Рэт Джеймс Уайт
& Султан З. Уайт
"Грехи Отца"
- Проверка. Проверка. Я нахожусь в "One Schroeder Plaza" в Бостоне, разговариваю с офицером Уолтером Ноксом из полицейского управления Бостона. Офицер Нокс был первым, кто прибыл на место ужасной бойни в Госпиталь Милосердия. Вы можете описать увиденное, офицер Нокс?
- Это было пиздец как ужасно! Извините за мой французский. Этот грёбаный чокнутый переходил от одной кроватки к другой, сворачивал этим детям шеи, как будто он забивал цыплят. Маленькие новорождённые! Он пробил бóльшей их части черепа огнетушителем, а потом, я думаю, ему это наскучило, поэтому он начал душить их голыми руками. Сначала я даже не понял, что вижу. Он уже убил двух санитаров и трёх медсестёр, которые пытались его остановить; он свернул им шеи, как и младенцам. Итак, доктора, эти грёбаные трусы, просто стояли перед детской, трое из них наблюдали, как он убивает этих маленьких новорождённых детишек. Не сделали ничего, чтобы его остановить. То есть, я знаю, что они были напуганы. Этот грёбаный сумасшедший только что убил пять человек на их глазах, но они могли, я не знаю... они могли хоть что-то сделать! Эти грёбаные медсёстры, упокой их души, были героинями. Они пытались его остановить. Итак, я прихожу, и эти врачи стоят за дверью детской, наблюдают за этим парнем и указывают на него. Я смотрю туда и вижу, как он держит этого маленького ребёнка. Я чувствую себя ужасно. Я просто не мог поверить в происходящее. Он убил ещё одного ребёнка, пока я стоял там, как грёбаный идиот, пытаясь понять, что происходит. Затем я уложил его.
- Как?
- Я не стал использовать электрошокер или свою дубинку, если вы об этом спрашиваете. Я вытащил пистолет. И я очень надеялся, что этот кусок дерьма окажет сопротивление. Я надеялся, что он возьмёт следующего ребёнка, и вот тогда бы я сделал это, потому что я так сильно хотел его убить! Я так сильно хотел убить этого грёбаного чокнутого, что мой член стал твёрдым. Я имею в виду буквально. У меня была эрекция, мне было так жарко, я так сильно хотел убить этот кусок дерьма! Вы ведь вырежете эту часть?
- Конечно. Но что случилось потом?
- Парень просто улыбается, кладёт руки за голову и становится на пол на колени. Он просто смотрит мне прямо в глаза и всё время улыбается. Я ударил его один раз. Я пнул грёбаного сукиного сына прямо в его самодовольное ебало. Я ничего не мог с собой поделать. Мне было всё равно, кто смотрит. Я просто не мог выдержать этого сумасшедшего ублюдка, который так на меня пялился.
- И как он отреагировал?
- А никак. Сумасшедший ублюдок просто не переставал улыбаться. У него был сломан нос, по лицу текла кровь, от чего зубы покраснели, а он продолжал чертовски ухмыляться мне. Говорю вам, это заставило мою чёртову кожу покрыться мурашками. Я надел на него наручники, и мы с моим напарником Винни вытолкнули его оттуда так быстро, как только могли. Хотите узнать кое-что безумное? Когда я сказал, что он ходил от кроватки к кроватке, убивая этих маленьких детей одного за другим, это было не совсем правильно. Некоторых из них он пропускал. Как будто он выбирал между ними. Я разговаривал с детективом Монро, и он сказал, что нет ничего общего между теми, кого он убил. Вы знаете, он не выбирал их по расе, полу или чему-то в этом роде. Он убивал белых, чёрных, азиатских, испаноязычных, рыжих, блондинов, брюнетов, голубоглазых, зеленоглазых, кареглазых, маленьких девочек и мальчиков. Похоже, это не имело значения. Знаете, у этих психов обычно есть какой-то простой план, который легко разгадать. Но не у этого парня. Но детектив сказал, что все те, кого он не убивал, выглядели одинаково. Чёрные волосы. Глаза тёмно-карие, почти чёрные.
- Прямо как он.
- Да. Прямо как он.
- Как это повлияло на вас, офицер Нокс?
- Вы имеете в виду морально? Они заставили меня пойти к психотерапевту. Это стандартная процедура после чего-то, вроде этого, но вы просто говорите этим парням то, что они хотят услышать, и они вас отпускают. Но кошмары мне снятся. О младенцах. Знаете, что мне снится чаще всего?
- Что же?
