– Ты был еще совсем ребенком. Это нормально-чувствовать страх.
– Мне каждую ночь снится его смерть. И я всегда парализован. Вынужден смотреть, как его убивают снова и снова.
– Эдуард, мне так жаль, – успокаивающе говорю я, поглаживая его по плечу.
– Когда я был маленьким, то плакал, когда просыпался. Но с годами я перестал что-либо чувствовать. Я совсем онемел, – он прерывисто вздыхает и показывает мне свою руку, покрытую крошечными серебряными шрамами. – Я резал руку, надеясь, что физическая боль вызовет что-то внутри меня. Но я ничего не чувствую. Как будто мое сердце больше не работает.
– О, Эдуард, – шепчу я, – мне так жаль.
Внезапно он берет мою руку и поворачивает ее, чтобы показать тонкий порез, оставленный его мечом прошлой ночью.
– Но когда я порезал тебя прошлой ночью, – шепчет он, не отрывая взгляда от моей ладони, – на мгновение я почувствовал…Я почувствовал боль.
– Эй, – я наклоняюсь и глажу его по щеке, как моя мама всегда делала со мной, когда мне было грустно. – Все в порядке. Это была не твоя вина. Я порезалась случайно.
– Почему ты так поступаешь со мной? – шепчет он.
Предположив, что он имеет в виду мою руку, я пытаюсь убрать ее с его лица, но он хватает ее и крепко прижимает к своей щеке.
– Я чувствовал боль, – говорит он, – мне было больно смотреть, как ты страдаешь. – Он на мгновение закрывает глаза, словно что-то припоминая. Его губы растягиваются в улыбке, и он продолжает: – И в тот день, когда я встретил тебя, такую безумную, но такую красивую. Я что-то почувствовал. Что-то…
– Эдуард… Я – начинаю говорить я, но внезапно его лицо оказывается в нескольких дюймах от моего, и мои слова застывают в воздухе. Он приближается ближе, и я чувствую, как мое сердце бешено колотится. Я не могу оторвать глаз от его губ, которые, кажется, тянутся прямо к моим.
– Но почему? Почему я чувствую себя так, когда смотрю на тебя? – Он останавливается передо мной на секунду, его глаза изучают мои, как будто спрашивая разрешения. Я начинаю закрывать глаза, и почти сразу его губы оказываются на моих.
Наш поцелуй горячий, страстный и полный. Я никогда раньше не испытывала ничего подобного. Как актриса, я целовалась. У меня была изрядная доля горячих парней, и было несколько довольно хорошо целующихся, но это другое. Это нереально. Это один из тех поцелуев, о которых вы читаете в нереальных любовных романах. Я задыхаюсь, когда он притягивает меня в свои обнаженные руки и прижимается губами к моим, сильнее и настойчивее.
Я прижимаюсь к нему, переполненная пронзающим меня наслаждением.
– Не останавливайся, – шепчу я, чувствуя, как его пальцы задерживаются на корсете моего платья.
– Кэтрин, – шепчет он мне в губы напряженным голосом. – Может, тебе лучше уйти?
– Что? – Я отстраняюсь и смотрю на него. – Но почему?
Он резко встает и подходит к окну, повернувшись ко мне спиной.
– Я… я не могу на тебя смотреть.
– Эдуард…
– Просто уходи, Кэтрин, просто уходи.
– Перестань меня отталкивать! – Я протестую. – Каждый раз, когда я думаю, что мы приближаемся, ты просто отдаляешься.
– Я же сказал. Уходи.
Чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы, я решительно выхожу из комнаты.
В тот вечер я рано ложусь спать, слишком эмоционально опустошенная, чтобы что-то предпринять. Последнее, что я хочу сделать, это провести ночь, одержимая Эдуардом, но у меня есть другие идеи…
Он мне снится. Его пронзительные голубые глаза. Его римский нос. Его большие теплые руки, мозолистые, но нежные, блуждали по моему телу. Его губы жадно исследовали мои. Мой сон меняется, и я вижу, как он скачет на белом коне, высокий и величественный, как настоящий король. За ним следует группа людей на маленьких коричневых лошадях. Внезапно некоторые из них начинают скакать впереди Эдуарда, постепенно образуя вокруг него круг. Я пытаюсь заговорить, но мой голос не выходит. Круг мужчин начинает пускать стрелы в Эдуарда. Он взмахивает мечом по дуге, отклоняя все стрелы, кроме одной, которая попадает ему в грудь. В ужасе я вскрикиваю и вырываюсь из своего сна.
