без меня, - он кивнул в сторону одной из борзых, - эта травма была получена им при родах, с тех пор он хромает. Пока я не давал ему имени. Если нам не удастся исправить ситуацию с лапой, мне придется его пристрелить как брак.
Мне словно залепили пощечину. Брак. Я взяла щенка на руки, не понимая, как можно безжалостно убить существо настолько доверяющее тебе. Малыш принялся слегка покусывать мне палец. Хотел есть. Неужели мой учитель сможет выстрелить в него? Щенок тем временем понял, что кормить его здесь не собираются, и возмущенно запищал.
Я гладила его неестественно изогнутую лапу и пыталась сосредоточиться. Чтобы спасти его, нужно просто взять себя в руки, забрать эту боль и вылечить. По рассказам Эдгара, принятая на себя боль животного воспринимается человеческим телом не так сильно, как боль другого человека. Бояться мне было нечего. Легкая боль - ничтожная цена за спасенную жизнь. Немного потерпеть и этот щенок больше не будет браком, получит шанс, так же, как и я.
Боль пронзила ногу внезапно. Колено подогнулось, и я оказалась на полу, прижимая к себе испуганно болтающего лапками щенка. Все четыре лапы были абсолютно здоровы. Мне же предстояло хромать пару дней.
Постепенно, погружаясь в информацию о Целителях, залечивая раны и переживая боль, я сама не заметила, как увлеклась процессом. Едва успев оправиться от того случая со щенком, я вылечила ожог у Комара. Да, у Леры это получилось бы в разы быстрее, но мне было приятно почувствовать себя нужной, да и Комару помочь. Его жизнь в последнее время была далека от сладкой. Они с Жанной продолжали ругаться, несколько раз переругивались и с Лерой. В чем причина последнего я не знала, а подруга отказывалась говорить. Меж тем моя трудоголическая мантра работала на ура. Заглушить тоску удавалось при помощи учебы, постоянного присутствия подруг и круглосуточной практики. Жизнь вошла в привычное русло и несла свои воды вперед со скоростью бушующей горной реки до того злополучного вторника.
Последние несколько недель выдались на удивление насыщенными. Я метался между двумя шизофрениками, по совместительству гениальными писателями и моими Объектами, защитой Арины (в большей степени от паранойи её матери) и общими обязанностями Наставника. В этом круговороте мне никак не удавалось найти время на индивидуальные занятия с Комаровым. Если честно, я с удовольствием спихнул бы его кому-нибудь другому. Да и чему его может научить самый отвратительный Командир из всех, что есть в Ассоциации? Как поддаться эмоциям и завалить задание среднего уровня? Как потерять Целителя? Как нарушить все возможные правила Ассоциации, влюбившись в курсантку? Ни дать, ни взять, я – пример для подражания. Будь моя воля, никогда не согласился бы никого учить, но это приказ. О чем мне в жесткой форме напомнил сегодня утром отец. Пришлось назначить первое занятие. К счастью, дом нашей команды был свободен и мне не пришлось тащиться из Старой деревни в Новую.
Ожидая своего ученика, я в очередной раз пытался разобраться в собственных мыслях. Неотвратимо приближалась еще одна напасть – совместная миссия с Ариной. Осталось всего два дня, но я так и не нашел в себе силы рассказать ей. Почему медлил? Мне не хотелось снова ломать её только-только вошедшую в русло жизнь. Она старательно занималась с Эдгаром и даже делала успехи, веселилась с Лерой, пила много кофе и всегда вставала с правой ноги. В общем, была счастлива без меня.
Скрип входной двери прервал мои размышления. В комнату, стряхивая с шапки снег, вошел Комаров.
- Привет! Надеюсь, ты не против занятий в нашем доме, - я старался быть максимально дружелюбным со своим, о ужас, учеником, - сегодня здесь все равно никого нет, было бы обидно не воспользоваться случаем. На занятиях можно забыть про субординацию, обращайся ко мне на ты и по имени.
- Согласен, - он коротко пожал мне руку, - оставим формальности.
