Лумумба шагнул внутрь. Я просунулся за ним.
На топчане возлежал чувак с бородой, похожей на сильно запущенный, совершенно дикий лес, в желтом шелковом халате и с громадным ятаганом на поясе. Сквозь клубы каннабиса пробивался запах цыплёнка карри и немытых ног.
– Добро пожаловать в Бобо Ашанти, – сказал чувак. Борода его шевельнулась, как живое существо, и внутри неё что-то завозилось. Я непроизвольно зарычал.
– Четвероногий брат почуял мою зверушку, – ласково сказал незнакомец, полез под бороду – Лумумба напрягся – и извлёк на свет крошечное пуховое существо, одновременно похожее на цыплёнка и на кошку. Существо поморгало большими удивлёнными глазками, потянулось, а затем вспорхнуло и приземлилось мне на голову. Я застыл.
– Дух Тафари принял тебя, бро. Ты хороший человек.
Бородатый спустил босые ноги с топчана, пинком отбросил груду тряпья, которая громоздилась на полу, и открыл люк. Я заглянул. Ржавая лестница уходила куда-то в глубину, и освещалась через равные промежутки электрическими лампочками.
Однако. Настоящее электричество! Богато живут господа растафари…
– Идём, бро. Покинем Вавилон и вкусим дух свободы.
И он начал спускаться. Пуховое существо сорвалось с моей головы и устремилось за хозяином. И только сейчас до меня дошло, что это – непомерно раскормленная летучая мышь…
Лумумба – который, кстати сказать, не промолвил ещё и слова – двинул за ними. Я тоненько заскулил.
Наставник воззрился на меня с недоумением. Я поскрёб лапой край колодца.
– Ах да, – бвана легкомысленно махнул рукой, и я превратился в себя.
Голого и босого. А на улице, между прочим, почти ноль градусов…
– Прикройся чем-нибудь, – сердито бросил бвана, скрываясь в трубе.
Вот те раз! Себе, значит, личины, как перчатки меняет, а мне и плохонького костюмчика соорудить ленится?
Пришлось подобрать с пола то, что валялось в куче: клетчатую, пропотевшую под мышками рубаху с оборванными пуговицами и широкие брезентовые штаны.
Брезгливостью я с детства не страдал, так что облачился спокойно – вещи ещё и по размеру подошли. Будто меня ждали.
Обуви, правда, не нашлось, ну да мы люди не гордые. Из колодца веяло теплом, нагретой землей и терпким духом скошенной травы…
Плантация. Другое слово не подходило. Теплица – слишком мелко. Огороды, вроде как, на открытом воздухе разводят… Вот и вышло, что попали мы с бваной на громадную, расположенную в сети бывшей подземки, плантацию конопли.
Лампы под потолком давали яркий свет, где-то в отдалении тарахтел генератор – производители самого распространённого в мире наркотика спокойно могли себе позволить тратить просто ТОННЫ бензина.
По бокам туннеля, в громадных чёрных мешках из-под мусора, высились здоровенные, как кукуруза, побеги, с крепкими, сочными листьями. Из мешков в разные стороны лезли корни и ссыпалась рыхлая чёрная почва…
– Связь чуешь? – спросил бвана негромко, когда наш проводник скрылся за очередным кустом.
– Барсуков был травяным магом, – так же шепотом ответил я.
– То-то и оно, – скорбно покивал бвана.
Я вполне его понимаю: версия, что посланника убили Растафари, сыпалась на глазах. Им это просто невыгодно…
– Дело даже не в версии, – угадал мои мысли Лумумба. – А в том, зачем нас на неё навели?
– А не могли эти поклонники травки сами оставить знак? – спросил я.
– Могли, – кивнул бвана. – Но не стали бы.
– Почему?
– Это не в их духе. Расты верят, что миром правит дух Джа. Он сводит нужных людей, позволяет совершаться нужным событиям… Но как-бы без вмешательства людей.
– Поэтому наш проводник не удивился, когда увидел нас на пороге?
– Именно. Для него это прямая связь: Барсуков умирает – мы появляемся. Знак.
Шли мы довольно долго – у меня даже ноги заболели. Непривычные к босому передвижению ступни натёрло, я отбил большой палец о старые рельсы и страшно замёрз: тепло от преющей почвы поднималось вверх, а по ногам дуло, как в ледяной трубе.
