- Что иначе? - спокойно спросила ведьма.
- Иначе, я убью тебя! Слышишь?! - прошипела Элизабет, с ненавистью глядя на свою мать.
- Убьешь? За что? Не я, а ты захотела стать королевой и попросила моей помощи в этом. Не так ли? Я, как могла, помогла, и вины за собой не чувствую. Если ты помнишь, дорогая, я предупреждала тебя, что Генриетта могущественная колдунья и что, однажды, я не справилась с ней, но ты настаивала. И вот, что из этого вышло.
Внезапно Элизабет закрыла лицо руками и зарыдала: "Что же мне делать, мама? Помоги мне!"
- Я пока не знаю, как тебе помочь Бетти, - устало сказала Жанна, - мне нужно время. Приходи-ка ты ко мне через неделю...
- Неделю!!! - вскричала Элизабет, и руки ее непроизвольно потянулись к горлу ведьмы, заставив ее в испуге отшатнуться.
- Неделю!!! - повторила Элизабет, - я приходила к тебе уже несчетное количество раз! И каждый раз, ты говоришь мне одно и то же, что тебе нужно время! Ты загнала меня в угол, Жанна!
При этих словах Жанна удивленно подняла брови, дочь впервые назвала ее по имени.
- Да, ты не ослышалась, с этого момента ты мне не мать, но поскольку я вынуждена с тобой общаться, впредь буду называть тебя только по имени. И если ты мне не поможешь, я лично сожгу тебя на костре, как ты того заслуживаешь!
Услышав эту страшную угрозу, Жанна непроизвольно вздрогнула, но тут же взяла себя в руки.
- Не смей угрожать мне, дорогая, иначе твои дочки навсегда останутся уродами, - спокойно сказала она, - а лучше, приходи ко мне через неделю, и я обещаю, что приму тебя не с пустыми руками. А сейчас, иди-ка ты по добру по здорову, а то не ровен час, останутся твои детки сиротами.
И ведьма одарила свою дочь таким взглядом, что та невольно попятилась. Всю обратную дорогу до Фрубурга, молодая королева не могла забыть этот взгляд. Как же она сейчас ненавидела свою мать! Уже подъехав к дворцу, она приняла окончательное решение уничтожить Жанну, вне зависимости от того поможет она ей спасти девочек от уродства или нет.
После ухода дочери, Жанна, несмотря на внешнее спокойствие, еще долго находилась под впечатлением от ее эмоционального "взрыва". Теперь она ясно понимала, что, в случае чего, Элизабет не дрогнет и исполнит свою угрозу. Еще некоторое время, неподвижно постояв посередине комнаты, Жанна вздохнула и подошла к большому старинному сундуку. Приподняв массивную крышку, она вынула из сундука небольшую металлическую шкатулку, которую отперла маленьким ключиком, постоянно висевшим у нее на шее, и осторожно достала из нее толстую потрепанную книгу в кожаном переплете. Затем она направилась к книжному шкафу и взяла с полки чернильницу и перо. Когда все приготовления для эпистолярного творчества были закончены, Жанна удобно устроилась за письменным столом и раскрыла свою таинственную книгу. Немного подумав, она обмакнула перо в чернильницу, и стала быстро писать.
Как только Элизабет появилась во дворце, она сразу же направилась в комнату к своим дочкам, но на полпути ее перехватил Томас Бамбелла, который передал ей приказ короля, немедленно явиться к нему. В последние годы, отношения супругов разладились, причем инициатива охлаждения исходила от Элизабет, да это было и не удивительно, она никогда по-настоящему не любила Карла, а с появлением у дочек признаков уродства, с каждым годом усугублявшихся, так и вовсе отвернулась от мужа. Однако, Элизабет не могла не подчиниться королю и поэтому, с сожалением бросив взгляд в сторону детской комнаты, была вынуждена пойти в направлении рабочего кабинета короля.
- Я слушаю, вас, ваше величество. Вы хотели меня видеть, я перед вами, - сухо сказала Элизабет, приседая перед королем в глубоком реверансе.
- К чему эти формальности, Бетти? Мы одни, и мне нужно с тобой серьезно поговорить, - чувствовалось, что король очень раздражен и разговор предстоит непростой.
- Я вся внимание, - по-прежнему сухо сказала Элизабет, удобно устраиваясь в кресле напротив короля.
- Я запрещаю тебе покидать дворец без сопровождения! - с места в карьер, начал Карл, - я догадываюсь, куда ты постоянно исчезаешь и мне это надоело! Кроме того, я не исключаю, что твои постоянные "шашни" с этой гадалкой вредят нашим детям.