Тяжело дыша, я сажусь на кровати. Что, черт возьми, это было? Мой сон, казалось, повторял то, что Калкантис сказал мне на днях. Был ли это просто мой разум, вызывающий что-то, или это было какое-то видение?
– Фу, какая разница.
Я качаю головой и уже собираюсь встать с кровати, когда замечаю, что моя правая рука покрыта липким веществом. Нахмурившись, я подношу руку к лицу и щурюсь. Это кровь. Капля крови падает на мою ресницу, и я смущенно моргаю. Откуда она? Еще одна капля падает мне на руку. Еще одна на кончик моего носа. В этот момент я поднимаю голову и смотрю на кровать с балдахином.
– А-а-а….
Там мертвый человек. Его горло перерезано, а лицо искажено ужасом. Четыре меча пригвоздили его к моей кровати.
Я издаю сдавленный звук, когда кровь продолжает капать на меня, скатываясь по рукам и пачкая мою белую ночную рубашку.
Я начинаю кричать.
К моему облегчению, Эдуард и четверо охранников вскоре ворвались в мою комнату.
– Кэтрин? Ты в порядке? – Озабоченно спрашивает Эд.
– Эдуард! – Я задыхаюсь: – Там… там человек…
Пристально посмотрев на мертвеца, он бросается ко мне и заключает меня в объятия.
– Все в порядке, – шепчет он, когда я начинаю рыдать у него на груди.
– Кто мог это сделать? – Спрашиваю я его, шмыгая носом.
– Это предупреждение от наших врагов. Они не хотят, чтобы мы поженились.
– Как он вообще сюда попал? – Говорю я между всхлипами. – Эд, они попытаются причинить тебе боль. Я думаю, они пытаются сказать, что это будешь ты, если мы поженимся. Я…
– Ш-ш-ш, – обрывает меня Эдуард, поглаживая мои волосы удивительно нежно. – Не волнуйся, я никому не позволю причинить тебе боль.
– Нет, я беспокоюсь о том, что ты пострадаешь, а не…
– Я в порядке, – спокойно отвечает он, стаскивая меня с кровати. – Пойдем, я приведу тебя в порядок.
– Эдуард, – я оглядываюсь на мертвеца и делаю глубокий вдох. – Я не хочу сюда возвращаться.
– Не волнуйся, я прикажу стражникам избавиться от него, – заверяет меня Эдуард.
– Нет, – я хватаю его за руку, – я боюсь. Может быть, я останусь с тобой на ночь?
– Теперь ты чувствуешь себя лучше? – Спрашивает Эдуард, когда я забираюсь в его постель после ванны.
– Да, – улыбаюсь я. – Спасибо, что позволил мне остаться. Но ты уверен, что не хочешь лечь в постель?
Эдуард качает головой, сидя у окна:
– Нет, мне здесь нравится. – Он задувает свечу над столом, и в комнате становится темно. – Спокойной Ночи, Кэтрин.
– Эдуард… – я плотнее закутываюсь в простыни, – я не могу перестать думать об этом человеке. Мне страшно…
– Ты… – Эд замолкает на несколько секунд, – хочешь, чтобы я лег рядом?
– Да, пожалуйста.
– Ну ладно.
– Спасибо.
Я чувствую, как все мое тело нагревается от звука кровати, скрипящей под давлением тела Эдуарда. Я сглатываю, замечая, что мое сердцебиение резко ускоряется.
– Эдуард?
– Что?
– Почему ты велел мне уйти? После… после того, как мы поцеловались? Это было…плохо?
Кажется, он не отвечает уже несколько часов. Я уже начинаю думать, что он заснул, когда он наконец отвечает:
– Это было… прекрасно. Я велел тебе уйти, потому что боялся.
– Чего?
– Я что-то почувствовал, когда целовал тебя. Это было чувство, которое я никогда ни с кем не испытывал, и я испугался.
Я не могу удержаться от глупой улыбки.
– Может быть, ты в меня влюблен?
– И что же это значит?
Я ищу в темноте его руку и хватаю ее.
– А как ты думаешь, что это значит?
– Кэтрин, – шепчет он хриплым голосом, как будто только что вернулся с пробежки.
– Что… – я уже собиралась сказать, когда он вдруг перевернулся и притянул меня в свои объятия. Я задыхаюсь, когда приземляюсь на него сверху. Прежде чем я успеваю ответить, его губы оказываются на моих. Я страстно целую его в ответ, запуская пальцы в его волосы. Вскоре мои неуклюжие руки уже возятся с пряжками его ремня.