- Tот ребёнок. Последний, которого он убил. Того, кого он убил, пока я стоял там и смотрел на него, прежде чем вытащил пистолет. Я думал, это кукла. Он был таким маленьким. Я не знал, что это был младенец. Я имею в виду, кто бы мог подумать, что кто-то так сделает? Кто мог ожидать увидеть что-то подобное? Он заметил меня. Этот грёбаный сумасшедший заметил меня. Он посмотрел мне в глаза. И тогда он впервые начал улыбаться. Он улыбался, глядя мне прямо в глаза, сворачивая маленькому ребёнку шею. Мне до сих пор снятся кошмары по этому поводу.
- Исправительное учреждение строгого режима Буша. Первое интервью с Адамом Хорровицем, осуждённым серийным убийцей. Дата - 09 июля 2014 года. Как ты сегодня, Адам?
- Ты заигрываешь со мной? Ты хочешь свидание?
- Что? Нет.
- Тебе нужен сосед? Ты хочешь набиться в друзья?
- Нет.
- Тогда давай забудем о светских разговорах. Согласен?
- Согласен. Твоя позиция ясна. Итак, как насчёт того, чтобы ты просто рассказал мне о себе? Расскажи мне о своих родителях. Каким было твоё взросление?
- Это клише - обвинять во всех моих преступлениях плохое воспитание. Я знаю. Это выглядит так, будто я пытаюсь избежать личной ответственности за свои действия. Но это не так. Я знаю, что сделал. Я также знаю, что я бы не стал, не смог бы сделать ничего из этого, если бы не мой отец.
Мой отец верил в то, что каждый отец обязан сделать так, чтобы его сын был лучше, чем был он сам. Благородное чувство. Но мой отец зашёл слишком далеко. Он не был доволен тем, что просто предоставил мне лучшее образование, лучшее воспитание, лучшие возможности трудоустройства. Он хотел бóльшего. Видишь ли, мой отец был инженером-биологом. Начинаешь понимать? Он не верил, что одно только правильное воспитание является ключом к лучшему виду детей. Для него лучший ребёнок означал лучшие гены. Итак, он сразу перешёл к сути дела. Он начал «улучшать» мою ДНК, изменяя мой генетический код.
Я помню, как он сетовал на то, что женился по любви. Он сказал, что это эгоистично. Что он подвёл меня в этом отношении. Ему следовало жениться на женщине, которая дала бы ему лучшее генетическое потомство. Моя мать была невысокого роста, среднего интеллекта, среднего образования, внешности чуть выше среднего, но не королевы красоты. Вот где мой отец считал, что подвёл меня. Он думал, что ему следовало жениться на женщине, которая была высокой, спортивной, с умом и красотой выше среднего. Это было оскорблением моей матери, которая была для меня идеальна, но я ничего не сказал в её защиту, и здесь я беру на себя полную ответственность. Я никогда не говорил за себя. Я никогда не говорил отцу останавливаться. Я позволял ему делать со мной всё, что он хотел. Видишь ли, я не хотел его разочаровывать. Думаю, часть меня хотела быть суперменом, он всегда говорил мне, что сделает меня сильнее, чем локомотив, быстрее, чем мчащаяся пуля, умнее Эйнштейна. Я тоже этого хотел. Кто бы не хотел? И я безоговорочно доверял своему отцу.
Но дело было не только в доверии. Это заставляет меня походить на какую-то наивную девчонку. Мы оба знаем, что это не так. Настоящая причина, по которой я позволил ему делать всё это со мной, заключалась в том, что я боялся, боялся разочаровать его. Сказать, что он был бы разочарован, если бы я когда-либо возразил против одного из его экспериментов, если бы я сказал ему, что доволен тем, кем я являюсь, и не нуждаюсь в дополнительных «улучшениях», - значит ничего не сказать. Он был бы потрясён. Для него это было бы то же самое, как если бы тот, кто был в отчаянии, отказался от миллиона долларов. И я действительно считаю, что он видел меня таким, по крайней мере, в генетическом смысле: отчаянно бедным.
- Так что именно он с тобой сделал?
- Я ещё доберусь до этого. Это моя история, и если ты не возражаешь, я хочу рассказать её по-своему. Тебе нужно знать, кем был мой отец как личность, если ты собираешься написать мою историю. Я мог бы продать эту историю кому угодно, понимаешь? Я знаю, что всем любопытно. Весь мир хочет знать, кто я, что я делал раньше, почему я сделал то, что сделал. Я получаю их письма. Учёные. Психологи. Журналисты. Я выбрал тебя из-за той статьи, которую ты написал о структурных генах в "Scientific Discovery". Это показало не только понимание науки, но и стоящие за ней мотивы. И именно поэтому ты должен услышать всю историю, чтобы понять мотивы моего отца, а также мои собственные, потому что, в конце концов, мы соучастники заговора, мой отец и я. Таким же образом, как и доктор Франкенштейн был замешан в преступлениях своего создания.