В последнее время этот парень стал слишком колючим. Судя по всему, распределение Ассоциации выбило его из колеи сильнее, чем мы могли предположить. Я не знал, как ему помочь. Мы с Машей в свое время не стали делать из этого трагедии. Сначала было жутко неловко узнавать друг друга с новой стороны: внезапной, неожиданной, откровенной. Изучать привычки и тела друг друга, словно читая энциклопедию. Медленно. Внимательно. Постепенно. Сейчас я мог бы защитить докторскую по теме «Маша и с чем её едят».
- Кирилл, мы начнем? – вернул меня в реальность Комаров. Я отвратительно задумчив. Взять себя в руки. Взять себя в руки и научить этого долговязого парня чему-нибудь полезному. Срочно!
- Да, пытаюсь решить с чего. Наставник я впервые, поэтому буду учить так, как когда-то учили меня. Начнем с самого важного – обязанностей Командира. Мы расположились за столом напротив друг друга. Мне хотелось, чтобы наши занятия больше напоминали дружеские посиделки, чем учебу. Так когда-то занимался со мной мой Учитель.
Этот слегка колючий выжидающий взгляд. Такое чувство, что его так и подмывает мне что-то сказать, но он почему-то сдерживается. Ничего, у нас еще много времени, пусть дозреет.
- Главная функция Командира – координация. Он получает задание, доводит его до сведения Команды и создает план вылазки, самостоятельно или вместе с остальными. Это зависит от обстановки. В рамках миссии Командир полностью контролирует действия каждого члена команды. Фактически, командир – сердце команды. Он гонит кровь по венам, обеспечивает работу всех органов. Если сердце функционирует правильно, организм живет и процветает. Традиционно, Командир отвечает за успех всей операции. В случае провала именно Командира вызывают на суд, где он обязан описать причину неудачи и любой ценой защитить членов своей команды. Таким образом, статус командира – это в первую очередь огромная ответственность за жизни Объектов и членов Команды. Есть вопросы?
Я разозлил его? Чем? Вокруг моего ученика сгущалась энергия, он невольно напомнил мне закипающий электрический чайник. Вот только я пяткой чувствовал, что этот чайничек со взрыв-пакетом внутри вот-вот бахнет.
- Наставник, у меня есть вопрос как раз про ответственность, - он замешкался на секунду, словно решая, стоит говорить дальше или нет. - Это из чувства ответственности ты целовал курсантку? Или из-за любви к своей работе нарушил все правила Наставников? За судьбу Команды беспокоился, когда прикасался к ней? - он поднялся на ноги, инстинктивно пытаясь казаться выше меня. – Извини, Кирилл, но мне противно слышать о долге и ответственности от тебя.
Вскипел. Только что я получил запрещенный удар в бою, о своем участии в котором и не подозревал. Не требовалось имен, чтобы понять о ком речь. Но откуда?
- Она ничего мне не говорила, никогда бы не рассказала, - кажется, этому парню не нужно было читать мысли, чтобы догадаться, о чем я думаю. Полезная прозорливость, далеко пойдет. Вот только я тоже немного разбираюсь в том, что касается лихорадочного блеска в глазах, импульсивных поступков и девушек, когда тебе едва стукнуло восемнадцать.
- Тогда откуда такая осведомленность?
- В тот вечер я заглянул к ней, чтобы проверить, все ли в порядке. Они с Лерой и Жанной изрядно набрались. Пытался стучать, но меня никто не услышал. Я открыл дверь и увидел вас. Тогда мне не было ничего известно, и я подумал, что она твоя пара, но это не так, верно?
- Да. Это не так. И? Что будешь делать? Донесешь на нас Ассоциации? И вообще, с чего такие переживания за душевное состояние курсанта Дмитриевой?
Разумеется, он не донесет. Я чувствовал себя героем мыльной оперы. Да-да, у Комарова на лбу большими буквами было написано «влюбленный осел пришел бить копытом» . Проблема в том, что бить копытом он решил перед достаточно опасным и, что немаловажно, нервным хищником. Почему ему предлагают красивую и умную, а он лезет к моей…курсантке? Внутри меня зашевелилось неприятное чувство, подначивающее отказаться от педагогики и перейти к тирании в особо жестокой форме.
