- Посмотри, какая красота! - воскликнул Карманов. - Я всю жизнь мечтал жить в подобном райском уголке. И вот - добился... - Он заговорщицки подмигнул. - Славка, отпусти тормоза, расслабься немного! События развиваются благоприятно! Алеша чист перед законом как стеклышко! В прокуратуре узнают об этом сразу же после 21.00. А завтра об этом будет говорить весь город!
- Что именно должно произойти в 21-00, скажи прямо, если знаешь?! - я готов был схватить его за грудки.
- Славка, не торопи меня, ладно?! - воскликнул он со своей улыбочкой. - Я жду одного известия. Как только получу его, сразу же открою вам с Кларой свой план. В мельчайших деталях. Притом, что все идет, как по маслу! А пока будем наслаждаться красотой природы, вкусной едой, близостью прекрасных женщин! Выбрось из головы все дурное, старина! Айда к столу. И не косись ты так на Софона. Он у меня дрессированный. Ну, по рукам?
- По рукам, - вынужден был согласиться я.
С минуту мы до боли трясли друг другу руки.
- Сейчас примем на грудь, закусим, затем поплаваем
, отдохнем, а там, глядишь, и подоспеет то самое известие, - напомнил он. - Ну, перестал беспокоиться? Тогда айда тяпнем за деловое сотрудничество!
Но прежде чем "тяпнуть", он еще минут сорок водил нас с Кларой по дому, интерьеры и обстановку которого можно было охарактеризовать одним словом: китч!
Но, похоже, сам Карманов был в восторге от своей обители и ждал от нас адекватной реакции. Я малость подыграл ему, мне не жалко. Между прочим, в особняке имелся лифт, где кнопок было больше, чем три. Конечно, часть кнопок могли оказаться и резервными, но я не сомневался, что в доме имеется просторный подвал, куда лифт тоже спускается.
По ходу этой импровизированной экскурсии я успел шепнуть Кларе, чтобы она не волновалась, мол, серьезный разговор состоится несколько позже.
Наконец, мы расположились вокруг большого круглого стола на веранде второго этажа. Вид отсюда открывался изумительный. Совсем рядом нес свои тихие воды Ракидон, окаймленный полосой задумчивых ив, за которой далеко простирались заливные луга со стайками берез на косогорах. Фоном для этой безмятежной картины служило безоблачное небо с размытым желтком солнца посередине...
За столом нас было пятеро: хозяин с "домочадцами" и мы с Кларой.
Я приметил, что обязанности прислуги Карманов возложил, очевидно, из каприза, на Софона, хотя людей в доме хватало.
- Софончик, плесни-ка немного рому! - причмокнул губами Карманов. - Вот это напиток, я понимаю! Недаром его обожали пираты.
- Некоторые умники предпочитают смаковать кислятину, - с осуждением отозвался Софон. При этом его тонкие губы растянулись в улыбке-гримасе до ушей, обнажив два ряда желтых, но крепких зубов.
"Будто крокодилья пасть", - промелькнуло у меня.
Эта жутковатая улыбка и это характерное словечко "умники" невольно вернули меня в прошлое...
37. КОСТЯНОЙ ЛОБ
...Лютой ненавистью Софон ненавидел школьных активистов, отличников, острословов, удачливых ребят, вообще всех, кто был отмечен печатью индивидуальности. Их он презрительно именовал "умниками". А любимым его изречением в адрес того или иного представителя этого контингента было: "Надо бы вышибить яйца этому умнику!"
Однажды и я удостоился его внимания...
Дело, помнится, было поздней весной, потому как на нетоптанных пятачках школьного двора буйно зеленела трава.
На большой перемене мы с Сашкой Загвоздкиным отправились справлять малую нужду.
Туалет "для мальчиков" находился за волейбольной площадкой, в дальнем конце школьного двора.
Мы безмятежно освобождали свои мочевые пузыри в длинный наклонный желоб, и Загвоздкин рассказывал подходящий к обстановке анекдот, где фигурировал соответствующий антураж. Пацаны, оказавшиеся рядом по той же причине, что и мы, нужду, разразились дружным ржанием.
Внезапно раздался злобный басок: "Надо бы вышибить тебе яйца, умник!"