- Могу я задать один вопрос, прежде чем ты перейдёшь к остальной части своей истории? Я верю, что когда услышу ответ, это поможет мне получить более правильное понимание. (Он пододвинул газету. Заголовок гласил: ТРИНАДЦАТЬ МЛАДЕНЦЕВ УБИТЫ В ПРЕДЕЛАХ БОЛЬНИЦЫ.) Почему убийство? Почему ты убил всех этих невинных людей? Мужчины, женщины, дети? Почему?
- Когда большинство родителей смотрят на своих детей, всё, что они видят, - это совершенство. Они не видят асимметрий и аномалий. Всё, что они видят, - это красота, каким бы уродливым на самом деле ни был их ребёнок. Но только не мой отец. Когда он смотрел на меня, он видел только что-то несовершенное, что-то, что нужно было исправить. Есть по крайней мере миллиард родителей, которые посмотрели бы на меня и увидели идеального, красивого ребёнка, но не мой отец. После того, как он изменил меня, я стал смотреть на вещи его глазами. Когда я посмотрел на остальное человечество, я увидел все недостатки и несовершенства.
Знаешь ли ты, что первым делом делает лев-самец, когда берёт на себя прайд и становится новым альфа-самцом? Он убивает всех детёнышей, рождённых бывшим главой прайда. Как ты думаешь, когда Homo sapiens вытеснил неандертальца в качестве нового доминирующего человеческого вида, неандертальцы просто взяли свои низшие гены и тихо ушли? Или ты думаешь, что это была массовая война, эпическая бойня? Ты представляешь, как Homo sapiens полностью уничтожил своих низших братьев, массовый геноцид неандертальцев в масштабах, которые сделали бы Холокост похожим на расстрел в почтовом отделении? Видишь ли, для того, чтобы моя генетическая линия выжила и процветала, ваша испорченная, несовершенная генетическая линия должна прекратиться. Вы все должны умереть. Но опять же, мы забегаем вперёд. Позволь мне рассказать тебе о моём отце.
Мой отец не был идеальным человеком. Его недостатки были его личной навязчивой идеей, которую он всю жизнь пытался преодолеть. От лёгкой атлетики до бокса и борьбы. Он пытался и не смог преуспеть в лёгкой атлетике, но сделал себе имя в науке, выиграв награды и исследовательские гранты над учёными, которые были на несколько десятков лет старше его. Но этого было недостаточно. Он бросился в искусство и музыку с тем же рвением, с которым он попал в лёгкую атлетику, с аналогичными результатами. Он потратил более десяти лет, трудясь на фортепиано и скрипке и почти столько же времени размазывая маслом и акварелью по холсту. Он даже написал несколько десятков ужасных стихов, прежде чем признать поражение где-то на десятом или одиннадцатом году моей жизни. Я до сих пор помню радость, которую испытывал, когда мне больше не приходилось смотреть, как он проклинает и ругается из-за отвратительных неудачных пейзажей, или затыкал уши, пока он пародировал Бетховена или Моцарта, создавая бездушную какофонию на пианино. Так было до тех пор, пока он не перефокусировал на меня свою одержимость совершенством.
Мой отец не мог смириться с его ограничениями. Он не мог принять идею ограничений как состояния человека. Глубоко в душе он верил, что всё можно достичь тяжёлым трудом, что воля человека может сгибать и формировать время и пространство. Он верил в безграничный потенциал человеческого духа. В этом смысле он был идеалистом, можно сказать романтиком. Его совершенный человек был одарён интеллектуально, творчески, физически и эстетически, Übermensch Ницше, сверхчеловек. Его мучило то, что он был только интеллектуалом, но я считаю, что его самым большим разочарованием была его внешность, его глаза.
Мой отец воспитывался на вестернах. Его героями детства были жёсткие точёные ковбои с пронзительными глазами и квадратной челюстью. Затем он посмотрел в зеркало и увидел круглолицего мальчика с грустными щенячьими глазами, которые, казалось, предсказывали худшую из возможных судьб, вместо свирепых, уверенных глаз воина. Это было первое, что он изменил во мне. Моя внешность.
