— «Хоффман ноет, что ты покинула лагерь без его ведома», — сказал Маркус, затягивая на голове бандану. — «А ещё председатель решил лично всё осмотреть».
Только этого им и не хватало: визитов его величества Прескотта.
— «Ему там что, заняться нечем?» — спросил Бэрд. — «Если да, то пусть сортир для нас выкопает».
— «Да пусть делает, что хочет, Бэрд», — возможно, это Маркус про Хоффмана сказал, если уж на то пошло. — «Он выслал к нам Диззи, чтобы выкопать одну из этих тварей для исследований. Куда, чёрт его дери, он думает, мы её потащим?»
Берни отпустила поводок Мака, и тот принялся принюхиваться ко всему вокруг.
— «Это работа для тебя, Блондинчик. Ты теперь у нас единственный, кто сойдёт за учёного», — она похлопала его по пластине нагрудной брони. — «Только не потеряй этот проклятый диск. Хоффман теперь только о нём и говорит».
Бэрд никогда и не забывал об этом диске. Он прятал его под бронёй, а перед сном клал под матрац. Даже когда в душ ходил, то клал на расстоянии вытянутой руки от себя. Хоффман рассчитывал на то, что ему удастся расшифровать данные на диске. К тому же, на кону была его репутация технического гения.
— «Какие-то скучные у тебя с ним разговоры в постели, Бабуля», — Бэрд достал диск и помахал им перед лицом Берни. — «Но мне будет тяжело смотреть в глаза Прескотту. Думаю, он знает, что диск у меня».
Мак гавкнул пару раз. Берни обернулась посмотреть, куда он убежал.
— «И что он тебе сделает? Повалит наземь, изобьёт и отнимет?» — она направилась посмотреть, из-за чего пёс разлаялся. — «Хотя я немалые деньги заплатила бы, чтобы на такое посмотреть».
Коул, неторопливой походкой догнав Бэрда, в качестве эксперимента дал пинка стеблю.
— «Да уж, какая-то нездоровая херня».
— «Сейчас весь наш сраный мир только и состоит, что из одних нездоровых вещей».
Мак всё никак не унимался. Коул посмотрел мимо Бэрда куда-то вдаль и нахмурился.
— «Я не спец по собакам», — сказал он. — «Но Мак — щеночек тихий и беспощадный. Обычно он так не лает».
Маркус и Дом обернулись одновременно. Берни уже догнала Мака и теперь наблюдала за тем, как он рыщет вокруг, уткнувшись носом в траву, будто напал на след. Берни достала винтовку из-за спины и жестом попросила Маркуса подойти.
— «Я не думаю, что это он косточку нашёл», — сказала она.
За ними с соседнего поля наблюдало стадо коров, подняв головы над низкой оградой. Вдруг они развернулись и бросились почти что галопом оттуда, как будто что-то их напугало. Мак зарычал, уставившись в одну точку на земле. Бэрд приготовился к худшему. Мак начал скрести лапами по траве, его рык не умолкал. Затем он начал остервенело рыть землю, но Берни оттащила его, ухватившись за ошейник.
— «Думаю, пора нам на борт возвращаться», — сказал Маркус.
Но Бэрд не чувствовал под ногами вибраций. Раньше, в Джасинто такая дрожь почвы была первым признаком того, что черви прорываются на поверхность. Он как раз хотел сказать об этом Маркусу, когда Мак вдруг вырвался из рук Берни. Земля вокруг них вздыбилась и растрескалась, как бывает при землетрясениях. И тут Бэрд понял, что они отошли от ожидавшего их “Ворона” куда дальше, чем ему казалось поначалу.
В десяти метрах от них из земли наверх устремился здоровенный тёмно-серый стебель, испещрённый красными светящимися пятнами. Комья влажной земли, поднятые в воздух силой подземного удара, полетели в лицо Бэрда. Чисто рефлекторно прикрыв голову, он заметил, что по краю кратера карабкалось немыслимое количество ножек, словно паук вылезает из сливного отверстия.
— «Полипы!» — крикнул Дом.
Ну вот, наконец-то эти мудилы мелкие соизволили появиться. Но, по крайней мере, Бэрд теперь знал ответ на один из вопросов.
Полипы появлялись вместе со стеблями, а не из них.
СЕВЕРНЫЙ ВЕКТЕС, МЕСТО ПРОРЫВА ПОЛИПОВ НА ПОВЕРХНОСТЬ.
