Но пришлось.
Я держал в руках ту самую матерчатую сумку, в которой давеча уносил капкан к пруду и которую бросил затем в траншею.
О содержимом сумки в настоящий момент догадаться было несложно.
Да, конечно, в ней находился бронзовый капкан. Сухой, тщательно почищенный и, что немаловажно, разобранный на составные части, причем пружины, зажимы и соединительные шпильки отсутствовали, так что собрать его заново, чтобы изучить принцип работы, было невозможно.
Я принюхался: пахло металлом, какой-то смазкой, но отнюдь не тиной!
Малейшие следы пребывания капкана в пруду были кем-то заботливо уничтожены.
Сама сумка, которую вчерашней ночью я прополоскал в грязной воде, а затем бросил в еще более грязную траншею, была выстирана, высушена и, кажется, даже выглажена.
Она издавала запах, скорее, хозяйственного мыла, но не тины.
Как все это можно объяснить?!
Ведь прежде, чем избавиться от капкана, а затем и от сумки, я всматривался в ночной мрак до рези в глазах и вслушивался в его звуки не единожды!
Кто-то всезнающий и могущественный словно издевался над всеми нашими потугами хотя бы приблизиться к разгадке тайны белособорского оборотня.
36 ОСОБНЯК
Вскоре после полудня под окнами нашей квартиры остановился сияющий лаком черный "Мерседес". Об этом сообщила нам матушка, беспрерывно выглядывавшая на улицу. Накануне я предупредил ее, что мы с Кларой поедем на важную встречу, которая должна кардинально продвинуть вперед дело полной реабилитации Алексея.
Сам Алешка, со слов мамы, звонил поздно вечером. Слышимость была очень плохая, но мама все же разобрала, что у него все в порядке, однако предстоит слишком много организационных хлопот, поэтому он вряд ли сумеет заскочить домой до визита к следователю.
Мне оставалось лишь принять эту информацию к сведению.
Внутри защемило от мысли, что теперь, быть может, я увижу родного брата еще не скоро.
Но после того, как под окнами просигналил присланный Кармановым автомобиль, я снова воспрянул духом.
Не стал бы этот олигарх местного розлива бросать слов на ветер: есть, есть у него какой-то серьезный план действий!
Дав маме обещание немедленно позвонить, как только появятся новости, мы с Кларой спустились вниз.
Лимузин в минуту домчал нас до Почтовой площади, откуда свернул к вокзальному кольцу, затем выехал на новое шоссе, по которому я никогда не ездил.
За окнами мелькали городские уголки, где я никогда не бывал, хотя и похвалялся, что знаю наш славный Белособорск вдоль и поперек.
Впрочем, сейчас мне было не до пейзажей.
Мои мысли были заняты предстоящим разговором с Кармановым.
Насколько хорош окажется его план? Не поджидают ли нас новые, еще более парадоксальные сюрпризы?
Через какое-то время мы пересекли широкий перекресток и вскоре углубились в солнечный сосновый бор, раскинувшийся на пологих песчаных холмах.
Я по-прежнему не узнавал местность.
Впереди показался шлагбаум, возле которого дежурили двое дюжих молодцев. Еще издали заметив наш "мерс", они с такой торопливостью подняли полосатую перекладину, что нам даже не пришлось притормаживать.
Теперь лимузин мчался среди живописного, притом окультуренного леса - с асфальтированными дорожками, фонарями и беседками под старину, с внушительными особняками, мелькавшими то тут, то там среди смолистых стволов.
Еще немного, и наш водитель выехал к раздвижным металлическим воротам, вмонтированным в глухой кирпичный забор высотой в полтора человеческих роста.
Я и сейчас не представлял, в какой точке Белособорска мы находились.
Водитель посигналил, и створки ворот начали раздвигаться.
Несколько в глубине участка стоял громадный трехэтажный дом, отличавшийся полным смешением архитектурных стилей. Здесь были и колонны под антик, и готические башенки с флюгерами, и балкончики ампир, и декор, и витражи. К высокому крыльцу с порталом вела мраморная лестница, по обе стороны от которой пламенели пышные клумбы. Начиналась же лестница непосредственно от большого бассейна с голубой прозрачной водой.
В глубине, за деревьями, так, чтобы не портить парадного вида роскошно-пестрого особняка, проглядывали постройки попроще, но тоже весьма добротные - кирпичные, под черепичными крышами гаражи, хозяйственный блок.
Наш "мерс" проехал еще немного, и в просвете между живой изгородью я увидел спокойную гладь Ракидона.
Река служила естественной границей участка! Здесь же была устроена небольшая пристань, к которой швартовались две моторные лодки и катер. Что и говорить, местечко было просто сказочное!
Но я и сейчас затруднился бы определить его точные координаты. Ясно было лишь то, что Карманов обосновался на левом берегу Ракидона, где-то между парком и Старощанскими болотами.
Сам Карманов, облаченный в пеструю безрукавку и канареечные шорты, сидел перед бассейном в шезлонге, потягивая через соломинку оранжад и наблюдая за фигуристой блондинкой, которая плескалась, словно русалка, у его ног.
За спиной хозяина переминался с ноги на ногу неприветливый с виду, худой как щепка субъект в светло-зеленом костюме и больших солнцезащитных очках. Его непропорционально крупная голова вызвала у меня смутные ассоциации.
- Неужели это и есть Цинюк? Шепнула мне на ухо Клара. - Бр-р-р! Ну и типчик!
- Держу пари, что это не Цинюк. Впрочем, сейчас все узнаем...
