Какой-то он здесь стал другой. Смиренный, покорный со страдальческими глазами, но при этом такой радостный видя меня. Как будто мы неожиданно расстались и лет через сто встретились вновь.
– А чего это он именно тут застрял?
– Действительно, – хмыкнула Сатана. – Безнадега! На втором кругу сладострастия.
В его словах читался смысл, намек, на что-то, но я не хотела решать этот ребус!
– Элла, – стиснул меня в своих объятиях Кирилл.
И когда наши тела соприкоснулись, я ощутила приятный жар вкупе с запахом его тела.
– Ты носишь мое кольцо! – оживленно воскликнул он.
– Ой, вот давайте свои взаимоотношения выясняйте там, – не выдержал предводитель стенаний. – Вы нагло отрываете меня от работы!
По щелчку пальца он потушил огонь, что навечно ушел в скалистую низину, откуда и возник. И когда исчез, отсюда прихватив нас, буря возродилась, вновь продолжая терзать и разбивать грешные души о скалы.
– Какие это взаимоотношения? – хотела уточнить я, но уже оказалась дома.
***
В частном секторе запели петухи, изгоняя нелюдь с земли, и им помогала яркая апельсиновая рассветная черточка на горизонте, поглощая в себе ночную тьму и осветляя мало-помалу каждую крупицу ночного неба. Наглядно ослепило красное поднимающееся светило, даруя белому и чистому власть и усыпляя грешное и страшное.
Кирилл вновь стал прежним, когда глотал кофеек на кухне. Исчезла его детская наивность и ожидание чего-то волшебного как ребенка на новогоднем утреннике. Уступив место прежнему мужеству и решительности. Либо он мало там побыл, либо Ад никого в целом не меняет, как и тюрьма заключенных.
Я стояла у окна, наблюдая за рассветом. За окном термометр показывал значительный минус.
– Зима все никак не отпустит, – вдохнула я.
– А за летом будет новая зима, – ответил Кирилл. – Можно я немного побуду с Антошей? Да на работу поспешу.
Отвернувшись от окна, я подозрительно посмотрела на Нину, которая с таким счастьем отослала его к моему мальчику.
– Ну что? – шепотом прикрикнула она на меня. – Привязался он к ребенку! Где ты, кстати, его нашла в Аду?
– На втором кругу, – ответила я, вновь вытаращившись в окно.
– Ни на что не намекает эта ситуация? – продолжила домывать посуду моя Наставница.
– На то, что он кабель?
– Элла-Элла вот все у тебя под носом, а ты никак не хочешь замечать. В его жизни была исключительно одна любовь, какой он предан до сих пор.
– У всех есть любовь, – осклабилась я. – У одной меня, ее забрали. И что вообще за вечные загадки? Неужели нельзя пояснить напрямую?
– Значит, время еще не подошло, раз ты не понимаешь, – Нина обтерла руки о белоснежное вафельное полотенце.
Держа на руках моего сына, в кухню вошел Кирилл:
– Ну что я поехал?
И отчитывается-то, будто муж, заметила я. Неважно чей… Но будто муж.
– На работу я всяко уже опоздал, – продолжил он. – Благо первая запись к десяти утра.
Я взяла сына у напарника, при этом коснувшись его горячих крепких рук. И это соприкосновение известным бесконечно горячим теплом отдалось в моей груди. Не свежим чувством к новому человеку, а будто ощущения эти я уже испытывала…
***
Вечером я заглянула в детскую и посмотрела на потолочный угол над кроваткой. Здесь жила наша маленькая паучиха Малышка. Она наплела по квартире свои неосязаемые нити, какие мерцали и вибрировали с пришествием опасности. Подцепив на одну из них муху, я прошла в коридор. Сейчас Вампал доест свой корм, и мы отправимся на вечернюю прогулку.
Лифт в доме не работал и на счастье там никто не застрял. Ничего спустимся пешочком. Но стоило мне ступить на первую ступень лестницы, как я ощутила пульсацию нитей Малышки исходящих из нашей квартиры. А за подъездным окном восемь гигантских, мохнатых кривых лап передвигались медленно, тяжело ударяясь о землю.
– О нет, только не это… – опешила я и фобическая жуть, не мешкая овладел моей человеческой оболочкой.