Плантации конопли сменились палатками и кибитками, цветными шатрами и целыми вагонами – их сняли с колёс и поместили у стены, чтобы оставался проход с одной стороны.
В вагонах и кибитках жили люди. Белые, чёрные, жёлтые, шоколадные – всех цветов и размеров. Объединяло их одно: спокойные, чуть подёрнутые пьяной мутью глаза.
Дух каннабиса здесь был особенно силён. Клубы дыма окутывали золотистой аурой всё, что было в подземелье.
– Бобо Ашанти – одна из самых больших в мире обителей Растафари, – негромко сказал бвана. А я в очередной раз подивился обширности и широте его познаний.
– Добро пожаловать в Сион, бро, – услышав наставника, широко улыбнулся наш проводник.
Моё превращение из собаки в человека не произвело на него никакого впечатления.
– Зачем мы здесь? – спросил Лумумба как можно вежливее.
– С вами хочет говорить патриарх.
– Он не знает, кто мы такие.
– Поверь, бро. Он – знает.
Летучая мышь на плече у бородатого широко открыла клювик и издала неслышный писк – только в ушах запузырилось.
Наконец нас подвели к вагону, поставленному на кирпичи в отдалении от других. Рядом с ним было организовано большое кострище, тоже выложенное тёмными кирпичами – вынутыми, очевидно, из стен туннеля.
– Входи, бро. И да прибудет с тобой Джа.
Проводник уселся в раскладное кресло рядом с вагоном и достал из-за уха громадных размеров самокрутку. На нас он больше не смотрел.
Как только бвана шагнул к дверям вагона, те разъехались в разные стороны и я понял, что это сработал какой-то механизм.
Мы вошли.
Дым внутри стоял так плотно, что я закашлялся. Закружилась голова… Я пошатнулся, и чтобы удержаться на ногах, схватился за какой-то тёмный предмет, на ощупь похожий на сушеный кокос. Как назло, именно в этот момент дым поредел, и я с ужасом увидел, что это вовсе не кокос, а мёртвая голова.
Пергаментная кожа, дырки на месте глаз и носа, сухой пучок волос на макушке, провалившийся рот с остатками зубов… Голова крепилась к такой же высохшей шее, которая переходила в… В общем, это была как бы мумия. Или очень усохший зомби.
Первой моей реакцией было отдёрнуть руку, но тогда голова, которая держалась на позвонках с помощью проволоки и такой-то матери, непременно отвалилась бы, а я привык относиться к мертвецам с уважением. А еще я их страшно боялся.
Так что руку я разжал осторо-о-ожненько, убедившись, что ничем не успел навредить.
– Извини, брат, – тихо сказал я.
Нет, конечно, я мог бы пробудить его к жизни. Влить толику своей силы, наполнить влагой кожу и мышцы. Но, честно говоря, я считал это… Не совсем этичным, что-ли. Одно дело – пробудить спавшего миллион лет тираннозавра. Всё равно, что позвать поиграть заскучавшего щенка… Человеки – другое дело. Не разобравшись, отчего они умерли, какие чувства испытывали перед смертью, да и хотят ли воскресать вообще – лично я поднимать людей отказываюсь.
Смерть – дело сугубо индивидуальное, и вмешиваться в процесс – всё равно, что впереться в чужую спальню во время полового акта. И ближнему кайф обломал, и самому стыдно…
При беглом осмотре помещения оказалось, что таких вот пересушенных мумий здесь десятка два. Все они были одеты в разнообразные костюмы – от ветхих, почти истлевших лохмотьев до вполне современных нарядов. Все сидели, стояли и лежали в очень человеческих позах. Как в музее восковых фигур, где изображаются различные сценки из жизни общества. Только наоборот.
Впрочем я сразу сообразил, что одна из мумий – живая… Знаете, это наверное профессиональное. Вот обычный человек почти всегда, в большинстве случаев, может отличить мужчину от женщины. А я могу отличить живую мумию от мёртвой…
Собственно, это была не вполне мумия. Просто очень, очень старая дама. Такая сухая и морщинистая, что практически не отличалась от интерьера.