Между тем Карманов вскочил со своего места и устремился нам навстречу с распростертыми объятиями:
- О, привет, любезные мои друзья! Наконец-то! До чего же приятно видеть рятом с собой такую симпатичную пару!
За его спиной блондинка начала медленно подниматься из бассейна по металлической лесенке, картинно выпятив и без того округлый зад, прикрытый лишь узким треугольничком материи. Бюстгальтера на ней не было вообще. Впрочем, лицезреть купальщицу можно было лишь со спины.
Я почти не сомневался, что Клара уже невзлюбила ее.
- Ну, как моя хибара? - с самодовольством нувориша полюбопытствовал между тем Карманов, кивая на особняк.
- Не хило, - ответил я. - Можно даже сказать, клево. И, вне всяких сомнений, круто.
- Ха-ха! - развеселился он. - Построено по моему личному проекту! Вот еще посмотрите внутри! Однако прежде я должен познакомить вас с моими домочадцами. Роза, подойди к нам! - позвал он.
Блондинка, за секунду до этого накинувшая на себя короткий халатик, двинулась в нашу сторону.
"Молодец, парень! - похвалил я себя. - Ты все-таки угадал, хотя бы в этом случае! Это она!"
Правда, с первого взгляда дама показалась мне слишком уж юной для кресла прожженного редактора.
Но когда она подошла ближе, я понял, что это отнюдь не девица, а вполне зрелая женщина, сумевшая сохранить свой моложавый вид благодаря, очевидно, неким косметическим секретам, а главное - хорошей наследственности.
Да и то, сказать по правде, ей было что сохранять!
Карманов представил нас друг другу только по именам, но я все же счел возможным уточнить:
- Так вы и есть та самая Роза Румянова?
- Та самая? - ответила она вопросом на вопрос.
Ее губы прогнулись в любезной улыбке, но глаза смотрели испытующе - глаза женщины, прошедшей огонь, воду и медные трубы.
- Газета "Зеленый берег" при первом же знакомстве с ней приятно удивила меня своей оперативностью, - подпустил я профессиональный комплимент. - Чувствуется, что редакция держит руку на пульсе городской жизни, и это, надо полагать, заслуга исключительно издателя.
Она выслушала мои дифирамбы с той же дежурной улыбкой, взгляд не потеплел ни на йоту. Впрочем, и затаенной неприязни с ее стороны я тоже не ощутил.
Ладно, еще не вечер, еще успеем поглядеть, что кроется за маской снежной королевы...
- А это Софон, узнаешь? - Карманов указал на большеголового, чья скуластая физиономия искорежилась гримасой, означавшей, очевидно, улыбку.
Софон? Какой Софон?
В моем сознании словно прорвалась некая плотина, и в один миг я вспомнил целую главу из своей школьной жизни, главу, казалось бы, уже напрочь стершуюся в памяти.
...Учился в нашей школе (хорошо, что не в нашем классе!) молчаливый и неулыбчивый тип по имени Софон. Фамилии его я не помню. Но что не Цинюк, это точно. Никакого Цинюка ни в нашем, ни в параллельных классах не было.
Своей несоразмерно крупной головой Софон походил на выросшего до гигантских размеров головастика. Сходство подчеркивалось его тщедушным тельцем со впалой грудью. Софон производил впечатление дистрофика: дунь - улетит. Однако и самые сильные парни обходили его стороной. Подозреваю, его побаивался сам Алый. Этот хилый с виду подросток и вправду внушал какой-то неосознанный ужас даже учителям. Ходили слухи, что в складках одежды Софон носит остро отточенную бритву. Поговаривали, что он виртуозно владеет ею, что на его совести есть страшные жертвы. И хотя никто и никогда не видел этой бритвы, но все мои сверстники были убеждены, что Софону ничего не стоит пустить ее в ход по самому ничтожному поводу.
Ненависть ко всему радостному, веселому, светлому, талантливому была так внятно написана на его мрачной физиономии, что и бывалые люди в его присутствии вдруг терялись, становились непохожими на себя.
Так это тот самый Софон?
Будто отвечая на мой немой вопрос, он снял очки.
Его землистая, какого-то нездорового оттенка кожа сделалась словно пергаментной, а некогда густая и черная, как смоль, шевелюра сильно поредела и поседела, но бездонные темные глаза, почти лишенные радужной оболочки, горели той же неукротимой злобой ко всему сущему на этом свете. Он по-прежнему внушал неодолимое желание держаться от него подальше.
Тем не менее, я дипломатично кивнул в знак приветствия.
Софон, посчитав, видимо, волю хозяина исполненной, снова надел очки и поджал тонкие как лезвия губы.
- Ну вот и познакомились!- в характерной манере потер свои ладони Карманов. - Роза и Софон - мои самые близкие люди, моя семья, моя опора, мои настоящие домочадцы. Только им я доверяю во всем! Роза, как никто другой, умеет вести мои дела в мое отсутствие, а Софон закроет меня собой от любой опасности, не смотрите, что с виду он такой хилый! - карманов кивнул ему: - Пойди и распорядись там насчет обеда. Да смотри, чтобы все было на высшем уровне! Не осрами Карманова перед питерскими гостями! И не будь таким букой! Не то о тебе невесть что подумают! А ты, Роза, пригласи пока Клару к себе и покажи те подарки, что я тебе привез. А мы со Славой потолкуем предварительно по
одному вопросу...
Он обнял меня за плечи и повел к реке. Мы остановились у самой воды. Веяло свежестью и прохладой. Рядом пролетела бабочка, трепеща оранжевыми крылышками. Противоположный берег густо порос ивняком. Гибкие ветви склонялись до самой воды, почти соприкасаясь с желтыми кувшинками.