— Многие хорошие стаи пожертвовали собой…
— А Безликие… Это те самые Драконы?
— И да, и нет…
Предательство, видимо, совсем сдвинуло ролики в мозгах этих самых Драконов, и они занялись тем, чем занимаются сейчас… Как сказала Кицунэ, попутали Небо с Бездной. Нанимаются тайными убийцами к любому желающему, чтобы таким образом вернуть честь.
— Больные ублюдки, — с ненавистью выдохнула Лисица.
Я вспомнил Полли из деревни Соколов. Она была довольно адекватной, и на больную не походила.
— А как отличить Безликого? — спросил я.
Как пояснила Кицунэ… никак. На то они и Безликие — могут быть одеты в одежду любой стаи, даже нанести татуировку. Основное отличие — особая техника скрытия меры, которая на седьмой ступени зверя позволяет обмануть даже человека. Тайное и запретное знание Земли Цветущей Сакуры.
Некоторое время Лисица сверлила меня взглядом, проверяя, как я снимаю шину на руке, чтобы смазать и там кожу.
— Да мажу я, мажу…
— Ты же знаешь, седьмая ступень зверя под запретом? — вдруг спросила она.
— Э-э-э… — протянул я, — Догадываюсь. И почему?
В какой-то степени я был благодарен Лисице. Она так и не сказала, почему спасла мне жизнь, но рассказывала обо всем так, будто время было на исходе. Меня поражала эта ее уверенность, что она вот-вот умрет.
— На седьмой ступени зверь может овладеть такой магией, которая пробивает сильверит, — спокойно сказала Кицунэ.
Округлив глаза, я даже забыл про мазь. Очень многое вставало на свои места… И почему вожаки стай всего лишь шестые ступени, и почему… Впрочем, еще больше «почему» возникло у меня в качестве вопросов.
Оказалось, на зверей, достигших шестой ступени, люди стараются наложить родовой барьер. Каждый зверь обязан явиться к приору якобы на церемонию, но все и так знают, что там ждет.
— Это особый почет, если зверю позволят стать человеком. Такое случалось… — тут Кицунэ потерла лоб, а потом покачала головой, — Я не помню, чтобы такое случалось.
— А как же ты?
— Мы Тени Ордена, у нас свой договор с Небом. Великий дар прецептора — быть на седьмой ступени.
— На вас тоже барьер наложили?
— Естественно…
— Но ведь вы бы могли попробовать сразиться с…
Кицунэ положила ладонь на рукоять меча.
— Даже не смей произносить эти слова. Служба хозяину — смертный долг Тени Ордена.
Я поджал губы. Умеет она остановить. Вроде бы милая девушка — рыжие волосы с белыми кончиками, но в глазах такая сталь. И моя смерть, если скажу лишнее.
Со вздохом я сменил тему:
— Слушай, приоратов ведь двенадцать всего. Как же одиннадцать приоров не справились с одним?
И снова взгляд, намекающий, какой же я наивный.
— Мелкие деревни зверей не могут договориться, кто будет строить мост через ручей между ними… А ты говоришь о приоратах.
Я усмехнулся. Как это все жизненно… Можно подумать, у нас на Земле когда-то было по-другому.
Как пояснила Лисица, сначала отправили послов проверить, что там, в Алом Приорате… Проверяющие не вернулись, посланные уже за ними воины тоже… А потом стали появляться весточки, что не все гладко в других приоратах.
— Так ересь уже с оружием двинулась на запад, к Престолу Ордена, — закончила Кицунэ.
— Ты извини меня, госпожа седьмой хвост, — усмехнулся я, в очередной раз смазывая мазью свои болячки, — Но как-то глупо все получилось. Ведь вы же, Лисы, вовремя предупредили.
— Я совсем недавно стала догадываться, почему так произошло, — покачала головой Лисица, — В Синем Приорате я выяснила, что… — тут она замялась, не решаясь произнести.
— Что прецептор сам предал Небо? — закончил я, стараясь, чтобы после всей исповеди Лисицы мои слова не звучали издевкой.
Она вздрогнула, посмотрела на меня.
— Ты знаешь?
— Ну, в Лазурном Городе я кое-что видел…
Мне в свою очередь пришлось рассказать, что произошло в Клоаке, под городом Зигфрида Синего. Судя по легкому удивлению Кицунэ, таких подробностей она не знала.
