Мой взгляд зацепился за учебник, что валялся под кроватью. Я наклонился и достал его.
«Травология. Углублённый курс».
Такие мы изучали на шестом курсе.
«Ага! Значит, мне сейчас шестнадцать с половиной. Уже что-то. И я, по-прежнему, не жалую травологию», - я забросил книгу обратно под кровать.
- Так, что, неужели отец тебя хотя бы отругал за этот случай? – я вздрогнул и обернулся. Нарушительницей моего покоя была моя сестра.
«Сестра…»
Интересное слово, оно должно нести для меня какой-то свой подтекст. Это ещё один мой родной человек, человек, которого я должен любить. Чему-чему, а война научила меня ценить близких, правда, чересчур поздно, когда я начал их терять по одному.
- С каких это пор девушки заходят в мужские спальни? – озвучил я свой вопрос, пребывая в замешательстве.
«Кстати, как тебя вообще зовут? Надо разузнать во избежание неловких ситуаций».
- Ой, я тебя умоляю, когда нас с тобой останавливали правила? – Она прошлась по комнате и села на соседнюю кровать. Взяла оттуда магические часы и начала крутить их в руках. – Так что, отец тебя хотя бы отругал?
- Да нет, - я сел на свою кровать, - не сказал бы. Просто немного… возмутился?
- Ну, не удивительно. Ты ведь пример для подражания, наследник рода и всё такое, - ага, вот оно что! Подростковая обида на отца и зависть.
- Правда? Не замечал такого, - простой и уставший тон. Главное, сейчас вытащить её хоть на какую-то откровенность. Я продолжал украдкой рассматривать девушку. На вид ей было лет четырнадцать. Мелкая, но фигуристая. Вела себя уверенно и даже нагловато, что читалось по её жестам.
«Всё-таки не забывайте, мистер Малфой, вы ведь взрослый мужчина, с подростком должны справиться!»
- Пф! – ой, кажется, я просчитался. Она встала и медленной походкой направилась к выходу. – Ну, судя по тому, сколько тебе времени уделял отец, ты явно его любимчик.
Она повернулась, собираясь уходить.
- Ну, ты хотя бы была запланированным ребёнком. Мать говорила, что всегда хотела девочку. А я… ну, я просто получился. – Она напряглась, а потом, не сказав больше ни слова, ушла.
«Могу я записать это как свою маленькую победу?»
Я встал и прошёлся по комнате.
«Итак, мистер Малфой, - я посмотрел в зеркало на юную версию себя, - мы в полном дерьме!»
Мысли сновали туда-сюда, зацеплялись друг за друга, потом убирались вон, оставляя по себе разбитое и сожжённое поле брани. Я был растерян и, признаюсь, напуган. Нет, это не был животный ужас, подобный которому я чувствовал не раз, это был тупой, желейный страх, который граничил с предвкушением чего-то плохого.
«Сестра… Отец… Грейнджер… Если я сделал это, она меня не простит. Никогда в жизни. И будет, собственно, права. А если нет – значит, у неё всё равно есть большие основания для такого страха и ненависти. Мерлин!»
Я взъерошил свои волосы.
«Кстати, с ними надо будет что-то сделать, мне уже не нравится такая причёска!»
Я подошёл к кровати и упал на неё, не раздеваясь.
«Это был тяжёлый де…».
***
Проснулся я от дикого храпа Гойла – я и успел забыть, что это такое. Хороший сон придал мне сил, бодрости и какого-то почти позитивного настроя.
«В конце концов, я – Малфой! Я разгребу всё это дерьмо!»
Бодро сбросив с себя одеяло, я усмехнулся. Похоже, я успел забыть, как остро реагирует тело молодого парня в этом возрасте по утрам.
«Нужен прохладный душ!»
Утро в принципе выдалось спокойным. Я понемногу начал разбираться в отношении окружающих ко мне. Итак, большинство из учащихся ненавидят меня, некоторые ещё и боятся. Некоторые нейтральны. Блейз и Пэнси относятся ко мне насторожено, но не то, чтобы боялись. Крэбба и Гойла я вообще мало волную. По разговору я понял, что они иногда бывали моими телохранителями, но чисто из-за того, что им нравилось участвовать в таких авантюрах, которые подразумевали насилие над другими. Гринграсс немного клеилась ко мне, но переключилась на кого-то из Когтеврана. А вот Нотт меня боится, хотя тут стоит сказать, что он так относился ко всем на Слизерине. Странно. Не вяжется у меня с ним такой образ. Нужно будет ещё выяснить.