– Позволь мне, – шепчет он мне на ухо. Я вздрагиваю. Он быстро снимает ремень и штаны. Он переворачивает меня так, что оказывается сверху.
Мой разум кричит на меня.
Ты же девственница! Ты хоть понимаешь, что делаешь? Но я не могу ясно мыслить. Единственное, что я знаю – я хочу его.
– Ты уверена? – Спрашивает Эдуард, глядя на меня сверху вниз широко раскрытыми глазами. В ответ я прижимаюсь губами к его губам. Он медленно входит в меня, и я вздрагиваю. Боль вскоре сменяется чудесной полнотой.
– Пожалуйста, Эдуард, – стону я в его губы, впиваясь ногтями в его спину, – еще, пожалуйста. Он тоже стонет и начинает двигаться быстрее.
Шансы на любовь
У меня никогда не было парня. Я всегда говорила своим друзьям, что это из-за того, что у меня слишком напряженный съемочный график и на это просто нет времени, но правда в том, что я никогда не хотела этого. Честно говоря, меня никогда не интересовали свидания. Конечно, я была очень влюблена в Ченнинга Татума в течение некоторого времени, но кто из подростков не был? Это глупо, но я думаю, что верю в "настоящую любовь"…
Дело в том, что я никогда по-настоящему не чувствовала потребности в парне… до сих пор.
Я улыбаюсь, глядя на спящее лицо Эдуарда. Чудесные воспоминания о его теле, прижавшемся ко мне прошлой ночью, все еще свежи в моей памяти.
Я ерзаю в его объятиях, и он сонно открывает глаза.
– Доброе утро, красавица, – шепчет он, и его красивое лицо расплывается в улыбке, когда он гладит меня по волосам.
– Доброе утро, – отвечаю я, теснее прижимаясь к его груди. – Как спалось?
– Отлично, – он целует меня в макушку, – сегодня, меня не преследовали кошмары.
– Неужели? – Ахаю я, – это потрясающе!
– Это все благодаря тебе, – он целует меня в лоб. – Впервые после смерти моих братьев мне удалось спокойно выспаться.
Я быстро целую его в губы, – Я рада.
Эдуард крепче обнимает меня и шепчет на ухо:
– Как я понял, из вчерашнего дня, теперь ты не против выйти за меня замуж.
Я хочу сказать "да". Но слова застревают у меня в горле. Чудесная дымка, в которой я проснулась, исчезла, сменившись облаком реальности.
Завтра он умрет. А через три дня я вернусь к своей прежней жизни.
– Кэтрин? – Эдуард покусывает меня за ухо: – Ты хочешь выйти за меня замуж?
Я крепко зажмуриваюсь.
Что же я делаю? У меня нет с ним будущего. Ради нас обоих я должна отпустить его.
– Нет, – выдыхаю я.
– Кэтрин… – Эдуард смущенно хмурится. – Ты сказала, что хочешь любви в браке, – он нежно обхватывает мою щеку ладонью, – я думаю, что у нас все получится.
Я тоже так думаю.
Но я не могу ему этого сказать. Единственное, что я могу сделать перед отъездом, – это попытаться спасти ему жизнь. И отпусти его.
– Я не могу, Эдуард, – я отворачиваюсь и лгу. – я люблю другого.
– Тогда что же было вчера вечером?
Одна из лучших ночей в моей жизни.
– Это была ошибка.
– Кэтрин, – Эдуард хватает меня за плечи, поворачивая лицом к себе. – Ты действительно так думаешь?
– А что поменялось? Разве ты научился чувствовать? Неужели тебе так понравилась прошлая ночь?
Он отвечает мне без паузы: – Да.
Если бы я была настоящей принцессой Кэтрин! Если бы хоть один из нас родился в другое время. Если бы только он не умер… тогда, может быть, у нас был бы шанс на что-то замечательное. Я смаргиваю слезы.
– Отпусти меня, пожалуйста. Мое сердце принадлежит другому человеку.
– Неужели ты говоришь правду? – Спрашивает он, отпуская меня и поднимаясь с кровати. – Что тогда ты делаешь в моей постели, если любишь кого-то другого? Ты уже спала с ним?
Нет! Я отдал тебе свою девственность! Я даже не думала о сексе, пока не встретила тебя!
Я стискиваю зубы и выдавливаю из себя слова: – Это правда. Мне очень жаль.
