Из живота торчит длинный пирийский меч, её руки судорожно тянутся к месту ранения, откуда бежит кровь, которая стекает потоком по темноватой коже и марает пол с кроватью. Во рту так же на зубах «играет» блеск бордовой жидкости. Все пальцы замараны кровью, а ладони конвульсивно пытаются дотянуться до оружия.
— Стражу! Что б, вас зовите стражу! — заорал я во всё горло вниз таверны, а сам приблизился: её кожа побледнела, рана сильно оттеняет синим — неужто её отравили?
Что ж, останется только один вариант действий. Я хватаюсь за рукоять меча и тяну его со всей силы и как только железка вышла из плоти, её кровь хлынула с новой силой. Призвав всю силу, что есть во мне, взмолившись к Господу о помощи я поднимаю свои ладони, которые пропали в потоки лучезарного тёплого солнечного света. Вобрав всю магическую силу, я направил поток её на Лишари, в место ранения без остатка её выпуская, истрачивая все силы. Нас учили исцелять других, но это было так давно, что я уже не помню всего.
Неожиданно мою левую руку свела судорога — неприятное ощущение скручивания и дрожи — мышцы запротестовали против такого количества энергии, которая через них проходит, но я не убрал конечность. Магия, которая течёт из моей руки, изливаясь теплым потоком на Лишари и медленно заживляя её рану, оказалась слишком обильной и пронизывая мышцы, заставила деградировать ткани, высасывая из них и жизнь… мою жизнь. Я ощутил это когда судорога в моей руке отошла и уступила место адской боли, которая настолько сильно зажала мою плоть, что у меня даже выбило искры из глаз. Но даже в этот раз я не отнимаю рук, магия продолжает проистекать живительным потоком в её тело, пока наконец-то она не иссякла во мне и ладони сами не потухли.
Свет… приятное свечение ниспало, и я увидел, что мне удалось затянуть ранение на её животе, но она всё ещё не приходит в себя. Я же поднимаю руки и вижу, что мои ладони — они стали мраморно-белыми, вены на них вздулись синюшными лентами, пальцы сводит в судорогах и треморе, лихорадкой дёргающей конечности.
Я поворачиваюсь и тут же понимаю, что мои ноги стали ватными — я пытаюсь сделать шаг, но не могу — они сами покачиваются, и я падаю на крепкие руки какому-то завсегдатаю таверну.
— Стр-стражу, — пытаюсь я выдавить гортанью и языком, которые перестали меня слушаться; я пытаюсь подняться, но всё внезапно поплыло — голоса, люди, окружение передо мной — всё превратилось в одно непонятное месиво — сочетание из звуков, которые я практически не различаю, образов, которые словно закрыты пеленой воды… магия взяла слишком много сил.
Снова пытаясь пойти я рухнул окончательно. Мои руки и ноги практически переставали подчиняться, и я смог только перевернуть себя, чтобы увидеть потолок. Тут же в комнату прошли стражники Арка, которые первом делом бросились к Лишари и их я распознал как большие красные пятна.
— Она всё ещё жива! — кричит прибывший стражник. — Тащите её в лазарет!
Эта новость… она у меня вызывала радость… облегчение, которое заставило меня отдаться во власть тьме. Прежде чем я провалился в бессознательный плен, на моих сухих губах расцвела улыбка, а затем мир окончательно потемнел.
Глава 9. «Следствие вели»: По следу
Глава 9. «Следствие вели»
«Вся жизнь испарилась
Из этого места,
Блуждала одна лишь
Больная душа»
— Из книги «Книга поэзии».
Часть 1. По следу
Следующий день. Арк. Лазарет в Храме солнца.
Страшные картины ночного кошмара отступили — изображениям всепожирающего огня развеялись перед самым концом. Я увидел, что воин в блистающих доспехах разогнав шквал адского пожара, встал против него и отогнал. Наконец-то сон отпускает меня, и я могу бодрствовать… первое, что пришло с пробуждением стала боль в левой руке — сворачивающая и жуткая, пульсирующая и прокалывающая каждую мышцу, она цепью скрутила мой конечность.
— А-а-а! — сорвался с моих уст крик, когда я попытался встать и возле глаз у меня заиграла бьющаяся темнота. — Ка-кк же… бол-больно.