Разумеется, она курила трубку. Дым из этой трубки и заполнял вагон, словно слон – спичечный коробок.
Лумумба сдержанно поклонился. Он тоже увидел старую даму. И намного раньше, чем я.
– Добрый день, леди, – мило поздоровался он.
– Здрасьте, – поклонился я.
– И вам не хворать, люди добрые, – сказала старуха очень молодым, веселым голосом. – Я Кебра. Кебра Негаст.
– Я слышал о вас, – намного более уважительно, чем раньше, поклонился бвана. – Полагаю, нам представляться не обязательно?
– Я тоже слышала о тебе, Папа Легба, – Кебра выпустила густой, как комок желтой ваты, клуб дыма. – Наш братан от другой маман, – она хихикнула, обнажив вполне себе крепкие, хотя и коричневые зубы. – Чем мы можем помочь тебе, бро?
– А почему вы решили, что мне нужна помощь?
– Ведь ты же пришел к нам, верно?
Один-ноль в пользу старушки.
– Буду с вами откровенен, леди, – повинился бвана. – Я пока не знаю, что ищу. И поэтому не знаю, что мне нужно.
– Игенатте был нашим другом, – вновь пыхнула трубкой старуха. – Он помогал растить дух Джа.
– Я ни в коем случае не обвиняю в его смерти вас.
– Мы знаем, – как болванчик, закивала старуха. Я затаил дыхание: – думал, у неё отвалиться голова.
Но нет. Обошлось.
– Духи предков сказали нам, что ты должен искать в большом доме на воде.
Духи предков? – я удивился только в первое мгновение. А затем… Нет, Завесу я открывать не стал – отлично помнил, что по этому поводу думает местное правительство, но я и так мог почувствовать…
Связь этих мумий с их ушедшими за Завесу душами была очень сильна. Они буквально СТОЯЛИ на грани Того света и Этого.
Здесь какая-то магия, – догадался я. – Странная, незнакомая, но… очень близкая. Они научились обходить запрет.
Завесу они не открывают. За них это делают духи… Протягивают, так сказать, руку помощи. А так же ногу, голову и печень… Хитро.
– Дом на воде, – повторил Лумумба.
– Большой дом на воде, – поправила Кебра. – Очень большой.
– Спасибо, буду иметь в виду, – поклонился бвана.
– Но ты должен отыскать… своего духа, – добавила старуха. – И для этого тебе нужна…
– Пыльца.
– Мы называем это Вавилонским грехом, – вновь кивнула старая ведьма. Поверьте, я её так назвал исключительно из уважения и огромного пиетета.
– Но тем не менее, культивируете.
– Дух Джа не запрещает зарабатывать, если очень хочется, – пожала плечами Кебра. – Тебя снабдят всем необходимым.
– Спасибо, – в очередной раз поклонился наставник. – Но… что взамен? – старуха подняла вылезшие брови. Выглядело это, я вам скажу, устрашающе. Будто всё её лицо, сместившись на черепе, поползло вверх… – Я хочу сказать, что никто не помогает просто так, верно? В чём ваша выгода?
Кебра мелко захихикала. Будто уронили горсть бисера.
– Дух Джа сказал нам дружить с тобой, чёрный брат. А он дурного не посоветует. На этом свете, или на том… Сочтёмся.
Поклонившись, Лумумба шагнул к выходу. Двери открылись и он вышел.
– Для тебя, друг мёртвых, у Джа тоже есть послание, – сказала старуха мне в спину. Я обернулся. – Когда увидишь дух Тафари, послушай его.
Старуха выпустила такой клуб дыма, что я вновь закашлялся, и поскорее выкатился из вагона, чтобы глотнуть относительно свежего воздуха.
Наверх нас вывел тот же бородатый чувак. Летучей мыши при нём уже не было, зато был солидный такой чемоданчик, который он передал Лумумбе, со словами: – подарок от Кебры, бро.
А на поверхности нас уже ждали…
Глава 5
Грязные серые полотенца полоскались в воздухе на уровне второго этажа. Вокруг всё омертвело. Только ветер гнал по растресканному асфальту сбившуюся в комки пыль…
– Что это, бвана? – тупо спросил я.