— Вот ты, значит, как стал зверем…
— Да. Но знаешь, тот демон, которого я убил… Вотан, кажется. Он ведь был сам по себе. Не служил Бездне.
Лисица покачала головой:
— Ты не совсем понял. Цель еретиков — не склонить перед Бездной…
— В смысле?!
На мой удивленный взгляд она попыталась мне пояснить, и с ее слов я понял только, что Бездна довольно демократична. Главное, отвернись от Неба, а там делай что хочешь. Все равно без поддержки свыше рано или поздно все скатятся в самую… ну, в эту самую Бездну.
— Да взять тех же Безликих, — попыталась она объяснить, — Можешь, если хочешь, поискать и нанять, чтобы убить кого хочешь. Даже еретика. Правда, до приоров они навряд ли доберутся. Но Небу это будет не по нраву. Казнят и тебя, и Безликого…
Теперь я понял, почему та Полли из деревни Соколов скрывается. Как она умудрилась Безликой-то стать?
— Кицунэ, — спросил я, откладывая банку.
— Что?
— Зачем ты спасла меня?
Она отвернулась к костру. Молчание затянулось, и я сказал:
— Ты ведь не первый раз уже спасаешь. Тогда вот с Фолки мы были.
— Фолки, — она улыбнулась, вспоминая помощника Хильды, — Этот хитрожопый зверь, который видит варианты. Интересный дар…
— Он тебе нравится?
Я даже не знаю, зачем задал этот не совсем мужской, в принципе, вопрос. Но все-таки я тронул струнку в душе самурайки — на ее щеках появился легкий пунец, и она опять попыталась надавить на меня сталью.
— Все, все… — я поднял примирительно ладони.
— Я отдавала долг Волчице.
— Той самой Белой Волчице?
— Да, она спасла мне жизнь, и позволила защитить хозяина. Это — высшая честь для Тени Ордена.
— Тогда, когда наш караван проверяли возле Лазурного Города… — начал было я, — Ты не выдала меня.
— Да, именно тогда я почувствовала, что отдала долг сполна. Но предала хозяина.
— А теперь?
Она чуть не заскрипела зубами. Снова я затронул запретную тему. На этом наш разговор закончился, Кицунэ развернула меня и стала натирать спину мазью.
Весь следующий день она не проронила ни слова, сколько не пытался я заговорить. Раны на мне заживали все быстрее, кости срастались со звериной скоростью, и к вечеру я даже смог размяться с обтесанной палкой. Тело с радостью отдало себя Дару Скорпионов, и оказалось, что и там есть свои особые целительные техники.
Так я заснул, гоняя энергию материальных стихий через стихию духа, пытаясь сплести их в какие-то свои узоры. Кицунэ только одобрительно кивала, наблюдая за мной.
Не знаю, что разбудило меня среди ночи. Я открыл глаза, ощущая странную тревогу. Нет, мне не угрожала опасность — живность в диком лесу вокруг старалась не подходить к зверю седьмой ступени.
Лисица сидела по ту сторону костра на коленях с закрытыми глазами, привычно опустив руки на бедра. Она сняла доспехи и подкладки, оставшись только в повязках, скрывающих наготу. Я непроизвольно залюбовался стройной фигурой, бледным пятном отражающейся в свете костра.
Но вот в изящной руке блеснул короткий кинжал, и Кицунэ приложила острие к повязке, прикрывающей грудь. Прямо напротив сердца…
Глава 16. Ритуалы и обычаи
Сонный дурман как рукой сняло — чокнутая Лисица собиралась себя порешить!
Я еще недостаточно оправился от ран, но в эти доли секунды свое тело не жалел. Мне потом не удалось даже вспомнить, чем я, собственно, оттолкнулся от земли, но взметнулось пламя костра, разлетелись подхваченные ветром угольки — и мои ладони обхватили руки Кицунэ.
— Что ты делаешь, Белый Волк? — ее глаза, подернутые какой-то пеленой, уставились на меня.
Я вгляделся в карие зрачки, и меня коснулась пара искорок. Магия?
— Я что делаю?! — одной рукой я перехватил ее запястье, другой взялся прямо за лезвие, — Нет, это ты что делаешь! Какого нуля тут происходит?
В ногах уже струилась энергия земли, но мне не хватало сил — лезвие медленно, но неотвратимо, двигалось. Кицунэ словно не замечала моих усилий, продолжая ритуал. Сколько же мощи в звере седьмой ступени?
— Честь для Тени Ордена священна, — замогильным голосом сказала Лисица.