- Ты не прав, Карл! Она пытается помочь! Если ты считаешь, что гадалка вредит нам, хорошо, я не буду больше обращаться к ней за помощью. Но, скажи мне, Карл, кто может нам помочь? Кто? Доктор Дижон, который только пожимает плечами и не может сделать ничего, чтобы исцелить моих крошек от этой напасти?! Или еще кто-нибудь, из числа тех, кто скорее делает вид, что хочет помочь, а на самом деле, пытается завоевать благосклонность своего короля?! Что вы на это скажете, ваше величество?
Карл молчал. Он смотрел куда-то мимо жены, и в глазах его стояли слезы.
- Повторяю! - дрогнувшим голосом сказал король, - я запрещаю тебе покидать дворец без моего разрешения! Все! Я тебя, более не задерживаю!
Королева ушла, а Карл еще долго неподвижно сидел в своем кресле, уставившись в одну точку, словно гипнотизер, в очередной раз, стремившийся проникнуть в тайны подсознания.
Прошла ровно неделя, с тех пор, как Карл запретил Элизабет видится с матерью и она места себе не находила, пытаясь придумать способ незаметно исчезнуть из дворца. Слова ведьмы о том, что в этот раз она встретит ее не с пустыми руками, вселили в нее надежду, и Элизабет была готова на все, чтобы, в очередной раз, повидаться с Жанной. Так и не найдя надежного способа тайно покинуть дворец, Элизабет решила прибегнуть к помощи герцога Кастильи. В последнее время королева стала дружна с семьей герцога. Оба знали друг о друге нечто такое, что связывало их крепкими узами. Помимо всего прочего, Кастилья привлекал королеву как мужчина. Опытный ловелас, он сумел-таки ей понравиться. Кастилья теперь практически постоянно жил в столице. Он купил здесь дом и перестроил его, чтобы он соответствовал статусу своего хозяина. Дом герцога быстро завоевал славу одного из самых веселых мест Фрубурга. Постоянные балы и вечеринки, которые без устали устраивали брат и сестра привлекали к ним практически весь бомонд города. Элизабет написала записку герцогу с просьбой пригласить ее на какой-нибудь из ближайших приемов. Получив записку, герцог незамедлительно явился в королевский дворец и официально пригласил королевскую чету на бал, который он как раз собирался устроить в честь очередной годовщины великой победы под Симуром. Герцог прекрасно знал, что король, как всегда, не примет его приглашения, сославшись на занятость, но королеве, скорее всего, разрешит развлечься, тем более, если она захочет взять с собой детей, которые, на удивление, с удовольствием посещали дом Кастильи. Объяснялось это просто, герцог организовал у себя в доме игровую комнату, превосходившую королевскую по своим масштабам. Ее и комнатой было назвать нельзя, скорее это был парк аттракционов под крышей, где даже имелся свой кукольный театр. Актеры, специально нанятые герцогом, развлекали королевских детей так, что те, на некоторое время, забывали о своем недуге. Элизабет и сама любила иногда проводить время в этом средоточии детской радости, с удовольствием наблюдая, как восторженно блестят глаза ее дочек. Зная все это, Карл не стал препятствовать Элизабет в ее желании стать гостьей герцога, он посчитал, что девочкам не помешает сменить обстановку, возможно от этого у них хоть немного улучшиться настроение.
Появление ее величества на балу тут же приковало к ней всеобщее внимание. Каждый из гостей считал своим долгом, лично приветствовать королеву, но постепенно, интерес к ней ослабел, что было вполне естественно, поскольку Элизабет сегодня решила не принимать участия в танцах. Она предпочла со стороны наблюдать за танцующими и беседовать с сестрой герцога. В пылу веселья, никто не обратил внимания на то, что место, ранее занимаемое королевой, спустя некоторое время, опустело. Однако это обстоятельство не прошло незамеченным для Томаса Бамбеллы, который, по собственной инициативе, решил присмотреть за королевой и по этой причине тоже присутствовал на балу, к вящему неудовольствию герцога Кастильи. Герцог не преминул предупредить королеву, что в зале находится доверенное лицо Карла, капитан Бамбелла. Но Элизабет было уже все равно, она приняла решение, и не собиралась его менять. Она лишь попросила Кастилью, донести до ищейки Карла, что королева ушла поиграть со своими детьми. Что и было сделано незамедлительно, но Томас был тертый калач и сразу предположил, что дело здесь не чисто. Он поспешил удалиться из гостеприимного дома герцога, полагая, что королева сделала то же самое, некоторое время назад. Вскочив на своего коня, Томас выехал за ворота и стал внимательно осматривать окрестности в надежде обнаружить королеву. Но, увы, никого похожего на нее ему увидеть не удалось. Тем не менее, он был уверен, что она покинула дом герцога. И тут, он обратил внимание на стайку мальчишек, которые каким-то чудом перелезли через высоченный кованый забор и теперь безуспешно штурмовали стену дома, чтобы добраться до ближайшего окна.
- Эй, пацаны! - окликнул их Томас, - кто хочет заработать?