В стороне раздалась речь полная удивления:
— Странно, что ты вообще жив, — я смог подтянуть ног и упираясь здоровой рукой о постель, занять полусидячее положение; через расплывчатые круги перед глазами я увидел, что напротив меня стоит высокий парень в жёлтом плотном одеянии, его лицо скрыто капюшоном, а на груди блести ромбовый амулет. — Такое количество магии должно было тебя прикончить.
В нём я признал члена ордена апотекариев — тех, кто самоотверженно борется с болезнями и чумой, кто самозабвенно лечит больных и следит за здоровьем населения, а также варят большинство зелий.
— Но, — собираясь с силами, формируя я мысли в уме. — Я жив.
— И это удивительно.
Я смог спустить ноги на пол и еле как повернулся. Вытянув перед собой левую руку я попытался сжать пальцы, но плоть в ней сильно ослабла, она только немножко согнулись, а затем резь в ладони только усилилась.
— Ты не сможешь ей ничего делать, — отметила женщина. — Я могу только дать тебе обезболивающее.
— Было бы… хорошо, — вытягиваю я из себя фразы, осмотревшись.
На мне обычная туника алого цвета и лёгкие штаны из чёрной ткани. Стопы же ощущают холод серокаменных плиток, которыми устлан пол лазарета. Повертев головой я вижу ещё одного человека, лежащего на соседней кровати — это девушка с каштановым волосом, облачённая в длинную домотканую рубаху. На её теле — бледных руках, у горло множественные примочки. Её лицо… ранее такое живое и прекрасное сейчас являет только мрачную тень былого великолепия. Горечь и боль охватили моё сердце… я ведь не успел, совсем немного. Ох, если бы я поспешил, то остановил бы убийц, но моя нерасторопность, как мне кажется, привела к столь печальным последствиям. Что же я за… Почему такой вид этой девушки, только мысль об её утрате рвёт мне душу?
— Лиш-Лишари, — перебирая языком, сквозь усилия произношу я, потянувшись к ней рукой, но апотекарий пресёк это.
— Даже не думай. Хоть ты и приложил сверхвозможные усилия и повернул вспять некоторые биологические процессы, всё равно смертельное равнение и яд в организме практически убили её, — пояснил апотекарий. — Знаешь, ей помимо твоей магии помогло и одно пирийское колечко, которое мы с неё сняли. Оно было зачаровано на укрепление жизненных сил.
— И что сейчас с ней?
Вместо ответа апотекарий протянул мне лист пергамента, на котором вверху стоит печать Лиги, а внизу текст, который я читаю:
«Карточка пациента Лишари Пегаст.
Причина поступления — потеря крови по причине ранения холодным оружием в брюшную полость, отравление организма.
Состояние — стабильно тяжёлое. Введена к ому для сохранения жизненных функций.
Описание проблемы — доставлена с ранением брюшной полости, кожные покровы на месте нанесения раны были успешно заживлены магией на месте происшествия, но магический анализ показал повреждения мышечных тканей и внутренних органов, что вызывало сильную потерю крови. Ржавчина на оружии и повреждение органов спровоцировала заражение крови. А так же был обнаружен нервнопаралитический яд. Ранение холодным оружием, большая потеря крови и отравление вызвало шок в организме.
Принятые меры — Посредством введения антидота, и восстановительно-хирургических мер в виде операции и магического усиленного заживления удалось восстановить целостность тканей, вылечить заражение крови и устранить воздействие яда. Чтобы избежать воздействия шока и возможности внутреннего кровотечения, Лишари Пегаст введена в кому.
Дальнейшие действия — применять магическое восстановление, вводить зелья для укрепления жизненных показателей».
— А если простым языком? — попросил я, отложив бумажку.
— Мы провели много операций, как и магических, так и на теле, нейтрализовали яд, но организм претерпел колоссальный шок. Проще говоря, она сейчас в коме. И ей нужен покой.
— Проклятье, — выругался я.
— Благодаря тебе она в таком состоянии, а не отправилась в загробный мир, — успокаивает меня апотекарий, положив ладонь на плечо и протянув какой-то бутылёк красного, который я тут же выхватил и приложился губами к краю сосуда, опустошив его; в мгновение ока по моей глотке протекла горькая жидкость, от которой у меня перехватило горло и возникла тошнота.