Сашка, который, по свой натуре, что называется, ради красного словца не пожалел бы и родного отца, мгновенно парировал, не оборачиваясь: "Приятель, согласно правилам грамматики, вышибают обычно мозги, а яйца отрывают или взбивают, если тебе так больше нравится!"
Однако ожидаемого взрыва смеха не последовало.
Притихшие пацаны, роняя последние капли в трусы, с еще расстегнутыми ширинками заторопились к выходу, огибая по стеночке его, Софона.
Да, это был он, мрачный, угрюмый тип, столкновение с которым грозило для кого угодно испорченным настроением.
"Эге, а ты и вправду умник! - с непередаваемым отвращением, будто проглотив горькую пилюлю, скривился тот. - Надо бы тебя проучить, малый! Сейчас я этим займусь. А вы, серуны, кыш отсюда!"
Пара-тройка парнишек, тужившихся в отдельных кабинках, безмолвно, как зомби, поднялись и выскочили вон, подтягивая на ходу свои портки.
Сашка побледнел - кажется, впервые в жизни я видел его растерянным.
"А ты чего стоишь?- повернулся Софон ко мне, глядя на меня, как на пустое место. - Или ты тоже из тех умников, которым надо вышибить яйца?" В его хищных, как черные дыры, зрачках я прочитал готовность мгновенно переключить внимание на новый объект.
Признаться честно, первейшим моим побуждением было поскорее оказаться во дворе. Я почувствовал ноющий холодок в мошонке, будто к той уже прикоснулось острое лезвие. Но другой половиной сознания я внятно понимал: оставлю сейчас Сашку наедине с Софоном, надолго - а может, и навсегда - потеряю чувство самоуважения. Будто кто-то авторитетный шепнул мне изнутри, что, несмотря на реальную опасность, я должен защитить друга или хотя бы встать с ним рядом. Сейчас. Немедленно. Без долгих раздумий и сомнений. Но будет еще достойнее, если я решусь сопротивляться активно, с мушкетерской отвагой.
В голове зашумело, но одновременно мне вдруг стало необыкновенно легко. Я шагнул вперед, чтобы бросить в эту угрюмую рожу дерзкие слова, смысл которых заключался в том, что яйца надо вышибать не умникам, а дегенератам, вроде его самого. Придуманная экспромтом реплика тогда представлялась мне необыкновенно остроумной.
Я уже не думал о возможных последствиях. Охватившее меня упоение, торжество внутренней победы над собой неумолимо толкали вперед.
Мне не хватило ровно секунды, чтобы подвергнуть свой характер воистину мужскому испытанию. В проходе возникла внушительная фигура нашего физрука Дмитрия Сергеича, которого уважала вся школа. Должно быть, кто-то из ребят сообщил ему, что в туалете разгорается скандал. "Софон? - как бы удивился он. - А я тебя везде ищу. Сделал свое дело? Айда, надо поговорить".
Рыча, как пес, у которого отняли кость, Софон двинулся следом за физруком, но на пороге остановился и страшно зыркнул на Загвоздкина: "Я еще доберусь до тебя, умник!" Затем он окинул взглядом меня, будто занося на какой-то свой особый счет, но ничего не сказал.
Мой боевой задор испарился так же быстро, как и возник.
Несколько дней я провел в тревожном ожидании чего-то ужасного. Но Софон словно забыл о стычке и даже не смотрел в сторону Загвоздкина. Однако я ничуть не сомневался, что он затаил зло и только выжидает подходящего момента, чтобы реализовать свою жуткую угрозу.
Лишь к окончанию летних каникул я перестал думать об этом инциденте.
Постой, когда это было? Кажется, в середине мая, перед контрольными. Шелковистую травку вокруг волейбольной площадки я помню отчетливо. Сашка погиб в конце февраля следующего года. Между двумя этими событиями - почти десять месяцев, без малого год. Неужели все это время Софон вынашивал планы "проучить" Сашку? За что? За невольную шутку? Ерунда, бред, игра воспаленного воображения!
Софон, если мне не изменяет память, вообще не был замешан ни в одном серьезном школьном происшествии. Свой имидж "плохого парня" он поддерживал с помощью довольно-таки искусного блефа, но не какими-либо конкретными поступками. Не удивлюсь, если в его табеле регулярно проставлялись пятерки за поведение.
Вместе с тем, во мне нарастала уверенность, что я знаю о Софоне еще что-то важное, что-то такое, значение чего не утрачено и сейчас.