Сложно сказать, какая разновидность Светящихся или Саранчи была хуже всех. У Дома был свой рейтинг по омерзительности, и полипы вытеснили в нём тикеров Саранчи с первого места. Полипы — всё равно что мины. Только эти мины умели перемещаться бегом и выслеживать добычу.
Конечно, полипы не шли ни в какое сравнение с берсеркером, но они всегда атаковали толпой. Они нахлёстывали со всех сторон, как вода, и в дело вступали самые примитивные животные инстинкты Дома. Перед ним раскинулось море мельтешащих ножек, а затем волна клыкастых пастей, сметавшая всё на своём пути, хлынула вперёд, стремясь сожрать Дома. Ему стоило больших усилий остаться на позиции и не бросится бежать оттуда.
Даже если бы Дом и решился повернуться и пуститься наутёк, то они всё равно догнали бы и прикончили его. Иногда ему казалось, что теперь, когда не стало Марии и детей, ему уже нет разницы, жить или умереть. Но сейчас был не тот случай.
Чудовища выползали из стремительно расширявшейся ямы, в центре которой пророс стебель. Они бросились во все стороны, словно сбежавшее из кипящей кастрюли молоко. Дом видел только лишь уйму тёмно-серых ножек. Первый подстреленный им полип оросил всё вокруг ошмётками словно вымоченных в масле внутренностей. Взрывом убило и парочку его собратьев, но остальные продолжили наступать, как ни в чём не бывало. Может, их, как и Дома, тоже вели одни лишь адреналин в крови и инстинкты. Мысленно прочертив 90-градусный угол в надвигающейся на него волне из полипов, он сконцентрировал всё своё внимание на обстреле этой зоны. Дом опустошил весь магазин, ведя обстрел слева направо и обратно, пока в ушах не зазвенело от взрывов и огня автомата. Но все эти звуки потонули в оглушающем рёве мотора “Ворона”. Дому в лицо полетели листья и песок, поднятые в воздух ветром от лопастей.
— «Валите оттуда, “Дельта”! Валите на хрен оттуда! Барбер зальёт свинцом этих тварей!» — Геттнер орала в микрофон что есть мочи, хотя в этом не было никакой необходимости.
— «Мы не можем уйти», — запыхавшись, ответил Маркус. — «Нас только не подстрелите».
— «Маркус, твою мать, да там, наверно, с сотню этих тва…» — на секунду голос Геттнер заглушил стрёкот дверного пулемёта “Ворона” где-то у Дома над головой. Его как из шланга окатило ошмётками полипов, а в лицо впивались какие-то острые крошки. — «Они разделяются и быстро отступают».
— «Давай за ними», — перебил её Маркус. — «Ну же, не дай им уйти!»
— «Ты сержант, а я майор. Так что я остаюсь», — Геттнер проигнорировала его просьбу.
Дом, не глядя, перезарядил автомат. Если бы он хоть на секунду отвернулся от первой шеренги полипов, они тут же набросились бы на него, и он потерял бы обе ноги, или вообще бы погиб. Надо было просто продолжать стрелять. Он знал, что Коул и Бэрд были немного впереди него, где-то справа, но всё остальное для него было как в тумане. Он видел лишь только шероховатые ножки и зубастые пасти полипов. Взяв их на прицел, Дом стрелял, пока патроны не кончились, под звук собственного сбивчивого дыхания. Ему казалось, будто поток полипов никогда не стихнет. На каждого подстреленного из ямы выползало ещё двое.
— «Сколько их?!» — крикнул он Бэрду. — «Сколько она насчитала?!»
— «Полагаю, где-то около до хуя в метрической системе», — Бэрд выбросил пустой магазин. — «Извините, если слишком углубляюсь в технические термины».
— «Это с одного стебля?»
— «Да забей ты на подсчёты, Дом», — Коул вытащил гранату и отвёл руку назад, готовясь к броску. — «Закидай сучар гранатами».
Дом заметил, как граната описала в воздухе дугу и потонула в море дёргающихся ножек. Звука он не слышал — его поглотила ослепляющая вспышка, от которой через мгновение в глазах зарябило как от неоновой вывески. Через несколько секунд, Дом понял, что лежит на спине, а с неба на него льётся дождь из грязи. Он совершенно выдохся и теперь хватал воздух ртом, рефлекторно паля из “Лансера” в небо.