9 глава. Арахна
Женька с детства боялась пауков. Тонкие лохматые лапки, сверкающие чернейшие глазки и массивные челюсти принуждали пульс учащаться, а тело покрываться холодным потом. Виктор улизнул из деревни в город подальше от своей фобии, а предыдущим вечером, когда собирался в командировку вытащил из шкафа рубашку, из рукава которой выпал огромный паук и застыл в воздухе на паутине, расставив в стороны длинные лапы. А Мария проснулась ночью и долго не могла понять, где она. По телу рыскали крохотные лапки, оплетая шелковыми нитями. Рядом по сторонам с паутины свисали яйца подобные серым камушкам. Девушка хотела закричать но, только открыв рот, почувствовала на языке прикосновение. Слезы катились из глаз, когда над ухом послышался шорох. Не в комнате, а рядом с барабанной перепонкой. По волосам потекла теплая кровь, паук принял ее ухо за норку в земле…
***
С раннего утра возле нашего и соседнего дома стояло много полицейских машин.
– Пойду в магазин прогуляюсь, – решила я, перестав пялиться в окно.
– Думаешь это не просто криминал? – тихо спросила Нина, почесав макушку и добавила, наигранно и воинственно: – Думаешь это связано с твоим глюком?
– Бесконечно смешно, – прошла я в коридор, чтоб одеться. – Я чувствовала сотрясение нитей Малышки.
– Я не посредственно ничего не чувствовала, – вдохнула Нина. – А я с ней в одной комнате находилась.
– Ладно. Что купить?
Лифтом я опять не воспользовалась, спускаясь по лестничной клетке. В нашем подъезде что-то случилось и мне нужно это выяснить. Шестое чувство так и голосило внутри, что это объединено с тем чудовищем, какое я вчера увидела вечером в подъездном окне.
На третьем этаже нараспашку была открыта входная дверь, обволоченная прилипчивыми нитями. Из квартиры доносились громкие голоса один из которых был мне очень знаком! Я застыла на лестничной площадке, когда на пороге в полицейской форме показался Кирилл, записывая показания взбудораженной бабушки.
– О, Элла, – заметил меня он.
– Ну, здрасте дядь полицейский, – удивилась я подыгрывая.
Ну, я же была права! Я же чувствовала что здесь мистика и Кирилл тому подтверждение!
– Что у нас происходит? – спросила я.
Тут же я провела пальцем по входной двери, демонстрируя ему паутину пыльным клочком свисающую с моего мизинца.
– Что это? – пытался проанализировать мою ладонь коллега моего коллеги. Его глазу безоговорочно сверхъестественность не заметна.
– Греция так и не хочет оставлять нас в покое, – глянул на меня Кирилл. – Надобно срочно звонить тете Афине.
– Вы о чем ребята? – не соображал следователь. – При чем тут пропажа людей и Греция?
– Пропажа? – переспросила я, вскрикнув и желая сменить тему.
И мне в этом помогла заполошная бабушка, выбежав из дальней комнаты в слезах, и протянула Кириллу фото:
– Вот она… Внучка моя.
Я, вновь посмотрев на палец в паутине, обратилась к безутешной бабуле:
– Скажите, а ваша внучка боялась кого-либо или чего-либо, может?
– Травил что ли кто? – вытаращилась на меня старушка. И ее выпученные глаза через оправы очков казались громадными.
– Да нет, – отрицательно покачала головой я. – Ну был ли у нее страх какой-нибудь? Высоты там или насекомых?
– Ну… – призадумалась бабушка впрочем, считая мой вопрос фантасмагоричным и к делу не относящимся. – Пауков она боялась… Увидит маленького, а визжит-то, будто конец света.
Я утвердительно посмотрела на Кирилла. И он мне кивнул.
– Х-хорошо, – вдруг спотыкнулся Кирилл, выходя из квартиры. – Мы все сделаем, чтоб найти вашу внучку!
В кармане куртки у Кирилла зазвонил телефон.
– Алло… Как пропала? Когда?!!
– Что такое? – потребовала ответа я, увидев как он, изменился в лице.
– В поликлинике санитарка пропала, – ошеломленно пояснил он мне как будто первый раз Страж. – Все то же самое… Ну, ты понимаешь же? Динка рассказала, что та сидела, вязала и пропала.
Заинтересованные на одну тему происшествиями сменяющими друг друга со скоростью света мы аж не заметили, как поспешила за нами закрыть дверь бабушка. И упав в коридоре на пол задергалась, а конвульсиях.
– Господи что со мной…? – трясущимся голосом только и успела произнести она до того как с нее слезла кожа совместно с одеждой. По бокам вытянулись по четыре уродских лапы. И обратившись в паука бабуля, несуразно ступая лапами на пол и стены, круша все на своем пути, понеслась вглубь квартиры.
***
Я вышла из своего подъезда вместе с полицией и тут же засобиралась обратно домой:
– Мне пора.
– А чего вышла тогда? – улыбнулся Кирилл. – Поехали со мной в поликлинику? Введу в курс дела. К тому же посмотрим, что там случилось на самом деле. А ты, – обратился он к следователю. – Дуй в отдел. Заводи дело по сто пятой статье.