Кончик клинка уже проткнул ей нагрудную повязку, и в ткани начало набухать красное пятно. Я почуял в кулаке влагу — острый нож резал пальцы, но в этот момент мне было наплевать.
Захрипев от натуги, я дернулся, пытаясь выдернуть кинжал. Получилось на сантиметр вывести… Голова закружилась.
— Не смей мешать мне, зверь, — грозно прошептала Лисица, на ее лице промелькнуло раздражение.
И ее руки снова стали сдвигаться. Дерьмо нулячье, да сколько же в ней силы?!
Это надо было видеть. Я, несмотря на свои размеры, нависал мощной глыбой над более хрупкой девушкой, сидящей на коленях. И как дед, тянущий проклятую репку, надрывался… Еще чуть-чуть, и буду уже упираться ногами в саму Лисицу.
Глаза самоубийцы так и оставались остекленевшими… Ну, точно, магия, что-нибудь вроде той метки, про которую мне говорил лекарь Ларс в караване Дидрича. Мол, так обрезают языки поклонникам Бездны, когда те попадают в плен.
Но Лисица-то не еретик, да и попробуй зверю седьмой ступени поставить такую метку… Если только добровольно?! Долбанный кодекс чести!
— А я посмею! — прокряхтел я, — Еще как!..
Мне нужна помощь, еще больше силы… Сзади полыхал костер, про который я чуть не забыл. Вот потянулся к нему мысленно, и стихия огня охотно отозвалась — в стальную пружину земной энергии сразу же вплелось яростное пламя.
— А-а-а! — я закричал, чувствуя, как отзывается едва заживший перелом в руке.
— Это… честь! — рявкнула Кицунэ, однако ее голос чуть дрогнул.
Кинжал стал опять двигаться к груди, но на лице Лисицы все же промелькнуло напряжение. Я попытался улыбнуться напряженными губами. О, да! Все-таки ей тяжело.
— Честь, честь… — вырвался хрип из моего горла.
Мне уже не хватало опоры, и я, недолго думая, поднял ногу, и просто упер ее Лисице в грудь, прямо в мягкую титьку. И вот это действие вызвало шквал эмоций на лице девушки.
— Как смеешь?! — тяжко выдохнула Кицунэ, и свирепо покосилась на мой сапог.
Что-то явно пошло не по ее плану, и теперь наверняка на белоснежной нагрудной повязке останутся следы.
Я хищно ощерился. О, да, честь честью, но она же в первую очередь женщина. Ритуальная смерть должна быть красивой, а не вот так вот… со следами сапогов на прекрасной груди.
Ну что ж, великий седьмой хвост Кицунэ. Нельзя делать харакири рядом с такой свиньей, как я. Мой сапог чуть шаркнул в бок по земле, туда, где лежал черный уголек. Побольше грязи, черноты…
— Погоди, — прохрипел я, — Чуть поверни голову, вторую ногу упереть надо.
— Что?!
— Щеку подставь!
Ее глаза округлились, и через миг дымка магии исчезла.
Я же не шутил, и реально, используя для опоры только ее тело, стал медленно поднимать другую ногу. В ней было столько силы, что я чувствовал, будто в тренажерном зале на брусьях занимаюсь — по всем законам физики мы должны были свалиться, но Кицунэ так и продолжала сидеть на коленях.
В ее теле оставалась непреклонная воля, вот только в лице что-то изменилось…
— Да как?! Да ты!.. — ее голос сорвался, когда она смотрела на плывущую к ее лицу подошву, — Свинья!
А меня было уже не остановить.
— Да ну чё, ладно тебе, он чистый. По малой нужде вчера сходил… и там… ну… ты не думай, я травой сапоги протер, — с оправданием сказал я, — Да там пара капель были-то, честно…
Упереть стопу ей в щеку я не успел. С диким криком эта фурия вскочила, и я улетел в сторону, словно от взрыва гранаты.
Правда, мне пришлось сразу вскочить, потому что Кицунэ отбросила кинжал и схватила ножны, лежащие под ногами.
— Я спасла тебе жизнь, чтоб ты опозорил меня?
И рыжая молния метнулась в мою сторону. Я только успел подумать, как взметнувшееся пламя костра идет к ее цвету волос…
— Вот же на хрен, — вырвалось у меня, когда чудом мои руки успели перехватить ее.