Полотенца мне активно не нравились. Было в них что-то неправильное, не людское. От слова "нелюдь".
– Это Дементоры, – спокойно сказал бвана и отщелкнул застёжку чемоданчика. Терпко пахнуло корицей.
Вывернутые души, – определил я, хорошенько присмотревшись. – Сиречь – души людей, намеренно и невинноубиенных, отправленных в Навь, а затем вытащенных обратно, – эта мысль заставила содрогнуться от ужаса. – Кому пришло в голову сотворить такую мерзость?
– ВЫ ОБВИНЯЕТЕСЬ В НЕЗАКОННОМ ПРИМЕНЕНИИ МАГИИ – раздалось с вмиг почерневших небес.
От этого голоса, казалось, позвоночник высыпался в штаны, а сердце превратилось в неприятную хлюпающую сосульку.
– ОПУСТИТЕСЬ НА КОЛЕНИ И ПОЛОЖИТЕ РУКИ НА ЗАТЫЛОК.
– Бвана, что будем делать? – спросил я, изо всех сил сопротивляясь пронзительному ветру, который задул со всех сторон сразу.
– В три касания, как обычно, – скомандовал наставник, щелчком отправляя в полёт голубую таблетку Пыльцы. Я поймал её зубами, как пёс – видимо, сказался остаточный рефлекс пребывания в собачьей шкуре.
– Вы серьёзно? – на всякий случай переспросил я. – Это же, вроде как государственные служащие…
– Эти госслужащие сейчас сделают из нас котлетки под клюквенным соусом, – предупредил бвана и поднял руки в классической позиции "Мартихор". – ВАН… ТУ… ФРИ!
Из грязных полотенец вытянулись усики силы, похожие на виноградные. На глазах они утолщались и уплотнялись, свивались в канаты и… тянулись к нам.
Мы с бваной обрывали эти усики, но их становилось всё больше, они были всё настойчивее и быстрее. Там, где они касались кожи, появлялись мокрые язвы – не в прямом смысле, конечно. Дементоры рвали в клочья наши ауры.
Они старались добраться до самого сокровенного, до центра, до человеческой сущности. Они пытались выпить наши души.
Если Дементорам это удастся, от нас с учителем не останется ничего: ни следа, ни памяти, ни знака. Ни на Том свете, ни на Этом. Мы просто перестанем Быть – во всех смыслах.
Лумумба растянул над нами защитный кокон. Он прогибался и трещал, как скорлупа яйца, которое слишком сильно сдавили в ладони. Дышать становилось всё труднее – в кокон не поступал даже воздух.
Они пользуются силой Нави, – подумал я. – Как существа с Того Света, они черпают столько силы, сколько не снилось ни одному магу! И тратят её на то, чтобы пить души людей…
Безумцы! – подумал я про тех, кто призвал Дементоров. – Они сами не сознают, какую силу выпустили в наш мир…
– А ведь их создал Белый Совет, – пробормотал бвана между двумя заклинаниями.
– Тогда чем же у них занимается Чёрный? – резонно спросил я, помогая ему удерживать силовой щит.
– Может, организовывает внеклассные чтения и вышивания крестиком? – проскрипел наставник.
Лицо его посерело от напряжения, по вискам, теряясь в бакенбардах, лил пот.
– Сейчас я сделаю одну штуку, – вдруг сказал он. – Как только увидишь просвет – беги.
– Вы что, с ума сошли?
– Любой ценой доберись до Седого и расскажи, чем они тут занимаются. Давай! АЙБ. БЕН…
– Стойте! – я схватил бвану за руку. Пальцы завибрировали – как если б я ухватился голой ладонью за высоковольтный провод. – Я знаю, что нужно делать.
– Ваня, не дури! – закричал наставник. – Нужно, чтобы ушел хоть кто-то. Остальные должны узнать…
– Я ЗНАЮ, ЧТО ДЕЛАЮ! – рявкнул я в ответ. Может, немного импульсивно, но согласитесь, меня можно понять: дорогому наставнику приспичило пожертвовать жизнью в самый неподходящий момент… – Дайте мне пару минут!
– Хорошо, – проворчал Лумумба. – Пару минут я тебе обеспечу. Но потом…
– Да понял я, понял… – кажется, это я сказал про себя.