Первая половина дня тоже отметилась спокойным течением, если не учитывать того, что на защите от тёмных искусств (которую преподавал Снейп, да, слава Мерлину), я хотел использовать простое заклинание на Нотте, но моя палочка отбросила меня в шкаф со снадобьями. Бедняга Теодор подумал, что это он так меня приложил, надо будет ему как-то сказать, чтоб так не парился.
Единственное место, где я видел за день Грейнджер, был сдвоенный урок Маккгонагал.
Кстати, стоит сказать, что старуха меня невзлюбила ещё сильнее. Она то и дело бросала на меня косые взгляды, смотрела потом на Гермиону, напряжённая спина, которой говорила о том, что она, как и я, ожидает окончания урока.
Мне было некомфортно находится там в такой обстановке. Впервые в жизни. Кто-то сзади громко шушукался, обсуждая, правдивы ли сплетни, кто-то бросал многозначительные взгляды на Гермиону. Её дружки периодически смотрели на меня с лицами, которые говорили, что в скором времени мне придётся заказывать гроб. Девушка, которой я так бессовестно был одержим, не посмотрела на меня ни разу.
«Чёрт, посмотри на меня! Дай мне какой-то знак! Помоги мне это разрулить!»
- Итак, кто скажет нам третий закон трансфигурации, который мы изучали в прошлом году? – никто не поднял рук, даже всезнайка Грейнджер.
«А это плохой знак. Очень плохой знак!»
- Может, мистер Малфой удосужится?
Я даже не убрал руку от головы, на которую опирался, настроение медленно ползло вниз, как один из слизней Хагрида по стеклу теплицы.
- При трансфигурации в меньший или больший объект затрачивается магическая энергия в размере кратном разнице между объектами трансфигурируемыми. Это касается и времени, на протяжении которого действует эффект. – По классу прошёлся шум. Слизеринцы одобрительно заулюлюкали.
- Так, тихо! – Минерва постучала палочкой по столу. – Верно, - признала она, поджав губы, явно будучи недовольной такому исходу. – Сегодня эту тему мы будем изучать ещё более углублённо…
А балов Слизерину так и не добавила…
Следующие уроки прошли более спокойно, я знал материал прекрасно, готовиться пока не было нужды.
После ужина я решил пойти в библиотеку. Да, именно туда. Там я надеялся пролистать архивы, а так же вырезки из газет.
Мадам Пинс не очень порадовало такое развитие событий, но она ничего не сказала.
Итак, я сел за пыльные архивные записи. И тут я просто выпал в осадок: ни одного из тех мрачных событий, что я знаю, я не нашёл. Я листал и листал страницы, пока не дошёл до самой важной.
«ТОТ-КОГО-НЕЛЬЗЯ-НАЗЫВАТЬ ПОВЕРЖЕН!»
Дальше шла статья о том, как при помощи найденных Сириусом Блэком дневников Регулуса Блэка были обнаружены некие захоронения душ Тома Реддла и уничтожены.
«Ага, количества крестражей и способа уничтожения вы не указываете. Надеюсь, вы таки убили этого змея!»
Дальше были ещё какие-то статьи о поимке верных последователей Тёмного Лорда. А потом я дошёл до неё.
«СЕМЬЯ, КОТОРАЯ ВЫЖИЛА».
Согласно этой статье Волдеморт напал на семейство Поттеров в Годриковой впадине, но об этом нападении знали заранее. Авроры подоспели вовремя – в ходе задержания Тёмный лорд был убит. Так же были убиты трое членов аврората, ещё двое пострадали, а Джеймс Поттер получил травму хребта, из-за которой не может ходить. Информацию о предстоящем нападении предоставил реабилитированный ныне последователь Тёмного Лорда – Питер Петтигрю.
Я пролистал ещё дальше события в прошлое, но они были более или менее такими, как и в моём прошлом. Так вот он, «виток расхождения», или как его там называл Идати. Чёртов япошка был прав и тут, вот бы он обрадовался, узнав, что большинство его постулатов, которые все поставили на смех, верны. Выбор Петтигрю повлиял на весь магический и не магический мир.