Мой ученик сделал несколько шагов в одну сторону, потом в другую. Метался, не зная, что ответить. Попал в собственный капкан. Забавно, в какой ступор может ввести простой вопрос, когда ты не готов признать очевидное.
- Не хочу, чтобы она страдала из-за тебя. Ей и так досталось, – он остановился напротив меня, уперев руки в стол. – Пусть ты не согласен с выбором Ассоциации, не мне тебя судить. Но оставь Арину в покое, развлекайся с кем-нибудь другим! В противном случае Ассоциация получит доступ к моим мыслям и призовет тебя к ответу.
Моя чаша терпения переполнилась. Развлекайся! Неужели он думает, что я в состоянии пожертвовать всем, что имею, чтобы просто поразвлечься? Этот сумасшедший опасен, гляди того он подставит меня, мою Команду, нашу миссию и… её. Он – угроза всему, что мне дорого. Одно его слово в Ассоциации и мы ничего не сможем исправить. Я поднялся на ноги, наши глаза оказались на одном уровне. Он дрогнул. Я видел это, чувствовал это. Сила пульсировала на кончиках пальцев. Тоже мне защитник. Дон Кихот Ламанчский просто, клеймо ставить некуда. Пусть скажет ей хоть слово, пусть только подумает прикоснуться к ней, и я устрою ему такие ветряные мельницы, Санчо Панса неделю от скал отскребать будет. Материя отзывалась на мое раздражение, подыгрывала моей ревности, искушала.
- А теперь молчи и слушай, – я холодно наблюдал, как невидимая сила поднимает Комарова вверх. Он испуганно болтает ногами и хватает ртом воздух.
Любимый прием отца. Блокируем горло. Я сознательно сдавил его сильнее, чем нужно. Желание окончательно свернуть ему шею было слишком велико. Это избавило бы меня от всех проблем сразу. Нет человека – нет проблемы, как говорил один небезызвестный персонаж. В ушах уже стоял тихий звук ломающегося хребта. Интересно, он знает, насколько близок к смерти?
- У тебя не больше прав любить её, чем у меня. Что вытаращился? Я не слепой и не идиот. – красноречивый взгляд болтающего лапками разозлил меня еще больше. - Твоя пара уже избрана Оракулом. Один шаг. Приблизишься к Арине хоть на шаг, и я сверну тебе шею. И никто, повторяю, никто меня не остановит. Это первое.
- Кирилл, что ты творишь? – стоящую в дверях Машу с силой ударило о стену. Это не отрезвило ни на секунду. Сейчас все, что мешает мне, должно быть убрано с дороги.
Я старательно заглушал свой внутренний голос с интонациями Учителя, упорно твердящий: «Прекрати, сделаешь только хуже! Ты уже принял решение, что будешь держаться от неё подальше и не поддашься искушению. Просто скажи ему об этом. Зачем калечить парня?». Ну уж нет. Одна мысль, что он живет с ней в одном общежитии, может завтракать с ней за одним столом и, возможно, рискнет рассказать ей о своих чувствах, приводит меня в бешенство. Сейчас у него есть только один козырь в рукаве, его знания о поцелуе, разыграй он его – не только жизнь Арины, но и весь наш план, дорогой Учитель, пойдет прахом.
- Продолжим образование, - я чуть ослабил хватку, чтобы сохранить ему сознание. – Ты ничего не скажешь про тот вечер. Никому. Будешь вести себя, как пай-мальчик. Если все просочится в Ассоциацию, в первую очередь пострадает Арина. Выбирая между мной и ней, они выберут меня. Рискнешь донести? И, чтобы ты не считал меня сволочью, знай,- я снова усилил хватку, не обращая внимания на его покрасневшее от удушья лицо, - это была ошибка. Я запомнил её, чего и тебе желаю. Для Командира главное – долг, ответственность и благополучие Команды. Его миссия. От остального тебе, как и мне, придется отказаться. Это будет непросто. Сможешь ли ты сделать то, что должен, отказавшись от того, что любишь? Подумай об этом хорошенько, - сила вновь сыграла со мной злую шутку. Я злился, материя бесновалась, невидимое кольцо вокруг горла курсанта сжималось все сильнее. Убрать его с дороги проще, чем надеяться на эффективность этой лекции.