“Надо встать. Тут полипы. Надо подняться. Не встану, и мне конец. Твою ж мать…”
Дом с трудом встал на колени и сплюнул набившуюся в рот землю. На мгновение всё вокруг него исчезло. Он не слышал звуков, не видел движений, не чувствовал боли. Он просто осознавал тот факт, что весь покрыт запёкшейся от взрыва грязью, и не может подняться на ноги.
“Вот и всё? Конец, да?”
И тут вдруг кто-то схватил его за воротник и рывком поднял на ноги.
— «Ой, я, наверно, бросок не рассчитал», — Коул произнёс это прямо в ухо Дома, но звук был словно через толщу воды. — «Прости, деточка моя. Ты как, в норме? Крабов-то вон как расхуярило».
Бэрд, возникший будто из ниоткуда перед Домом, хмуро уставился на него.
— «Коул в последнее время как девчонка стал бросать. Сколько гениев перед собой видишь?»
— «Да ни одного», — ответил Дом. Рядом с ним не раз уже что-нибудь взрывалось. От осознания того, что и это был далеко не последний такой случай, его аж затрясло от злости. — «Вижу только одного мудака».
— «Замечательно. Если бы мудаков было двое, то это говорило бы о сотрясении, что не так уж и здорово».
Дом постарался оглядеться по сторонам и понять, что же происходит. Полипов он уже не видел, и, судя по тому, что Маркус ходил из стороны в сторону, выискивая что-то в траве, он их тоже потерял из виду. Поле вокруг них было перепахано взрывами. Цепочка из ям уходила в высокую траву.
— «Мы их всех положили?» — спросил его Дом.
— «Ты как, Дом?»
— «Да, нормально всё. Всех положили, говорю?»
— «Нет, две группы откололись и ушли», — Маркус обернулся. Он был весь покрыт ошмётками полипов. Вытерев лицо тыльной стороной ладони, он приложил палец к рации в ухе. — «“Восемь-Ноль”, у нас всё чисто. Остальных видите?»
— «Иду за одной из групп», — отозвалась Геттнер. — «Отсюда сложно определить, где трава шевелится от ветра, а где от полипов».
— «За второй группой я пойду пешком. Феникс, конец связи».
— «А где Леди Бумер?» — спросил Коул.
— «Там же, где и её собака. Убежали за полипами», — Маркус побежал в сторону. — «Я её догоню. Вы оставайтесь здесь и ждите Хоффмана».
Коул раздражённо взмахнул руками. Он считал, что должен приглядывать за Берни, хотя она и не особо в этом нуждалась. Бэрд хлопнул его по спине.
— «Да ладно тебе, Бабуля же неуязвимая», — сказал он. — «Ты только посмотри, сколько всего она пережила: две войны, бог знает сколько стычек с червями и “бродягами”, мины на дороге. Блядь, да она даже обедает кошками! Если и это её в могилу не свело, то ей уже ничего не грозит».
— «Ей уже шестьдесят», — выступил в её защиту Коул. — «И возраст уже даёт о себе знать, хоть она всё и отрицает».
Физиономия Бэрда приняла выражение, явно говорящее, что ему наплевать. Дом знал, что это он просто прикидывается. Бэрд присел на колени у края ямы, чтобы осмотреть её получше. Дом слышал, как Геттнер кружит на “Вороне” над полем, выискивая цели. Она то появлялась, то вновь исчезала из его поля зрения, меняя курс. По крайней мере, это говорило о том, что слуха он не полностью лишился. Но ещё несколько таких ситуаций, и это его, а не Берни, будут по кускам в ведёрко собирать.
— «Что видишь?» — спросил Дом.
— «Да вообще ни хуя», — Бэрд опустил голову в кратер. — «Я даже не могу определить, та ли это яма, откуда они полезли, или это от нашей гранаты».
Коул взъерошил волосы на голове Дома своей огромной ручищей, будто извиняясь.
— «Ты точно в норме? Выглядишь немного отстранённо».
— «Да, всё хорошо».
— «Смотрю, никого особо не интересует моё состояние», — отозвался Бэрд.
— «А, да. Ну как, Бэрд, уже стал светляком?» — Коул умел заставить Бэрда понервничать. — «Одна из этих сучар тебе в ногу впилась, а ты уже несколько дней не жалуешься. Не похоже на тебя».
Бэрд считал, что светляки появляются из-за заражения какой-то инфекцией, которую он мог подхватить. Они уже видели червей, брумаков и левиафанов, ставших Светящимися, так что предположение о том, что Бэрд может сам стать светляком, было не таким уж и безосновательным, и от этого куда более тревожным. Бэрд поднялся обратно на ноги и потрогал лодыжку, проверяя её.