Выделить точную цепочку ДНК, которая контролирует такие вещи, как симметрия, цвет волос, цвет и форма глаз и даже рост, вес и структура костей, было блестящим достижением. Ты хоть представляешь, насколько это сложно? В геноме человека более двадцати тысяч генов. Чтобы идентифицировать эти гены, конкретно связанные с чем-то вроде структуры или роста костей, тебе необходимо сравнить генетические различия между людьми. Затем, как только ты найдёшь ген, который делает одного человека высоким, а другого - низким, одного с высокими скулами и сильной челюстью, а другого с хлипким подбородком, тебе необходимо его изолировать. Знаешь ли ты, что годы науки определили, какое лицо считается идеальным? Овальное лицо. Почему? Потому что оно симметричное. Людей привлекает симметрия. Овальное лицо будет иметь более широкие скулы, а затем сужаться до линии челюсти и подбородка. Овальные лица также сузятся ко лбу. Есть десять отличительных черт физической красоты во все времена и во всех культурах. Большие глаза, маленький нос, высокий и худощавый, хорошо очерченные мышцы или фигура в виде песочных часов с грудью, пропорциональной бёдрам, и тонкой талией, если ты женщина, симметричное лицо и тело, густые волосы, большие руки, гладкая, сияющая и чистая кожа, полные губы, светлая кожа с тёмными глазами или светлые глаза с загорелой кожей. Другими словами, я.
- Ты очень красив. Ты утверждаешь, что всё это сделал твой отец? Ты хочешь сказать, что он изменил твоё лицо и тело?
- Ты не понимаешь. Я не просто красив. Мои черты совершенно симметричны. Посмотри мне в глаза. Расстояние по вертикали между ними и моим ртом составляет примерно тридцать шесть процентов длины моего лица, а расстояние по горизонтали между моими глазами составляет примерно сорок шесть процентов ширины моего лица. Моя голова составляет ровно пять с половиной дюймов от уха до уха и семь дюймов в длину от линии роста волос до подбородка. Между моими глазами два с половиной дюйма и ещё два с половиной дюйма между моим ртом и моими зрачками. Это то, что называется «золотым сечением». Это соотношение представляет собой идеальные пропорции человеческого лица во всех культурах.
- Почему это было так важно для твоего отца? Казалось бы, что-то вроде понятия красоты должно быть ниже гения твоего отца. Это кажется банальным, даже немного поверхностным.
- Это потому, что ты принимаешь всю эту либеральную чушь о красоте в глазах смотрящего, те социальные и культурные предубеждения, которые навязаны нам, а не являются неотъемлемой частью нашей природы. Всё в нашей культуре определяется красотой: от машины, которую ты водишь, от дома, который ты покупаешь, от твоей одежды и даже от твоих перспектив трудоустройства. Сколько красивых бомжей ты знаешь? Для более привлекательных людей экономические, социальные, романтические и даже политические возможности экспоненциально выше.
Те, кто рождены со всеми универсальными признаками красоты - высокими, худощавыми, мускулистыми, идеально симметричными лицами и телами - по сути своей обожаются. Им доверяют и ими восхищаются. Мы выбираем их, чтобы править нами. Мы платим им, чтобы они нас развлекали. Мы боготворим их и пытаемся им подражать. Они наши лидеры, наши боги. Знаешь ли ты, что в середине 1980-х было проведено два исследования, которые независимо продемонстрировали, что младенцы в возрасте двух и трёх месяцев дольше смотрели на симметричные лица, лица, которые ты и я считали бы наиболее привлекательными? Более поздние эксперименты с новорождёнными младше одной недели показывают значительно бóльшее предпочтение лиц с более высокой степенью симметрии. Другое исследование показало, что годовалые младенцы демонстрировали более заметное удовольствие, улыбку, хихиканье, более высокую степень внимательности и вовлечённости, меньшее беспокойство и меньшую отстранённость при общении с незнакомцами в привлекательных масках, чем при общении с незнакомцами в непривлекательных масках. Они также значительно дольше играют с внешне привлекательными куклами, чем с непривлекательными куклами. Как бы сильно мы ни хотели верить, что красота субъективна, исследования снова и снова показывают, что её можно свести к простому вопросу математической симметрии. У новорождённых и младенцев не было времени изучить и усвоить культурные или созданные средствами массовой информации стандарты красоты. Эти исследования предполагают генетическую предрасположенность человека к красоте и симметрии. Мы поклоняемся ей и обожаем её, потому что мы инстинктивно запрограммированы на это. В этом случае идеальный мужчина должен быть красивым, а также умным и сильным.