Но Кицунэ хватило движения одних запястий, клинок едва не порезал мне руки, и чуть не воткнулся в меня. Я перекатом ушел назад, но почуял, что кожу мне все-таки надрезали.
— Скорпионы, Волки, помогайте! — крикнул я, глядя на медленно приближающуюся Лисицу.
Позади нее полыхал возмущенный нашими полетами костер, и глаза Кицунэ горели на таком фоне адским огнем.
— Честь воина… — начала было она.
— Фолки бы сюда, — неожиданно ляпнул я.
— Что? — она растерянно глянула на меня.
— Отлично выглядишь, он бы заценил.
Прозвучало у меня это фальшиво, чуть ли не с издевкой. Ну, сватать меня никто не учил, но нужного эффекта эти слова достигли.
Ах ты, проказник Фолки, чем же ты зацепил-то сердце девчушки? Правда, я старался не думать, сколько этой девчушке лет.
— Да ты, — возмутилась она, но уже без видимой ярости, — Урод!
Она непроизвольно попыталась стряхнуть черные следы сапога с белой нагрудной повязки. С ума сойти, и это та же самая Кицунэ, которая пару дней назад крошила зверей пачками, и на нее кровь ведрами лилась.
Моя пятка наткнулась на посох, с которым я занимался вечером. Я поднял его, и выставил перед собой. Больше для уверенности, потому что знал, что это не остановит эту Лисицу.
Но паузу в перепалке надо было использовать.
— Кицунэ, зачем все это?
— Я же говорила — я предала…
— Да понял уже! — рявкнул я, — Я тебе не дам этого сделать. По нормальному точно не дам.
— Так нельзя! — ее нижняя губа дрогнула, — Это не делает тебе чести, ты же воин.
Момент ее ярости прошел, и она поняла, что сейчас для нее только два выхода — убить меня и спокойно завершить свой ритуал, или…
Идея мелькнула, словно озарение. Как же я сразу-то не догадался?
— Тогда убей меня, — я встал прямо и откинул посох.
— Мне незачем убивать тебя. У тебя великое дело, ты стоишь на пути прецептора, и ты служил той Серой Волчице, Дикая которая.
— Убьешь меня — и предательства не будет, — я поискал взглядом кинжал, который она отбросила в сторону, — Прецептор будет только рад.
Вот он, блестит с той стороны костра. Я уверенным шагом двинулся, но лезвие катаны сверкнуло у моего горла.
— Стой…
Я надавил шеей на острие, продолжая идти, и Лисица поспешно убрала клинок.
— Какого нуля ты творишь?! — возмутилась она.
Молча я подошел и поднял кинжал, потом сунул его себе за пояс.
— Это ритуальное оружие, не смей трогать, — процедила она сквозь зубы, — Я обязана убить тебя, таков обычай.
— Так убей, — весело кивнул я, — И ты свободна. И снова можешь спокойно служить прецептору.
— Я… — она вдруг замотала головой, — Я не хочу служить ему. Он предал Небо.
Чужая религия — темный лес. Но когда вот так вот натыкаешься на противоречия в каждом вопросе, это начинает бесить.
— А зачем тогда все это было-то, на хрен?! — и я развел руками, пытаясь показать «это самое все».
Лисица поджала губы, пытаясь подобрать слова. Но главное, что ее глаза оставались чистыми, и влияние той магии либо прошло, либо было разрушено.
— Я же не дура, — обиженно ответила Кицунэ, — Я понимаю, что творится в Инфериоре, но есть законы…
Тогда я похлопал по поясу. У меня свой закон. И вообще я судья, мне сам ангел дал такое право!
— Я забираю твою жизнь, седьмой хвост Кицунэ.
— Что?! Но… но… откуда ты знаешь?
Круглые глаза говорили о том, что я что-то стронул в ее душе. Она стояла, раскрыв рот и пытаясь захватить побольше воздуха.
— Есть такой обычай? — с надеждой спросил я.
Сначала Лисица молчала, но потом ответила, что еще там, на острове Цветущей Сакуры, были в ходу древние законы. Вот только это было так давно, и половина тех правил едва ли не забыты. Главное, что они явно имели равный вес с тем кодексом, что установил прецептор для Теней Ордена.
— А вдруг нет такого закона? — с сомнением спросила она, — Мне нужно точно выяснить.
— Сначала поможешь мне.
— Это шутки, по-твоему? — возмутилась Лисица, но, к моему облегчению, направилась к своим доспехам и стала облачаться.