Велисарий, сняв шлем и щит и передав их храмовнику, убрав меч в ножны, показывая, что он настроен по-доброму.
— Приветствую вас, добрые господа и дама, — после этих слов мы подошли к столу и приготовились к переговорам.
— Говори, зачем посылал за нами? — устало и тихо вопросил представитель Ралаты. — У нас не так много времени, как думаешь, дитя солнца, — презрительно завершил мужчина, назвав Велисария прозвищем, которое цепляют на всех жителей не Подгорода.
— Давай, — Велисарий кивнул мне, чтобы я начал говорить. — Расскажи им.
— Хорошо, — я опустил щит, и сложил руки на груди. — Понимаем, что между нами было всё время напряжение, понимаем, что ваша жизнь здесь не соль, но сейчас нам нужна ваша помощь… не без компенсаций, конечно.
— Вам нужна наша помощь? — заявила женщина, представительница одной из банд. — Интересно, какая угроза вас там припёрла, что вас аж сюда покати
— Давай его выслушаем, — тихо проговорил ралаим и девушке ничего не остаётся, как согласиться, ибо практически каждый ходит под Ралатой в этом месте, повинуется её воле.
— Спасибо, — чуть поклонился я. — Стоит начать сначала. Два месяца назад в Нериме закончилась гражданская война и теперь они отправили свои войска на покорение Эндерала. Вражеские силы стоит у наших границ, и мы пришли к вам за помощью.
— И что же вам нужно?! — вспылил золотокожий аэтерна в кафтане. — Медяки пришли с нас просить!? У нас нет ничего, мы — бедняки, и нечего нам дать вам. Ни продуктов, ни денег и оружия. Так что шёл бы ты отсюда куда подальше, дитя света.
— Нет, мы пришли сюда совсем не за вашими деньгами или пищей, — продолжаю я, коснувшись пальцами своего кисета и доставая кошель, забитый медяками и кинул его на стол. — Мы сами готовы вам предложить вам деньги, броню, пищу и даже землю для ваших бедняков. Нам нужно только одно — ваша помощь, люди в ополчение.
— Вы хотите забрать наших людей в свои армии. Годами вам было плевать на то, что тут умирают люди, расцветает преступность. — выступил в роли обличителя ралаим. — Вы не защищали нас от бедности, голода и жажды, и хотите, чтобы мы встали с вами в один строй? А неженки с верхнего города не поморщат напудренные носики от того, что рядом с ними сбудет воевать беднота?
— Мессир, — заговорил Велисарий. — Разве вы не видите, что наша родина в опасности. Неужто вы не приложите усилий, чтобы люд из Арка не призирал вас, а гордился вами. Грядёт страшная война и неужто вы оставите родину в опасности? Разве вы будите сидеть сложа руки, пока неримцы станут убивать женщин и детей наверху.
— Да, — дал суровый, но честный ответ ралаим. — Мы здесь может держать оборону годами — только стоит завалить главный вход и ни один неримец не прорвётся к нам. А через тайные входы и выходы мы можем делать вылазки, пополнять запасы и медленно грызть Нерим, — его голос стал холоднее. — Вы хотите нас поставить себе на служу, но забываете, что благодаря вашему бездействию мы тут прозябаем в грязи. Так пускай неримляне сожгут и выпотрошат вас, а потом может нам и будет дело до родины… если мы конечно не договоримся с неримлянами.
Я посмотрел на Велисария, который готов взорваться от такого поведения ралаима, но сдерживает себя. В холодном свете кристаллов видно, что кожа его лица стала слабо-красноватого оттенка. Чтобы не допустить тут побоища, мне приходится продолжить разговор:
— Мессир, — осторожно я заговорил, приложив руку к подбородку, — я забыл вам сказать, что глава неримцев — Коарек из Кабоэта. Как бы так сказать… он жутко ненавидит религию. Ненавидит настолько, что в Нерима убил всех священников и монахов, а также сжёг каждый храм и монастырь.
— Ох, я понимаю, к чему вы клоните.