– По сто пятой? – воскликнула я. – Так это же убийство. Я не убеждена, что они все мертвы…
– При пропаже человека всегда возбуждается дело именно по этой статье. Потому что она дает широкие полномочия для проведения сыскных мероприятий, – пояснил мне Кирилл. – Хотя глаза один фиг сотрудникам не распахнет на мистику. Ведь дело собственно в ней!
***
На пятом этаже поликлиники среди звуков бормашин и запаха дентина меня опять бросило в дрожь, когда навстречу нам неслась санитарка. По ее взбудораженному виду я поняла, что это она та самая Динка, которая звонила Кириллу. В руках у нее была пряжа и начатая на спицах вещь, оставленная в работе, с которой свисало паучье полотно. И мы с Кириллом его заметили.
– Все ее вещи здесь. И сумка, и верхняя одежда, и телефон, – затараторила женщина, достигнув нас.
– Она прям, на ваших глазах пропала? – уточнила я.
– Не совсем. Я отвернулась к окну, чтоб налить нам чаю. Поворачиваюсь, ее нет!
– Вы главное не переживайте, вероятно она здесь в поликлинике, – я тяжело вдохнула коснувшись ладонями своих красных щек.
Самое зловещее впереди. Мне придется иметь дело с неприятными восьминогими. И эта мысль меня раздражала.
– Ты боишься пауков что ли? – усмехнулся Кирилл, закрыв за нами дверь в свой кабинет. – Присаживайся.
– Я постою, – с неприязнью осмотрела я стоматологическое кресло.
– Ты что никогда не смотрела фильм «Арахнофобия»?
– Нет. Зато я смотрела «Дантист». Фильм ужасов.
Кирилл с улыбкой оглядел меня с головы до ног, покачав головой.
– А! – вспомнил он. – Есть еще фильм «Тарантул» и «Восьминогие убийцы».
– Издеваешься, да? Я даже «Человека Паука смотреть не хочу, – я все-таки присела на кресло и съежилась. – Долго мы будем сидеть в этой комнате страха, и выяснять про фобии?
– Как ты уже сообразила речь идет о пауках. В общем, и кратко за прошедшие сутки все кто вязал, вышивал, ушли добровольно. Те же, кто боится пауков с ними случилось пострашнее. С твоего дома только три девочки пропали.
– Куда пропали-то? Куда ушли добровольно?
Кирилл пожал плечами.
– Вчера вечером, когда я пошла, выгуливать Вампала я увидела в окне огромного паука с наш дом. А он у нас девяти этажный на минуточку, – меня передернуло.
– Чего ты так реагируешь, ведь у вас в квартире живет паук, – изумился Кирилл.
– Это Малышка, – возразила я.
– Мм, – усмехнулся Кирилл. – Это особый вид членистоногих вне твоей фобии?
– Она маленькая и не такая страшная, – ответила я напряженно. – И волшебная. И добрая.
– Хочешь, совместно посмотрим фильм «Паутина Шарлоты»?
– Зачем ты мне предлагаешь страшные фильмы про пауков накануне борьбы с ними же!
– О нет, это вовсе не страшный фильм. Он практически про твою Малышку, – Кирилл протянул мне не большой бутылек с жидкостью.
– Что это?
– Это смесь Астрального яда и слез Арахны.
– О-о может, ты как-нибудь сам с ней разберешься? – прикрикнула я, убрав руки назад.
– Мы вместе разберемся, я тебя не оставлю одну, не беспокойся так. Просто пусть пока у тебя побудет, – он вдруг пристально заострил на мне загадочный взгляд.
– Что… Что такое? – заерзала я, оглядываясь по сторонам.
– Кстати у вас дома интересная гостья.
– Странные у тебя способности и вовсе не Стража, – сложила я руки на груди. – Как у Нины.
– Тебе нужно идти домой, – вдруг смутился он, опустив глаза. – А мне необходимо найти Арахнид.
– Мать вашу, что за странные названия?
– Это меч, которым можно утрамбовать Арахну, ту самую ты вчера созерцала в окне. Ну, он на тот случай если восьминогой даме вздумается выеживаться.
– А если ей отрубить ногу вырастит еще одна?
– Не думаю, у нее нет общих генов с Горынычем.
– Спасибо и на этом, успокоил, – безнадежно вдохнула я.
На нашей кухне суетилась светлоокая, с зорким взглядом, с длинными, светлыми, развивающимися волосами полная мощи распрекрасная, но не мягкая сердцем дева в меловом длинном пеплосе.
– За поединок воли! – сурово вскричала она, дербалызнув, что-то из кубка.
Конец ознакомительного фрагмента.