– Очень хорошо, – лицо Эдуарда становится холодным, под стать его ледяному тону, – наша свадьба состоится, но она будет чисто политической. Ты только что разрушила все наши шансы на любовь. А теперь убирайся из моей комнаты.
– Мне очень жаль, Эдуард.
– Прибереги свои извинения. И, пожалуйста, не показывайся мне на глаза до свадьбы. Я не хочу тебя видеть.
– Я…
– Убирайся… вон. Прямо сейчас.
– Натали? Можно мне войти?
Я поднимаю глаза от кровати и вижу Калхантиса, стоящего в дверях.
– Входите, – говорю я. – Я как раз собиралась тебя искать. Где ты пропадал?
– Ты серьезно спрашиваешь меня об этом? – кричит он, захлопывая дверь и направляясь к моей кровати.
Он смотрит на меня сверху вниз, когда я скрещиваю руки.
– Я знаю, что ты делала прошлой ночью, – отвечает он, выглядя немного… ревниво? – Тебе не следовало этого делать.
Я закатываю глаза, немного раздраженная.
– Не говори мне, что я должна и чего не должна делать. Я взрослая женщина.
– Отлично, – огрызается Калхантис, – просто держись подальше от Эдуарда.
– О, об этом можешь не беспокоиться, – мрачно говорю я. – он велел мне никогда больше не показываться ему на глаза.
Калкантис садится рядом со мной и сжимает мою правую руку.
– Это к лучшему. – Я неуверенно пожимаю плечами. – Послушай, – мягко говорит он, – я хочу, чтобы завтра, ты уехала со мной.
– Куда?
– Из дворца… Тебе нужно отвлечься, развеяться.
– О, Калхантис, – я плюхаюсь обратно на кровать, зевая, – спасибо… Но я действительно не хочу выходить. Я просто хочу остаться дома.
– Нет, тебе нужно подышать свежим воздухом, – настаивает он.
– Калхантис. – Я хмуро смотрю на него. – Что происходит? Ты что-то недоговариваешь? – Он сохраняет нейтральное выражение лица.
– Все дело в Эдуарде, не так ли?
– Натали, – вздыхает Калхантис, – я боюсь, что ты слишком привязалась к нему.
– Я просто не могу смотреть, как умирают невинные люди. Я знаю, что могу помочь.
– Но ты не можешь помочь!
– Ты хочешь, чтобы я завтра уехала в какое-нибудь уединенное место и не смогла предотвратить смерть Эдуарда?
Калхантис вздыхает и закрывает лицо руками.
– Я должен помешать тебе все испортить.
– И как же сохранение жизни Эдуарда может все испортить?
Калхантис вдруг протягивает руку и гладит меня по щеке. Я испуганно отстраняюсь.
– Натали, просто доверься мне. Не стоит связываться с судьбой.
День смерти
– Оооо, скажи мне, – улыбнулся Джеймс, подъезжая ко мне на своей лошади, – как такая прекрасная принцесса, как ты, научилась так хорошо ездить верхом?
– Вообще-то, я жила на ферме, когда была ребенком, моя мама научила меня ездить верхом.
"О черт", – мысленно шлепаю я себя. Теперь я-это не я!!
– Принцесса Шотландии жила на ферме? – Джеймс хмурится.
– Эм… Я имею в виду, я была на ферме, когда был ребенком, – бормочу я.
– Интересно, – задумчиво произносит Джеймс. К моему облегчению, он, кажется, забывает о предмете разговора и начинает напевать. Я смотрю на Эдуарда, который все еще злится на меня за то, что я решила ехать одна, а не с ним. Словно прочитав мои мысли, Джеймс сказал:
– На самом деле он не злится на тебя, просто ты ему нравишься.
– Что? – удивленно бормочу я.
– Это то, что он делает, – вздыхает Джеймс, – он не может справиться со своими эмоциями.
– Что ж, он довольно хорошо справляется с тем, чтобы ненавидеть меня.
Джеймс на мгновение замолкает, словно глубоко задумавшись.
– Знаешь, что люди говорят об Эдуарде? – Он начинает считать свои пальцы: – Холодный, бессердечный, бесчувственный, одержимый собой, придурок. И это еще не все. О, и поверь мне, есть вещи и похуже.
– Ты уверен, что ты его друг?
Джеймс смеется. – В чем я уверен, так это в том, что я его единственный друг.
Услышав наш смех, Эдуард оглядывается.