«Какой абсурд…», - подумал я, откидываясь на спинку стула.
И всё-таки, такой вариант событий мне нравился больше. Судя по тому, что за столько лет о змееподобном лорде не было и слова, его уничтожили навсегда. Это радует.
Моя семья свободна от гнёта служения ему. Интересно, какие сейчас у моего отца заботы? Надеюсь, более или менее, светлые.
И всё-таки я засиделся, было уже поздно, но мадам Пинс, как ни странно, на своём посту не было.
Я размял шею и плечи, как вдруг так и замер. На входе в библиотеку показалась Грейнджер. Она увидела меня, на миг остолбенела, а потом развернулась и быстрым шагом направилась назад.
«Ну, нет, если сегодня – день истины, то я узнаю её, хоть какой бы она и не была!».
Я рванул за ней.
- Грейнджер… Стой! Грейнджер! – а она быстро бегает. – Гермиона!
Она резко остановилась, развернулась и направила на меня палочку. Я так быстро среагировать не успел, поэтому затормозил лишь тогда, когда конец древка упёрся мне в кадык.
- Не смей! – на её глазах выступили злые слёзы, походу, моё дело плохо.
- Подожди! – я поднял руки вверх в жесте «я сдаюсь». – Давай поговорим! Смотри, я уважаю твою дистанцию в один метр, - я сделал шаг назад.
- Нам с тобой не о чем разговаривать! Я вообще не понимаю, почему не могу заклясть тебя чем-то плохим! – слёзы текли по её щекам, а по моему позвоночнику пробежался холодок. Как бы я хотел её сейчас обнять, утешить, защитить. Но от прошлого нет защиты – этот урок я усвоил слишком хорошо.
- Прости меня! Я сожалею! – совершенно искренне проговорил я, ощущая, как боль заливает раскалённым железом мне грудь, палочка в её руке затряслась. – Скажи… я… правда сделал это?
- Это что, очередная издёвка?! Ты чертов ублюдок, Малфой! – закричала Гермиона, размахивая трясущейся палочкой у меня перед лицом. – Как же я тебя ненавижу…
Мои самые худшие опасения подтвердились, и я сейчас всеми фибрами точно так же ненавидел того Драко Малфоя, который посмел сделать это с ней.
- Почему ты не сдала меня? – спросил я то, что меня тревожило в этот момент меньше всего, но мне надо было хоть как-то потянуть время, пока найдутся нужные слова.
- Почему? А что тебе было бы? Исключение? Ты бы переехал учиться в какую-то Швейцарию, а мне доучиваться с клеймом той, которую трахнул Малфой, - ей было больно, но она не знала, какую боль её слова причиняют и мне. Я чётко почувствовал, как начали дрожать у меня руки, всё ещё поднятые вверх.
- Я… Грейнджер, ты, может, не поверишь… Я… - как же это сказать? – Это сделал не я. Вернее я, но другая версия меня. Я не из этого пространства и времени. Я – Малфой из другого мира, более тёмного и мрачного, чем этот.
Она посмотрела на меня, сузив глаза, в которых всё ещё стояли злые слёзы.
- Что ты несёшь, Малфой? Прекрати этот фарс! Я же сказала, что не буду тебя сдавать, если ты, конечно, сам не распустишь слухи обо мне.
- Я не… Что? Я не буду… Подожди! – я и сам не заметил, как начал размахивать руками. - Ты ведь умная, ты наверняка читала о теориях других измерений. У нас их довёл до ума некий Идати. Я умер у себя в измерении и почему-то попал сюда.
- Малфой, просто не подходи ко мне больше, если ты и правда сожалеешь о том, что сделал, - она начала опускать палочку, казалось, этот стресс очень сильно вымотал её.
- Я могу доказать! Я могу пустить тебя в свои воспоминания при помощи легилименции.
Она в ответ лишь покачала головой.
- Если у тебя есть хоть какой-то остаток чего-то хорошего, просто не трогай меня. Прошу.
Обняв себя за локоть, она развернулась и направилась прочь по коридору, оставив меня с моей болью. И кто бы мог её винить в этом?
Я беспомощно следил за тем, как она исчезла за поворотом, и хмурился от жжения в глазах.
«Чёрт! Я упустил тебя и в этом измерении!», - со злостью я стукнул кулаком в стену, а потом опустил дрожащую руку с окровавленными костяшками.