— Не понимаете. Это — фанатики, они готовы изничтожить каждого, кто по их мнению… «бредет религией», — я заметил, что мой собеседник немного опешил. — Я вам честно говорю о том, что мы сожалеем — всё, что стало с этим местом, наша вина. Но дайте нам исправить это, — я быстрым движением достал карту из второго кисета и разместил её на столе, указав на Солнечный берег. — Эти земли могут стать для ваших бедняков новым домом. Мессиры, — осмотрел я всех. — Если мы не объединимся, то Нерим всех нас взведёт на эшафот и все станут жертвами безумия Коарека, — я взглянул на ралаима, и он в ответ посмотрел на меня, отчего мне показалось, что бездна посмотрела на меня в ответ. — Мессиры, вы же не хотите, чтобы здесь каждый ребёнок или женщина, что бы ваши родные и идеи — всё это сгорело в огне очистительного похода Коарека?
— И что же вы готовы нам предоставить, достопочтенный!? — крикливо спросил аэтерна с длинным светлым волосом.
— Для бедняков мы готовы предоставить медяки и пищу, а также землю на Солнечном берегу, для воителей хорошее оружие и броню, а для ралаимов… в будущем гарантию того, что их идеи не будут преследоваться, — я понимаю, что этого мало, а поэтому мне приходиться включить политикана и потерев ладони, я распаляюсь обещаниями. — Орден храмовников, после победы в войне, станет помогать вам, в виде благоустройства Подгорода.
— Да что ты говоришь, — сухо усмехнулся ралаим. — Слова, слова и слова. Только обещания, кроме денег сейчас.
— Мессир, я вас прошу понять, что идеи вашего отца находятся под угрозой. Когда Нерим вторгнется в ваши пределы, то своё «очищение от религии» он начнёт именно с Ралаты, — я сделал свой голос грубее и порывистее. — Так что вы предпочтёте? Умереть здесь, как крысы в норах или дать захватчикам и агрессорам честный бой в полях, тем самым прославив Ралату, «отца» и его веру!?
Видно было, что я поставил его в замешательство. Он, как представитель секты обладает широкими полномочиями от «отца», но всё же не может говорить за всю Ралату.
— Мы заинтересованы в вашем предложении, — ответил наконец-то ралаим. — Но мне нужно узнать волю «отца» на это. Если он даст добро, то наши мечи и люди к вашим услугам, — ралаим отстранился лот стола. — Я буду через пару часов.
Когда этот воин промелькнул быстрой тенью возле меня, я вопросительно посмотрел на Велисария, который всё понял и снисходительно сказал:
— Иди уже, мы и без тебя справимся. Только щит тут не оставь.
— Спасибо господин. — с поклоном ответил я Велисарию и закинув щит за спину, достал свиток телепортации в Храм солнца.
Вздев руки и проведя пару взмахов я позволил магии поглотить меня, поднять и перенести в нужную точку. Испытав щекотливое чувство, меня мгновенно перенесло за огромное пространство, и выбросило в Храме, где я под ногами ощутил твёрдую плитку… и тут же на меня «упал» вопрос от одного из послушников:
— Почему от тебя прёт как от бомжа?
— Потому что я был в Подгороде, идиот! — нервно ответил я, поспешая в Обитель, и пробежав пару метров я усилием руки отворил тяжёлую дверь, быстро пройдя внутрь здания.
Моё появление вызвало определённую реакцию у большинства хранителей — все они стали помахивать ладонями перед носом — я только что был в помойной яме, и действительно, почему бы от меня и не пахло, как от последнего пьяницы. Быстро пробежав в главную залу обители я оказался перед неприятной картины ссоры — Джорек, Натара и Арантеаль сцепились в словестной переплке у трона и карты, Юслан расселся за столом, а Лишари стоит в сторонке, облокотившись на кафедру и слушает их речи, а мне остаётся только тихо пройти, под одобрительный взгляд дамы в зелёном.
— Мы должны по крайней мере договориться! — возмутился Джорек.
— Вам известны его требования. Для договора нет условий, — сдержанно парирует Арантеаль.
— Он видел то, что видели мы. Писания… воспоминания прорицателя. Если бы он только понял…
— Мадам, мессиры, — я не заметил, как мимо меня прошёл пепельноволосый наёмник в синей куртке, который отпустил в мою сторону иронию. — Оу, Этьен тебе бы помыться, а то несёт, как от тролля.
— Дерьмо, — вставила своё слово Лишари, её голос стал обеспокоенным. — Почему ты так долго. И где Константин?
— Это долгая история, — после этих слов Джеспара я увидел, как в комнате появилось ещё одно лицо, которое называют избранным и кличут «пророком»… что ж, мне до него дела нет, хочет кичить из себя гуся, то пожалуйста.