— Сп-спасибо, — сказал я, чувствуя, что левая рука медленно «прощается» с болью, но я всё ещё не могу ей нормально шевелить, она ослабла, и чтобы хотя бы согнуть её в локте, мне приходится приложить неимоверные усилия. — И что же будет теперь?
— А что? Мы займёмся ей. Можешь не беспокоиться, — успокаивает меня апотекарий. — Молись, за её здравие.
«Ох, Лишари, как же печально… как же всё вышло по-идиотски», — горестно подумал я и при виде такой беспомощной, со сокрытыми веками и беспомощной Лишари у меня готовы слёзы на глаза навернуться, но я держу себя. Как мне бы хотелось сделать что-то, что выведет её из этого состояния, но я не могу. Накатившее чувство беспомощности неприятной змеёй свернулось у сердца.
Сглотнув, я убрал от неё свой взгляд, только сотворив короткую молитву шёпотом:
— Всевышний, помоги ей. Прошу тебя, прошу… пускай я и погибну, но пусть она живёт.
Я покинул комнату, где тихо раздаётся сухой треск от камина, у стен расставлены кровати с зелёной постелью и иду в сторону выхода. Оказавшись в непросторном проходе я иду по тёмному коридору, пока не достиг лестницы, ведущей вниз. Спустившись я оказался в Святилище, где меня уже ждут. Я оказался у огромной статуи одного из Рождённых Светом — Мальфаса, который представлен высоким воином в доспехах и плащом, держащим левой рукой цепь, а правую простерев вперёд. Дальше я вижу скамьи и ковры красно-золотистой расцветки.
Ностальгическая мысль возникла в голове. Тут меня посвящали, тут я говорил клятву, которую ранее предал. Но какое сейчас до этого дела? До моих ушей донёсся тяжёлый голос Арантеаля, который что-то пытается донести:
— Он сейчас мне нужен, как свидетель, Велисарий. Ты не можешь его забрать.
— Арантеаль, хочу напомнить тебе, что у нас сейчас война началась. Солнечный берег отбил все высадки, а вот в пустыне у нас полный капец. Мне нужны все бойцы, — громко и грозно говорит Велисарий. — К тому же, это мой боец.
— Пусть он сам и решит, — показав на меня сказал Великий магистр.
Как же я хотел бы присоединиться к войне с Неримом, если бы не нападение на Лишари и рука. Я подхожу и вижу, что Велисарий со снисхождением и негодованием смотрит на меня, нахмурив брови.
— Этьен, ты нам нужен, — на меня взглянул Арантеаль. — Ты как свидетель нападения, должен дать показания.
— Этьен, вспомни о главном долге перед родиной, — оппонирует Велисарий, так и не снимавший свой доспех, — Нерим наступает по всем фронтам. Нам нужен каждый боец.
— Господин Велисарий, — я еле как поднял левую руку, которая осунулась и похудела, попытался сжать пальцы в кулак, но не смог — конечность практически не слушается меня. — Друг, ты видишь.
— Понимаю, — выдохнул Велисарий и положил мягко мне руку на плечо. — Ладно, ты поправляйся.
— Господин Арантеаль, — я обернулся к седовласому хранителю. — Но свидетелем я тоже не буду…, - я подготовился, чтобы выдать задуманное. — Дайте мне принять участие в расследовании нападения. Прошу вас, — взмолился я. — В Ордене завёлся предатель, которого необходимо найти.
— Предатель… ты прав. Я уже распорядился поставить стражу для Лишари. Мы никого к ней не пропустим без согласования со мной.
— Хорошо, что вы так поступаете, — нервно говорю я. — Но что со следствием? Я прошу вас дать мне участвовать в расследовании.
— Нужно ли, — задумался Арантеаль. — Сейчас и так достаточно стражников поставлено на поиски убийц.
— Прошу вас, — я буквально требую. — Арантеаль, это необходимо сделать.
— А я согласен с Этьеном, — сказал Велисарий. — Пока мои ребята занимаются обороной и подготовкой солдат, он бы порыскал по городу.
