Капище - Ланиус Андрей 8 стр.

   Случалось, к нему подходили делегации от младших классов с просьбой показать "след оборотня", и тогда Багрик, немного поломавшись для виду, гордо отходил куда-нибудь в угол и закатывал штанину...

   Это загадочное происшествие разъяснилось в полной мере лишь через пару месяцев.

   ("След оборотня" на ноге у Багрика к тому времени прошел окончательно.)

   Оказалось, что Алый, находясь в нашей "хмельной компании", но уже тяготясь общением со "слабаками", той же осенью сблизился с кругом Эдьки Шашкова из третьей школы - неулыбчивого блондина с холодными рыбьими глазами, щеголя и мота, который всегда был при деньгах.

   Шашков уже тогда терпеть не мог Дрючка, к которому Наташа, как это ни покажется удивительным, относилась с явной симпатией.

   И вот, вызнав от Алого о готовящейся вечерней вылазке в парк, Шашков предложил тому "облажать замухрышку".

   Всего-то и требовалось, чтобы Алый пошел через пролом первым и прикрепил между березами кусок колючей проволоки, заранее спрятанный в траве.

   Эта проволока, по мысли Шашкова, сыграла бы роль оборотня и выставила бы Дрючкова в смешном свете, слухи о чем непременно дошли бы до Наташи.

   Но Дрючок не уступил своей очереди, и Алому пришлось срывать зло на том, кто шел следующим за ним.

   На беду Багрика, этот жребий выпал ему.

   Позднее Алый рассказывал эту историю, как забавный анекдот.

   Правда, о роли Шашкова он умалчивал, а тот никогда и не вносил поправок, ведь главный приз - Наташа, в конце концов, достался ему, Эдичке.

   * * *

   Погрузившись в воспоминания, я и не заметил, как дошагал до торгового центра, откуда брала начало са­мая протяженная городская магистраль - Парковый проспект. В запасе у меня оставалась еще четверть часа, но я решил не изображать из себя пунктуалиста. Газет я даже не разворачивал. Просто свернул их трубочкой и держал в руке. Не хоте­лось ни на что отвлекаться перед встречей с Дрючком.

   Поймать машину не составляло труда, и уже через семь-восемь минут я оказался на другой оконечности Паркового проспекта - у центральных ворот дворцово-паркового комплекса "Диана".

   В мои школьные годы эта местность считалась да­же не околицей, а загородной зоной. Позднее здесь вы­рос крупный жилой район. По периметру площади и дальше, вдоль проспекта, выстроились изрядно постаревшие девятиэтажки с четкой доминантой - четырнадцати­этажной гостиницей "Ракидон", самым высоким зданием города, предметом гордости местных патриотов. Ходили слухи, что при устройстве фундамента гостиницы было сры­то какое-то древнее, еще языческое кладбище.

   По правую руку от центрального входа в парк, вдоль Старощанского шоссе, тоже поднялся новый, более поздний жилой массив. Сама площадь являлась крупным транспортным узлом - через нее проходили многие пригородные маршруты автобусов. Здесь же было устроено троллейбусное кольцо, оборудована стоянка для интуристовских машин. Вокруг множество магазинов, ларьков, киосков, чуть в глубине шумит ба­зарчик. Повсюду суета, движение, голоса.

   И лишь по какой-то странной прихоти обстоя­тельств ничто не изменилось на пустыре, примыкаю­щем к ограде парка по левую сторону от центрального входа. Те же заросли кустов, бурьян, полное безлюдье.

   Там, за крутым изгибом бетонных плит, мы встречаем­ся с Вовкой.

   Я закурил и двинулся вперед.

  -- ВСТРЕЧА СТАРИННЫХ ДРУЗЕЙ

   Хорошо протоптанная тропинка вилась на некото­ром расстоянии от забора. Видимо, потайным лазом охотно пользовались и поныне.

   Пройдя немного вперед, я оглянулся. Кусты за мо­ей спиной, казавшиеся со стороны площади редкими, теперь образовали сплошную полосу, препятствующую малейшему обзору. Иллюзия абсолютной уединенности была пол­ной.