— «Я слежу за ней, Коул», — ответил он. — «Поверь мне, слежу. Проверяю каждый день в темноте».
— «А-а-а, а я-то думал, что это ты там всё время делаешь в туалете, да ещё и один…» — усмехнулся Коул. — «О, я слышу ещё один “Ворон”. Давайте-ка все будем улыбаться и вести себя как душки перед Прескоттом, хорошо?»
В рации раздался голос Мела Соротки.
— «Говорит “КВ-Два-Девять-Три”. Видим вас, ребята. Неплохие кустики тут у вас. Жду не дождусь, когда на них розы зацветут».
— «О-о-о, спасибо, что заглянули к нам, лейтенант», — Бэрд презрительно фыркнул, как он обычно делал в такой ситуации. — «Что, маршрут уточнить остановились?»
— «Все претензии можешь подать на имя председателя в письменной форме, Бэрд. Кстати, он тоже тут».
Внимание Дома привлёк достаточно громкий стрёкот пулемёта неподалёку, за которым последовала серия взрывов, похожих на петарды.
— «Геттнер нашла своих светляков», — сказал Коул. — «Видишь, Дом, во всём всегда есть и положительная сторона. Когда подстреливаешь этих сучар, то знаешь, что они уже точно на поле боя не вернутся».
— «А ещё этих мудил в темноте видно».
— «Хотя вот Саранче это не особо помогло, да?» — ответил Бэрд.
“Ворон” Соротки шёл на низком полёте над полем и, прежде чем сесть, облетел ближайшую группу стеблей. Хоффман выпрыгнул из вертолёта и решительным шагом направился к Дому.
Давным-давно, ещё во время Маятниковых войн, когда Дом служил в спецназе, Виктор Хоффман был его непосредственным командиром. Дом до сих пор с трудом воспринимал старика как начальника штаба обороны. Города сгорали дотла и шли на дно, большая часть населения погибла, а некогда величественная КОГ сейчас представляла собой лишь небольшой городишко, полный беженцев, у которых только и осталось, что вычурный флаг да несколько кораблей. Но полковник Хоффман по-прежнему был на своём посту. Последний оставшийся в живых старший офицер. Это была одна из немногих стабильных вещей в жизни Дома.
— «Раненые есть?» — спросил Хоффман. — «Чёрт подери, Дом, хреново выглядишь».
— «Явно получше полипов, сэр».
— «Где остальные?»
— «Пошли вместе с Маком добивать сбежавших», — ответил Дом. — «Не волнуйтесь, Берни в порядке».
Хоффман попытался сделать вид, что его куда больше интересуют стебли, но вышло неубедительно.
— «Уж лучше бы ей на самом деле быть в порядке, чёрт возьми».
— «Если хотите пойти за ней, то я могу отвлечь Прескотта».
Дом всегда испытывал некоторую привязанность к Хоффману, но в последнее время ему и впрямь было жаль бедного старика. Он овдовел и винил себя в этом. Дом слишком хорошо знал, насколько же это болезненно. Но, в конце концов, Хоффман всё же рискнул начать новые отношения, а вот Дом понимал, что на такое у него духу точно не хватит.
— «Спасибо, Дом», — наконец произнёс Хоффман. — «Но для нас всех сейчас будет лучше, если я буду присматривать за председателем».
Он вскарабкался по склону холма из рыхлой взрытой земли, чтобы поближе рассмотреть один из волдырей на стебле. Теперь это был всего лишь серый пузырь, на ощупь твёрдый как скала, с отметиной в виде перекрещивающихся линий.
— «Как эти мрази на сушу-то пробрались?»
Дом всё ещё слышал на расстоянии отдельные хлопки взрывающихся полипов, наблюдая за тем, как Прескотт неспешным шагом пересекает поле, иногда останавливаясь возле стеблей и ковыряя носком траву. Молескиновый пиджак и грязь на ботинках придавали ему вид богатого помещика, обходящего свои владения и наблюдающего за посевами.
Хотя, это явно была не плановая инспекция. Дом считал, что уже достаточно хорошо изучил повадки Прескотта, чтобы отличать, когда тот просто делал что-либо для «галочки», и когда он явно преследовал какую-то цель. В данном случае Прескотт выглядел весьма заинтересованным. Присев на корточки, он поднял что-то с земли, положил в ладонь и начал пристально разглядывать, а затем вытащил лист бумаги и аккуратно завернул в него этот предмет.