Но что, что?!..
Однако сосредоточиться не удавалось, ибо Карманов, взяв на себя роль тамады, повел любопытный разговор.
Правда, поначалу, не забывая нас потчевать нас яствами, которыми был заставлен этот громадный стол, он рассуждал об особенностях кухни тех мест, откуда вчера вернулся.
Блюда из форели, к примеру, готовят по всей Европе, говорил он со своей "приклеенной" улыбочкой, но, пожалуй, только в Далмации эту чудесную рыбу фаршируют предварительно распаренным черносливом. Дивное сочетание, просто непередаваемое! Хорош и "пьяный карп", но особенно ему понравились чевапчичи - особые говяжье колбаски, приготовленные на решетке... И вообще, ребятки, если хотите отдохнуть как нормальные белые люди, не соприкасаясь при этом с утонченным западноевропейским хамством, то поезжайте в Далмацию, где обитают наши братья-славяне, хотя и принявшие католическую веру...
Следом Карманов заявил, что, несмотря на насыщенную программу поездки, он по несколько раз в день перезванивался с Белособорском, прежде всего, с Розой.
- Я пришел в ужас, когда Роза сообщила, что в музее произошло убийство, и что Алешка оказался под подозрением, поскольку никто из ментов не верил, будто он видел там оборотня. Я тут же вспомнил, что в редакции лежит большое интервью Алексея, которое готовилось к выходу его монографии, но было отложено, по его же просьбе. Я рекомендовал Розе срочно поставить этот материал в сокращенном виде в номер, а также привлечь к сотрудничеству сумасшедшего "академика" Полуденного, который, честно говоря, задолбал меня своими предложениями об организации экспедиции вглубь Старощанских болот. Но в этот период его уверенность в существовании на болотах чудо-зверя была нам на руку. Таким образом, в общественное мнение мы ненавязчиво впендюрили мысль о реальности белособорского оборотня. А это, в свою очередь, укрепило позицию Алексея. Она стала еще прочнее после того, когда группа рыболовов чуть ли не нос к носу столкнулась с этим оборотнем, или крокодилом, не знаю, как его называть. Само собой, я позвонил Алексею на работу и заверил ученого мужика, что не сомневаюсь в его честности, и что приложу все силы, чтобы снять с него нелепые обвинения.
- Судя по твоим словам, Виктор, именно ты контролируешь газету, - заметил я.
Он переглянулся с Розой и, беззвучно рассмеявшись, проговорил:
- Ты неглупый парень, Славка, и зришь в корень! Именно поэтому тебе и выпала столь ответственная роль... Ладно, не собираюсь скрывать ни от тебя, ни от твоей очаровательной спутницы никаких редакционных тайн! - Он погладил Розу по загорелой, ухоженной руке: - Думаю, лапушка, ты тоже на меня не обидишься, если я заявлю прямо при тебе, что являюсь фактическим хозяином этого издания! - Он снова обратился ко мне, хотя говорил для всех: - Понимаешь, старина, некоторое время назад я обратил внимание на то, что в нашем славном Белособорске нет популярной газеты для всех, которую люди охотно читали бы вне зависимости от своих политических, моральных либо сексуальных убеждений. Вот я и решил вложить бабки в подобное издание, но самому держаться от него подальше. Как раз в тот период рядом со мной оказалась Роза, женщина удивительной судьбы и редкого по силе характера, притом не из местных. Именно она, как никто другой, подошла на роль издателя. Ну, а редактором мы решили пригласить нашего местного интеллектуала и доморощенного поэта, имевшего незаслуженную славу борца за экологию, хорошо известного тебе Женьку Багрянского. Роза, по моему совету, предложила ему, кроме того, открыть при редакции литературную гостиную, и тем самым мы купили его с потрохами. Он, может, считает в душе, что проводит какую-то независимую линию в газете, но фактически всю стратегию определяет Роза. У нее же все финансы и вся агентурная сеть - наши источники информации. Но за всем этим стою я. Ты согласна с такой постановкой вопроса, подруга? - обратился он к ней.
- Каждый должен делать свое дело, - обтекаемо ответила она.
- Могу держать пари, что ваше издание, несмотря на сравнительно большой для провинции тираж и обилие рекламы, приносит вам одни убытки, - заметил я, рассчитывая услышать в ответ еще какие-нибудь откровения.