Несколько минут Джеспар нам рассказывал про их путешествие. Как они вломились в храм пирийцев и как Константин там сошёл с ума. Он рассказывали что-то о его несвязном бреде и то, сто потом пришлось его навечно упокоить в храме. Что ж, вот ирония — один из борцов с религией не справился с проявлениями духовного мира… либо всё-таки старость ослабила его ментальную броню. А потом нам Джеспар поведал как они на поезде добрались до острова и их схватили. «Горе-шпионы, блин», — подумал я. — «Слава Господу, что тут нет Велисария, он бы обложил всеми ругательствами наёмника и чудное порождение из Нерима, которые провалили всё».
Когда же печальный сказ окончился в Обители повисла тишина. Я кинул взгляд на Лишари и мне самом у стало печально от того, что в её очах потух прежний задор. Её уста с дрожью открылись, и я услышал слова горше антидота от чародейской лихорадки — амброзии, что сварено из таких трав, которые могут вывернуть:
— И это были его последние слова? Я… я не могу в это поверить.
— Просто ещё одна жертва Высших. Если мы быстро не активируем светоч, он не будет последним, — склонившись над столом, сказал великий магистр.
— Ах, верно, «светоч», — по зале прокатился звук раздражённой речи Натары. — Если его активировать, мы, надо полагать, просто засветим Красное безумие? Или, может быть, мы могли бы на этот раз, сделать что-то, что на самом деле имеет смысл и сосредоточить свои ресурсы на поиске алхимического или чудотворного решения, а не доверяясь куче металлолома.
Лишари, которая в шоке от смерти Константина, которой надело слушать причитания о том, что её работа — бред, которой снова говорят, что дело, столь важное для неё — куча металлолома, не смогла совладеть с собой и с уст её слетели слова гнева:
— Ох, клянусь жопой прорицателя, ты можешь заткнуться хоть на минуту? Весь день ты только и делаешь, что только ноешь, действуешь нам на нервы, и ничего из сказанного тобой не помогает найти долбанное решение. Почему бы тебе не пойти в купальню и не мучить там прачек своими нескончаемыми причитаниями? Это будет полезно для разнообразия.
Натара же ответила холодным требованием:
— Ты возьмёшь эти слова назад.
— Неужели? — обнажая черностальной меч, огрызлась Лишари. — Пойди и заставь меня. Буду рада.
— Придержи язык дикий маг, или…, - задыхаясь от злобы приказывает Джорек.
Чувствуя, что обстановка накаляется, я, руководствуясь желанием защитить Лишари, хватаюсь за ручную пушечку и срываю её с пояса, уставляя в сторону хранителя.
— Джорек! — кричу я. — Давай успокоимся.
— Или что? Убьёте меня? — продолжает возмущаться Лишари. — Это вы делаете лучше всего. Вы и ваш долбанный орден.
— Тихо! — хлопнув по столу, крикнул Арантеаль и услышав ор человека, который раньше тихо говорил, я продрог. — Ты злишься, Лишари Пегаст, и я знаю почему. Но в момент, когда ты своей злобе разрушишь этот союз, жертва Огневспыха станет напрасной. Это то, чего ты хочешь?
— Я…
— Это то, чего ты хочешь? — давит Арантеаль.
— Нет. Нет, это не так, — убрав меч в ножны, отчасти успокоилась Лишари.
— Этьен, — грозно обратился ко мне великий магистр. — Может и ты уберёшь свою трубку?
— Да, — согласился я и прицепил к поясу оружие.
— Хорошо. Я устал от этой бесконечной ссоры. Мы несём ответственность, и мы исполним её.
Тут всем напомнил о себе Юслан:
— Хорошо сказано, Арантеаль. И как именно это сделать? Без источников светоч не полезнее груды ржавого металла.
— Хронисты этим занимаются. Они найдут ответ. Послушник, пригласи командующего Эрен присоединиться к нам, — потребовал Арантеаль. — Нам нужно спланировать оборону на местности. И найди этого Велисария… сейчас нам его помощь как нельзя кстати.
После этого Арантеаль заговорил с «избранным лицом», сказав, чтобы оно, когда отдохнуло, присоединилось к ним. После этого все разошлись, кто куда. Арантеаль сцепился языком с Натарой в каком-то жарком споре. Я поднялся со стуле и пошёл прочь из этого места, но увидел уходящую фигуру девушку и нагнал её.