Я пошёл тем же путём, которым шла она, а когда свернул за поворот, застыл. Гермиона стояла там, смотрела на стену, а когда увидела меня презрительно скривилась и бросила гневное:
- По-твоему, это смешно, Малфой? Похоже, остатков хорошего у тебя и правда нет!
Я перевёл взгляд ей за спину и почувствовал, как разверзлась подо мной пучина ада.
«ДУХ САЛАЗАРА УЖЕ НА СВОБОДЕ! ГРЯЗНОКРОВКИ, БОЙТЕСЬ!»
Написано кровью.
«Да вы, блять, издеваетесь?!»
Комментарий к Глава 2. Как же это больно…
жду ваших отзывов) порадуйте автора плюхами - хоть каким-то фидбеком
========== Глава 3. Дела семейные. ==========
- Это. Не я! – Я сидел в кабинете Дамблдора, скрестив руки на груди. В кабинете был сам его владелец, Снейп, как мой декан, и старуха Маккгонагал, которая (Мерлин, что за гребаный сарказм судьбы!) как раз застала меня с заплаканной Грейнджер в коридоре, где красовалась та самая надпись.
Не особо впариваясь в ситуацию, Минерва отпустила Гермиону, даже не дав мне её уверить в том, что это действительно было не моих рук дело.
И вот теперь я на ковре у директора, который выслушивает споры двух деканов относительно меня.
Кажется, у меня скоро начнётся глаз дёргаться.
По-хорошему, мне надо было бы им рассказать, что это значит. Но! Первое: я не знаю, кто и как открыл Тайную комнату. Я не совсем в курсе, каким боком Потти победил Василиска, и что там вообще было. Отец как-то не шибко распространялся об этих своих неудачах.
«Кстати, а не отец ли это вновь промышляет?»
Ну, и второе, собственно, самое важное. При условии, что они мне поверят и не отправят сразу в Мунго, как душевнобольного, для подтверждения моих слов мне необходимо будет предоставить свои воспоминания. По сути, их можно подправить, так что и это не гарантирует полного доверия ко мне. Но! Факт в том, что подправлять их я не умею, а значит, дорогие профессора увидят чересчур много лишнего.
«Я в жопе тролля!» - аж взвыть захотелось, хотя, признаюсь, этому я был даже немного благодарен, я мог переключиться на что-то другое, кроме разбора того, что узнал сегодня.
- Минерва, я понимаю ваш запал, ваше желание защитить ваших учеников, но одно только появление моего ученика в коридоре не может свидетельствовать о том, что он является автором этого, вопиющего вандализма, - протягивал слова Северус.
- О, помилуйте, Северус, - она возвела очи вверх, - все знают о чересчур предвзятом отношении мистера Малфоя к нечистокровным волшебникам.
- И, тем не менее, это был не я! – я начинал откровенно злиться, сказывался недавний стресс от разговора с Грейнджер.
- Минерва, боюсь, Северус прав, - проговорил старик, всматриваясь в меня своими всепонимающими глазами сквозь стёкла очков-полумесяцев. Под его взглядом я чувствовал себя крайне некомфортно, словно старик знал, что я не тот, за кого себя выдаю.
Они ещё что-то спорили и выясняли, в итоге сошлись на том, что предъявить мне нечего. Я толком и не помню больше ничего, потому что мне вдруг пришла в голову одна мысль, которая, как мне казалось, должна была знатно облегчить мою участь.
Когда мы выходили из кабинета директора, оставив там Маккгонагал, которая всё ещё жаловалась на меня Дамблдору, Снейп развернулся ко мне и спросил:
- Вы ничего не хотите мне сказать, мистер Малфой?
- О, поверьте, профессор, я вам хочу сказать очень много. А лучше показать…
***
В кабинете декана Слизерина было всегда жутко, даже мне, его крестнику.
«Ведь крестнику?»
- Эм… Профессор, - начал неуверенно я, – вы ведь мой крёстный, да?
Снейп, который заваривал чай, по моей рекомендации (немного странная ситуация – я нервно предложил чего-то выпить, а Северус согласился, хотя я имел в виду совсем не чай), застыл и обернулся. Его лицо вроде как оставалось непроницаемым, но тень удивления на нём всё же просматривалась:
- Ваш и Виолетты. А есть повод сомневаться?