Уже через минуту Томас убедился, что заработать не прочь вся маленькая ватага. Проявляя чудеса ловкости, мальчишки буквально просочились сквозь хитросплетения железных узоров забора, ограничивающего владения герцога и окружили своего потенциального работодателя.
- Ну что ж, все, так все, - согласился Томас, - я хочу знать, выезжал ли всадник из ворот этого дома, совсем недавно. Скорее всего, это была женщина.
- Да!!! - нестройным хором ответили сорванцы, - выезжал, только мы не уверены, что это была женщина.
Из рассказа мальчишек, Томас понял, что всадник покинул территорию не через главные ворота, а через калитку с тыльной стороны дома и галопом помчался "... вон в ту сторону". Бросив ребятам горсть серебряных монет, что вызвало бурю восторга, Томас направил коня в указанном ими направлении. Энергично пришпорив своего скакуна, Томас дал ясно понять ему, чего от него ожидает, тот сразу проникся нетерпением хозяина, и задал такой темп, что мальчишки только рты разинули, восхищенные мощью благородного животного. Всего минут десять понадобилось Томасу, чтобы оказаться у городских ворот, стража, издали узнав капитана королевской гвардии, поспешила открыть ворота, намереваясь без проволочек выпустить его за пределы города. Но, поравнявшись со стражниками, капитан резко осадил коня, который возмущенно захрипел и замотал головой, недовольный, что его так внезапно лишили главного удовольствия в лошадиной жизни. Томас, почувствовав настроение своего коня, ласково потрепал его за холку и сказал: "Потерпи дружок, это временная остановка, скоро мы продолжим". И обращаясь к стражникам, спросил, не выезжала ли за город молодая женщина и если выезжала, то, сколько времени прошло с тех пор.
- Как же, выезжала, минут двадцать назад, - ответил старший караула, седоусый капрал, - у нее был пропуск с королевской печатью. А кто такая, не разобрал, вся в плащ завернулась, но, похоже, дама знатная, уж больно конь хорош, да перстни на всех пальцах, прямо ослепили.
- По какой дороге поехала? - спросил Томас.
- А вон, по той, - капрал махнул рукой, указывая на дорогу, ведущую к лесу.
Томас поблагодарил капрала за информацию, и, наклонившись к самому уху своего любимца, негромко сказал: "Ну, покажи, на что ты способен. Нам никак нельзя упускать нашу беглянку". С этими словами, он хотел было пришпорить коня, но тот явно не нуждаясь в дополнительном стимуле, понесся вперед, словно снаряд, выпущенный из пращи.
ГЛАВА 29
Несмотря на все старания Томаса, ему так и не удалось догнать Элизабет, она скрылась за густыми ветвями деревьев, прежде чем он ее увидел. С досады громко выругавшись, Томас еще немного покружил на месте, внимательно вглядываясь в сумрак лесной чащи, но все было напрасно, королева как в воду канула. Капитан спешился, привязал коня и прислушался, вскоре его чуткий слух уловил журчание воды. "Прекрасно! - воскликнул Томас, - поблизости есть вода, значит, наше ожидание будет не столь утомительным. Что ж, делать нечего, придется набраться терпения. Надеюсь, Ее величество будет возвращаться назад той же дорогой".
Между тем, с появлением Элизабет, события в доме Жанны Уорлок сразу же приняли драматический оборот.
- Я слушаю тебя, Жанна, - с порога, дрожа от нетерпения, сказала Элизабет, вперив в ведьму свой пылающий взгляд, - говори же, что ты придумала?! Быстрее! Прошу тебя! Мне стоило больших трудов, оторваться от соглядатаев короля, боюсь, что это ненадолго. Говори же, черт возьми! Что ты молчишь!
- Присядь, дорогая. Ты, верно, устала с дороги, - предложила ведьма, не обращая внимания на нервозность дочери.
- У меня нет времени, рассиживаться с тобой, - еле сдерживая ярость, процедила сквозь зубы Элизабет, - говори! Или я убью тебя!
- Не надо так нервничать дорогая, - по-прежнему спокойно говорила ведьма, - выход есть. Правда, он не совсем приятный лично для тебя, но, во всяком случае, он единственный, и тебе придется с этим смириться.
- Ты будешь говорить, в конце концов?! - вскричала Элизабет и угрожающе двинулась к матери.
- Ладно, ладно, успокойся, сейчас все узнаешь, - ведьма встала со своего "трона" и прошлась по комнате.
- В общем, так, - сказала она, повернувшись лицом к дочери и глядя ей прямо в глаза своим единственным глазом, - есть только два способа снять с твоих дочерей проклятие. Первый, это могла бы сделать сама Генриетта, но, увы, по понятным причинам, она этого не сделает, даже если бы захотела. Второй, - тут ведьма взяла небольшую паузу, и во взгляде ее вдруг промелькнуло нечто, похожее на жалость, - второй, - медленно повторила она, - это твоя смерть.