   - Здорово, столичный пижон! - раздался рядом хрипловатый голос.

   Вовка! Я так и не понял, откуда он появился.

   - Здорово, мент поганый! - в тон ответил я.

Мы стиснули друг друга в объятиях.

   За то время, что мы не виделись, а не виделись мы лет шесть-семь, он почти не изменился: все тот же мус­кулистый дылда с белобрысой челкой и целой галакти­кой веснушек с эпицентром вокруг сломанного носа.

   На нем была светлая безрукавка и темные брю­ки с плетеным ремнем.

   В этом "прикиде" он походил на рядового штатского служащего, озабоченного текущими делами даже на досуге.

   Во всем его облике я по-прежнему не находил ни грана начальственной вальяжности.

   Мы медленно побрели по тропин­ке в сторону потайного хода.

   - Послушай, Дрючок, - начал я. - Разве мы с то­бой ограбили банк? Или готовим покушение на вашего мэра?

   Он неопределенно хмыкнул в ответ.

   - Зачем же эта конспирация? - продолжал допытываться я. - Почему мы не мо­жем посидеть в каком-нибудь уютном салуне за стаканом вис­ки со льдом, как нормальные белые люди?

   - Идея сама по себе хорошая, кивнул Вовка. - Да только сей­час в нашем славном Белособорске развелось сликом много нехороших дядей, которые спят и видят, как бы подловить меня на компромате, пусть даже пустяковом. Тебе же не надо напоминать, что даже великие люди нередко горели на пустяках? Ты ведь приехал ради Алексея?

   - И по этой причине тоже. Причем, рассчитываю на твою помощь. Но у вас тут драчка в верхах, что ли?

   Мы подошли к зарослям высоченных кустов, внут­ри которых обломанные ветки создавали этакий тени­стый коридор, ведущий к пролому в заборе. Утоптанность тропинки доказывала, что этим ходом активно пользуют­ся и поныне.

   На какой-то миг мы оба, не сговариваясь, синхронно перенеслись мыслями в золотую школьную пору.

   - Было дело под Полтавой, - резюмировал Вовка, ки­вая на пролом. - Эх, сейчас бы мне те заботы...

   Кошачьей походкой он прокрался к забору, просу­нул голову в дыру, огляделся и только после этого по­вернулся ко мне:

   - Прошвырнемся по парку, коли уж мы здесь ока­зались?

   - Почему бы и нет?

   И вот мы вышагиваем вдвоем по пустынной аллее, такой же сыроватой и мрачной, как и много лет назад, когда поодиночке крались за запис­кой, стуча зубами от страха.

   - Драчка - не то слово, - вздохнул Дрюч­ков, только сейчас отвечая на мой вопрос. - Эх, Слав­ка! Ошибочку я допустил, согласившись на перевод сюда. Малая родина и все такое прочее... Никогда себе не прощу! Не ко двору пришелся! В первое время вроде бы ладили, но после, когда я прижал не тех людишек... А теперь отцы города жаждут моей крови. Им нужен только повод. У них везде информаторы, за мной откровенно шпионят, я не могу доверять даже своим заместителям... Если меня подловят на чем-нибудь мало-мальски серьезном, то не просто выгонят, а еще объявят продажным ментом, мздоимцем и хапугой! А я этого не хочу, Слав­ка! Не заслужил! Так что приходится быть осто­рожным.

   - Сочувствую! - я невольно подивился произошедшей с ним перемене. - Ладно, коли под тобой трясется земля, то зачем ты по­звонил?

   - Как же иначе, парень?! - Он посмотрел на меня с выражением какой-то обреченности. - Мы ведь друзья! Разве тебе не нужен профессиональный совет?

   - Еще как нужен!