— Хорошо, — согласился Арантеаль, — я постановлю о создании оперативной группы. Только во главе её встанет бывший глава розыска преступников — Аксандер Дабр’Кин. Всё, у нас так мало времени. Встретесь с ним на месте происшествия.
«Что ж, сейчас это единственное, что я могу сделать», — хоть немного успокоил я себя… но чувство вины и безысходности продолжает меня съедать. Я, пустым взглядом вижу, как уходят Арантеаль и Велисарий — один, чтобы остановить апокалипсис, а второй на войну; вижу, как на меня с жалостью смотрят послушники и некоторые магистры, пришедшие сюда помолиться.
— О, Си’Ра, Этен, — я откликнулся на неправильно выговоренное своё имя, слева от меня стоит чуть выше среднего худая девушка, с чёрным стриженным волосом, овальными чертами лица и немного загорелая — это Калия, бывшая послушница Ордена, а ныне — хранитель. — Я сочувствую. То, что произошло с Лишари это очень горько.
— Спасибо.
— Это без сомнения, хороший поступок, — сдавленно отвердит Калия. — Знаешь, говорят, на месте преступления была найдена светопыль.
— Ох… она ведь не могла принадлежать Лишари.
— Понимаю. Просто большинство торговли светопылью держит Ралата. Они иногда оставляют свои посылки вдалеке от города, чтобы не было конфликтов со стражей. Я помню даже видела какой-то ящик в Шепчущем лесу.
— Спасибо, Калия, — в благодарности я немного поклонился. — Я у тебя в долгу.
После этого мы попрощались, и я отправился на следствие, только прихватив из своих вещей меч, сумку с документами и «громыхатель», как я называю иногда изобретение Гаспара. Спустя полчаса я оказался на месте преступления — в таверне Танцующий кочевник, где меня уже ждёт стражник в комнате, которую снимала Лишари, — облачённый в привычный для здешней армии табард красного цвета с белым львом на груди, чуть полноватый мужичина среднего роста. Полноватое лицо обросло седой щетиной, на носу имеется царапина, а в голубых глазах до сих пор можно увидеть блеск по пристрастию к делу. Так же с ним ещё двое стражников Арка, присланных в помощь.
— Ну здравствуй, — протянул он мне ладонь, которой заключил мою в крепкое рукопожатие. — Это ты рвался нам помогать?
— Да, мессир. Дело возбудили?
— Да. Арантеаль постановил о возбуждении преследования. У нас от Святого ордена полный карт-бланш действий. Как-звать-то тебя?
— Этьен, мессир Аксандер.
— Хорошо, — он показал мне рукой на тех двух стражников. — Они уже провели опрос посетителей таверны. Всё как всегда, пьяный люд особо ничего не видел и не слышал. Только зафиксировали, что как только сюда ворвался эндералец, спасший ту девушку, из комнаты вышли две подозрительные фигуры.
— И даже держатель таверны ничего дельного не рассказал?
— Да говорил, какой-то смуглый парень… не более того.
— Хм, как обычно, — фыркнул я. — С каких следственных действий начнём? Осмотр?
— Да, а с чего ты ещё хочешь? — усмехнулся Аксандер. — Доставай бумажки, будем записи вести.
Я правой рукой открыл сумку и достал из неё несколько листов пергамента. Быстро разлиновал и приготовился писать, положив лист на стол, внимательно смотря за всеми действиями Аксандера, описывая место совершения преступления и фиксируя его каждую деталь.
Он подошёл к кровати, измазанной в крови и склонился над ней. Затем он приблизился к выкинутому мной клинку и разглядел его,
— Меч… пирийский, — он махнул рукой. — Стража, возьмите его, как улику. Сравнить бы его с порезом на теле, но один герой все заживил на коже жертвы.
Ребята подсуетились и быстро упаковали его в такой-то тканевый мешок. Затем Аксандер переместился в смежную комнату, мгновенно припав к столику с двумя бокалами и едой, тут же став комментировать:
— Зафиксируй в протоколе, что тут есть стол, накрытый для двух персон. Видимо, она встречалась здесь ещё с кем-то, — он снова зовёт стражников и приказывает им, чтобы они убрали продукты в тканевые мешки. — Скорее всего, её отравили тут, а потом она пошла в ту комнату… её попытались убить с помощью меча. Но зачем с неё сняли одежду?