— Лишари! — останавливаю я её криком у выхода и когда она обернулась ко мне, я увидел перед собой крайне расстроенную и озлобленную девушку. — Я… я сожалею о твоей утрате. Константин…
— Понимаю. Спасибо, что заступился, — скорбно твердит дама.
— Я считаю, что твоя работа — это важно, — решил поддержать я её, смотря на печаль, которая пленила девушку. — И чтобы не говорила Тручесса.
— Спасибо… как же меня достала эта дрянь, — вспылила Лишари и тут же пришла в покой, когда увидела «пророческое лицо»; мягким прикосновением она взяла меня за плечо, оттягивая. — Прости Этьен, у меня важное дело. Потом поговорим.
Странное чувство обиды… мне так хочется пальнуть в сторону «прорицателя», но это только мысль. «А что если она с этим уникумом в отношениях» — родилась у меня в сознании проклятая и навязчивая мысль, которая одновременно вызывала у меня озлобление, печаль и сжатие в области груди. Почему меня почертило столь… неприятное чувство? Лишари — свободная девушка, она может делать, что хочет, но только одна мысль о том, что у неё может быть кто-то вводит меня в уныние и обречённость. Я только успел выхватить из её фразы «Танцующий кочевник», название таверны в квартале чужеземцев, куда она и пошла, судя по всему.
Мимо меня бредёт наёмник, которого я окликаю:
— Джеспар, я рад, что вы выбрались оттуда. Честно. Нам не хватает хороших людей.
— Ох, ты расщедрился на слова, что я хороший, — устало выдавил усмешку наёмник. — Тебе что-то нужно?
— Да. Ты не знаешь, у Лишари есть кто-то?
— Оу, да вроде нет. Если честно не могу я этого знать. А что ты захотел? Положил глаз на неримку?
— М-м-м, — затянул, не желая отвечать на этот вопрос и положив руку на плечо Джеспару, тихо говорю. — Я рад, что вы вернулись. Честно. Может быть когда-нибудь мы с тобой пропустим по кружке другой.
— Несомненно, — холодно ответил на мои предположения наёмник, который продолжил свой путь.
Я быстрым шагом направился в таверну, скинув щит где-то в Обители. Пусть там пока остаётся, потом его заберу. Для себя я решил, что только подслушаю их разговор с «удивительным лицом» и всё. Только подтвержу для себя свои мысли… или к своей радости их опровергну.
«Чем же важна для меня Лишари?», — спросил я себя, пока мои ноги лихорадочно перебирают ступени Храма и несутся в таверну. Я вспоминаю, как она зачаровала мне меч, помню её подарок в виде осколка и как она всё же перестала в нашу сторону пускать язвительные фразы. Мне просто рядом с ней приятно и хорошо, весело и светло. Я вспоминаю, что забыл даже про Велисария и его идеи, забыл даже про родину и то, что она в опасности.
Я быстро пробежал по кварталам города и оказался у таверны. Оказывавшись внутри сильным движением я отпихнул пьяницу, который решил ко мне пристать и прильнул к барной стойке.
— К вам заходила девушка в зелёном обтягивающим костюме? — спросил я у мужчины, который стоит вместо держателя таверны.
— Да, ступайте дальше на второй этаж, — ответил мне мужик в фартуке. — Эх, шастают тут всякие.
— Ещё кто-то был?
— Да, туда недавно и подозрительный люд ходил. Токмо на так же на второго этаж попёрлись.
Я побежал туда и заметил, как у двери мелькнуло ещё кто-то, какая-то тёмная фигура, а зав ней раздавались всхлипы и странный шум. Меня это насторожило… пахнуло железом и взял кружку с ближайшего стола и швырнул в стену у комнаты, чтобы спровоцировать.
— Какого! — крикнул я на лестнице и дверь моментально распахнулась и на меня вылетело два человека, мелькнувшие словно тени, что чуть не снесли меня с лестницы, благо я отпрыгнул к её подножью; оставив их я буквально взлетел вверх по ступеням.
Я прорвался в комнату и предо мной предстала ужасная картина, от которой моё дыхание перехватило. Предо мной на кровати, устланной шкурами, лежит полуобнажённая Лишари, захлёбывающаяся кровью. Тёмные фигуры, что прокрались в таверну, уже выбежали отсюда из узкой двери — след их простыл и меня объял гнев от того, что я не могу придушить их собственными руками, но сейчас не это важно.