   - То-то же! Давай-ка, я для начала коротко обрисую тебе ситуацию. В музее произошло жестокое убийство. Нет никаких следов преступников. Они даже сигнализацию сумели обойти так, что она не зафиксировала самого факта их появления. А это высочайший уровень криминала! То есть, я хочу тебе втолковать, что тут действовали профессионалы. Они могли бы обтяпать свое дельце так ловко, что комар носу не подточил бы! Однако эти профессионалы для чего-то косвенно "засветились" единственному свидетелю, причем сами же устроили ему своего рода вызов по внутреннему телефону. А затем исчезли, словно под землю провалились, оставив при этом твоего Алешку крайним!

   - Какой смысл кому бы то ни было копать под Алешку? - спросил я. - Как тут ни крути, с него нечего взять!

   - Твой братец, думаю, оказался в этом спектакле случайным актером, - ответил Дрючок. - Фактически, крайними должны остаться мы, милиционеры во главе со своим начальником, ибо не имеем ни одной настоящей зацепки. Похоже, эта музейная история еще будет иметь продолжение. Но это, как говорится, наши милицейские заботы. А тебе надо вытаскивать Алешку из этой ямы, которая, поверь мне, может оказаться гораздо глубже, чем тебе представляется в эту минуту.

   - Постой, но ты только что сказал, что Алексей - случайный актер в этом спектакле?

   - Ты, парень, похоже, плохо меня слушал, - с укоризной вздохнул Дрючков. - Может выйти так, что через неделю-другую мое мнение уже не будет никого интересовать. Сядет в мое кресло другой человек и в пылу служебного рвения потребует оперативно раскрыть убийство в музее. И тогда твой Алешка в один миг превратится из свидетеля в обвиняемого. Поверь моему опыту, подобные вещи практикуются довольно часто. Во всяком случае, чаще, чем об этом сообщает телевидение.

   Холодок пробежал по моей спине, в мыслях возник бешеный хаос.

   - Так что мне делать практически, говори!

   - Прежде всего, заставь своего балбеса взять назад показания относительно оборотня. А то как-то несолидно получается. Взрослые люди - и ка­кой-то оборотень. Следователь обижается. Считает, что свидетель держит его за дурачка.

   - Но Алексей действительно видел этого чертового оборотня и твердо стоит на своем!

   - Значит, надо найти какое-то простое, всем понятное объяснение этим его видениям. В вестибюле дворца, где как раз сконча­лась дежурная, над продолжением коридора висит большая картина, изо­бражающая оборотня в момент перевоплощения. Да ты, наверно, и сам хорошо помнишь ее. Он, то есть Алешка, должен давить на то, что в дыму, в чаду, да еще после многочасового чтения древних рукописей с иллюстрациями принял изображение за живое существо. Ну, дал маху. С кем не бывает? Особенно в стрессовой ситуации.

   - Я попробую, Вовка, но, честно говоря, не ручаюсь, что смогу переубедить брата.

   - Ладно, есть другая версия. В системе нашего химкомбината имелся некогда небольшой засекреченный цех по производству осо­бых препаратов для нужд компетентных органов, назо­вем его так. В частности, там вырабатывались самые современные галлюциногены, способные манипули­ровать человеческой психикой.

   - Когда это было!

   - Верно, цех давно закрыт, но ведь остались специа­листы, существуют технологии...

   - Вовка, эти препараты доступны далеко не каж­дому. И, уж конечно, вряд ли их стали бы использовать при рядовой музейной краже, которая к тому же не удалась.

   - Удалась она или нет, мы еще не знаем, - задумался Дрюч­ков. - А галлюциногены я назвал лишь для примера. Чтобы нагляднее объяснить, что Алешкины видения могли иметь под собой реальную почву.

   - Это я понял.

   - Второй момент - закрытая дверь служебного хода. По простоте душевной Алешка сказал, что эта дверь была закрыта на все засовы, и теперь следователь ловит его на том, будто твой братан сам открыл ее преступникам. Ему надо было говорить, что дверь была открыта, тогда подозрения падали бы на покойную вахтершу. Она, мол, от­крыла дверь злоумышленникам, забыв, что Алек­сей, еще сидит в библиотеке.